Изречения из св. Иоанна Златоуста

Бог попускает истинной и апостольской вере Своей подвер­гаться многим нападениям, а ересям <и еллинсгву> наслаждаться спокойствием, для чего? — для того, чтобы ты уразумел слабость ересей¹ из того, что оне, не быв потрясаемы, сами собою разруша­ются, напротив, познал бы силу веры из того, что она, при всех нападениях и препятствиях, умножается. И это не моя догадка, но Божественный, свыше данный ответ. Павел, уставши от гоне­ний, помолился Богу о прекращении их, не получил просимое, и гонения не прекращались, вопросил душу свою и услышал в ней голос Господа: довлеет ти благодать Моя; сила бо Моя в немощи совершается <2 Кор. 12,7-9>.

Ты лучше других? Молчи же, если хочешь <и> остаться луч­шим.

Похвастался, потерял все. Ты ли можешь сказать о другом^{[68] [69]}: несмь якоже сей святотатец? И с этим словом не потеряешь ли ты вдруг <всего>, если что <и> имел хорошего?

Если хочешь прославиться, презирай славу, и будешь славнее всех. Для чего тебе подвергаться тому же, что случилось с Наву­ходоносором? Он поставил статую, думая получить еще большую славу от дерева и бесчувственного изображения; имеющий жизнь хотел бы прославиться чрез то, что не имеет жизни. Видишь ли крайнее безумие? Думая почтить себя, он более обесчестил себя, показав, что более надеется на бездушную вещь, нежели на живую душу свою; почему и воздал такое предпочтение дереву. Не дос­тоин ли он посмеяния за то, что ищет себе похвалы не в нравах, а в досках.

Упасет люди Моя Израиля, сказал Христос <Мф. 2, 6>. Но отчего же, скажут, Он не упас и народа Иудейского. Неправ­да, сие действительно совершилось. Ибо под Израилем Он разумеет уверовавших в Него иудеев, что, изъясняя, Павел говорит: не ecu бо сущии от Израиля сии Израиль, но елицы верою и обетова­нием родиилася <Рим. 9, 6>.

Бедствия посылаются за грех человеку; но какой же грех имели младенцы, который долженствовали смыть своею кровью, младенцы, убиенные при Ироде? Грех имеют люди возрастные, имевшие время согрешать, но те, которые претерпели столь без­временную смерть, какие грехи загладили своими страданиями? Но разве ты не слыхал сказанного мною, что если нет грехов, то за здешние страдания там воздастся награда? Итак, какой урон понесли дети, таким образом умерщвленные и скоро достигшие покойной пристани? Ты скажешь, что они совершили бы многие, а может быть, и великие дела, если бы продолжалась их жизнь. Но Бог не малую предлагает <им> награду за то, что они рано лишились жизни по такой причине, иначе Он бы и не попустил бы ранней их смерти, если бы они имели соделаться великими.

Душевен человек не приемлет яже Духа Божия, юродство бо ему есть, сказал Павел <1 Кор. 2, 14>. И во многих других местах Он развращение жизни поставляет причиною то, что не приемлется совершеннейшее учение. Почему и повелевает не от­ворять им дверей: ибо, узнавши, они становятся дерзновеннее. Когда оное учение открывается людям признательным и благо­мыслящим, то они благоговеют перед ним, а люди безнравствен­ные уважают более тогда, когда его не знают. Итак, поелику по свойству своему сии не могут познать оного естества, то пусть будет <оно> от них скрыто, говорит Спаситель, дабы, по крайней мере, почитали оное по причине своего неведения: и свинья не знает, что такое бисер, а если не знает, то пусть и не видит, дабы она не попрала того, чего она не знает.

