Реальная муха и виртуальный слон

 

Чтобы не быть голословными, пройдемся по пунктам.

Первое. Никакой объективно революционной ситуации в стране нет. Не будем вдаваться в тонкости социально-политического анализа. Пусть специалисты дискутируют о том, чья теория революции верна. Скажем попросту. Обстановка перед революцией недаром всегда называлась предгрозовой, накаленной. Причем страсти накалялись не только в политической верхушке, но и во всем обществе. Вчера еще вполне дружная семья вдруг раскалывалась на враждующие политические лагеря. Вопросы, вроде бы не имеющие отношения к обыденной жизни, выступали на первый план и заслоняли собой все, заглушая даже родственные чувства и дружеские привязанности, идя вразрез с практическими интересами, нарушая приличия. Главное, все мы знаем это не понаслышке, поскольку совсем недавно испытали на своей шкуре. Сколько скандалов было в семьях, где муж голосовал за «демократов», а жена — за «коммунистов»! Отец, поклонник Зюганова, объявлял бойкот дочери, которая предпочла Явлинского. Кто-то подавал заявление об уходе, расставаясь с любимой работой, потому что начальник оказался «коммунякой». Люди вычеркивали из записных книжек телефоны ближайших друзей, потому что терпеть не могли Гайдара, а их друзья, наоборот, сожалели, что Гайдару «не дали дожать»… Каждый, кому за 30, наверняка, вспомнит что-то подобное из личной биографии, а кто помоложе — из биографии своих родных.

Где сейчас нечто, хоть отдаленно напоминающее эти мексиканские страсти? Кому сейчас какое дело до того, что происходит в Думе, какие она принимает законы и принимает ли вообще? Это даже не очень адекватно (вернее, очень неадекватно), ведь законы принимаются жизненно важные, затрагивающие каждого. Например, новый КЗОТ, новый Земельный Кодекс, реформа ЖКХ и т. д. А бывшие ярые антагонисты примирились на дачных грядках. Нет больше семейных политических конфликтов. И дед уже не такой поклонник Зюганова, и дочь охладела к своему вчерашнему кумиру Явлинскому. А подросший внук вообще поклоняется иным богам — «Тараканам», «Отъявленным мошенникам», «Крематорию» или каким-то другим группам со столь же выразительными названиями.

Второе. Об изнемогающем от реформ и голодающем народе.

Но ведь и тут есть ложь! В чем нетрудно убедиться, — достаточно выйти на улицу. Посмотрите, сколько упитанных, полных и толстых людей. Старики, пережившие войну, свидетельствуют, что не стояла тогда проблема избыточного веса. Дистрофиков же, наоборот, было великое множество. То есть голодающих видно невооруженных глазом.

А какое количество машин развелось! Разве голодные покупают автомобили? А может ли в период массового голода строительно-ремонтный бизнес стать одним из самых ходовых? И отнюдь не только богачи нуждаются в каменщиках, плотниках, малярах, сантехниках. Еще совсем недавно люди скромного достатка делали ремонт, может быть, пару раз за всю жизнь. И то, по возможности, обходились собственными силами. Контор под названием «Бюро ремонта» было в девятимиллионной Москве раз — два и обчелся. Для кого сегодня открыто так много ремонтных фирм? Для умирающих от голода?

Вы скажете: «Москва — город особый». Да, конечно. В других местах все выглядит скромнее. Чаще встречается самая настоящая нищета. Хотя тоже по-разному. Но даже попадая в так называемые «депрессивные города» и «дотационные регионы», поначалу вздрагиваешь от контраста с нашей зажиревшей бизнес — столицей, а потом, маленько попривыкнув, начинаешь понимать, что ты будто совершил путешествие во времени и очутился в поздней советской действительности. Не совсем голодной, но без излишеств. В той самой эпохе, которую теперь принято вспоминать как эпоху материального изобилия. И правда, ни о каком голоде тогда речи не шло. Почему же сейчас идет?

Далее. Реформы, касающиеся каждого (реформа образования, здравоохранения, ЖКХ и т. п.) пока, в основном, существуют лишь на бумаге. Когда же народ успел от них изнемочь? Да, конечно, есть частные школы и частные клиники. Но подавляющее большинство наших граждан до сих пор учит своих детей в бесплатных школах, лечится в обыкновенных поликлиниках и больницах (правда, не без взяток). Разумеется, прожекты реформаторов могут стать былью. Но тогда и реальность станет иной. И в этой реформированной реальности дети уже не будут посещать столько кружков и студий, сколько они посещают в последние годы. И страдать от перегрузок. Равно как не будет перегружено летом железнодорожное направление, ведущее на юг. Ведь теперь, как «в добрые советские времена», опять летом проблемы с билетами. Даже заказывая их за месяц до отъезда, ты рискуешь получить лишь место на верхней полке в последнем купе у туалета.

