Пятница, 8 ноября 2013 года.

— Охренеть, детка, — выдохнул Миша. — Это... это было хорошо.

 

Дженсен попытался усмехнуться, но дыхания не хватило.

 

— Всего лишь хорошо?

 

— Прекрати нарываться на комплименты, — пробормотал Миша и притянул Дженсена ближе, чтобы тот мог улечься на него сверху и положить голову ему на плечо. Легонько провел пальцем по его спине, и Дженсен обнял его за талию рукой, провоцируя на настоящие объятия.

 

— Прилипчивый, да? — прошептал Миша, пробегая пальцем вверх по его шее, к волосам.

 

Дженсен не стал комментировать одну руку в своих волосах, одну на предплечье и перекинутую через него лодыжку. Он глубоко вдохнул, наконец-то выравнивая дыхание. Они лежали в уютной тишине, но Дженсен хотел поговорить. Просто боялся, что если он что-нибудь скажет, Миша вспомнит о недопустимости интимности и прогонит его.

 

Всю неделю у Миши были дневные смены, так что каждый вечер он задерживался в участке и забирал к себе Дженсена. В эти ночи Миша готовил для него ужин, у них был секс, а потом он отвозил его обратно в мотель. Обычно они были вместе не более трех-четырех часов. Дженсену такая позиция Миши не нравилась, но это было хоть что-то. Держаться друг от друга на расстоянии вытянутой руки, казалось, было их единственным правилом. В любой другой ситуации самоуважение Дженсена не позволило бы ему смириться с подобным, но он не мог заставить себя просить Мишу о большем. Он знал, что в таком случае потеряет его. У них все же были эти временные отношения, от которых он не был готов отказаться.

 

Ладонь Миши опустилась к его шее, а затем осторожно обхватила горло, лаская кадык.

 

— Как оно? — тихо спросил Миша.

 

— Отлично, — ответил Дженсен, обнимая его крепче.

 

Миша провел костяшками пальцев по его подбородку.

 

— Я до сих пор не уверен насчет этого.

 

Дженсен попытался пожать плечами.

 

— Так не делай, если тебе от этого неуютно.

 

Миша подчеркнуто преувеличенно вздохнул.

 

— В этом-то и проблема. Мне нравится. Очень.

 

Дженсен улыбнулся.

 

— Тогда делай это, детка.

 

Миша хмыкнул, будто пытаясь скрыть одновременно и раздражение, и улыбку. Его пальцы вновь погладили горло Дженсена.

 

— Но что, если... если я делаю это неправильно? Что, если поврежу что-нибудь? Или это продлится слишком долго, и твое сердце остановится?

 

— Миша, ты даже близко к этому не был. И мы сделали это лишь во второй раз, думаю, дальше у тебя будет получаться еще лучше.

 

— Или я стану более уверенным в себе, продолжу сжимать, и... — Миша замолчал и резко сел, стряхивая Дженсена с пригретого места. Приподнялся на локте и посмотрел на него сверху вниз. — Дженсен, я не вынесу, если причиню тебе вред.

 

Дженсен взглянул в его встревоженные глаза, протянул руку и положил ладонь на его лицо, поглаживая скулу большим пальцем.

 

— Миша, мое горло в порядке. — Он бросил на него долгий, серьезный взгляд, а потом ухмыльнулся: — С другой стороны, моя задница чувствует себя так, будто я насадился на бейсбольную биту.

 

Миша рассмеялся, а потом нахмурился и убрал его руку.

 

— Не смеши меня, когда я пытаюсь выразить серьезную обеспокоенность твоим благополучием.

 

— Ладно, тогда нам нужна тема, которая тебе не нравится. Предложения?

 

— Бейсбольная статистика Red Sox.

 

— Ничего о ней не знаю.

 

— Фатализм*.

 

— В качестве необходимого задания по философии я выбрал теорию массовых коммуникаций*.

 

— Ладно, тогда выбирай ты.

 

Миша положил руку на грудь Дженсена, там, где сердце. Дженсен накрыл ее своей, а потом взял за запястье. Учитывая привычку Миши удирать, только так он мог его удержать и заставить остаться.

 

— Почему ты развелся?

 

Сбежать Миша не попытался, но сделал неудачную попытку закатить глаза.

 

— Поставил на победителя, да? — произнес он с веселым смехом.

 

— Не важно. Не мое дело. Итак. Фатализм. Red Sox, справившись с Проклятием Бамбино*, доказали, что эта теория бред? Или нет? — Дженсен был смущен, он действительно не посещал в колледже никаких философских семинаров.

 

Миша ласково ему улыбнулся и протянул руку. Провел ею по волосам Дженсена, зарываясь в них пальцами. Потом отдернул ее, и Дженсен закрыл глаза, проклиная себя за то, что все испортил. Но Миша, к его удивлению, устроился у него под боком, упираясь макушкой ему в подбородок.

