Ние преступников в жертву как один из наиболее употребительных

способов казни в период начального образования государств • С паде­-

нием теократического государства способы совершения казней рас­-

считаны на устрашение • Главнейшие способы совершения смертной

казни, их изысканность и жестокость и отношение к ним общества •

Отмена изысканных способов как результат социальных перемен •

Общие выводы • Ошибочность мнения, будто должность палача бы-

­ла всегда бесславна • В безгосударственное время каждому

приходилось быть палачом • Высокий почет, которым обязан-

­ность палача была окружена в государственное время •

Видоизменение социальной и умственно-индивидуальной

Природы человека сопровождалось возникновением

презрения и отвращения к обязанности палача •

Общие выводы • Мнение де Местра о высо-

­ком значении палача для настоящего

Времени есть умственный

Анахронизм

 

В предыдущих главах я показал, какая тесная связь сущест­вует между социальным и интеллектуальным состоянием об­щества и известным положением смертной казни в системе наказаний.

Теперь я перейду к анализу совершенно, по-видимому, не­значительных вопросов, соприкасающихся с главным вопро­сом исследования, перейду к формам совершения смертной казни и к характеру ее исполнителей, чтобы еще более под­твердить мое главное положение, что существование и отмена смертной казни вполне зависят от степени общественного раз­вития, которое стоит вне власти человека. Я потому обратил внимание на эти два вопроса, что в их судьбе всего ярче от­ражается стихийная сила прогресса, с неудержимым могуще­ством уничтожающего потребность в смертной казни.

I. Не подлежит сомнению, что уже в период мести были вы­работаны главнейшие формы исполнения смертных казней: частная месть явилась первою изобретательницею мучительных смертных казней, изобретение которых напрасно привыкли приписывать исключительно общегосударственной власти. По­вешение, обезглавление, расстреляние, сожжение, сажание на кол, бросание в воду или с возвышенного места, привязыва­ние к конскому хвосту, закапывание в землю, разорвание на части— это такие формы, о которых говорит доисторическая народная поэзия — сказки, песни, и которые в то же время постоянно встречаются в период государственный. Хотя неко­торые способы совершения казней существовали почти у всех народов, но нельзя также не заметить того соотношения, какое отчасти существует между формами смертной казни и естест­венными свойствами страны, населяемой тем или другим наро­дом. Так, в Греции, стране гористой, было в обыкновении свер­жение преступника с горы; в Индии, где слон принадлежит к домашним животным, было в употреблении топтание слонами; в древней Москве преступников пускали под лед.

Один из древнейших способов совершения смертной каз­ни, с тех пор как она сделалась общегосударственным нака­занием, было принесение преступника в жертву божеству. Жертвоприношение преступников современно тому младен­ческому развитию, когда народы бывают убеждены, что пре­ступление есть непосредственное оскорбление божества; что в наказании прямо заинтересовано высшее существо; что остав­лять ненаказанным преступника значит навлекать на общество гнев его; что божество умилостивляется кровью преступника, пролитою в его честь, а преступник очищается своею смертью от содеянного преступления. Период принесения в жертву преступников есть апотеоза грубой мести и щедрого на проли­тие крови варварства и вместе с тем первое возведение в принцип, в высшее начало того, что совершалось только во имя личного эгоизма.