Возвращаясь к теме голода, снова хочется подчеркнуть, что голодающие не ездят так массово отдыхать к морю. В том числе, за границу. Разве «берег турецкий и Африку» заполонили только «новые русские»? Их так много не наберется…

Главное, все это было совсем недавно: пустые музеи, потому что не хватало денег на билеты, пустые поезда, пустые пляжи, пустые кафе и даже пустоватые холодильники. Но тогда либералы, которых в начале 90–х называли «демократами», об этом помалкивали. Почему же заговорили сейчас, когда люди, наоборот, вздохнули, начали как-то обустраиваться в новой реальности, зарабатывать, прирабатывать, рожать больше детей — словом, решили жить дальше?

Насчет лютой ненависти народа к власти — прямо не знаешь, что сказать. Как точнее определить это беспардонное вранье: «высосано из пальца», «взято с потолка»? Неужели никто никогда не видел, как млеют, как блаженно улыбаются окружающие, когда учреждение, конференцию или юбилейное застолье посещает начальство хотя бы районного масштаба? А уж если «Сам» соизволит посетить, об этом еще долго будут слагаться легенды!

Да что там власть?! К олигархам — и к тем нет настоящей ненависти. Ну, уехали со своими миллиардами — и скатертью дорога. Воздух стал чище. А власть, конечно, для порядка поругивают, но, тем не менее, встречают с распростертыми объятиями. Интеллигенция (в меру своей испорченности) подозревает и обвиняет народ в чинопочитании ради выгоды или «страха ради иудейска». Но на самом деле народная любовь к власти бескорыстна. Наших людей нужно очень долго и сильно притеснять, чтобы они возненавидели главу государства. Даже Ельцина не возненавидели, несмотря на то, что он откровенно губил страну и людей. Он просто всем надоел, как надоедает шумный пьяница в вагоне метро. Но массовой ненависти даже к нему не было.

Заявление, что государства уже нет, обнаруживает такую степень дезориентации, при которой можно говорить о довольно грубой психической поврежденности — разрушении словесно-образной связи. Образ наличествующего государства перед каждым из нас предстает по многу раз на дню. Есть вода, свет, газ, работают пути сообщения, пожарная охрана, милиция, суды, прокуратура, школы, больницы, поликлиники. Когда случаются какие-то ЧП, приходит на помощь специальная служба МЧС. Армию никто не отменил (хотя и очень старались!). Так же, как никто не отменил военную субординацию, подчинение младшего старшему вплоть до верховного главнокомандующего, который одновременно является президентом страны.

Что, разве по улицам Москвы, Пскова или других наших городов беспрепятственно разъезжают молодчики с автоматами, палят то в воздух, то по кому попало, врываются в дома, грабят, насилуют, убивают, а уцелевшие даже не могут потом обратиться в милицию, потому что ее нет, и в суд, потому что судьи, побросав шелковые мантии, кинулись врассыпную? <…>

Пользуясь случаем, хочется задать еще один вопрос — касательно распада России. Почему, когда губернатор Свердловской области Россель собрался печатать особые уральские деньги, когда Татарстан и другие республики, входящие в состав Российской Федерации, после знаменитого ельцинского клича «Берите независимости столько, сколько сможете проглотить» всерьез готовились к отделению, когда на всех уровнях законодательной власти, вплоть до поселкового совета, принимались законы, не согласующиеся с общероссийским законодательством (т. е. под распад России на мелкие удельные княжества уже подводилась юридическая база), — почему «респектабельная» пресса тогда об этом молчала, а шумели только «маргиналы» и «патриотические отморозки»? А сейчас, когда эта взрывоопасная ситуация как-то сгладилась, смягчилась (и Россель вдруг вроде бы стал патриотом — государственником, а свои тугрики печатать раздумал, и законы местные подправили, приведя в соответствие с общероссийскими, и отделение Чечни, гарантированное позорным Хасавьюртским соглашением, не состоялось), вдруг начали звучать заклинания, что Россия все равно распадется?