 

— Наверное, легче понять, почему мы развелись, если знать, почему поженились. Андреа и я встречались всю среднюю школу, а в колледже решили сделать перерыв.

 

— Да, время твоих экспериментов.

 

— Помолчи. Это был один парень. А потом я два года встречался с Мэри Энн, но у нас было мало общего. Андреа и я вернулись друг к другу на четвертом курсе, и остались вместе, потому что оба выбрали пятилетнюю программу обучения. По окончании я получил степень магистра в деловом администрировании, а она в преподавании.

 

— У тебя MBA*?

 

— Да.

 

— И что ты собирался с ней делать?

 

Миша пожал плечами.

 

— Открыл в Вашингтоне некоммерческий аналитический центр.

 

— Да ну.

 

— Да.

 

— Но обнаружил, что ненавидишь политику.

 

— Но обнаружил, что ненавижу политику. А так как я не имел ни малейшего представления, чем заняться, мы с Андреа вернулись в Элтон. И стали жить вместе. Она получила работу преподавателя в средней школе, я стал работать в полиции. И так продолжалось в течение нескольких лет. И люди постоянно хотели спросить нас: «Kогда вы поженитесь?». А потом действительно начали спрашивать. Ну, мы и поженились.

После окончания колледжа мы были вместе девять лет, из них пять в браке. И никогда не были на одной волне насчет того, какой должна быть наша жизнь. Она хотела детей, а я думал, что мы слишком молоды. Ей не нравилось, что я постоянно путешествовал, чтобы помочь в ликвидации последствий стихийных бедствий, а мне не нравилось, что она организовывала бесконечное число этих встреч, на которых ты помогаешь торговому агенту продать кухонную мелочевку, или свечи, или украшения и что-то еще. — При этом воспоминании Миша негромко заворчал.

 

— Настолько ужасно? — спросил Дженсен.

 

— У нас были пресс для печенья, соковыжималка, давилка для чеснока. Думаю, даже одна давилка специально для лайма.

 

Дженсен позволил себе улыбнуться, зная, что Миша его не видит.

 

— И даже не спрашивай меня о свечах. Я не могу пройти мимо «Yankee Candle»* в торговом центре, не вспоминая о нашем доме, пропахшем хвоей или ягодами. Тьфу!

 

Дженсен подавил смех и повернул голову, прижимаясь губами к Мишиным волосам.

 

— Чтобы отвлечь ее, я предложил подумать о детях, но она сказала, что больше к этому не готова. Она думала о возвращении к учебе, чтобы получить докторскую степень. Я ее поддержал, и она поступила в Калифорнийский университет в Беркли. Мы обсудили переезд и решили, что для нее будет лучше, если она поедет первой, чтобы не задерживать начало обучения, я останусь здесь, чтобы урегулировать наши дела и продать дом. По прошествии года я так и не приехал, и она не спросила, что меня задержало. Шесть месяцев спустя мы получили развод.

Никто не обманул, никто не возненавидел, никто не обиделся. Я даже не думаю, что мы разлюбили. Полагаю, мы поняли, что никогда и не были влюблены. На самом деле нет. Нам просто было уютно друг с другом. Вот так вот.

 

Дженсен наклонил голову, чтобы опереться щекой на макушку Миши. Положил руку ему на плечо, упиравшееся ему в живот. Несколько секунд он обдумывал историю, но потом не мог не задать следующий вопрос.

 

— Итак, я понимаю, что ты не занимался сексом, пока вы были в разлуке, и потом, пока не завершился развод. Но три года после. Почему ты... не связался с кем-то? Или это я настолько гиперсексуален? То есть, я понимаю, что у всех разное либидо, но три года? Технически, четыре с половиной?

 

Миша сел и перебросил ногу через Дженсена, устраиваясь на его коленях. Дженсен положил руки ему на бедра.

 

— Ты гиперсексуален, Дженсен? Гуляешь сам по себе. Ты шлюха, но на самом деле нет. Что ты?

 

— Ну, давай просто скажем, что до приезда сюда у меня был период шестимесячного воздержания... и это самое долгое время, что я провел без секса с тех пор... с тех пор, как мне стукнуло пятнадцать, полагаю.

 

Миша поднял бровь.

 

— Может, нам все-таки стоит найти эти пол... какие они там, презервативы.

 

Дженсен хлопнул его по бедру, и Миша недовольно прошипел, но остался сидеть на месте.

 

— Я не настолько плох. Я спал с... точно меньше, чем с двадцатью людьми. За год.

 

— Боже, Дженсен.

 

— Ну, я никогда ни с кем не был близок, а люди через некоторое время хотят обязательств. И я всегда, с каждым, пользовался презервативом. Так что... Кроме того, я ежегодно прохожу обязательные медицинские осмотры. У меня даже венерических никогда не было.

