Глава 6 Каким образом может ненарушимо сохраняться дружество

Итак, первое основание истинного дружества находится в пренебрежении богатства мирского и в презрении всех вещей, какие имеем. Ибо совершенно несправедливо и нечестиво, если после отвержения суеты мира и всего, что в нем есть, драгоценной братской любви предпочитать маловажную домашнюю рухлядь, какая осталась. Второе основание состоит в том, чтобы всякий отсекал свою волю, так чтобы не считал себя мудрым и рассудительным и не желал последовать лучше своему мнению, нежели мнению ближнего. Третье: всякий должен знать, что всему, что считает даже полезным и необходимым, нужно предпочитать любовь и мир. Четвертое: следует верить, что ни по справедливым, ни по несправедливым причинам нельзя гневаться. Пятое: всякий должен желать исцелить гнев брата на него, питаемый даже без основания, таким же образом, как свой, зная, что и для него равно гибельна печаль другого, как если бы сам сердился на другого, если не изгонит ее из души брата, насколько от него зависит. Последнее основание, которое, без сомнения, есть общий истребитель всех пороков, состоит в том, чтобы всякий думал, что он в этот же день переселится из мира сего. Это убеждение не только не допустит никакой скорби оставаться в сердце, но и подавит все движения вожделений и всех грехов. Итак, кто это сохранит, тот не может ни потерпеть горечи гнева и раздора, ни причинить другим. А когда этого не будет и когда враг[123]любви в сердца друзей неприметно будет вливать яд огорчения, то обязательно, при постепенном охлаждении любви от частых огорчений, сердца любящих, долго растравляемые, когда–нибудь он разлучит. Как может когда–нибудь рассориться со своим братом тот, кто поступает по вышесказанному

\\551// правилу, кто первую причину распри, которая обычно происходит из–за малых вещей и ничтожных предметов, совершенно пресечет, ничего своего не защищая, всей силою сохраняя то, что в книге Деяний Апостольских читаем о единении верующих: у множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее (Деян 4, 32)? Потом, как произойдет семя раздора от того, кто, угождая воле не своей, а брата, сделается подражателем Господа и Владыки своего, Который от лица человека говорит: Я сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца (Ин 6, 38)? Каким образом подаст повод к спору тот, кто касательно разума и чувства своего решился доверять не столько своему суждению, сколько мнению брата, по его воле, со смирением благочестивого сердца исполняя то, что говорится в Евангелии: впрочем не как Я хочу, но как Ты (Мф 26, 39)? Или как допустит что–либо, чем бы опечалился брат, тот, кто ничего не считает драгоценнее блага мира, не выпуская из памяти изречения Господа: по тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин 13, 35)? По любви, как по духовной печати, Христос хотел, чтобы узнавали стадо Его овец в этом мире, и этим, так сказать, характером они отличались от прочих. По какой причине допустит оставаться в себе или в другом скорби тот, кто вполне убежден, что не может быть справедливых причин для гибельной гневливости непозволенной? И как может молиться, когда брат сердится на него, все равно как если бы сам он сердился на брата своего, всегда содержа в смиренном сердце изречение Господа Спасителя: если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что–нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой (Мф 5, 23, 24)? Никакой пользы не будет, если ты хоть уверяешь, что не гневаешься, и думаешь, что

\\552// исполняешь эту заповедь: солнце да не зайдет во гневе вашем (Еф 4, 26), и. всякий, гневающийся на брата своего напрасно, тот подлежит суду (Мф 5, 22), а скорбь другого, которую мог бы укротить своей кротостью, по упорству сердца презираешь. В этом случае ты становишься таким же нарушителем заповеди Господней. Ибо Кто сказал, что тебе нельзя гневаться на другого, Тот сказал и то, что скорбь другого нельзя презирать, потому что нет разности перед Богом, Который желает всем людям спастись, себя ли или другого кого–либо ты губишь. Одинакова бывает для Него потеря от погибели кого–либо; также и для того, кому приятна погибель всех, одинакова прибыль, твоей ли или братней смертью она приобретается. Наконец, как может и самую малую скорбь иметь на брата тот, кто верит, что он каждый день во всякое время может переселиться из этого мира?