Иисус, назвавши в одном месте путь, ведущий в Царствие Небесное, узким, тесным и трудным, скоро после этого прибав­ляет: иго бо Мое благо и бремя Мое легко есть. Скажешь, как же узкий и тесный путь может быть вместе и удобен. Тем сей путь и удобен, что Он <есгь> путь и врата <так как и другой путь, хотя широкий и пространный, все же есть путь и вратах на них никто не останавливается, но все проходит, как горести, так и радости в жизни. И не по сему только удобна добродетель, по концу сво­ему она делается еще удобнейшею. Назвал Господь трудным путь сей потому, чтобы пробудить от сна путников, и не только сим образом пробуждает к бодрствованию, но и присоединением того, что на сем пути много препинающих оному, и, что еще опаснее, они нападают не явно, но скрытно. Но не на то смотри, говорит Христос, что сей путь труден и тесен, а на то, где оканчивается, и не на то опять смотри, что противный путь широк и простра­нен, а на то, куда он ведет. Все это Он говорит для того, чтобы воз­будить к бодрствованию. Подвижник бывает ревностнее, когда ясно видит, что Подвигоположник чтит трудные его подвиги.

Чем ты гордишься, человек? Тем ли, что ты носишься на высокой колеснице? Или тем, что тебя возят запряженные мулы? Так что ж? это бывает и с дровами и с каменьями. Или тем, что ты облечен в красивые одежды? Но посмотри на того, кто вме­сто одежд облечен добродетелью, — и увидишь, что ты подобен гниющей траве, а он подобен древу, приносящему чудный плод и доставляющему большое удовольствие зрителям. Ты носишь на себе пищу червей и моли, которые, если нападут на тебя, ско­ро обнажат тебя от этого украшения. Ибо одежды суть пряжа червей, а золото и серебро суть земля и прах, земля — и больше ничего. Украшенный же добродетелью такую имеет одежду, кото­рой не только моль, но и самая смерть не может повредить. И это весьма справедливо, поелику добродетели души не земное имеют начало, но суть плод духовный, почему и не подлежащий съеде­нию червей. Ибо одежды сии ткутся на небе, где нет ни моли, ни червей, ни чего-либо подобного сему.

Мы неосмотрительнее Давида, который, немного возне- радев, низвергнулся в самую бездну греха, впрочем, и восстал скоро. Итак, взирай не на то только, что он согрешил, но и на то, что он очистил свой грех. Ибо и история оная для того написана, чтобы ты не на падение его взирал, но удивлялся его восстанию, чтобы ты узнал, что их падение должно восставить тебя. Как вра­чи, выбирая самые трудные болезни, описывают оные в книгах и научают других способу врачевания, дабы сии, узнав трудней­шие болезни, удобнее могли преодолеть слабейшие, так точно и Бог сделал явными самые великие грехи для того, дабы те, которые впадают в малые грехи, могли удобно исправлять их чрез оные. Ибо если могли быть очищены большие грехи, то тем более меньшие.

<51>

Бог есть бестелесен;
следовательно Дух чистейший
(Преосвященного Тихона,

Епископа Воронежского)

Бог наш есть бестелесный и невещественный и потому есть Дух наичистейший. Тако о Нем свидетельствует Писание Святое: Дух есть Бог. Что Св. Писание приписует уды тела, то не собст­венно Ему приписует, но по снисхождению к немощи и слабости понятия нашего, понеже мы иначе понять не можем действий Его, силою Его бываемых. Тако руки, Ему приписуемые, значат всемогущую силу Его, очи — всеведение Его, уши — всеслыша- ние, яко от Него ни слово, ни дело, ни помышление наше сер­дечное не утаится, и как всех людей, так и всякого человека, что делал, говорил, мыслил, и на какой конец делал ты, и что делает, и говорит, и мыслит, и на какой конец — все Ему совершенно явно. Он не имеет рук, но все единым хотением и манием дела­ет, что хочет, — не имеет очей, но все и в сокровенных местах и во глубине сердца делаемое, назирает и видит, — не имеет ушей, но всякое слово, глас, пение худое и доброе слышит. Рассуждай сие и берегись делать, говорить и мыслить то, что Ему против­но. От познания духовного Божия существа последует, что чело­век будет Его почитать не златом, не серебром, не веществом, не другими материалами, не разбором пищи и одеяния и видимы­ми церемониями едиными, но духом, то есть страхом, любовию, смирением, терпением, покорением воли своея воле Его и про­чими делами, от Него заповеданными. Таковыми бо жертвами благоугождается Бог! Дух Духом почитается. Богу всякая наруж­ность и вещество не приятно без внутреннего духа. Сего ради, глаголет Господь: истинные поклонницы поклонятся Отцу духом и истиною. Ибо Отец таковых ищет Ему поклоняющихся. Дух есть Бог, и иже кланяется Ему, духом и истиною достоит кла­няться (Ин. 4, 23, 24). Почтим убо Бога яко Духа Духом! Сотво­рим волю Его и заповеди Его, за грехи наша дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно принесем. Жертва бо Богу дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит <Пс. 50, 19>. Все тщание христианину надобно о том прилагать, чтобы душу свою исправить. Бог бо к душе нашей глаголет, а не к телу. Тело есть орудие души, чрез которое она действует, язык говорит, очи смот­рят, руки делают, что душа замышляет и хочет. «Аще бо душа исправна будет, то и дела внешние исправны будут». Без душев­ного изволения уды телесные не действуют. Исправим убо душу нашу, яко дух покорение и послушание Господу, тогда и внеш­ние дела наши исправны будут. И тако будем Бога нашего духом и истиною почитать.

