Как автор впервые увидел Джона Доуи

Автор этих строк однажды видел д-ра Доуи, хотя сам он не помнит этого события. Когда ему было все го лишь три месяца от роду, родители взяли его с собой в Дом «Сион», где Доуи выступал с проповедью перед небольшой аудиторией. Он запомнился им как очень больной человек с впавшими глазами и перекошенным лицом, который сидел в инвалидном кресле. Д-р Доуи выразил уверенность в том, что скоро все опять станет на свои места, и он снова вернется в «Скинию Сиона».

С каждым днем физическое состояние Доуи становилось все хуже и хуже. Наконец, он стал настолько слаб, что уже не мог говорить, даже сидя в инвалидном кресле. Казалось, все возможные болезни сосредоточились в этом несчастном теле, из которого капля за каплей уходили последние жизненные силы. И вот наступило время, когда он был вынужден признать, что конец уже близок.

Немногие приходили в те дни навестить его. Глубокое разочарование, охватившее людей, их разбитые надежды, полная потеря сбережений, поставившая многих на грань нищеты, — все это были слишком свежие раны, которые не могли так быстро затянуться. И все же, некоторые остались верными Доуи. Они не забыли его молитв, благодаря которым к ним пришло духовное и физическое исцеление. И теперь эти люди были рядом с ним.

Во время одного из визитов в Сион автору этих строк посчастливилось познакомиться с пожилым господином восьмидесяти шести лет, который ухаживал за Доуи во время его болезни. По нашей просьбе этот джентльмен по имени Самуил Шадд рассказал много интересного о тех днях. В частности, он рассказал, что всегда очень хотел лично познакомиться с д-ром Доуи, которого любил и которым восхищался. Но в годы бурной деятельности доктора у рядовых сионцев не было возможности близко общаться с ним. Теперь, когда многие оставили его, такая возможность появилась для Самуила Шадда, и он с радостью посвятил все свое время и состояние служению Божьему мужу в последние нелегкие дни его жизни.

На один из наших вопросов: вспоминал ли д-р Доуи в последние месяцы жизни о провозглашении себя Илией — Самуил Шадд ответил, что, насколько он помнит, д-р Доуи никогда не говорил и не упоминал об этом. Интересно, что статью, написанную летом 1906 года, в которой он пытался защитить свою позицию, Доуи подписал своим именем, опустив титул, Первый Апостол.

М-р Шадд подчеркивал, что, несмотря на печальные обстоятельства, д-р Доуи был удивительно бодрым и веселым, никогда не проявлял раздражения и неудовлетворения по отношению к тем, кто служил ему. Казалось, к нему вернулась жизненная простота первых лет его служения, когда он во всем, включая и хлеб насущный, полагался на Бога.

Освободившись от ярма, которое сам на себя возложил, Доуи, казалось, вновь обрел свои прежние добродетели. Он стал терпеливее и добрее к своим соотечественникам. Однажды, глядя из окна своей комнаты в Доме «Сион» на проходящих мимо весело смеющихся людей, даже не подозревавших, что всего в нескольких метрах от них находится их бывший лидер, которому уже не суждено подняться с постели живым, Доуи воскликнул: «О, мой народ, как я люблю вас, хотя часто вы ведете себя, как непослушные дети!»

Время бежало быстро. Он понимал, что день, когда ему нужно будет уйти навсегда, уже совсем близко. Он стал необычно мягок, нежен и уже ничему не противился. Хотя Доуи так и не осознал своей роковой роли в разыгравшейся драме, он все же понимал, что произошло что-то ужасное, и ему ничего не оставалось делать, как отдать себя на милость Бога. Но он так и не примирился со своей женой. Очевидно, он не хотел, чтобы вместе с ней к нему вернулись тысячи мучительных воспоминаний.

В те последние дни были и печальные моменты. Доуи написал своему сыну, чтобы после его смерти тот всегда оставался верен Богу, служил и жил для Него. Но молодой человек, сбитый с толку происшедшими событиями, прислал беспечный ответ, в котором заявил, что религия его вовсе не интересует.

Услышав такой ответ, бедный отец упал на подушки и разрыдался, будучи не в состоянии скрыть свое горе. В тот момент он был похож на царя Давида, оплакивающего своего сына Авессалома. Из воспоминаний Глэдстоуна об отце можно понять, что он не отказывался от веры в Бога. Позднее он стал служителем епископальной церкви, где проповедовал много лет. Он верил, что его отец был искренен во всем, и утверждал, что у отца была «странная особенность оказываться обманутым». Годами позже Глэдстоун потерял в аварии руку. Он умер в 1945 году и был похоронен вместе с родителями и сестрой на сионском кладбище.

Пришло время, когда у Доуи уже не было сил даже самостоятельно повернуться. Однажды те, кто ухаживал за ним, пытаясь повернуть его в постели на другой бок, не смогли удержать больного, и его тело с глухим стуком упало на пол. Они стали извиняться перед ним за свою неловкость. Хотя Доуи, несомненно, испытывал сильную боль от резкого падения, он попытался улыбнуться и сказал, чтобы они не беспокоились, что с ним все в порядке.

Даже в последние дни жизни д-р Доуи получал ответы от Бога на свои молитвы. Несмотря на то, что его собственные просьбы об исцелении оставались безответными, Бог отвечал на многие его молитвы за других людей. По его молитвам происходили исцеления. Когда д-ру Доуи нужны были деньги, Шадд дат ему пятьдесят долларов, которые берег для оплаты взноса за свой дом. Доуи поблагодарил его и помолился краткой молитвой, чтобы Бог восполнил его нужды. На следующей неделе, к своему великому удивлению, Шадд получил письмо от брата, в котором тот обещал полностью выплатить залог за дом. Это обещание было выполнено.

В последние дни Доуи часто навещала Эдна Шелдрсйк, которая некоторое время была репортером одной из чикагских газет. Она рассказала такой случай:

«В те последние дни, когда болезнь затуманила его разум и продолжала вести битву за полный контроль над ним, возле Доуи практически ежедневно находился писатель.