Принесение преступников в жертву практиковалось у всех народов, как древних, так и новых. Не одни, однако ж, пре­ступники были приносимы в жертву; для этой цели народы употребляли: во-первых, рабов и военнопленных, которые у народов, стоящих на низшей степени развития, считаются виновными и как бы преступниками; во-вторых, людей не­винных, преимущественно же детей, в том убеждении, что кровь невинных умилостивляет божество и очищает виновных. Впрочем, преступники составляли главную часть жертвенных людей, и можно принять за правило, что где существовали че­ловеческие жертвы, там были приносимы в жертву и преступ­ники. Следы существования человеческих жертв встречаются у еврейского народа: Авраам хочет принести в жертву своего сына; Иефай действительно приносит свою дочь. По древнему законодательству Индостана принесение в жертву одного человека доставляет божеству удовольствие на 1000 лет, а трех — на 3000. В последствие времени жертвы человеческие выходят в Индии из употребления, и в позднейших законо­дательных памятниках (Bhagavata Purana) содержится уже угроза адских мук за принесение человеческих жертв. Но сле­ды их видны в законах Ману: по этим законам преступник, потерпевший смертную казнь, очищается от всякого преступ­ления: это, если можно так выразиться, секуляризированная экспирация. Кроме того, в законах Ману есть целая глава об искуплении разных преступлений посредством жертвоприношений и других религиозных обрядов; здесь уже вместо чело­века и преступника приносится в жертву животное. Как оста­ток человеческих жертв должно считать обычай, до сих пор еще не уничтоженный, самосожжения жен на гробах мужей: еще в 1803 г. число таких сожжений в Индостане доходило до 30 тыс. в год. В Финикии — в городах Турэ и Сидоне, а также в ее колониях, Карфагене, принесение людей в жертву практиковалось в огромных размерах. Шиникиане способство­вали распространению этого обычая в Сардинии, Родосе, Крите и на всех почти берегах Средиземного моря. Богатые карфагенцы, обязанные по обычаю своей страны приносить в жертву детей, тайно покупали чужих детей и приносили их в жертву, выдавая за своих. Агатокл разбил карфагенские войс­ка и стал лагерем под стенами города. Суеверный ужас овла­дел осажденными; обвиняя себя в обмане, они решились уми­лостивить богов великим жертвоприношением. Статуя Ваала, накаленная докрасна, приняла в свои объятия 200 детей, вы­бранных из самых знаменитых фамилий; граждане, навлекшие на себя обвинение, с своей стороны предложили в жертву своих детей, число которых простиралось до 300. Таким образом, финикиане и карфагеняне в обыкновенное время приносили в жертву преступников и иностранцев, в тяжкие же минуты народных бедствий, которые посланы были за их вины богами, они старались смягчить гнев их более дорогими жертвами.

Человеческие жертвы были в обычае у древних персов, египтян и у других восточных народов, у которых имя жреца и имя палача были синонимы. Они были в употреблении и у греков. Греки приносили в жертву детей — так была принесена в жертву Ифигения и многие другие; пленных и ино­странцев — так Фемистокл, пред сражением при Саламине, принес в жертву трех персов, частью для умилостивления богов, частью для узнания судьбы предстоящего сражения; и наконец, преступников. Последнего рода жертвы были в употреблении во всей Греции: по рассказу Страбона, на ост­рове Левкае ежегодно в виде жертвы один преступник был низвергаем со скалы; то же делалось и на острове Родосе. Павзаний сохранил следующие случаи принесения в Греции в жертву преступников: жрица Артемизии-Триклярии, по имени Комоито, была принесена в жертву за плотское сноше­ние с своим любовником в храме своей богини, и кроме того, жителям трех городов заповедано было, для очищения от этого преступления, ежегодно из своей среды приносить в жертву самую красивую девицу и самого красивого юношу. Колмерое принесена была в жертву Дионису, за то, что не хотела слушаться жреца. Дельфийский оракул наложил на фивян заповедь принести в жертву Дионису мальчика за убийство жреца этого бога. Что жертвоприношение преступ­ников было обыденным явлением в Греции, доказательством тому служит первоначальное значение слова «анафема»; по объяснению де Местра, слово это первоначально означало все, что принесено божеству в виде дара, и вместе с тем и то, что предано было его мщению; впоследствии значение этого слова изменилось. Существование в Риме принесения пре­ступников в жертву доказывается значением слова Supplicium, которое в старое время означало жертвоприношение, а впос­ледствии — наказание; таким образом, обозначение одним именем двух действий ясно указывает на то, что оба эти дей­ствия первоначально составляли один акт, или другими слова­ми — в древнее время смертная казнь в Риме совершалась в виде жертвоприношения. В законах римских, дошедших до нас, сохранились выражения, которые прямо указывают, что преступник был в наказание приносим в жертву какому-нибудь богу: sacer alicui deorum, sacer estot, caput Jovi sacratum esset, diis devotus, furiis consignatus (посвященный одному из богов, пускай он будет принесен в жертву, жизнь его да будет посвящена Юпитеру, отданный в обет богам, обреченный фу­риям) — это обыкновенная формула определения в поздней­шее время смертной казни. Род жертвоприношения и способ его совершения был определяем по свойству преступления.