 

— Поздравляю, — сухо произнес Миша.

 

— И не меняй тему. Как у тебя не было секса четыре года?

 

— Я знал всех в этом городе. А они знали меня. Это сделало бы свидания неловкими, а случайные связи невозможными. И я не собирался ездить в другой город, чтобы подцепить кого-то в задрипаном баре.

 

— Вот и все?

 

Миша пожал плечами.

 

— Да.

 

— Да ладно, я уверен, что ты трогал себя, не так ли?

 

Дженсен нагло ухмыльнулся и приподнял бровь. Миша пристально посмотрел на него, от чего Дженсен немного смутился, но все же ему показалось, что на лице Миши появился легкий румянец.

 

— Конечно. Как и большинство людей.

 

— Как ты это делал?

 

— Что?

 

— Покажи мне, Миш. Позволь посмотреть, как ты прикасаешься к себе.

 

— Н-нет! — Сейчас Миша точно покраснел.

 

— Давай, детка, — Дженсен провел руками сверху вниз по бедрам Миши, — сделай это... для меня?

 

— Не думаю, что смогу. Мы закончили не так давно, а я уже не молод.

 

Дженсен положил левую руку на член Миши. Несколько раз, едва касаясь, провел по нему. Миша смотрел, прикусив губу. Дженсен скользнул большим пальцем под головкой, и бедра Миши слегка качнулись вперед. Дженсен, дразня, пробежал по члену пальцами, вверх и вниз, вверх и вниз, вверх и...

 

— Мммм, проклятье, — выдохнул Миша, наклонился и жестко обхватил свой член правой ладонью.

 

Дженсен убрал свою руку и наблюдал, как Миша медленно ласкает себя. К этому времени член Дженсена тоже полностью встал, упираясь в задницу Миши. Миша раскачивался на нем взад и вперед, стараясь подавить стоны, но лишь превращая их в отчаянные всхлипы.

 

— Блядь, да, детка, — прошептал Дженсен, — ты выглядишь так горячо, Миш. Покажи, как тебе хорошо.

 

— Мммм. Прекрати.

 

— Почему? Тебе не нравится?

 

Миша задвигался сильнее.

 

— Этого я не говорил, — пробормотал он себе под нос.

 

Дженсен рассмеялся и притянул его вниз, сильнее прижимая к своему члену.

 

— Знаешь, я кое-что заметил в тебе, Миша.

 

— И что же? О... да, там... Сильнее, детка.

 

Дженсен сглотнул и попытался собраться с мыслями.

 

— Ты всегда жалуешься на то, что тебе нравится больше всего.

 

— Нет.

 

— Да. Черт-черт-черт, Миша!

 

Миша наклонился вперед и уперся руками в плечи Дженсена. Он продолжал двигать бедрами, и теперь их болезненно твердые и влажные от смазки члены терлись друг о друга, вызывая вспышки удовольствия в паху.

 

— Проклятье, почему так хорошо? — судорожно выдохнул Миша. Он резко опустил бедра вниз, и все тело Дженсена вздрогнуло от острой дрожи.

 

— П-потому что это секс? — рискнул выразить догадку Дженсен.

 

— Нет. Я имею в виду это. — Миша обхватил оба их члена, и Дженсен и Миша глухо простонали. — Почему другого мужчины... почему его... ммм.

 

— Член? Хер. Хуй. Сосиска. Стручок...

 

— Стручок? — Миша рассмеялся и задвигался быстрее.

 

—... Лысый. Болт. Елда. Одноглазая змея...

 

Миша так сильно засмеялся, что частично сбился с ритма.

 

— Дженсен, зат-кнись.

 

— Мне показалось, ты сказал, что тебе нравится, когда я говорю.

 

— Я солгал, — произнес Миша, наклоняясь и целуя его.

 

Они вместе работали бедрами, не разрывая поцелуй, чувствуя, как приближаются к разрядке, пока оба не застонали в рот друг друга, наслаждаясь скольжением их подрагивающих членов по теплой сперме, выплеснувшейся на их животы. Дженсен остановился первым, медленно трахая языком рот Миши, пока тот продолжал слабо тереться о него. Наконец, они оба замерли и рухнули на постель. Миша положил руку на волосы Дженсена и прижался носом к его уху.

 

— Пенис, — произнес Дженсен.

 

— Что? — пробормотал Миша, еще не успев прийти в себя.

 

— Я забыл пенис. Ты мог бы сказать: «почему пенис другого мужчины не ощущался так же хорошо, втираясь между моих симпатичных маленьких ягодиц?»

 

Миша сел и смерил его взглядом. Затем взглянул вниз, оценивая беспорядок, который они устроили.

