Среда, 18 сентября 2013 года.

Дженсен мерил шагами маленькую комнату, прижав к уху один телефон и сжимая в другой руке второй, личный. Большим палец он постукивал по сенсорному экрану. Джаред не мог сказать, какой из мобильников послужил причиной такого раздраженного выражения на его лице, возможно, оба. Было еще только раннее утро, но пиджак Дженсена уже валялся в кресле, галстук был ослаблен, а у рубашки закатаны рукава. Джаред должен был бы радоваться своему первому настоящему делу, но чувствовал лишь нервозность. С обнаружением накануне вечером клейма дерьмо внезапно стало реальным.

 

Он решил не вспоминать о бурной сцене между Дженсеном и офицером Коллинзом, произошедшей после того, как они взбежали вверх по лестнице с новостями. Дженсен не самым тактичным образом объяснил, что нашел, и Коллинз едва сдержался, чтобы его не ударить. Вместо этого Джаред подумал о том, насколько впечатляющим и эффективным оказался полицейский департамент Элтона. На следующее утро одна из комнот была полностью освобождена и предоставлена ФБР. Вдоль стены установили два стола, за которыми могли работать Дженсен и Джаред, и где оставалось место для агентов из Портсмута, которые должны были вскоре приехать. У противоположной стены стояли три доски, и одна из них была увешана фотографиями жертв из Вашингтона.

 

Отец Айзек Долан, Жанин Тирро и Уолтер Фельдман. Фото каждого из них было пришпилено к доске, а под ними были перечислены факты, связанные с их делом. Рядом с Фельдманом Дженсен оставил место и написал синим маркером: «Миссури?» На второй доске была лишь одна фотография: потрясающе красивая блондинка по имени Наталья Смит. Под снимком были приведены обнаруженные зацепки. Джаред взглянул на свободное пространство справа от нее и на совершенно пустую третью доску. Он молился Богу, чтобы там больше не появилось новых фотографий, и чтобы они решили эту проблему с помощью того, что у них уже было.

 

Дженсен прошелся перед ним еще раз, и Джаред очнулся от своих мыслей. Он вновь сосредоточился на жертвах. Над каждым фото были написаны два слова: Растлитель: Габраэль, Садистка: Каэль, Безнравственный: Рагуил, Ведьма: Акаэль. Они все еще ждали новостей от местного духовенства и богословов — о значении этих имен по отдельности или же вместе. Джаред предпринял собственные поиски и попытался найти Акаэля через Гугл, но все, что обнаружил, это блог на Фейсбуке и логин на Ютубе, без каких-либо связанных с ним видео. Он попробовал воспользоваться другой поисковой системой, но получил тот же результат. Позже он планировал попытаться кoпнуть глубже, а пока перечитывал заметки о предыдущих убийствах, чтобы быть в курсе к моменту появления агентов из Портсмута.

 

Еще через полчаса Дженсен перестал ходить туда-сюда и мрачно уселся за свой стол. Отложив рабочий телефон, он принялся тыкать в экран личного мобильника. Джаред немного наклонился вперед, сидя в кресле, и увидел, что тот играл в какую-то игру.

 

— Агенты.

 

Джаред вскочил на ноги, заметив, как на лице Дженсена удивление быстро сменилось готовностью к работе, что весьма позабавило щенячью сторону его натуры. Он терпеть не мог эту свою особенность, но никак не мог от нее избавиться.

 

Они повернулись к двери, где стоял Тай с двумя людьми в черных костюмах. Федералы. Существовало множество стереотипов, касавшихся ФБР, и костюмы были одним из них. Многие агенты предпочитали в офисах повседневно-деловой стиль, если думали, что весь день проведут за столом, работая с документами. Но на публике уродливые, плохо сидящие костюмы и безвкусные галстуки были чем-то вроде униформы.

 

— Я нашел этих двоих блуждающими по коридорам, — добродушно сказал Тай. — подумал, что ваши.

 

Мужчина и женщина, стоявшие за ним, смерили его затылок гневными взглядами.

 

— Посмотрю, смогу ли поймать нашего айтишника и отправить сюда, чтобы подключить ваше оборудование. Я дам вам время познакомиться, но потом я хотел бы собрать общее совещание, чтобы мы могли обсудить, как вы намерены приступить к делу, и что вам понадобится от нас.