Так, кто нарушал священные законы, тот посвящаем был во­обще богам; кто покушался на неприкосновенность личности народного трибуна, был обрекаем в жертву Юпитеру; кто на­рушал священную межу, тот вместе с волами обрекался Юпи­теру, хранителю границ (Jupiter terminalis); сын, поднявши руку на своих родителей, обрекаем был домашним богам; кто опустошал жатву другого, был обрекаем Церере, покрови­тельнице растительного царства. По толкованию Вико, Филанджиери, де Местра, Баланша, Шассана, Рейна, обречение богам означает действительное принесение в жертву обречен­ных. Когда господство жрецов поколебалось и уголовная юс­тиция перешла в светские руки, выражения древних римских законов о посвящении преступников богам долго сохранялись еще в употреблении, хотя получили уже другой смысл, озна­чая просто предание преступника смертной казни. Впрочем, римляне прибегали к человеческим жертвам и во времена ис­торические. Во время галльских и пунических войн для уми­лостивления богов были принесены в жертву, посредством закопания живыми в землю, два галла (мужчина и женщина) и два грека (тоже мужчина и женщина). Дион Кассий упоми­нает о других случаях, а Лактанций и Тертулиан говорят, что принесение в жертву людей Юпитеру продолжалось в Риме даже до Константина. Рейн хочет видеть в сказаниях их или иносказательный смысл, или только указание на существова­ние в позднейшие исторические времена человеческих жертв в Римской Империи, но не в самом Риме. Все нынешние евро­пейские народы в отдаленные времена своего существования приносили в жертву преступников. Обычай принесения и жер­тву преступников в наибольшем употреблении был у галлов и скандинавов; это явление объясняется тем, что у этих двух на­родов жрецы успели сложиться в очень крепкую касту, сосре­доточившую в своих руках верховное управление страной.

В Галлии осужденные друидами за преступления на смерть были часто сберегаемы в течение многих лет для принесения впоследствии в жертву. Для жертвоприношении употребляли преимущественно преступников, при недостатке их — воен­нопленных, рабов, клиентов и даже невинных граждан, рабы и клиенты были приносимы в жертву на гробах своих господ или патронов. Принесение в жертву преступников соверша­лось руками жрецов — друидов, иногда они наполняли обре­ченными статуи богов и жгли их, накаляя эти вместилища. У скандинавов жрецы Одена — Drottnare и Blodgodars — успели привести принесение человеческих жертв в строгую систему. У них места для судоговорения находились рядом с местами для жертвоприношений, и те и другие носили одно название. В жертву были приносимы преступники, военно­пленные, рабы, а иногда граждане — из них чаще дети. Об­виняемый вводился в круг или кольцо суда и там был осуж­даем на жертвоприношение. Вследствие этого приговора ему или отсекали голову на камне пред капищем, или свергали с утеса, или бросали в ручей, или вешали в лесу на деревьях. В священной роще, близ Упсалы, каждое дерево было освящено жертвою животного или человеческою, в дар Одену. Еще в XI столетии, во время Адама Бременского, в этой роще на­считывали 72 трупа животных и людей. Подобно тому как у римлян, у скандинавов способ принесения в жертву зависел оттого, какое преступление было совершено и какому богу по­священа была жертва. Эти жертвоприношения совершались регулярно; они возобновлялись каждые 9 месяцев и продол­жались девять дней. В каждый из этих 9 дней приносили в жертву девять человек. Чрез каждые 9 лет возобновлялись торжественные жертвоприношения в великом храме Упсалы; во время этих религиозных праздников иногда приносили в - жертву 99 человек, столько же лошадей и петухов. Число это хотя велико, но оно ничтожно в сравнении с 20 тыс. челове­ческих жертв, которые ежегодно были приносимы жрецами в Мексике, до завоевания ее европейцами. Принесение в жерт­ву людей, и в частности преступников, составляло в Сканди­навии народный праздник, куда стекался весь народ, являлись короли, вожди народа. Лицо, обреченное в жертву, было окружено почестями, одаряемо подарками и пышно украшае­мо; ему обещали счастливую жизнь по смерти. Кровь убитого в присутствии народа собирали в чашу, обмакивали в нее кро­пило и кропили ею седалища богов, внутренние и наружные стены храма и, наконец, народ. Мясо съедалось на пиру, который происходил в передней части храма; почти то же делалось и в Мексике. В Мексике, говорит де Местр, жрец открывал жертве грудь и спешил из нее вырвать еще совсем живое сердце. Великий жрец выжимал из него кровь так, чтобы она текла в уста идолу, и затем все жрецы ели жерт­венное мясо.