<52>

Его же ответ за запрос: как можно
бестелесному Духу явиться на земле?

Как же Бог невидимый, неосязаемый, и потому Дух, явился на земли? Христиане должны это знать. «В плоть нашу облекся, и тако явися. Тако Невидимый явился, и Неосязаемый осязался, тако Неприступный Херувимам и Серафимам учинился присту- пен грешникам, тако Безначальный начало принял, тако Ветхий деньми младенчествовал, тако Содержай все концы земли матер­ними руками содержался и носился, тако, питаяй всякую плоть, матерним млеком питался, тако успевал летами и возрастал Без- летный, Вечный и Совершенный, тако ходил по земли Бог, Царь небесный, и между человеками обращался, и человекам видим был, и человеком беседовал Сын Божий и Слово Отчее, тако Его видели апостолы Его и осязали, и слушали от уст Его глаголы живота, и беседовали с Ним, и ходили с Ним, и вслед Его, и проч.,

и нам проповедали». О, блажено чрево, носившее Бога воплощен­ного, и сосца, яже ecu ссал <Лк. 11, 27>! блажени руки, осязавшие Слово живота! блажени очи, видевшие невидимого Бога, во пло­ти явившегося! блажени уши, слышавшие Слово Божие ипостас- ное! блажено то время, в которое Бог явился на земли! блажена тая земля, по которой Царь небесный ходил! блажены те ризы, которыми одевался, одеяйся светом яко ризою Бог <Пс. 103, 2>. Поклонимся же, возлюбленные, воплотившемуся Богу, покло­нимся на месте, идеже стоясте нозе Его <Пс. 131, 7>.

<53>

О почитании святых

(из частного письма протоиерея Сабинина)

Аще кто речет, яко люблю Бога, а брата своего ненавидит, ложь есть: ибо не любяй брата своего, егоже виде, Бога, Егоже не виде, како может любити (1 Ин. 4, 20). Еще более относится это к свя­тым нашим собратиям, совершеннейшим нежели мы, которых наша Православная Церковь признает к тому же нашими посред­никами между Богом и нами. Вы скажете: они давно померли; что мне до них за дело, за что мне любить их и воздавать им поч­тение? Они померли?! Нет, они живы! Христианская религия есть религия жизни и любви! Жизнь и любовь суть ея начало, средина и конец. Бог Авраамов, Исааков и Иаковль есть Бог живых, а не мертвых. Он живет в своих избранных, и жизнь избранных Его сокрыта со Христом в Боге. Как же можно приступать с молит­вой или почтением к Богу, не приступив и ко святым, живущим в Боге, или молиться святым, не молясь в то же время Богу, живу­щему во святых? Или иначе: Бог любы есть, говорит св. Иоанн, и пребываяй в любви в Боге пребывает, и Бог в нем пребывает (1 Ин. 4, 8, 12). Кто же имеет теперь большее право на пребыва­ние в Боге, если не святые, которых большая часть положили свои души из-за любви к Богу Отцу, Богу Сыну, Богу Духу Святому, которые утучнили своею кровью почву, на которой прозябло, развилось и возросло христианство? Так Бог пребывает в святых, а они — в Боге; Бог и святые составляют единую неисчислимую единицу, единое неизмеримое море жизни, единый неисчер­паемый океан любви (Ин. 17, 20 и 21), откуда любовь Божия изливается и в сердца наши Духом Святым, данным нам, если только мы живем свято (Рим. 3, 5). Христианская любовь, кото­рую проповедует нам Православная наша Церковь, объемлет собою и время, и вечность. Она соединяет нас с Богом и со свя­тыми, а Бога и святых — с нами, если только мы желаем сами и ищем такого союза. Она есть отличительный признак веры Христовой. О сем разумеют ecu, яко Мои ученици есте, аще любовь имате между собою <Ин. 13, 35>. О любви к Богу в последова­телях Христовых я не говорю ни слова: она есть заповедь первая и большая всех других заповедей. Как же вы теперь, Милостивая Государыня, — отделите ль Богопочтение от почтения к Богома­тери и святым, или почтение к Богоматери и святым от самого Бога почтения, когда Бог пребывает во святых и святые — в Боге? Никак нельзя прикоснуться к Богу, — если могу так выразить­ся, — не прикоснувшись к святым, ни коснуться святых, не кос­нувшись Самого Бога. Итак, нам должно воздавать почтение не только Пресвятой Деве Богоматери, но и святым наряду с Бого- почтением. Мы, кажется, еще мало почитаем их, почитая их толь­ко как угодников Божиих и как своих собратий, совершеннейших чем мы сами. Судя по отношению их к Богу и Бога к ним, пока­занному мною выше, нам должно, кажется, еще большее возда­вать им почтение, нежели какое мы воздаем им.