 

— Звучит отлично, — сказал один из агентов, мужчина среднего роста с небольшой лысиной, но с щетиной достаточной длины, чтобы она могла считаться бородой. — Возможно, после ланча.

 

Тай кивнул.

 

— Договорились. Извините меня, мне там белколиза надо оформить.

 

Тай взглянул на Дженсена, и Джареду показалось, что тот немного покраснел, вспоминая вчерашнюю ссору. Когда они прибыли этим утром, Дженсена увели в кабинет начальника полиции, и они целый час провели за закрытой дверью. Все это время Джаред ужасно нервничал. Он еще не очень хорошо знал Дженсена, хотя и думал, что они довольно неплохо сошлись, но понимал, что Дженсен был сильно разозлен и с трудом себя сдерживал. К счастью, он имел возможность отвлечься, заполняя доски по инструкции Дженсена, а один задумчивый полицейский заглянул на минутку, чтобы принести для них кофе. Офицер был весьма дружелюбным, хотя Джаред почувствовал, что тот был разочарован, не застав Дженсена. Он даже задержался и поболтал минут тридцать, но в конце концов был вынужден вернуться к исполнению своих обязанностей до того, как Дженсен пришел со встречи с Таем. Когда Дженсен появился, то не казался расстроенным или смущенным, так что Джаред посчитал, что разговор прошел хорошо, и мудро решил не спрашивать о подробностях.

 

Тай кивнул Джареду и оставил их с новыми агентами. Мужчина шагнул вперед и представился как заместитель руководителя Джим Бивер. Зная его всего тридцать секунд, Джаред уже мог сказать, что тот был грубоватым и немногословным человеком. Он также явно был из тех, кто не станет мириться с чужим дерьмом. У женщины были довольно длинные темные волосы, собранные в высокий хвост и изящная фигура, которую подчеркивал хорошо сидевший брючный костюмом. Эти мысли молнией пронеслись в голове Джареда, когда она вышла вперед и уверенно пожала им руки. Она представилась как специальный агент Женевьева Кортезе, и умный блеск ее глаз вкупе с сугубо деловым отношением сразу вызвали уважение.

 

— Я читала об этом деле в базе данных, — начала она, — но, разумеется, я бы хотела услышать ваши впечатления как очевидцев. Кроме того, я не видела ни одного отчета о произошедшем здесь. У вас есть копии?

 

— Да, у меня есть копия, — ответил Дженсен. — Mестные были не слишком заинтересованы в том, чтобы их сделать, но вы можете прочесть все заметки, что у меня есть. Так же я хотел спросить, собираетесь ли вы или агент Бивер возглавить расследование. У меня нет с этим проблем, так как это ваша юрисдикция.

 

Его лицо и голос были спокойны и профессиональны, но Джаред видел, как подрагивали его пальцы. Он не будет в порядке, если его сместят на вторую ступень.

 

— Нет, — ответила Кортезе, — это ваше расследование. Я здесь, чтобы помочь вам тем, чем смогу. А Джим, чтобы лучше понять обстановку и из первых рук получить данные о деле. Но основную связь с Портсмутским отделом буду осуществлять я.

 

Бивер подошел к доскам и начал просматривать информацию о жертвах.

 

— Итак, скажите мне еще раз, что заставило вас думать, что это тот же парень? Помимо очевидного?

 

Дженсен, Джаред и Кортезе подошли к нему и встали небольшим полукругом.

 

— Во-первых, я начну с наименее важной причины, сэр, — произнес Дженсен. — Ну, честно говоря, я просто знал, что это он.

 

Бивер поднял бровь, но ничего не сказал. Во всяком случае, недовольным он не выглядел.

 

— Во-вторых, следы насилия и пыток, выявленные установленные во время при экспертизе, имеют много общего. И я говорил кое с кем из Мартинсберга и спросил, устанавливают ли они идентичность почерка только если надпись на бумаге, и они сказали, что нет. Поэтому я послал им для сравнения фотографии вырезанных имен ангелов. Но, по моему мнению, они выглядят одинаково. Что же на самом деле убедило меня, так это клеймо, найденное на последней жертве. Дело в том, что то, что убийца вырезал на груди своих жертв имена ангелов, было освещено в прессе...