Ну, и по последней, «аварийной» претензии. Людям, которые кличут катастрофы, прежде всего хочется ответить: «Типун вам на язык». Нет, наверное, многие коммуникации находятся в аварийном состоянии, и время от времени где-то что-то ломается. Но это неправда, что ничего не ремонтируют. В чем опять же нетрудно убедиться, посмотрев по сторонам. Идешь по улице или по двору — и видишь: надо обойти траншею, потому что меняют трубы. Читаешь объявление на своем подъезде о временном отключении горячей воды в связи с ремонтом. (Между прочим, когда государство исчезает, такие объявления тоже исчезают!) Или у вас перестает работать телефон. Вы звоните на телефонную станцию и узнаете о повреждении кабеля. Но через некоторое время телефон снова работает. А если его не включают — о ужас! — целую неделю, то возмущению нет границ. Но ведь это значит, что мы привыкли к исправной работе коммуникаций! Даже с длительными безобразиями по отключению электроэнергии на Дальнем Востоке наконец сладили.

Асфальт на дорогах постоянно заменяется. Заменяются и рельсы на трамвайных и железнодорожных путях. Другое дело, что власти, может быть, уделяют этому недостаточно внимания. Хотя и это не безусловно. Смотря в каких регионах и в какой отрасли хозяйства.

Снова не можем удержаться от сравнения. Когда в первой половине 90–х годов жизнь начала стремительно разрушаться и люди заволновались, они в ответ на свои волнения слышали, что, дескать, при советской власти было ТАКОЕ и этого «такого» было так много, что нам и не снилось. Просто тогда все тщательно скрывалось, а сейчас гласность, о любой ерунде известно. Так что не извольте беспокоиться, дорогие граждане. Все идет по плану.

Теперь же из каждой реальной мухи старательно раздувают огромного виртуального слона.

 

Общество спектакля

 

Выходит, можно спать спокойно? Никакой революцией не пахнет? К сожалению, пахнет. Но не потому что она объективно назрела, а потому что ее наметили. И никакая это на самом деле не революция, а политический переворот, замаскированный под народную революцию. Этакое реалити-шоу, когда у зрителей складывается полное впечатление, что они видят настоящую жизнь, а потом выясняется, что им показали срежиссированный спектакль. Актеры, задействованные в нем, вполне профессионально притворились «людьми с улицы». Теми, кто играть как раз не умеет. И очень правдиво рассказывали про себя всякие душераздирающие истории и изображали как бы спонтанно складывающиеся взаимоотношения. А обманутые зрители говорили друг другу: «Нет, такое придумать невозможно!» И утирали набежавшую слезу.

Натасканные же борзописцы все эти «подлинные ситуации» расписывали по ролям за обещанный заказчиками гонорар.

Как стряпаются сегодня политические шоу, рассказывает в книге «Манипуляция сознанием» известный публицист С. Г. Кара-Мурза: «В 1998 году по 14 ведущим странам мира с успехом прошел и собрал кучу премий (восемь только международных) английский документальный фильм „Стыковка“ — о наркодельцах Колумбии и маршруте доставки героина в Лондон. Блестящая работа смелых журналистов. В логово наркобаронов в джунглях их везли с завязанными глазами, под дулом автоматов. Но логово это в действительности было оборудовано в отеле, а на роль страшного „барона“ был нанят пенсионер, бывший банковский служащий. Одним из лучших кадров, который „удалось“ заснять репортерам, была драматическая сцена, когда перед отъездом в аэропорт курьер заглатывает капсулы с 500 г героина, — абсолютная ложь.

Фильм, разоблачающий „угрозу цивилизации“, снятый одной из ведущих телекомпаний, был фальсификацией — с начала до конца. Авторы фильма даже не подумали вернуть полученные премии. Представитель Би — Би — Си, уличенной в похожих, но менее впечатляющих фальсификациях в своих „документальных“ сериалах, оправдывал их тем, что зритель стал очень привередливым и требует высокого качества съемок, а его при честных съемках не получить. Сама проблема правды и лжи устранена из культуры. Среднему человеку теперь просто сообщается, кого он должен считать „плохим“. А картинка, которой сопровождается сигнал, является условностью.

В 1992 году всю западную прессу обошла фотография „сербского лагеря смерти“. Это был кадр английских журналистов телекомпании ITN (Independent Television Network). Были и точные данные: изможденное лицо за колючей проволокой принадлежит боснийскому мусульманину Фикрету Аличу, он беседовал с журналистами, протягивал им руки через колючую проволоку.

