Иеромонахи феодосий и Онисим

Первыми насельниками после восстановления обители в статусе монастыря стали иеромонах Феодосии и строитель Мисаил. Официально монастырь был открыт 24 июня 1867 года.

Дата эта была выбрана не случайно. По существовавшим в монастыре традициям 23-24 июня ежегодно был праздник Владимирской иконы Богородицы и Рождество Иоанна Предтечи. В эти дни устраивались крестные ходы: 23 июня - ко кресту в поле (это место посещалось со времен Лазаря) и 24 июня - к церкви Лазаря, в рощу.

После Феодосия и Мисаила некоторое время у руководства монастырем находился иеромонах Онисим, бывший из раскольников Выго-Лексинских скитов.

Докучаев-Басков приводит описание монастыря этого периода:

«...На муромском носу белеется каменная, с такой же колокольнею, церковь во имя Успения Пресвятой Богородицы с двумя приделами - Рождества святого Иоанна Предтечи и преподобного Иоанна Рыльского. Строители... к сожалению, не поставили каменную церковь над могилой преподобного Афанасия... Церковь строилась рукою неумелою, неискусною и неопытною. Много в ней недостатков и недосмотров. Пожалел об этом и Малокрошечный. Он хотел построить еще одну каменную церковь, маленькую, над могилой Афанасия, но не успел. Вблизи каменной церкви стоит небольшая ветхая церковь во имя Богоявления Господня, построенная 115 лет назад, в 1770 году. За алтарем Успенской каменной церкви стоит деревянная часовня над могилой преподобного Афанасия, над ней же деревянная гробница с изображением Афанасия. Здесь же хранятся вериги и каменный жернов, которым братия молола хлеб. Здесь же рядом двухэтажный деревянный дом, где жил настоятель. Кругом - низкая ограда, с северной стороны из кирпича, а с трех прочих сторон - из булыжного камня. За оградой стоит скотный двор.

Церковь Лазаря... В недавнее время над ней устраивали нечто вроде футляра или навеса. Церковь Лазаря построена с пазом не в верхнем бревне, а в нижнем, и проложена берестой... Потолка нет. Рисунок этой церкви есть в газете «Зодчий», №№ 11-12 за 1877 год. Двери и окна - без навесов, на шипах. Кем и когда построена эта церковь -- вопрос спорный. Но академик архитектуры Даль опровергает это, ибо он 30 лет назад видел такой способ рубки и считает, что церковь построена в XVI веке. Три писца не упоминают о том, что ее построил сам Лазарь. Есть церкви, которым по 300 — 350 лет. Но и в древности даже церкви, построенные из лучшего леса, стояли лет по 40—80. Даже здесь, в монастыре, церковь Богоявления Господня, через 90 лет пришла в ветхость. Над самою могилой стоит рака с изображением (Лазаря). Некоторые деревья-великаны из рощи Лазаря - современники если не Лазаря, то Афанасия...».

В 1905 году газета «Олонецкие губернские ведомости» опубликовала впечатления одного из паломников, посетившего Муромский монастырь. Автор, укрывшийся под псевдонимом «Олончанин», писал:

«Муромская обитель - великая святыня для окрестных жителей. Каждое лето, 23-24 июня, она видит в своих списках множество богомольцев. Вы вступаете в нее через железные ворота. Прямо перед вами на зеленой, чуть приподнятой лужайке - три монастырские церкви: большая каменная Успенская с высокой колокольней; на восток от ее алтаря - другая, памятник XVIII века - Богоявленская, деревянная; а за зеленой крышей Успенской церкви сверкает белыми главами каменная, из необлицованного еще кирпича, изящная по архитектуре Всехсвятская церковь.

У стен ограды, в углах, с обеих сторон от ворот, помещения братии (до 10 человек) и настоятеля, два белых двухэтажных корпуса с зелеными, как и на церквях, железными крышами. Рядом с настоятельским корпусом, за Успенской церковью, недавно выстроен новый каменный двухэтажный корпус с трапезною, церковью в честь святителя Николая. С высокой колокольни раздается мощный благовест ко Всенощной... Едва замер торжественный трезвон колоколов, как полилась дивная мелодия наших древних «гласов».

На величание выходит уволенный сединами старец-настоятель, более 30 лет управляющий монастырем. Сам из крестьян, умный, весь ушедший в заботы об обители, он очень близко держится к народу и пользуется большой популярностью и любовью.

Утром отправляемся во Всехсвятскую церковь, где служат молебен над гробницей преподобного Афанасия. Церковь эта приятно поражает своей белизной и на фоне последней резко выступающим дубовым темным иконостасом с иконами строгого письма по золоту. За правым клиросом блестит в богатой серебряной ризе большая икона Успения Божьей матери. По преданию эта икона - увеличенная копия с иконы времен преподобного Лазаря, исчезнувшей, быть может, в пожаре Успенской церкви в XVI веке или во время литовского разорения 1612 года.

Гробница преподобного Афанасия стоит в нише на левой стороне церкви. После молебна богомольцы с благоговением рассматривают хранящиеся подле гробницы преподобного тяжелые железные вериги.