 

— Итак. Душ здесь или... — Oн замолк, посмотрев на Дженсена.

 

— Сколько времени?

 

Миша слегка наклонился влево, чтобы взглянуть на часы на тумбочке.

 

— 11:40

 

— Так поздно?

 

— Да. Думаю, этим вечером мы не очень торопились с прелюдиями.

 

Дженсен промурчал от приятных воспоминаний.

 

— Ну, думаю, мне лучше принять душ в мотеле, потому что в прошлый раз мы были в нем вместе, и это заняло немало времени.

 

Миша улыбнулся.

 

— Да, немало. Нужно будет как-нибудь повторить.

 

— Согласен. Твой душ великолепен.

 

— Только душ?

 

— И кто сейчас нарывается на комплимент? — сказал Дженсен, шлепая Мишу по заднице.

 

— Эй!

 

Дженсен успокоил боль, массируя пострадавшее место рукой.

 

— Хотя, завтра суббота. Никто не ждет меня с утра. Ты можешь отвезти меня позже.

 

Миша поднял бровь.

 

— Ты просишь разрешения остаться на ночь?

 

Дженсен чуть не прикусил себе язык. Что, если Миша понял его неправильно и разозлится? Поймет ли он, что Дженсен хотел остаться не для того, чтобы продолжить секс, а желая свернутся калачиком рядом с ним на постели и действительно уснуть?

 

— Может, тебе стоит остаться, — нерешительно сказал Миша. — В любом случае, мне нужно бодрствовать ночью, поскольку с завтрашнего вечера я возвращаюсь к ночным сменам.

 

— Что? — проскулил Дженсен. — Tы будешь в ночную всю следующую неделю?

 

— Боюсь, что так.

 

— Твою ж мать.

 

— Да уж.

 

Дженсен откинул голову на матрас и тихо вздохнул. Затем поднял руку и обхватил, насколько смог, предплечье Миши, гладя большим пальцем расслабленные мышцы.

 

— То есть, ты хочешь сказать, что я нужен тебе, чтобы не дать заснуть этой ночью?

 

Миша усмехнулся и скатился с кровати. Как только его ноги коснулись пола, Банни начала скулить и царапать дверь.

 

— О, Боже, — застонал Дженсен, — эта дворняга настолько зависима от тебя.

 

— Прекрати, — сказал Миша из ванной, — она и ее братья и сестры были брошены их матерью в захудалом доме в пригороде Майами.

 

— Что ты там делал?

 

— Организовывал поездку по оказанию помощи в Гаити. Это был 2010 год, после землетрясения. Я нашел щенков и отнес в приют. А когда вернулся из Гаити, взял одного себе.

 

Миша вернулся в комнату с влажным полотенцем в руке, и начал вытирать им Дженсена.

 

— Ты что-то в роде филантропа, спасающего мир, слишком хороший, чтобы быть реальным, не так ли?

 

— Вряд ли, — с улыбкой отозвался Миша и протер член Дженсена более тщательно, чем было необходимо.

 

Дженсен зашипел, его сверхчувствительная плоть запротестовала, но внизу возникло еле заметное возбуждение.

 

— Итак, я все же возвращаюсь в мотель? — спросил Дженсен Мишу, шедшего к дверям спальни.

 

— Тебе следует.

 

— Это не ответ.

 

— Знаю, — ответил Миша и открыл дверь. Он вернулся с полотенцем в ванную, а Банни внеслась в комнату. Она не пошла за Мишей, а направилась к кровати, запрыгнула на смятую простыню и улеглась рядом с Дженсеном. Положила морду ему на живот, завиляла хвостом и уставилась на него коричневыми бусинками глаз. Дженсен поморщился и поднял руку, чтобы помешать, если она вдруг прыгнет к его лицу. Но она не шевелилась, лишь продолжала вилять хвостом.

 

— Ты не любишь собак, не так ли? — произнес Миша, садясь рядом с Дженсеном и почесывая Банни за ушами.

 

— Не то, что не люблю. То есть, я вырос с собаками. Вроде как. Мама держала йоркширцев. У нас всегда жили по меньшей мере двое, а в течение нескольких лет даже четверо. Но они не настоящие собаки, и похожи на разросшихся хомяков. Или морских свинок. Мой друг держал морскую свинку, которая была больше наших собак. Ее звали Принцесса и она весила три с половиной фунта.

 

Миша наклонился, чтобы поцеловать Дженсен в щеку.

 

— Но почему тебе не нравится Банни?

 

— Кто сказал, что мне не нравится Банни?

 

Банни подняла голову, когда он произнес ее имя, и притерлась ближе. Дженсен поежился.

 

— Никто. Я просто понял это.