<54>

Мысли

Верить только, что Бог есть, еще недостаточно: и бесы веру­ют; должно веру оправдывать делами, такой веры от нас требует Христос.

У всякого христианина должен быть свой крест, как у стран­ника свой посох.

Пчела не составляет меда, пока еще покоится на цветах.

Кто здесь не бывал страдальцем, тот там может услышать сии слова: чадо, помяни, яко восприял ecu благая твоя в животе твоем (Лк. 16, 25).

Хороши красные слова; но лучше их — простые, если откры­вают истину. К чему и золотой ключ, ежели он не отпирает того, что нам нужно отпереть? Лучше ключ деревянный, если отпирает.

Высшая степень духовной жизни есть та, когда человек, не имея утешения ни от Бога, ни от мира, однако ж терпелив и спо­коен, будучи всем сердцем предан Богу.

Все земное, приятное и усладительное для чувств не должно быть ценимо дорого: оно дар Божий и добро; но это, странник зем­ли, только посох для тебя, слабого и хромого; и этот посох отбира­ется, как скоро слабый делается крепким, хромой твердым.

Что пользы для корабля от мачты, кормщика, матросов, парусов и якоря, ежели нет ветра? Что пользы в красноречии, в остроумии, познаниях, образованности, разуме, если нет в душе Духа Святаго?

Бог любит смиренного грешника, который сердечно сокру­шается о своих грехах, и отвергает гордого праведника, который не признает себя никаким грешником.

Внешнее благочестие без внутреннего — то же, что ножны без меча. Смешон тот воин, который одними ножнами вздумал бы сражаться с неприятелем. Смешны и те люди, которые над плотию и миром хотят восторжествовать одним наружным бла­гочестием.

Скорби сей жизни для добродетельного то же, что лекарст­ва, — горьки, но целительны.

Чаще можно видеть печальным благочестивого, который ничего не ищет, кроме Бога, нежели видеть истинно веселым того, кто ищет всего, кроме Бога.

Самое простое доказательство потребности пищи во всех живых тварях есть голод: так самое сильное доказательство бытия Божия есть стремление всех добрых сердец к Богу.

Как дитя учится говорить, так совершеннолетний научается быть добродетельным, — оба посредством веры и упражнения.

Не отсечение головы составляет мученичество; но дух, гото­вый на все во имя Божие и Веру Христову: поэтому и не всякое страдание есть мученичество.

Мученичество есть долг, а не дело христиан; оно есть долг мучеников, кои страдают, и дело мучителей, кои мучат. Хрис­тианам сказано, что они будут гонимы; но не сказано, что будут гнать.

Естественный ум и плоть легко делаются друзьями, потому что живут, как добрые товарищи, под одною кровлею и растут вместе друг с другом. От сего-то столь много людей с умом, но без духа; от сего-то Бог некогда жаловался, что люди суть плоть.

<55>