 

— Думаю, именно поэтому они дали ему такое нелепое имя: «Убийца Ангелов», — хмыкнул Бивер.

 

Дженсен поморщился, подтверждая, что тоже считал это глупым, и продолжил:

 

— Но информация о том, что он клеймил своих жертв, не сообщалась. Таким образом мы могли выявить подражателей и убедиться, что полученные нами показания настоящие.

Похоже, что клеймо наносилось цельным куском металла, специальным для каждой жертвы, в зависимости от ее преступления. Это предположение, но мы считаем, что клеймо — это первое, что он делает. Он дает им знать, в каком преступлении они виновны и за что получают наказание. Он представляет себя карателем злодеев и дает им то, что они заслуживают.

И кроме того, хотя мы никогда не могли окончательно это доказать, но я считаю, что все три жертвы были связаны между собой. То есть они знали друг друга или имели некоторые точки соприкосновения. Девушка сына второй жертвы ходила в ту же церковь, где проводил службы отец Долан.

 

Кортезе недоверчиво пожала плечами.

 

— Если честно, кажется притянутым за уши.

 

— Я знаю. И, к сожалению, мы не смогли отыскать их связь с третьей жертвой, но мы так же не получили доступ к списку жертв его клиентов. Но я чувствую, так как в каждом случае так или иначе участвовали дети, что есть что-то общее или цепочка, ведущая его к новым жертвам. Он назначает своей целью какой-то их грех. И если мы сможем понять, как он узнал о преступлениях этих людей, то сможем...

 

— Прекрати так говорить! — раздался голос позади них. Они обернулись и увидели в дверном проеме офицера Коллинза, кипевшего от злости. — Oна не совершала преступления! Она невиновна! Она не заслужила подобного!

 

Джаред заметил, как начал нервно дергаться глаз Дженсена, и протянул было руку, чтобы не дать ему подойти к Коллинзу. Последнее, что им было нужно, это еще одна сцена.

 

— Я не говорю, что совершала, — резко произнес Дженсен. — Я лишь хочу сказать, что он думал, что она его совершила. И должна быть причина, по которой он все это делает.

 

— Да он чертов сумасшедший серийный убийца!

 

— Он не случайно выбирает цели! Он выбирает их по определенному признаку. У него комплекс бога, он думает, что делает божье дело. Наказывает грешников. Он не может просто наказывать невинных. Он должен верить, что они что-то...

 

— А я говорю тебе, ты, ублюдок, что Наталья не сделала ничего, чтобы обратить на себя внимание этого убийцы! Не могу поверить, что ты, мать твою, обвиняешь жертву!

 

С этими словами Коллинз начал поворачиваться назад, намереваясь их оставить, но Дженсен резко протянул руку и крепко схватил его за запястье. Джаред поднял брови. Дженсен мог положить руку ему на плечо или на предплечье, и если семинары по бихевиоризму и научили его чему-нибудь, так это тому, что прикосновение к запястью другого человека было довольно интимным способом привлечь его внимание. Какими бы ни были причины его жеста, Дженсен использовал эту хватку, чтобы протащить Коллниза через комнату к доске со списком предыдущих жертв.

 

— Взгляни, — немного успокоившись, мягче произнес Дженсен. — Растлитель. Священник, домогавшийся детей. Он был жестоко избит. Перед смертью ему были нанесены многочисленные повреждения, причем грубо, под влиянием чувств. — Дженсен потянул Коллинза чуть вправо. — Женщина, издевавшаяся над своими детьми. Ее пытали, пока она была жива, и лишь после смерти были нанесены точные хирургические порезы. — Eще чуть вправо. — Этот помогал педофилам выйти на свободу и вновь гулять по улицам. Он умер слишком быстро, поэтому повреждения оказались более точными и тщательными, его тело стало полем для экспериментов. — Дженсен указал на надпись «Миссури?». — Oн исчез на восемь лет, но не прекратил убивать. Просто не мог. И за это время он научился наслаждаться своими убийствами. Он получает от них больше удовольствия. — Дженсен сдвинулся еще правее и встал прямо перед фотографией Натальи так, чтобы Коллинз не видел ее и был вынужден встретиться с ним взглядом. — Tеперь... теперь он действительно нашел свою нишу. Он экспериментировал с ней. Наслаждался своей работой. Возможностью делать это вдумчиво и спокойно, пока жертва была еще жива. Тем, чего он не делал ранее. Сейчас пытки вызывают возбуждение... Это более не наказание. Но он не может просто мучить ради удовольствия. В его голове они заслужили это. Он должен иметь причину, независимо от того, насколько большой или реальной она будет. Таким образом, он считает их «виновными» в совершенных преступлениях. И для этого он может схватиться за соломинку, но должна быть какая-то предпосылка.