 

— Что ж. Она не самая дружелюбная собака. Когда мы встретились впервые, они зарычала на меня. Каждый раз, когда я тебя целую, она пытается добраться до моего горла. Хотя я заметил, что она не возражает, когда ты целуешь меня.

 

— Это потому, что я альфа, — игриво прорычал Миша, наклоняясь и целуя Дженсена, проникая языком ему в рот и вылизывая его. Дженсен простонал и вцепился рукой в его волосы, чтобы притянуть ближе. Банни тревожно рявкнула, и он разжал пальцы.

 

— Серьезно? — раздраженно спросил он.

 

Миша издал смешок, а потом облизал губы Дженсена. Он отстранился, когда Дженсен попытался его поцеловать, и вновь лизнул. В следующий раз Дженсен встретил его язык своим. Они играли языками, наклонившись друг к другу так, чтобы их губы едва соприкасались. Дженсен решился положить руку на Мишино плечо. Когда их языки встретились в следующий раз, к ним присоединился третий.

 

Миша и Дженсен отпрянули, шипя, ворча и вытирая свои языки пальцами.

 

— Миша!

 

Миша лишь рассмеялся.

 

— Чего ты от меня хочешь? Она почувствовала себя обделенной.

 

— Я сейчас закрою ее за дверью и заставлю почувствовать себя действительно обделенной.

 

Миша вновь засмеялся и погладил голову Банни, позволяя ей вылизывать свое лицо.

 

— Ладно, на сегодня с меня хватит, — сказал Дженсен. — Я не буду целовать тебя, всего покрытого собачьей слюной...

 

Дженсен осекся, когда зазвонил его телефон. Он протиснулся между Банни и Мишей и, ругаясь, скатился с кровати. Отыскал брюки и начал яростно выпутать из них телефон.

 

— В чем дело? — спросил Миша.

 

— Почему, ты думаешь, мне звонят так поздно в пятницу вечером? Еще одно гребаное тело. Я не могу!.. — Дженсен поднял голову и встретился взглядом с ясными глазами Миши. Почерпнув из них капельку спокойствия, он высвободил телефон и ответил.

 

— Дженсен, это Тай, — произнес начальник полиции в своей пренебрежительной манере. Голос не казался злым или расстроенным. Но это никак не могла быть хорошая новость, не так ли?

 

— Здравствуй, Тай. Что случилось?

 

— У нас есть зацепка.

 

Дженсен с силой сжал телефон, и увидел, как Миша напрягся, ожидая худшего.

 

— Какая зацепка?

 

— Около пятнадцати минут назад один человек пришел в участок. У него карточка с написанным на ней именем ангела. Она выглядит настоящей, Дженсен. Думаю, мы смогли определить жертву до того, как он его похитил.

 

— Он все еще в участке?

 

— Конечно. Бери Джареда и тащите свои задницы сюда.

 

— Уже в пути.

 

— Отлично, увидимся минут через десять.

 

— О, эм, это займет немного больше времени.

 

Дженсен поморщился, надеясь, что Тай не спросит, почему.

 

— Хорошо, просто приезжайте так быстро, как сможете.

 

— Приедем.

 

Дженсен отключился и начал искать свое нижнее белье.

 

— Что случилось? — с тревогой спросил Миша.

 

— Детка, я хочу тебе рассказать, но...

 

— Я знаю. Просто. Еще одно тело?

 

— Нет. — Дженсен натянул белье, подошел к Мише и взял в ладони его лицо, — Не тело. А чертов прорыв в деле. — Oн страстно поцеловал Мишу, и Банни вскочила и гавкнула. Дженсен проигнорировал ее, и они продолжили целоваться, пока оба чуть не задохнулись.

 

— Мне жаль, что я не могу остаться на ночь, но нужно идти.

 

— Да. Да, конечно. Я оденусь и отвезу тебя в мотель.

 

Дженсен улыбнулся и провел большим пальцем по губам Миши.

 

— Тебе вообще не следовало бы одеваться.

 

Джаред открыл входную дверь в участок, но не замедлил шаг, чтобы подождать, пока она полностью откроется. Так что он врезался в нее, а Дженсен в него. Он крякнул, когда край двери уперся ему в грудь.

 

— Джaрeд!

 

Джаред бросил на него через плечо раздраженный взгляд.

 

— Ты прижал меня. Отойди!

 

— Просто открой дверь.

 

Они справились с дверью и, прежде чем войти в приемную, постарались привести себя в порядок. За столом сидела Кейт, и теперь ее волосы были полностью окрашены в каштановый цвет.

 

— Тай велел передать вам, что они отвели его в комнату для допросов, — сказала она сразу, как только их увидела.

 

— В которую? — спросил Джаред.

 

— В левой стороне здания. Дальше по коридору, мимо лестницы в подвал. На двери большая табличка.

 

— Спасибо, Кейт, — сказал Джаред. — Oни уже допрашивают его?