Итак, первое совершение смертной казни как общественного наказания и общепризнанного властью было в виде при­несения в жертву преступника. Казнь преступников для наро­да была и праздником, и богослужением. Древний человек спешил присутствовать при ее совершении так же, как нынеш­ние народы спешат в храм для присутствия при богослужении. В то время пролитие крови возведено было в апотеозу: так как его считали угодным и приятным божеству, то обагрять руки кровью составляло величайшее благо, которого удостаи­вались только избранные — жрецы; человек же из народа считал себя счастливым, если на него падала хоть одна капля человеческой крови или если даже он удостаивался присутст­вовать при умерщвлении человека. Это было время, когда че­ловек до того был груб, жесток и детски неразвит, что ожидал себе счастья примирения с Богом, людьми и своею совестью только от пролития крови.

С падением теократии смертная казнь теряет в значитель­ной степени прежний свой характер — искупления, очищения и умилостивления. Светская государственная власть сообщает ей преимущественно характер устрашения. Оттого способы совершения этой казни рассчитаны в это время на то, чтобы навести ужас на зрителей и тем отклонить от совершения пре­ступлений тех, которые расположены к ним. Законы этого пе­риода, нося в себе еще следы прежнего теократического вре­мени, повелевают казнить преступников главным образом для того, чтобы «иным неповадно было то делать». Законы Мои­сеевы: «И измите злая от вас самих. Да и прочие услышавше убоятся, и не приложат к тому творити словесе злого сего от вас». У римлян осужденный на казнь назывался exemplum. Для целей устрашения в это время смертная казнь совершает­ся всенародно, с известными процессиями, в центре города, около церквей и дворцов, на самых людных площадях. Как на Востоке, так и в Европе самое обыкновенное место виселиц были городские ворота, улицы и дороги[54]; иногда смертные казни прозводимы были на месте совершения преступлений, если же в другом месте, в таком случае части казненного: руки, ноги, голову — нередко посылали для выставки на место казни[55]. Для привлечения народа на позорище казней или звонили в колокола, как, например, в Испании при со­жжении еретиков; в России в царствование Ивана Грозного; то же и в Германии; или посылали особенных глашатаев или, наконец, трубили в трубы, как, например, во Франции и в России, преимущественно в московский период. Виселицы и эшафоты были прочно устроены и не снимались; этого мало— не снимались тела преступников по целым годам, чтобы служить постоянным напоминанием и тем отвращать народ от преступлений[56].

Обреченные на казнь подвергались от народа насмешкам и оскорблениям[57], что не только не было запрещено, но даже было поощряемо, потому что сама власть совершала известные обря­ды с целью оскорбить и насмеяться над осужденным[58]. Казни — это были зрелища, куда стекался народ всех званий и состояний, от последнего из черни до высокопоставленных[59]. Повторя­ясь каждый день и будучи обставлены то смешными, то важ­ными церемониями, зрелища эти, несмотря на все свои ужасы, превратились для современного им общества в предмет забавы, развлечения и удовольствия: так, в Риме процесс отдачи обви­ненных на съедение диким зверям и борьба с ними, а также взаимное убийство осужденных в виде борьбы, были любимей­шими зрелищами граждан; в Испании церемония сожжения еретиков длилась целый день, а самые торжественные сожже­ния их совершались по случаю таких важных и радостных госу­дарственных событии, как вступление на престол, брак коро­лей, рождение наследника, достижение совершеннолетия. То же самое подтверждается поведением народа во время казни в других странах. Казни иногда были в полном смысле бойнями; они длились несколько дней, причеЙ! казнили не единицами или десятками, а сотнями и тысячами. В Китае до сих пор казни со­вершаются не поодиночке, а разом за целый год. В этот период уцелел также обычай времен частной мести разрушать или сжи­гать дома преступников[60].

Самые способы умерщвления отличаются изысканностью; вся человеческая изобретательность была употреблена на то, чтобы сделать казни как можно жестче и продолжительнее. Одно описание их не может не вызывать содрогания в чело­веке второй половины XIX столетия. Чтобы дать понятие об изысканности казней, я перечислю наиболее употребительные у всех народов способы совершения смертной казни:

1) П о в е ш е н и е. Этот способ казни был одним из самых употребительных у всех народов. Самоё повешение производи лось разнообразными способами. Сначала вешали на деревьях; впоследствии — на столбах, на особо устроенных виселицах, на воротах и башнях зданий. Особый вид повешения, приобрет­ший такую историческую известность,— это повешение на кресте головой вверх или вниз. Он был в большом употребле­нии на Востоке, в Греции и Риме для рабов. В Индии вешали на берегу Ирравади так, чтобы прилив медленно затопил осуж­денного. Повешение на кресте есть один из мучительнейших видов повешения, потому что смерть происходит не вдруг от за­душения, а медленно, вследствие голода, жажды и различных истязаний. У христианских народов крест не употреблялся, по благочестивому воспоминанию о крестной смерти Христа Спа­сителя. В Германии для отягчения казни преступников, в осо­бенности из евреев, вешали их вместе с двумя собаками или двумя волками; тяжких воров украшали пред вешанием смеш­ным образом; чем тяжелее было воровство, тем выше вор был вешаем. Повешение в Европе считалось более тяжким и более бесславным, чем, например, отсечение головы. Оттого оно было преимущественно казнью, которою карали преступников из народа; преступники из привилегированных классов были казнимы посредством отсечения головы. Женщины вместо по­вешения были сжигаемы или утопливаемы. Повешение в конце прошедшего столетия вышло из употребления в большинстве государств Европы; в настоящее время оно употребляется в Австрии, в Англии и России.

2) О т с е ч е н и е г о л о в ы. Способ в старое время употребительный не менее предыдущего. Отсечение соверша­ется посредством меча, топора и, наконец, машины. В Запад­ной Европе отсечение головы было казнью преимущественно дворян. Казнь посредством топора и меча иногда сопровожда­ется мучениями вследствие неверности удара: бывали случаи, что палач делал 10 и более ударов, пока успевал отрубить голову. Вследствие этого в конце прошлого столетия во Франции введена была особая машина, получившая название гильотины от имени доктора Гильотена, предложившего ее ввести. Машина эта, хотя редко, была и прежде в употребле­нии в Италии, Англии, Шотландии и Голландии. Несмотря на свое превосходство пред мечом и топором, гильотина долго была предметом суеверного страха, как орудие революцион­ных казней, и только в последнее время ее приняли, кроме Франции, и в других государствах, именно: в Саксонии, Гессене, Баварии, Бадене, Веймаре, Ганновере, Цюрихе, Люцер­не, С. Галлене и Шафгаузене.

3) К и п я ч е н и е в м а с л е, в вине, в воде. Этим способом в Германии казнили за отцеубийство, за убий­ство родственников и господина, за употребление фальшивых документов и особенно за подделку монеты. Во Франции таким образом казнили за подделку монеты. В России Иван Грозный кипятил в котлах людей, обвиняемых им в измене. Казнь эта состояла в том, что осужденного садили в котел, налитый водой или другим веществом, вдевали его руки в кольца котла и ставили последний на огонь; воду в котле нагревали медленным огнем.

4) К о л е с о в а н и е. Этот способ был в употреблении еще в Риме времен императорства; в Германии он рано появ­ляется; во Франции первоначально был введен в употребление путем обычая, а потом утвержден законом Франциска I; в России к нему прибегали в XVII столетии, но он входит в частое употребление со времен Петра I и получает утвержде­ние законом с изданием Воинского устава. Способ колесова­ния состоял в следующем: к эшафоту привязывали в горизон­тальном положении андреевский крест, сделанный из двух бревен. На каждой из ветвей этого креста делали две выемки расстоянием одна от другой на один фут. На этом кресте рас­тягивали преступника так, чтобы лицом он обращен был к небу; каждая оконечность его лежала на одной из ветвей креста, и в месте каждого сочленения он был привязан к крес­ту. Затем палач, вооруженный железным четырехугольным ломом, наносил удары в часть члена между сочленением, ко­торая как раз лежала над выемкою. Этим способом переламы­вали кости каждого члена в двух местах. Операция оканчива­лась двумя или тремя ударами по животу и переломлением спинного хребта. Разломанного таким образом преступника клали на горизонтально поставленное колесо так, чтобы пятки сходились с заднею частью головы, и оставляли его в таком положении умирать. В Германии таким способом казнили убийц, совершивших преступление в засаде, во Франции кро­ме того — воров на больших дорогах.

