Спи, моя Нежная, спи, моя Страстная,

А были и другие, ещё более страстные, особенно после интимных встреч, или когда их приходилось долго ждать:

«Прости, что не даю спать, но молчать до утра нет сил. Я в восторге от тебя! Ты моё ВСЁ!» «Моя прелестная Фея! Я без ума от тебя!»

На улице дождь проливной,

А небо всё серо и мрачно.

Ты свет на душе, Ангел мой!

Ты в ней поселилась навечно!

Разве после таких слов можно уснуть?! Я не знала, что мне было делать с самой собой. Я не меньше Стаса изнывала от желания. Кажется, скажи он, куда пойти, и я побежала бы туда среди ночи! Не знаю, как мне удавалось удерживать себя от мастурбаций! Нам ничего не составляло проболтать по телефону почти всю ночь. Не представляю, как это удавалось ему, но мне приходилось плотно закрывать дверь моей комнаты и забираться с мобильником под одеяло, чтобы, (не приведи Господи!) не услышала мама.

Ко всему прочему Стас стал страшно ревнив и подозрителен. Любой мужчина, замеченный им неоднократно около меня, вызывал у него ко мне массу вопросов. Было и смешно и утомительно. Я устала от этого тотального контроля. Я чувствовала патологическую ревность с его стороны, и мне это очень не нравилось, ибо я считала и считаю, что имею право на «личное пространство», на моё личное время, и я не обязана отчитываться об этом ни перед кем. И я говорила ему об этом, и он соглашался с моими доводами, но ничего не менялось. Иногда мелькала мысль: «Это же даже при положительном исходе, не вариант для семейной жизни!» - но, тем не менее, я не могла себе отказать в общении с ним. Мы оба переживали такой всплеск эмоций, который трудно было себе представить ещё два месяца назад, и совершенно не задумывались над тем, что будет дальше. По крайней мере, я чувствовала себя именно так. Я понимала, что так нельзя, но жила одним днём, воспринимая каждый из них, как сказочно богатый подарок, дарованный мне судьбой.

Самое удивительное, что моё состояние не было пагубно для моей работы, быстрее наоборот, я испытывала настолько высокий эмоциональный подъём, что всё у меня получалось как- то так, легко и быстро, а мелкие житейские и производственные неурядицы просто не задевали меня, в худшем случае я воспринимала их, как досадные недоразумения.

Мы находили время для активного обмена sms-ками, полушутя, полусерьёзно, обсуждая наши дела. А у Станислава это ещё и получалось, чуть ли не как у Леонида Филатова, которого он просто обожал и весьма удачно под него подстраивался в своих четверостишьях, а я старалась соответствовать.

ОН: - Я хочу тебя, Маринка!

Я: - Мне желание знакомо,

В подтвержденье есть Законы.

Каковы ж Законов нормы,

Быть желанным для тебя? -

Любопытствую, любя.

Очень важный, не простой.

«Любви все возрасты покорны», -

Гласит статья один Закона.

ОН: - Объснить-то объяснила,

Будешь ли ты мне верна,

Как примерная жена?

Не посмотришь ли в сторонку

На младого на мальчонку?

Будешь ли меня любить,

Брюки гладить, щи варить?

Придираться зря не будешь

И капризы позабудешь?

Я: - Дам тебе обет такой,

Но в обмен возьму другой.

Обещай мне пару дочек

И любовь без заморочек!

Под «заморочками» я имела ввиду его ревность и этот постоянный, бесконечный, всеобъемлющий контроль: Где я? С кем я? Чем занимаюсь? - Я постоянно напоминала Стасу о бессмысленности такого рода контроля, говорила, что, если бы захотела, я нашла бы способ обмануть его, но ничего не помогало. Об этом, отчасти, можно судить даже по продолжению этого шутливо-серьёзного «обмена мнениями»:

ОН: - Это что же за дела?

Для чего обет дала?

Ты чего по зданью рыщешь?

Приключений что ли ищешь?

Вытворяешь, что захочешь,

Моё сердце камнем точишь!

Позвони мне в кабинет,

Хочу слышать. Спасу нет!

……………………………

СНОВА ОН: - Почему молчишь, малышка?

Аль в приёмную звонить

Да Наталью закадрить?

Пять минут тому не стало,

Как ты с места ухлестала!

Сядь за стол и посиди,

Звонить буду, так что жди.

Я: - Ты во мне не сомневайся,

Ревностью не увлекайся.

Есть начальство надо мной,

С ним забыла я покой.

ОН: - Соблазнять мужчин не смей,

Будешь ты только моей,

А не будет послушанья,

Я пожалуюсь Наталье!