Этот телекадр обсуждался в Конгрессе США и стал формальным поводом и оправданием США, чтобы занять открытую антисербскую позицию во время войны в Боснии. В феврале 1997 года в одном журнале в Англии вышла статья, в которой изложены обстоятельства получения этого кадра. Изображен на нем был не „лагерь смерти“, а пункт сбора беженцев, расположенный в здании школы. Забор из колючей проволоки отделял школьный двор от шоссе и был установлен до войны, чтобы дети не выбегали на дорогу.

Журналисты снимали „узников — мусульман“ через проволоку — а могли обойти ее и снимать просто как отдыхающих на свежем воздухе. Вход и выход за проволоку были свободными, и на других кадрах, не пошедших в эфир, видно, как „заключенные“ перелезают через забор или обходят его. Эти кадры были добыты сотрудниками журнала и помещены в Интернет. Автор статьи обвинил телекомпанию в манипуляции. А та подала в суд на журнал „за клевету“». (Кара-Мурза С. Г. Манипуляция сознанием. М., 2004. С. 302–303.)

Современное общество все чаще называют «обществом спектакля». Снова процитируем С. Г. Кара-Мурзу: «Особое внимание философов привлекла совершенно невероятным сценарием Тимишоара — спектакль, поставленный для свержения и убийства Чаушеску. Убить его посчитали необходимым, видимо, потому, что он создал недопустимый для „нового мирового порядка“ прецедент — выплатил весь внешний долг, освободил страну от финансовой удавки — показал, что в принципе можно, хотя и с трудом, выскользнуть из этой петли.

Изучающий „общество спектакля“ итальянский культуролог Дж. Агамбен так пишет о глобализации спектакля, т. е. объединении политических элит Запада и бывшего соцлагеря: „Тимишоара представляет кульминацию этого процесса, до такой степени, что ее имя следовало бы присвоить всему новому курсу мировой политики. Потому что там секретная полиция, организовавшая заговор против себя самой, чтобы свергнуть старый режим, и телевидение, показавшее без ложного стыда и фиговых листков реальную политическую функцию СМИ, смогли осуществить то, что нацизм даже не осмеливался вообразить: совместить в одной акции чудовищный Аушвитц и поджог рейхстага.

Впервые в истории человечества похороненные недавно трупы были спешно выкопаны, а другие собраны по моргам, а затем изуродованы, чтобы имитировать перед телекамерами геноцид, который должен был легитимировать новый режим. То, что весь мир видел в прямом эфире на телеэкранах как истинную правду, было абсолютной неправдой. И, несмотря на то, что временами фальсификация была очевидной, это было узаконено мировой системой СМИ как истина — чтобы всем стало ясно, что истинное отныне есть не более чем один из моментов в необходимом движении ложного. Таким образом, правда и ложь становятся неразличимыми“» (Там же. С. 284–285)

Примерно по такому же рецепту изготавливаются политические шоу под названием «оранжевые революции». Вновь дадим слово С. Г. Кара-Мурзе, на сей раз приведя отрывок из его выступления 17 мая 2005 года на «круглом столе», проводившемся в Институте востоковедения: «После ликвидации Советского Союза и советского блока идут непрекращающиеся попытки ускоренными темпами создать так называемый „новый мировой порядок“, и один из разделов этой глобальной программы — втягивание в „новый мировой порядок“ постсоветского пространства. Само слово „постсоветское пространство“ прямо означает, что тут еще не образовалось принципиально иной государственности, а имеет место переходное состояние, в котором и государственность, и общественный строй, и элиты связаны множеством пуповинных связей с советским прошлым. И куски расчлененной страны постоянно обнаруживают тенденцию к восстановлению связей.

Теперь идет второй этап расчленения страны и превращения кусков постсоветского пространства в нечто принципиально новое, сконструированное в рамках „нового мирового порядка“. Инструментами для этого перехода служат революции нового типа, которые мы сейчас наблюдаем. Смысл этих революций (прежде всего в Грузии и на Украине, а еще раньше — в Югославии, когда в 2000 году был свергнут Милошевич), на мой взгляд, заключается не в замене ключевых фигур, а в глубокой перестройке всей государственности. Постсоветская государственность выросла из советской, и источник легитимизации политического режима находился на нашей территории. Был Горбачев, его сменил Ельцин, которого мы сами выбрали. Ельцин предложил преемника, его тоже приняли. То есть это все порождение нашей земли, нашего больного общества. Теперь же ставится задача сконструировать на постсоветском пространстве государственность, которая дана извне. И легитимируются новые правители через революцию, которая тоже организуется извне. Обратите внимание, что и на Украине, и в Грузии США заранее объявляли, кого они признают настоящей легитимной властью, а кого не признают. И дело не в том, кто хорошо, а кто плохо выполнял заказ Запада. Шеварднадзе, например, сейчас обижается на Америку: дескать, как уж он старался, а американцы почему-то предпочли ему Саакашвили… Но суть ведь не в том, кто как прогибался перед заокеанскими хозяевами. Суть в другом. Легитимность власти имеет символическое значение. Шеварднадзе был еще порожден в самой Грузии. А Саакашвили уже является порождением Запада. Он силен только тем, что его назначил и признал Запад. И тех, кто его поддержали, на Западе как раз и называют „народом“. Точно такая же картина наблюдалась и на Украине. После выборов Ющенко очень много важных зарубежных публикаций было посвящено тому, что теперь — то, наконец, украинцы стали самостоятельным народом и даже нацией. А до этого они были частью советского народа. Таким образом, не только лидер, но и народ как бы назначаются извне. Та часть населения, которая поддержала угодного Западу кандидата, — „народ“, а та, которая не поддержала, — не народ».