 

Дженсен перевел дыхание, собираясь вновь заговорить, но потом остановился и просто взглянул на Коллинза. Мгновение они смотрели друг на друга, а потом тот отвел глаза, посмотрев вниз. Дженсен тоже опустил взгляд, но не на пол. Джаред мог бы поклясться, что тот смотрел на губы Коллинза. Что было одновременно и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что теперь у него не было конкурента за внимание Фелиции, и очень, очень плохо, потому что Джаред не мог представить худшего объекта, на которого мог запасть Дженсен, чем разозленный, легко выходящий из себя полицейский, бывший братом одной из жертв в деле, которое они расследовали.

 

— Миша, — тихо произнес Дженсен, и их взгляды вновь встретились, — если мы выясним, как он выбирает своих жертв, это поможет нам его поймать. Должно же быть... что-то.

 

Он умолк, и Коллинз сжал челюсти, то ли от гнева и раздражения, то ли от горя, трудно сказать. Затем, когда он понял, его лицо смягчилось.

 

— Она... она была в этом новом движении, в современном оккультизме. Кристаллы, масла, благовония, крошечные колокольчики. И она была хорошо известным защитником окружающей среды. Очень известным и активным.

 

Дженсен задумчиво кивнул.

 

— А современный оккультизм и близость к природе часто ассоциируется с виканством. И, соответственно, с ведьмами и колдовством.

 

На несколько секунд комната погрузилась в тишину. А затем у Коллинза вырвался горький смешок.

 

— Что ж, рад, что смог помочь, — отрывисто произнес он, прежде чем быстро выйти из комнаты.

 

Дженсен поднял было руку и открыл рот, но так и не пошел за ним и не заговорил. Он слегка покачал головой и посмотрел на агентов.

 

— Что ж, это поможет. Практика нового оккультизма была для него достаточным поводом, поэтому...

 

— Неужели вы действительно верите в это? — прервал Бивер. — Я имею в виду, что этот помешанный на ангелах псих действительно считает, что выполняет Божью волю?

 

— Не думаю, что он верит в то, что разговаривает с Богом или что-то в этом роде. Но, думаю, он действительно считает себя праведником.

 

— Как будто он был недостаточно опасен, — сухо заметила Кортезе.

 

— Точно, — согласился Дженсен, оживленно кивнув, — на самом деле, я думаю, что наилучшим решением будет не сообщать общественности, что это... — Oн раздраженно вздохнул. —...Убийца Ангелов. Сейчас он пытается не высовываться. Он придерживался этой тактики более восьми лет. Если он узнает, что полиция или ФБР вновь связывают эти дела с ним, он сделает свой ход. И быстро.

 

Джаред усмехнулся, вспомнив о Роне Бургунди*. Бивер, Кортезе и Дженсен взглянули на него. Джаред прочистил горло и попытался принять задумчивый вид, скрестив руки на груди и задав, как он надеялся, достаточно умный вопрос, чтобы отвлечь их от своего промаха.

 

— Так ты считаешь, что все это время он путешествовал по стране? Думаешь, он уже покинул этот район?

 

Дженсен поморщился.

 

— Я пытался не рассматривать эту возможность. У нас нет полной картины, но, возможно, он убивает по три жертвы за раз. Но это небольшой город, нет смысла оставаться там, где незнакомец выделяется, как бельмо на глазу. Особенно если произошло убийство.

 

Кортезе слегка наклонила голову.

 

— Может, он не незнакомец. И вы говорили с начальником полиции о новых людях в городе? То есть, я знаю, что он небольшой, но в нем все-таки тысяч пять жителей. Не думаю, что все буквально знают всех.