 

— Простите, но я не в курсе.

 

— Ладно. — Oн натянуто улыбнулся и направился через общий зал к допросной.

 

— Лучше бы они ничего, кроме основных данных, у него не спрашивали, — тихо проворчал Дженсен.

 

— Ну, он здесь уже довольно долго. Было бы странно, если бы все это время они просто смотрели на него.

 

— Не так уж долго.

 

— Дольше, чем было бы, если бы ты был в мотеле.

 

Дженсен бросил на него сердитый взгляд.

 

— То, что квартира Ким на целых пять минут ближе, чем дом Миши, не делает тебя более правильным, дружище.

 

Джаред улыбнулся и пихнул Дженсена плечом. Дженсен усмехнулся в ответ, но они быстро обуздали свое игривое настроение. Дженсен резко постучал костяшками по двери в допросную и открыл ее, не дожидаясь ответа.

 

Внутри, на жестком, неудобном стуле с одной стороны простого дешевого стола сидел Тай. Напротив расположился мужчина лет тридцати. Он был худощавым и, по крайней мере, таким же высоким, как и Дженсен. Темные волосы падали на светлo-карие глаза. Он был очень бледен, и Джаред не мог понять, было ли это естественным цветом его лица или же вызвано обстоятельствами.

 

— Спасибо, что прибыли так поздно, агенты, — сказал Тай, вставая. — Это Брендан Фоли. Мистер Фоли, это специальные агенты Дженсен Эклз и Джаред Падалеки. Не будете ли вы так любезны рассказать им о карточке то, что рассказали нам, и ответить на уточняющие вопросы.

 

Фоли встал, чтобы пожать им руки, и Дженсен сел на освободившийся стул Тая, а Джаред взял другой и поставил рядом с ним. Тай ушел, сказав, что отправит к ним Джен, когда она приедет. Они посмотрели на Фоли, и тот устало облокотился на спинку стула.

 

— Простите, — сказал он. — Я только что закончил двойную смену и закрыл кафе. Я его владелец, «The Daily Grind»* на улице Латимер, может, знаете?

 

Дженсен и Джаред вежливо на него посмотрели. Они не замахивались на что-то большее, чем «У Нелл».

 

— Неважно. Я потерял одну из своих барист, когда она поступила в колледж, и еще не нашел замену, так что теперь работаю еще и за нее. Я могу приехать завтра, вернее, уже сегодня, и ответить на ваши вопросы. Сейчас я просто не в состоянии.

 

У Дженсена вырвался резкий смешок.

 

— Приедете? Откуда, из своего дома? Не рекомендую. Думаю, вы должны оставаться под охраной.

 

Фоли уставился на них, потом моргнул. Перевел взгляд с одного на другого.

 

— Как долго?

 

— В обозримом будущем.

 

Фоли открыл рот, чтобы возразить, но Джаред прервал его, успокаивающе положив руку на стол.

 

— Прежде чем мы это обсудим, не могли бы вы рассказать нам, когда и как получили карточку?

 

Брендан выглядел так, как будто собирался и дальше спорить о своем помещении под охрану, но потом коротко вздохнул и обмяк.

 

— Я точно не знаю, когда ее прислали. Думаю, где-то между вторником и сегодняшним днем. Последние несколько дней я провел в доме моего... моего друга, поскольку он ближе к кафе, где я и так работаю подолгу. Я пришел домой сегодня вечером и обнаружил ее среди рекламной почты и счетов.

 

— Конверт? — спросил Джаред.

 

А Дженсен добавил:

 

— Это запирающийся почтовый ящик?

 

Брендан вновь перевел взгляд с одного на другого.

 

— Нет и нет. Просто карточка. И у меня прорезь в двери для почты.

 

— А у дома есть камеры видеонаблюдения? — спросил Дженсен.

 

— Это череда таунхаусов, так что нет, не думаю.

 

— Мы все равно проверим. Ваши соседи знают вас или ваших частых посетителей? Как вы думаете, они бы заметили незнакомца?

 

Брендан пожал плечами.

 

— Наверное, нет. Я знаю по имени лишь одного из соседей. И у всех таунхаусов общая стоянка. Я не мог бы сказать о человеке, бродившем там, местный он или нет. Я имею в виду, никто вообще больше не смотрит вверх. Сотовые телефоны.

 

Дженсен хмыкнул и что-то записал в блокноте, который оставил Тай. Джаред вновь посмотрел на Брендана. Тот не казался слишком обеспокоенным тем, что, возможно, являлся следующей жертвой серийного убийцы.

 

— Брендан, — произнес Джаред, — можете сказать, было ли что-то в последнее время, что показалось странным или необычным? Может, вы что-нибудь заметили?

 

Брендан задумался, но потом покачал головой.