5) Ч е т в е р т о в а н и е и р а з р ы в а н и е. Привязыва­ние преступника к конскому хвосту для разметания известно было многим первобытным народам. Разрывание в клочки встречается у римлян времен императоров. Но наибольшую из­вестность у новых европейских народов приобрело четвертова­ние, бывшее в употреблении во Франции, Англии, Германии, Италии и России. Этим способом казнили за оскорбление ве­личества, за покушение на жизнь государя и иногда за измену. Это была едва ли не самая лютая казнь. Преступника, поло­женного спиною на эшафот высотою в три с половиною дюйма, прикрепляли железными оковами, которые охватывали грудь, шею, нижнюю часть живота и бедра. Цепи прикреплены были к эшафоту так крепко, что привязанное тело в состоянии было противиться усилию лошадей. Далее привязывали к руке пре­ступника орудие совершения преступления и жгли ее серным огнем. Затем клещами рвали мясо в разных частях тела и в раны лили сплав свинца, масла, смолы и серы. Наконец, каж­дый член пристегивали к лошади, и сначала заставляли лошадей делать небольшие порывы вперед, что причиняло казнимому страшные мучения, а потом заставляли тянуть из всех сил, при­чем сопротивление сухожилий и связок было так велико, что нужно было рассекать связь костей. Тогда каждая лошадь от­рывала часть, к которой она была привязана. В заключение все части тела сносимы были к туловищу, оставшемуся на эшафо­те,— и все это бросали на зажженный костер. Пепел преступ­ника пускали по ветру. Так во Франции были казнены Равальяк в 1610 г., Дамиен в 1757 г. и некоторые Другие. В Китае до сих пор остается в употреблении казнь, известная в Европе под именем разрезывания на 10 тысяч частей, за политические преступления, за убийство отца и мужа. Она состоит в следую­щем: осужденный, совершенно раздетый, растягивается и при­вязывается к мраморному столу. Палач вынимает орудия казни из ящика, наполненного ножами разнообразной формы и за­крытого покрывалом. Каждый нож, лежащий в ящике, имеет надпись, которою обозначается его специальное употребление. Так, один назначен для вырывания глаза, другой — для отрезывания ногтей, третий — руки, четвертый — для половых органов и так далее; не забыта ни одна часть тела. Палач берет из ящика нож, какой попадется, и производит ту операцию, которая на нем написана.

6) С о ж ж е н и е. Способ казни один из употребительнейших у всех почти народов восточных и западных, древних и новых. У евреев сжигали за плотские преступления. Этот спо­соб казни известен был грекам. У римлян сжигали за полити­ческие преступления, при цезарях — за поджоги, колдовство, святотатство, отцеубийство и в некоторых случаях за оскорб­ление величества, словом,— в 24 случаях. У всех новых евро­пейских народов сожжение было казнью, специально назна­ченною для еретиков и ведьм, а также за преступления, вооб­ще подсудные церковным судам, как, например, богохульство, мужеложство и скотоложство, прелюбодеяние и т. п. Сожже­нием казнили также поджигателей, как то: в Риме, России и Германии; а также женщин взамен повешения; или за специ­альные преступления, как то: убийство мужа. Процесс этой казни состоял в следующем: осужденного привязывали к ви­селице, наперед обложенной костром, высотою в 6 футов, сложенным из хвороста, соломы и дров, с тесным промежут­ком для того, чтобы пройти осужденному. Осужденный, оде­тый только в пропитанную серою рубашку, восходил на кос­тер, и его привязывали к виселице железными цепями. Затем закладывали костер и поджигали со всех сторон. Иногда, для увеличения мучений, закладывали в секретные части тела го­рючие вещества или жгли на медленном огне. В дневнике Берхгольца рассказан случай сожжения на медленном огне в царствование Петра I одного раскольника за оскорбление свя­тыни.

7) З а к а п ы в а н и е ж и в ы м в з е м л ю. Эта казнь была специально назначена для наказания женщин, хотя в виде исключения ею карали и мужчин. Была в употреблении в Гре­ции. В Риме этим способом казнили весталок за нарушение обета девства. У новых народов закапывали в землю женщин в том случае, когда мужчин вешали и колесовали: преимущест­венно же, за нарушение супружеской верности, за некоторые плотские грехи, иногда за убийство вообще; в России специаль­но за убийство мужа; у древних германцев трусов погружали в грязь или топь. В Германии делали яму под виселицей: в эту яму бросали терновник, крапиву и горячие угли, и потом клали осужденного, которому затем вбивали кол в сердце. По саксонскому праву прелюбодея клали в яму вместе с прелюбодеицей. Иногда оставляли отверстие, чрез которое подавали пищу зако­панному. В России существовал особый способ закапывания в землю жен за убийство мужей. Осужденную с завязанными назад руками зарывали в землю до самых плеч и землю вокруг ней обтаптывали ногами. Зарытой таким образом не давали ни пить, ни есть и держали ее в этом положении, пока она не уми­рала. Агония продолжалась день, два, три, а иногда и до шести. Подобная казнь существовала на Востоке, с тем различием, что там закопанного не стерегли, как в России, а оставляли нарочно на съедение диким зверям.