Солнечные часы, поставленные около церкви, показывают «9», начинается благовестие, и все спешат в Успенскую церковь.

Раздается трезвон - и из Успенской церкви появляются кресты, хоругви, иеромонахи в блестящих ризах и черных клобуках с иконами, маститый настоятель с крестом и пестрые толпы богомольцев. У всех желание облобызать святую икону, пройти под нее, побыть под ее священной тенью. Икона высоко парит над нарядной толпой, ярко пе­реливаются серебром ризы в лучах солнца. Какой-то заезжий любитель-фотограф торопится заснять картину на память.

Минуя пожарище двухэтажной гостиницы (сгорела зимой 1902 года, затем выстроено такое же здание на берегу Онего), крестный ход двинулся в поле. Здесь воочию убеждаешься, как прекрасно поставлено в обители сельское хозяйство. Новинки сельского хозяйства, заведенные заботами неутомимого о. Онисима, - предмет большого любопытства и удивления со стороны богомольцев.

Но вот и крест святого Лазаря. Под древним навесом стоит он массивный, из целых отрезков толстого обтесанного бревна и, ветхий, стоит возле дороги. Весь крест исписан целыми, непонятными по значению, рядами разных букв славянской азбуки...

Кончился молебен, опять загудели колокола, опять зареяли хоругви и кресты, ход тихо двинулся в обитель.

После братской трапезы спешим посетить Лазареву рощу, поклониться мощам преподобного Лазаря.

Озеро взволновалось. Вдали виднеется большая сойма под парусами, возвращающаяся с рыбной ловли. В монастыре таких сойм не­сколько, и все прекрасно оборудованы. Вообще рыболовство здесь удачно и от продажи сигов, лососей, палий обитель получает большой доход.

В роще - большая часовня-футляр. Спешим войти в нее. Перед нами - церковка во имя Воскрешения святого праведного Лазаря, а за ее алтарем - гробница над мощами основателя обители... Перед царскими дверями, на половинках которых написаны Василий Вели­кий и Иоанн Златоуст, под потолком висит древнее паникадило в виде простого железного обруча. Выше царских ворот, на узкой доске дли­ной от стены до стены, очень древняя надпись вязью. На одном конце, как удалось разобрать, написан тропарь «Общее воскресенье». Северные двери заменяла простая сосновая доска. В миниатюрном алтаре церкви, с воротцами вдоль стены, но без потолка, одежда на престоле и жертвеннике, а также завеса у царских врат - холщовая.

В часовне-футляре хранился еще деревянный подсвечник в виде треножника и на одном из окон куски того жернова, на котором преподобный молол муку. Эти камни переходили из рук в руки простодушных богомолок, которые грызли камни в надежде на избавление от зубной боли... Подле шкафа с ризой преподобного белая, очень реальная восковая статуя страждущего связанного Христа в терновом венке, с каплями крови на челе.

По выходе из часовни замечаем богомольцев, теснящихся вокруг одной из самых старых сосен, с засохшей уже вершиной, с обгрызенной, на высоте человеческого роста, корой. Одни... с удивлением рассматривают вросший в сосну, должно быть, уже давно врезанный небольшой медный крест. Богомольцы грызли кору дерева все в той же надежде исцеления от зубной боли.

Едва успевали осмотреть образцовые службы обители, каменную постройку на скотном дворе (обитель имеет целое стадо породистых холмогорских коров и до десяти лошадей), жатвенную и пожарную машины, громадные онежские «матки» - рыболовные снаряды и громоздкий паровик для строящейся мельницы.

После крестного хода - даровая, для многих богомольцев, пастырская праздничная трапеза. Затем обитель начинает пустеть...»

В 1907 году Пудожский уезд посетил Епископ Петрозаводский и Олонецкий Преосвященный Мисаил. Побывал он и в Муромском монастыре. Его путевые заметки, в том числе и о посещении монастыря, опубликовала газета «Олонецкие епархиальные ведомости» за 1907 год. «...Монастырская ограда каменная, из кирпича и дикого камня. Весной (стена) подмывается водой и грозит разрушением - надо ремонтировать, материал уже есть. Храмов пять - два каменных и три деревянных. Главный храм Успения - серый и неблаговидный снаружи и внутри. На стенах небезопасные трещины. Другой храм новый, построен на средства благотворительницы Е. И. М. В трапезе храм маленький. Вблизи Успенской церкви находится деревянная, очень ветхая церковка 1770 года. Вне монастыря стоит древняя кладбищенская церковь, деревянная, довольно прочная. В сей же церкви хранятся достопримечательности монастыря: сосуды деревянные, потир, блюдо вместо дискоса, на них преподобный Лазарь, мощи которого там почивают под спудом, приносил бескровную жертву. Внутри монастыря или деревянной часовни над могилою преподобного Афанасия, устроителя сей обители, там же вериги железные, каменный жернов. Братство малое - настоятель монастыря отец игумен Онисим, три иеромонаха (один - из обер-офицерских детей, два - из крестьянских детей) и послушник-рыболов. Есть несколько богорадников (для будущих кадров). Библиотека малая, школы нет. Значение монастыря не важно. При монастыре имеется скот, довольная рыбная ловля, мукомольная мельница паровая цепная и мельница водяная, кузница, лес, огородничество. Денег в кассе - 20,5 тысячи рублей. Хозяйство - в хорошем состоянии, ибо игумен - мужик хозяйственный...».