То есть под песни про свободу и независимость от России на постсоветском пространстве происходит дальнейшее закабаление «новых суверенных государств», переформатирование международных отношений. «Оранжевые» революции — очень важный этап простраивания глобальной империи, в которой Америка претендует на роль метрополии, а остальные «регионы мира» вынуждают согласиться на роль периферии, колоний. В колониях, правда, генерал — губернаторов не выбирают, а назначают из метрополии. Но сейчас, на переходном этапе, для приличия имитируется процедура выборов.

В «оранжевых» революциях все — инсценировка. Никаких реальных социальных целей не ставится, хотя разговоров о «восстановлении порядка и справедливости» очень много. Никакой по-настоящему революционной ситуации, когда значительные массы людей готовы пожертвовать жизнью, сражаясь за свои идеалы, нет. Говорится одно, задачи преследуются совершенно другие. Но при этом создается подобие: подобие борьбы, подобие стихийного народного восстания, подобие самого революционного народа. Уже появились исследования, описывающие, как с помощью новых политических и психологических технологий происходит создание на время выборов искусственного «народа». Организуется толпа, и ей не просто чисто внешне придается статус народа, но она действительно приобретает на какое-то время самосознание народа. Потом, когда дело сделано, толпа распускается. Искусственно созданный «народ» исчезает.

Иными словами, «оранжевое» шоу — это широкомасштабная политическая манипуляция, основная задача которой — воздействие на сознание большой массы людей. Конечно, для успеха манипуляции важно, чтобы народ был недоволен властью. Но главное не в недовольстве, а в том, что оно может быть стремительно раскручено СМИ до критического уровня. На какое-то время массы поддаются социальному гипнозу и становятся жертвами манипуляторов, которым удается за эти сроки подорвать гегемонию существующей власти, а затем и перехватить бразды правления. Когда же люди осознают, что их одурачили, дело уже сделано. В руках новых правителей все властные и силовые рычаги, и они недвусмысленно дают понять, что «оранжевые» игры кончились, попытка изменить новый статус — кво будет жестоко подавлена. А поскольку настоящей революционной ситуации не было, да и население очень сильно дезориентировано, ему ничего не остается, кроме как смириться с обманом и пытаться выжить в новых условиях.

Для России «оранжевая» революция означает полный крах, в этом сходятся все мало-мальски здравомыслящие люди. Ясно, что при установлении здесь марионеточного прозападного режима американцы смогут осуществлять контроль над российским ядерным оружием. Помнится, «прорабы» и «подмастерья» перестройки усиленно насаждали мнение, что СССР (а потом и Россия) — это «Верхняя Вольта с ракетами». Тогда казалось, что они просто хотят побольней уязвить наши патриотические чувства, а на самом деле в массовое сознание внедрялся новый образ будущего. С одной стороны, чтобы облегчить намеченную деиндустриализацию, психологически подготовить к ней население. (Действительно, какая промышленность в Верхней Вольте?) А с другой, чтобы символически указать место, уготованное России в «стремительно глобализирующемся мире». Ну, а потом, естественно, пошли разговоры о том, что «Верхняя Вольта» не в состоянии сама контролировать свои ракеты. Нам при нашем «бардаке» нужны компетентные помощники. Да и вообще, ядерное оружие — это слишком дорогое удовольствие, которое могут себе позволить только развитые страны. Слаборазвитым же, типа нашей, оно совершенно ни к чему.

Так что идеологическая база для «глобального контроля над вооружениями» давно подведена. А если ядерное оружие у нас изымут, говорить о суверенной российской государственности и самостоятельной политике будет просто смешно.