8) У т о п л е н и е. Применялось в Греции. В Риме отце­убийц после публичного телесного наказания зашивали в ко­жаный мешок вместе с кошкой, обезьяной и змеей и бросали в реку. Этот способ казни за отцеубийство был впоследствии занят у римлян народами Западной Европы. Так, он был в употреблении у германцев и французов, принят был в Литов­ском статуте как казнь за отцеубийство и мужеубийство с тем различием, что разнообразили животных. Кроме этого особен­ного способа, употреблялось обыкновенное утопление. В Нов­городе обыкновенно осужденных бросали с моста в Волхов. До Петра в России пускали преступника под лед, для чего осужденных берегли, пока реки покроются льдом. В Англии и Франции обыкновенное утопление тоже было в употреблении.

9) С о д р а н и е к о ж и. Этот способ казни был в упо­треблении в Германии, Франции и Англии.

10) В ы т я г и в а н и е к и ш о к. Казнь, известная в Гер­мании; этим способом казнили за воровство земледельческих орудий и за сдирание с деревьев коры. В юго-западной России этою казнью, по преданию, казнили за воровство пчел. Казнь эта состояла в том, что вытянутую из разрезанного живота кишку приколачивали гвоздем к дереву и осужденного застав­ляли ходить вокруг дерева до тех пор, пока он не умирал.

11) С а ж а н и е н а к о л и п р о б и т и е к о л о м. Практиковалось в Индии. Встречается в Германии, где оно было в обычае как наказание за воровство лошадей, изнасило­вание и детоубийство. В случае изнасилования, заостренный дубовый кол ставили на грудь преступника и вбивали: первые три удара делала жертва преступления, остальные — палач. В России сажали на кол государственных преступников: этим способом Иван Грозный казнил бояр; его употребляли при Петре I; в 1738 г. посажены были на кол самозванец Миницкий и его сообщник священник Могила.

12) З а л и в а н и е г о р л а с в и н ц о м. Этим способом казнили преступников в Индии, в Риме. В России — за де­лание фальшивой монеты. В Германии или заливали расплав­ленным свинцом горло, или забивали свинцовые пробки или пули в задние части.

13) Н и з в е р ж е н и е с о с к а л ы и л и в о з в ы ­ ш е н н о г о м е с т а. Казнь эта была в большом употребле­нии в Греции и Риме; не безызвестна была и в Германии.

14) У д у ш е н и е. Употреблялось в Греции и Риме и обыкновенная казнь в Испании.

15) О т д а ч а н а с ъ е д е н и е д и к и м з в е р я м. Казнь, известная на Востоке; пророк Даниил был брошен в яму на съедение львам. По законам Ману, прелюбодейцу бро­сали на съедение собакам. Подобным же образом прелюбоде­ев казнили в древней Пруссии. Казнь эта была в обычае у греков. Но самое большее применение она имела в Риме; этим способом казнили рабов, провинциалов и вообще лиц низшего класса. Она также была известна германцам и скандинавам.

16) Т о п т а н и е н о г а м и ж и в о т н ы х. В Индии и Македонии — ногами слонов или лошадей, в Германии — лошадей.

17) П о б и т и е к а м н я м и. Обыкновенная казнь у евре­ев; была известна грекам, скандинавам и германцам.

18) Г о л о д н а я с м е р т ь. В Греции, для увеличения страданий, осужденного на голодную смерть садили за богато убранный стол. Казнь эта была известна новым народам Ев­ропы.

19) О т р а в л е н и е. Довольно часто употребляемая казнь в Греции (Сократ) и в Риме (Сенека). Она была известна и другим народам. Иван Грозный иногда прибегал к этому способу.

20) З а с е ч е н и е. Казнь, самая употребительная в Риме; как позорная, она в последствие времени была отменена для римских граждан. В Турции обыкновенная казнь. В средние века часто встречалась у европейских народов. До отмены кнута и шпицрутенов обыкновенная казнь в России.

21) Р а с с т р е л я н и е. Казнь военных: она до сих пор в целой Европе сохраняет тот же характер.