 

Дженсен пристально посмотрел на Кортезе, но Джаред не думал, что тот на самом деле ее видел.

 

— Не незнакомец... — тихо произнес он, размышляя, затем слегка покачал головой. — Mы не должны этого исключать, но я склонен предположить, что он не отсюда. И не из любого другого места, где убивал.

 

— Как насчет города, в котором тот священник получил свое первое назначение? — предложил Бивер.

 

— Спрингдейл, Арканзас. Возможно. Но я не думаю, что он лично подвергался насилию со стороны священника.

 

— Но, мне показалось, ты сказал, что эти пытки были личным делом, — произнесла Кортезе. — Зачем ему делать подобное со священником, который не причинил боль ему или кому-то из его близких?

 

Дженсен вздохнул.

 

— Я буду честен: мы просто еще не понимаем достаточно хорошо мотивов этого парня. Возможно, он считает, что их преступления лично затрагивают его. А может, он просто больной мудак.

 

— Думаю, это мы можем принять, как факт, — ворчливо произнес Бивер.

 

Дженсен взглянул на него, но ничего не сказал. Кортезе обошла их и начала рассматривать доски.

 

— Я думаю, вы правы, агент Эклз.

 

— Дженсен, — тихо сказал тот.

 

— Дженсен. Я думаю, он действительно ограничен выбором жертв, которые, как он считает, совершили что-то плохое. Ему нужны жертвы, заслуживающие наказания. Совершившие преступление, являющееся его навязчивой идеей. Сами жертвы, их личность, не так важны. — Oна резко повернулась, взмахнув волосами. — И из-за этого мы не сможем определить потенциальных жертв и нам будет намного сложнее его поймать. Не зная, как он мыслит. Есть хоть что-то общее у всех преступлений?

 

— Ну, в первых трех пострадали дети. Последнее? — Oн пожал плечами. — Eсли кристаллы и современный оккультизм делали ее ведьмой, я не вижу, как это реально может задеть детей.

 

Джаред дернулся, осененный догадкой. Остальные уловили его движение и повернулись к нему.

 

— Она учитель, — сказал Джаред, отворачиваясь, чтобы взять личное дело Натальи со стола Дженсена. Он листал его, пока не открыл на станице с личными данными, включающими ее профессию. — Oна была учителем начальной школы. Может, он думал, что она учит их колдовству. Развращает детей колдовством.

 

Дженсен щелкнул пальцем, а потом направил его на Джареда.

 

— Да, Джей! Отлично!

 

Дженсен подошел к третьей доске и зеленым маркером написал слово «дети». Под ним, уже черным цветом и меньшим размером: «не смог защитить», а затем два вопросительных знака.

 

— Я думаю, мы должны...

 

— Прежде чем мы вплотную займемся всем этим, — прервал Бивер, — есть ли здесь место, где можно нормально пообедать?

 

—«У Нелл», — хором сказали Дженсен и Джаред.

 

Они обменялись улыбками. Затем Дженсен, поправляя рукава рубашки и беря пиджак, сказал, что они отведут их в подходящее место. Джаред в это время аккуратно складывал папки на столе Дженсена. У того там царил свой, продуманный порядок, и он уже заранее боялся того, что с ним сделают, если он его нарушит.

 

Вчетвером они пообедали «У Нелл», и Джаред решил попробовать кое-что новенькое и заказать "похлебку", хоть и не ясно было, делается она из моллюсков, крабов или чего-то еще. Она оказалась восхитительной, но он так и не смог определить ее состав. В присутствии Бивера он до минимума ограничил флирт с Фелицией, но вручил ей свою визитку, когда расплачивался служебной картой.

 

По возвращении у них была длительная встреча с начальником Олсоном и детективом Расселом Литтлом, который вел это дело до вмешательства федералов. Это был мужчина среднего роста, средних же лет, с каштановыми волосами, карими глазами и аккуратно подстриженной бородкой. Джаред узнал в нем детектива, который этим утром принес им с Дженсеном кофе. Теперь было понятно, почему тот был заинтересован во встрече с ними — они были теми федеральными мудаками, которые стащили его дело. Джаред не думал, что Дженсен был в восторге от этой идеи, но он согласился с тем, что Литтл будет работать с ними.