 

— Нет. То есть. Все как обычно. Я был очень занят, но все было нормально. Единственное — пришедшая карточка. Я даже не знал, что это как-то связано с Убийцей Ангелов. Мой друг услышал об этом в новостях и настоял, чтобы я пришел в участок.

 

— Твой друг умный человек, — сказал Дженсен.

 

Брендан никак не отреагировал.

 

— Так значит, вообще ничего не выделялось? Не было даже такого момента: «Xа, это странно». Ничего подобного?

 

— Ну, не совсем, — Брендан наклонил голову, — на днях я подумал: странно, что Гилберт Ханниган был в моем кафе.

 

— Почему странно?

 

Брeндан поколебался, а потом произнес:

 

— Потому что он ненавидит геев.

 

Он с вызывающим выражением лица откинулся на спинку стула. Как будто ждал, что Дженсен или Джаред проявят какую-либо негативную реакцию или как-то прокомментируют.

 

— Вы ссорились с ним раньше? — спросил Джаред.

 

— Ссорились? Нет, не совсем. В прошлом году он был постоянным клиентом. И иногда говорил со мной у кассового аппарата. Но однажды утром он увидел, как я целую на прощание своего парня. Он отшвырнул свой кофе, сказав, что не собирается помогать мне поддерживать мой аморальный, неестественный образ жизни. И никогда больше не приходил. До прошлой недели. Я ничего ему не сказал и послал к нему другого баристу. Я подумал, что это странно, что он вернулся после той речи, но пару месяцев назад в городе закрыли Старбакс. Я просто решил, что он в отчаянье. И его потребность в кофе превышает ненависть ко мне.

 

— И вы обслужили его? — спросил Дженсен.

 

— Деньги никак не меняются в зависимости от того, какой человек держал их в руках.

 

Джаред усмехнулся.

 

— Мне это нравится. Правда.

 

Брeндан слегка ему улыбнулся. Затем наклонился вперед, внимательно глядя на них.

 

— Итак, серьезно, что с этим? Карточка настоящая? Или просто обман? И что вы подразумеваете под «взять под охрану»?

 

— Брендан, — начал Дженсен, — это не критика, но вы, кажется, не в курсе последних новостей. Знаете ли вы, что делает Убийца Ангелов?

 

— Нет, не в подробностях, но, думаю, быть мертвым уже достаточно плохо. Я имею в виду, я просто спрашиваю, считаете ли вы эту карточку настоящей? Почему он нацелился на меня?

 

Джаред и Дженсен обменялись взглядами. Джаред прочистил горло и ответил, потому что был практически уверен, что Дженсен сказал бы ему правду.

 

— Честно говоря, логика происходящего в мозгу серийного убийцы часто непостижима даже для психиатров, специализирующихся на патологиях. Весь смысл в поиске определенной детали и искажения ее под свои нужды. Иногда играет роль внешность, но до сих пор у жертв были разные цвет волос, глаз, национальности и типы телосложения. Он не делает различий по половому признаку.

 

— Убийца с отсутствием дискриминации.

 

— Похоже. Вот почему мы... — Джаред остановился. Он не хотел показывать гражданскому, как им трудно с расследованием. —...не уверены в том, кто может подходить под его профиль, так кaк их у него несколько. Когда мы обнаружили, что он предупреждает своих жертв заранее, мы решили, что это возможность поймать его. Он очень упрямый. Если он вас выбрал, то придет за вами. И если вы будете находиться под нашей защитой, он не сможет до вас добраться. Но он попробует, и мы возьмем его.

 

Брендан выпрямился.

 

— Итак, я приманка?

 

— Нет, — быстро ответил Дженсен, — конечно, нет. Вы цель. И мы хотим вас защитить.

 

Брендан заерзал.

 

— Я понимаю. Но, вы серьезно? Неужели вы думаете, что это реально?

 

— Мы сами еще не видели карточку, — сказал Джаред, — но по предварительному анализу она очень похожа на другие. Мы сделаем экспертизу почерка и бумаги, чтобы знать наверняка.

 

Дженсен добавил:

 

— Я понимаю, это кажется невероятным и неправдоподобным, слышать о том, что на вас нацелился серийный убийца, но мы относимся к этой угрозе достаточно серьезно и хотим поместить вас под серьезную охрану. Или даже оставить здесь.

 

— В участке? Ни за что! Я не буду спать в тюремной камере. И у меня есть бизнес, которым нужно заниматься.

 

— Вы не будете в тюремной камере. В комнате отдыха есть кровати, в участке есть душ и тренажерный зал. И мы пошлем с вами на работу наряд полиции, а вечером они привезут вас сюда.

 

Брендан пожевал губу.

 

— Не знаю. Я должен взять некоторые вещи из дома.

 

— Конечно, вы сможете забрать личный вещи, — сказал Джаред.