Исчисленные здесь способы смертной казни могут дать только приблизительное понятие о тех изысканных жестокостях, которыми в это время сопровождалась смертная казнь. Способы эти разнообразились до бесконечности: осужденный редко был казним одним способом; существовал обычай соеди­нять несколько казней вместе. Пред главной казнью осужден­ного подвергали ординарной и экстраординарной пытке; он должен был выполнить обряд, известный под именем 1'amande honorable; затем отсекали ему одну или две руки, вырезывали язык или рвали раскаленными щипцами и железными когтями самые мясистые части тела; с вешанием соединяли колесование и сожжение; с сожжением соединяли вскрытие внутренностей, причем палач потрошил осужденного и копался в его внутрен­ностях, как римский авгур или анатом. Закон в это время не определял, каким способом должно казнить за то или другое преступление; этот вопрос был решаем по обычаю и усмотре­нию судьи. Можно положительно сказать, что все разнообраз­ные способы смертной казни вошли в обычай помимо закона, и в последствие времени только некоторые из них утверждены были законом. Но и это утверждение нисколько не стесняло судью в выборе того или другого способа. Тяжесть преступле­ния, поведение преступника, повторение преступления давали ему обычаем установленное право отягощать казнь, соединять один способ с другим и даже изобретать новые.

Так, когда в 1757 году Дамиен сделал покушение на жизнь Людовика XV, следователи и судьи обратились ко всем судам Франции и просили их сообщить, какие они употребляют спо­собы пыток и казней, желая этим путем узнать наиболее жес­токие. Что судьи имели полный произвол выбирать и изобре­тать казни, это видно из того, что они определяли не только те казни, о которых говорилось в законе, но и те, которые там не были указаны. Ни в одном русском законодательном памятнике не упоминается о сажании на кол и об утоплении, между тем оба эти способа казней были в большем или меньшем употреб­лении. Четвертование, в первый раз упоминаемое в законах Петра, существовало в России гораздо раньше Петра. Подоб­ные же явления повторялись и на Западе.

Уже в XVI и особенно в XVII столетии начинается реак­ция против непомерной и изысканной жестокости смертных казней. Чаще и чаще встречается в приговорах судов оговорка (retentum secretum, которая не читалась осужденному), чтобы предварительно сожжения или четвертования, или закапывания в землю осужденный лишен был жизни. Пугачев пред четвертованием, по тайному приказу, был незаметно для пуб­лики лишен жизни. Одни из изысканных казней, как, напри­мер, сожжение, почти выходят из употребления, вследствие того, что с переменою убеждений перестали казнить за те пре­ступления, за которые она полагалась; другие, как самые тяж­кие, заменяются менее тяжкими. Даже большинство писателей XVIII в., отстаивавших необходимость смертной казни, тре­бовали, однако ж, уничтожения изысканных и бесчеловечных способов казни. Можно положительно сказать, что к концу XVIII в. эти способы, благодаря одному смягчению нравов и перемене миросозерцания, сами собой, без участия законода­теля выходят из употребления. Но и законодатель также счи­тал необходимостью отменить их. Так, во Франции при пре­образовании во время революции уголовного законодательства отвергнуты были изысканные способы и принято за единст­венно законный и дозволительный способ казни — отсече­ние головы машиною, предложенною для введения доктором Гильотеном; процесс казни этою машиною, соединяя в себе верность, быстроту и непогрешительность, должен был заме­нить тот, который производился неверною рукою палача и со­пряжен был с страданиями. Вскоре затем последовавшая ре­акция против всяких преобразований отразилась неблагопри­ятным образом и на способах совершения смертной казни. Некоторые изданные в это время уголовные кодексы, правда, узаконили один только простой способ казни: так, австрий­ский 1803 г. предписывает совершать смертную казнь посред­ством повешения, ст. II; баварский 1813 г., ст. 5, и за ним ольденбургский 1814 г. допускают только обезглавление. Но зато другие этого времени кодексы оставили изысканные казни. В уголовном кодексе Пруссии 1794 г., кроме отсечения головы и повешения, приняты колесование в двух видах, сверху вниз и снизу вверх, в 14 случаях и сожжение. Совер­шению смертной казни часто предшествуют: телесное нака­зание чрез палача и влечение преступника на место казни. В Code penal французском 1810 г. за отцеубийство и за поку­шение на жизнь императора обыкновенная казнь, посредством отсечения головы, усиливается предварительною выставкою к позорному столбу и отсечением у осужденного кисти правой руки, ст. 13 и 86. В Англии еще в 1820 г. оставались в упо­треблении изысканные способы казни, чему <