Наступил двадцатый век. В эти первые годы Муромский монастырь несколько «перепрофилировали» - он превратился в своеобразный исправительный дом, место ссылки для опальных и нарушивших православные каноны священнослужителей.

В феврале 1912 года в Муромский монастырь был направлен иеромонах Балтско-Феодосийского монастыря (ныне Одесская область) Иннокентий (в миру - Иван Левизор), который единственный в Балтско-Феодосийском монастыре знал молдавский язык и несколько лет проповедовал среди молдавских паломников собственные вариации на тему христианства. Синод не смог оставить безнаказанной богопротивную деятельность этого человека и сослал его в Муромский монастырь.

Иннокентий вел себя в ссылке своеобразно, демонстрировал свою независимость от настоятеля монастыря, выезжал, в нарушение решения Синода, за пределы монастыря в Нигижму и Каршево, давал щедрые взносы в пользу церкви этих населенных пунктов. Суровые условия жизни в монастыре не устраивали энергичного и волевого иеромонаха - он не собирался отбывать свой «срок» в Муромском монастыре и вместе с братом организовал исход молдаван из далекой Бессарабии для «народного освобождения его из заточения». Эта акция Иннокентия обернулась большой людской трагедией, вписавшейся в историю Пудожского края. В феврале 1913 года на железнодорожную станцию Няндома Каргопольского уезда прибыла группа паломников из Бессарабии, численностью до 800 человек - мужчины, женщины, взрослые и дети, даже целые семьи. Пешком по снегам и при жестоких морозах они преодолели путь длиной более 260 километров и в буквальном смысле осадили монастырь. От вышедшего им навстречу настоятеля монастыря игумена Меркурия они потребовали выдать Иннокентия. Игумен здраво оценил сложившуюся обстановку, принял их требование. Однако паломники, не удовлетворившись этим главным результатом своего путешествия и памятуя лишения, которые они уже испытали по дороге к Муромскому, взломали ворота монастыря и все двери кладовых, расхватали теплую одежду и шерстяные платки, часть икон и другой церковной утвари и двинулись в обратный путь. Обезумевшие фанатики понесли своего «святого» на руках на ковре. Шествие обреченных на страдания молдаван, трупы замерзших и лежащих на обочине дороги детей, стариков и женщин вызывали у местного населения недоумение и сострадание одновременно. Опасаясь могущих возникнуть беспорядков при прохождении через Пудож паломников, командир подоспевшей воинской части, расположившейся на подступах к деревне Уржаково, попытался остановить, расчленить движущуюся колонну и небольшими группами провести через город, оказав там необходимую медицинскую помощь, обеспечить упорядоченную эвакуацию людей на родину.

Отлично понимая, чем это грозит лично ему, Иннокентий, возлежа на ковре, на вытянутых, поднятых кверху руках молдаван, не подчинился требованию офицера остановиться и слезть с ковра и ударил палкой по голове одного солдата. Последний незамедлительно сделал выпад штыком и ранил Иннокентия в бок.

Это был критический момент. Сообразив, что в случае нападения толпы на солдат он будет немедленно уничтожен винтовочным залпом, Иннокентий зажал рану рукой, не давая выхода крови, чтобы не взбудоражить толпу и повел молдаван в обход зимней крестьянской дорогой, минуя Пудож. На всем скорбном пути до Каргополя на стылых чужих снегах навсегда остались лежать брошенные без погребения своими земляками-фанатиками тела.

За нападение на солдата Петербургская судебная палата приговорила Иннокентия к шести месяцам тюрьмы. Для лиц духовного звания такой приговор по закону заменялся монастырской епитимьей и в августе 1913 года Иннокентий был отправлен в Соловецкий монастырь, который самовольно покинул только после февральской революции.

Сколько лет прошло с тех пор, а в разговорах коренных пудожан нет-нет, да и всплывет слово «бессарабцы» - словесный отзвук той далекой трагедии, которая весьма детально описана Лесем Гоминым в его книге «Голгофа».

В августе 1914 года началась первая мировая война. В уезде заметно обозначился спад общественной жизни, резко снизилась посещаемость монастыря. Был мобилизован из монастыря один монах священником на крейсер «Рында». Чтобы привлечь внимание верующих к паломничеству, благочинный 17-го округа Иоанн Волокославский организовал приход своих прихожан в Муромский монастырь. В 1915 году ряд пастырей со своими прихожанами организовали паломничество в Муромский монастырь. В их числе были верующие из Пудожа и Вытегры. Паломники прибыли в обитель 24 июня (по старому стилю), когда в монастыре отмечается престольный праздник.