 

Брендан вздохнул.

 

— Хорошо. Я знаю, это глупый вопрос, но как долго?

 

Дженсен и Джаред вновь переглянулись. Затем Дженсен сказал:

 

— Пока мы его не поймаем.

 

— Чудненько. Таким образом, в любое время с завтрашнего дня и до десяти лет.

 

— Он не уйдет, — твердо сказал Дженсен. — Oн не знает этого, но мы уже близко. Он высокомерен. Он думает, что может дать полиции предупреждение и все равно добраться до добычи. С нами вы будете в безопасности, а его поймают.

 

Теперь Брендан выглядел более испуганным, и его глаза сфокусировались на лице Дженсена, как будто тот был его личным спасителем. Он выбрал Дженсена. Джаред попытался скрыть улыбку. Со старшей школы он очень хотел знать, находят ли его привлекательным геи. Скорее всего, есть даже определение для такого рода странной неуверенности в себе. Наверное, это было следствием того случая, когда его лучший друг сказал, что является геем, а затем быстро добавил: «Не волнуйся, ты меня не привлекаешь». Джаред задумался, сможет ли он сдержать обещание, данное в ответ на его приглашение на свадьбу... если они в эти выходные поймают Убийцу Ангелов, он будет дома уже на следующей неделе. Свадьба была назначена на... шестнадцатое?

 

— Джаред.

 

Джаред поднял взгляд и увидел, что Дженсен и Брендан уже стоят у открытой двери. Дженсен смотрел на него, как бы говоря: «Tы серьезно отключился прямо сейчас?». Джаред поднялся на ноги.

 

— Да, — сказал он, стараясь выглядеть так, как будто точно знал, с чем соглашается. Он также заметил, что в коридоре стоял Расс.

 

— Привет, Расс.

 

— Агент Падалеки.

 

Джаред внутренне поморщился. Ему следовало назвать его детективом Литтлом.

 

— Так ты согласен со сменой? — спросил Дженсен.

 

— Да.

 

Джаред кивнул головой и смог увидеть искорки веселья в глазах Дженсена. Тот не купился на его притворство.

 

— Ладно. Брендан, детектив Литтл отведет вас в комнату отдыха и поможет обустроиться. А потом я отвезу вас домой, чтобы вы могли собрать вещи. Таким образом, Расс, сегодня ты сможешь пойти домой и выспаться.

 

— Спасибо, Дженсен, — улыбнулся Расс и повернулся к Брендану, указывая ему направление рукой. Джаред задался вопросом, почему Дженсен и Расс могли звать друг друга по имени перед... свидетелем? Жертвой? Дженсен вернулся в комнату, закрыл за собой дверь и улыбнулся Джареду.

 

— Ты понятия не имеешь о том, что происходит, правда?

 

— Нет. Ну, да. Я так полаю, мы подписались быть круглосуточными няньками Брендану, и мне достались вторые смены?

 

Дженсен рассмеялся и подошел к столу, чтобы взять блокнот.

 

— О чем ты задумался?

 

— О гейской свадьбе.

 

Дженен открыл рот, закрыл.

 

— Знаешь, что? Я даже спрашивать не буду.

 

— Так если Расс едет домой, ты остаешься на ночь?

 

— Да.

 

— Я могу остаться, если хочешь.

 

— Нет, все отлично.

 

— Да, но я думал, что ты и Миша будете «ужинать» сегодня вечером.

 

Дженсен оглядел комнату. Она была предназначена для обычных опросов, поэтому в ней не было одностороннего зеркала, но могла быть записывающая аппаратура. Вроде, нет, но Джаред понял, что ему действительно нужно научиться не открывать в участке свой большой рот.

 

— Мы действительно ужинаем, — сказал Дженсен, — и, в любом случае, с завтрашнего дня он переходит на ночные дежурства.

 

Джаред усмехнулся.

 

— Вот оно как.

 

Дженсен понял, что прокололся и слегка покраснел.

 

— Заткнись, Джаред.

 

— Приятель, ты серьезно увлекся, не так ли?

 

Дженсен тяжело опустился на стул. Пожевал нижнюю губу и отрывисто кивнул.

 

Джаред посерьезнел. Ох, он действительно увлекся.

 

— Что ты будешь делать, когда все закончится? Это может произойти в любой день.

 

Дженсен пожал плечами, потом посмотрел на блокнот.

 

— Во всяком случае, у нас есть неплохое предположение насчет того, почему был выбран Брендан. Предполагаю, что его преступлением будет содомия или что-то в этом роде.

 

— Возможно. Но этого не произойдет. Мы поймаем его.

 

Дженсен кивнул.

 

— Ты прав. Прости. Спасибо, что поправил меня. Хотя... что-то меня беспокоит. Ханниган, Ханниг