 

Большую часть дискуссии они обсуждали, будут ли судмедэксперты Элтона работать на будущих местах преступлений, или же нужно задействовать экспертов из ФБР. Дженсен остановил бесконечный поток аргументов, сказав, что они вообще не должны ожидать следующих жертв. Им следует работать с тем, что есть, и поймать этого парня прежде, чем появится еще одно место преступления. Они все согласились с его словами, хотя ни один из них не сказал вслух то, о чем они все думали: у них не было подозреваемых и улик, указывавших на что-то конкретное. Им действительно нужна была еще одна жертва.

 

Перевалило уже за шесть вечера, когда они сделали перерыв. Биверу и Кортезе было еще час ехать обратно в Портсмут, а Джаред и Дженсен находились в участке с семи утра. Они договорились встретиться на следующee утро, в семь тридцать. Бивер сказал, что скорее всего, не сможет вернуться на этой неделе из-за обилия дел, но постарается на следующей. Кортезе крепко пожала им руки, и Джаред понял, что она ему действительно нравится. Она была умна, невозмутима и не боялась бросаться в омут с головой. Это были черты агента, которыми он восхищался, и которыми хотел бы обладать сам.

 

Он и Дженсен уже покидали выделенное им помещение, когда он вспомнил о пальто, висевшем в углу. Он думал, что сегодня будет довольно холодно, но ошибся.

 

— О, Дженсен, подожди. Мне нужно забрать пальто. Я запру дверь. Держи, — Джаред бросил ему ключи от Акцента.

 

Нахмурившись, Дженсен посмотрел на них, и Джаред улыбнулся на эту неприкрытую неприязнь к их автомобилю. Он попрощался с ночной сменой в участке и вышел менее чем через минуту после Дженсена, поэтому смог увидеть, как тот резко изменил направление.

 

— Миша! — позвал Дженсен и направился к Коллинзу, который собирался открыть для Банни заднюю дверь внедорожника. Дженсен подбежал к нему и встал рядом, пытаясь скрыть неловкость. — Эй, слушай, я сожалею о том, что произошло днем. Надеюсь, ты знаешь, что я понимаю, насколько трудно...

 

— Агент Эклз! — резко прервал его Коллинз. — Eсли честно, не думаю, что вы действительно понимаете, что я чувствую. И я не думаю, что мы достигли такого уровня интимности в наших отношениях, который позволяет вам обращаться по имени.

 

Джаред резко выдохнул, стиснув зубы. Упс. Дженсен выглядел опешившим.

 

— Прошу прощения, офицер Коллинз, — предельно вежливо сказал он. Это было даже хуже, чем если бы он был холоден или зол.

 

Дженсен развернулся и пошел к их арендованной машине. Джаред видел, как Коллинз мысленно дал себе пинка, глядя, как Дженсен уходит прочь. Банни тихо, жалобно заскулила, и тот посмотрел на нее сверху вниз. Видя смущенную реакцию Коллинза на собаку, Джаред не почувствовал себя психом, решив, что Банни была разочарована хозяином.

 

— Я знаю, знаю, — пробормотал Коллинз, открывая заднюю дверь, чтобы Банни смогла запрыгнуть внутрь.

 

Джаред пересек стоянку, делая вид, что ничего не видел. Потому что не видел, так ведь? Это, конечно, не было доказательством того, что офицер К9 Миша Коллинз мог ответить взаимностью на интерес Дженсена. Верно? Потому что, по его мнению, это было бы худшим из всего, что могло бы произойти.

 

 

*«Red Hot Chili Peppers» — американская рок-группа, образованная в 1983 году в Калифорнии.

 

*СОП — специалист по операционной поддержке. Шутливое прозвище секретаря.

 

*ОКПД — Отдел Контроля Профессиональной Дисциплины. Расследует должностные нарушения или обвинения в преступлении служащих ФБР. Данная политика Бюро заключается в том, что они, таким образом, осуществляют внутренний контроль со стороны Департамента Юстиции.

 

*Сибрук. Настолько типичное название для города в Новой Англии, не так ли? — дословный перевод названия: Морской ручей.

 

*Бивер — с английского переводится, как бобер.

 

*Банни — с английского переводится, как Зайчик.

 

*Рон Бургунди — главный герой фильма "Телеведущий: Легенда о Роне Бургунди".