Мы встречались со Станиславом, когда была возможность, на квартире его друга Анатолия чаще вечером, а иногда, если было невмоготу, днём. Наши ночные встречи были реже, но когда это намечалось, я предупреждала маму, что заночую у подруги. На её недоумённые вопросы, зачем это нужно, я отшучивалась, говоря, что «загуляла», когда же однажды она выразила своё недовольство в более резкой форме, я вполне серьёзно спросила её:

- Ты что считаешь, что мне надо снять квартиру?

Мама растерялась, не ожидая такого оборота.

- Ну, зачем же ты так? - сделала она попытку обидеться, но я решила довести дело до конца, дабы больше не возвращаться к подобному выяснению обстоятельств.

- Как так? Ты, надеюсь, не забыла, сколько мне лет? И что выходит, по-твоему, я каждый раз должна, как школьница, отчитываться перед тобой и спешить домой к «контрольному часу»? Так что ли? Этого, мама, не будет, я буду приходить тогда, когда смогу, и тебя должна устраивать та информация, которую я считаю возможным тебе сообщить. И не более того. А если ты с этим не согласна, я сниму себе отдельную квартиру. Да, это дороговато, но своё самочувствие я ценю дороже.

Я понимала, что, говоря так, обижаю её, но не видела другого выхода. Возвращаясь домой после встреч со Станиславом, вся в радужных мыслях от счастья, я с огорчением думала, что надо дома что-то объяснять, а порой, даже лукавить. Всё это портило настроение и претило моему сознанию, а этот разговор ставил точку над «и», и я не видела необходимости отступать. Мы ещё о чём-то поговорили, и мама где-то сразу ушла к себе в комнату. Я осталась на кухне, убрала со стола, вымыла посуду, взяла книгу, но не читалось.

Я понимала, что мама обиделась, и, наверное, ещё не спит, не выдержала и пошла к ней. Ночник у кровати не был выключен, на одеяле лежала книга, но мама, видимо, задремала. Я смотрела на неё такую хрупкую, такую беззащитную, на бледноватое лицо с закрытыми глазами, на брошенные на одеяло руки с чуть согнутыми пальцами, и слёзы навернулись мне на глаза. Я тихо подошла к кровати и села на одеяло. Мама открыла глаза, я взяла её руку и стала целовать, а мама другой рукой гладила меня по голове. Мы ничего не говорили, мы понимали друг друга без слов. Больше к разговору на тему моего несвоевременного возвращения и моих ночёвок «у подруг» не возвращались, только в глазах у мамы прибавилось грусти.

К Сергею у меня отношение оставалось какое-то нейтральное, ни плюс, ни минус. В моё отсутствие он несколько раз заезжал к нам домой, даже не ставя меня в известность, что-то делал по ремонту в квартире, и всё в обход меня. Уж такой он человек, и где-то в этих поступках мне понятный.

Не знаю, как и передать своё отношение к нему. Может быть, как к бывшему мужу, с которым расстались без взаимных упрёков и обид, и мне, в общем-то, не напряг, если он позвонит, поговорить с ним о чём-то, и ничего не ёкает внутри, а после такого общения в голове ничего не остаётся. И как результат, голову посещали мысли: «Так пусть себе общается, если ему невмоготу без меня!» И тут же другая мысль: «Что же я такая жестокосердная?»

В принципе, Сергей для меня ничем уже не выделялся из всех других мужчин, с которыми я пообщалась и забыла, но он, категорически, не хочет уходить из моей жизни, и мне это ничуть не мешает, и я не видела смысла прекращать с ним общение. Ведь люди в браке, когда уходят чувства, так и живут бок о бок, ничего к друг другу не питая, лишь удерживает привычка и нежелание что-либо менять.

Вечер 8 ноября я провела в театре, домой вернулась около одиннадцати. Мама была в курсе, недоразумений не было, да и вообще после того объяснения она старалась не задавать лишних вопросов, но, безусловно, чувствовала изменения происходящие со мной. Сели пить чай. Мама не выдержала и спросила:

- Так когда же ты приведёшь своего кавалера?

Я чуть не поперхнулась чаем. Надо было что-то отвечать, И стараясь быть максимально спокойной, я ответила:

- Ещё не время, мамуль, не созрел он для знакомства, да и я не уверена, что надо это делать. Подождём чуток.

- Смотри сама, - довольно сдержанно ответила мама, а я подумала: «А ведь, если так всё пойдёт, мы, наверняка, когда-нибудь да проколемся, об этой моей связи узнают и другие, и что мне делать тогда?» - но никаких стоящих мыслей в голову так и не пришло, с тем и уснула.

Утором получила довольно длинную sms-ку:

Сыграл бы я и спел бы я

Но знаешь ты, чего молчу,

И знаешь ты, чего хочу.