Соотношение Предания и Писания

 

Поскольку о Предании зачастую говорят всвязи с вопросом о соотношении его с Писанием, то надо прояснить вопрос о соотношении Предания и Писания.

 

Бывают ошибочные представления о соотношении Предания и Писания:

 

- когда Писание (правильно,- выводят из Предания, но) отделяют от Предания, перестают считать Преданием то, что вошло в Писание; соотв-но, представляют Предание как часть вероучения, не вошедшую в Писание, считают Преданием только то, что не вошло в Писание;

 

- когда разводят Писание и Предание, представляют Писание параллельным источником вероучения относительно Предания; соотв-но, Предание представляют неким дополнением к Писанию, как дополнительный источник вероучения, параллельный Писанию;

 

- когда Писание представляют первичным и более важным источником вероучения относительно Предания; соотв-но, Предание представляют продолжением и развитием Писания. Т. е. Предание выводят из Писания.

 

Вообще, ошибкой является определение Предания исходя из Писания или вообще относительно Писания, непонимание его первичности и самодостаточности как источника вероучения независимо от Писания.

 

На самом деле, первично – Предание.

И исторически. Поскольку, и в Ветхом Завете, и в Новом было время, когда Предание существовало без Писания. Истины, выраженные в Писании, (и в Ветхом Завете, и в Новом) сначала были даны устно. Однако, Церковь никогда не была без своего Предания или без его части. И не будучи облечено в форму Писания, Предание было присуще Церкви в полноте с самого начала.

 

Прп. Иоанн Дамаскин: "Ибо как без писаний было возвещено во всем мире Еван­гелие" ("Три защитительных слова против порицающих святые иконы", 2).

Свт. Филарет Московский: "Священное Писание Нового Завета начато через восемь лет после Вознесения Господня на небо. Где же до этого было Евангелие, основание догматов, учение жизни, устав Богослужения, законы управления Церковью? — В Предании" ("Слово на освящении храма Живоначальной Троицы в московском Даниловом монастыре, произнесенное 13 сентября 1838 г.").

И в принципе. Надо отличать Предание как таковое (сами Богооткровенные истины, смысл) от формы их выражения в виде Писания. Т. е., говоря о Писании, надо различать аспекты: факт записи (форма выражения Предания) и смысл, содержание (собственно Предание). Т. е., даже когда Писание уже существует, оно не перестаёт при этом быть Преданием. Поскольку сами Богооткровенные истины (само Слово Божие, собственно Предание), выраженные в Писании, существуют в Церкви независимо от факта записи. Запись (Писание) – это только фиксация этих истин, охранение от искажения и забвения, т. е. вещь вторичная относительно факта откровения и смысла, содержания этих истин Писания (собственно Предания). А смысл, содержание Писания – это и есть собственно Предание. Даже если бы эти истины не были записаны, они тем не менее были открыты Богом. Т. е., в принципе Церковь могла бы обойтись без письменной формы выражения Нового Завета, т. е без Писания. И обходилась в первые десятилетия. Но, не без смысла, заключённого в словах Писания, т. е. самого учения Нового Завета. Т. е. Предание – первично и самодостаточно и без Писания.

 

Свт. Иоанн Златоуст: "По настоящему, нам не следовало бы иметь и нужды в помощи Писания, а надлежало бы вести жизнь столь чистую, чтобы вместо книг служила нашим душам благодать Духа, и чтобы, как те исписаны чернилами, так и наши сердца были исписаны Духом. Но так как мы отвергли такую благодать, то воспользуемся уж хотя бы вторым путем. А что первый путь был лучше, это Бог показал и словом и делом. В самом деле, с Ноем, Авраамом и его потомками, равно как с Иовом и Моисеем, Бог беседовал не чрез письмена, а непосредственно, потому что находил их ум чистым. Когда же весь еврейский народ пал в самую глубину нечестия, тогда уже явились письмена, скрижали и наставление чрез них. И так было не только со святыми в Ветхом Завете, но, как известно, и в Новом. Так и апостолам Бог не дал чего-либо писанного, а обещал вместо писаний даровать благодать Духа. “Утешитель же, Дух Святый, - сказал Он им, - напомнит вам все” (Ин. 14:26). И чтобы ты знал, что такой путь (общения Бога со святыми) был гораздо лучше, послушай, что Он говорит чрез пророка: “Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет … вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу … и будут все научены Богом его” (Иер. 31:31-34; Ин. 6:45). И Павел, указывая на это превосходство, говорил, что он получил закон (написанный) “не на скрижалях каменных, но на плотяных скрижалях сердца” (2 Кор. 3:3). Но так как с течением времени одни уклонились от истинного учения, другие от чистоты жизни и нравственности, то явилась опять нужда в наставлении письменном... достойно укоризны уже то, что мы нуждаемся в Писании и не привлекаем к себе благодати Духа..." (Толков. на Мф., беседа 1).

Представление же о параллельности или первичности Писания относительно Предания предполагает, будто Писание возникло "самостоятельно", а не на почве Предания. Но это можно представить только если принять концепцию "диктанта" (надиктовки Писания, свойственную, например, исламу). Что не соответствует действительности. В действительности Бог передавал Своё Откровение не как диктант, а открывал авторам священных книг, пророкам и евангелистам, истины, которые они излагали своим языком, т. е. используя свободную волю людей, через которых передавал Откровение. Писание – плод сотрудничества Духа Божия и человека-пророка.

Соответственно, между моментом откровения и моментом записи всегда был интервал и в принципе, и во времени.

У авторов книг Нового Завета этот интервал составлял до нескольких десятилетий.
Так и у древних пророков, через которых Бог открывал пророчества о Мессии, этот интервал мог составлять секунду (если пророк сразу излагал откровение в письменном виде), а мог дольше (если пророк записывал позже).
Но этот интервал, во время которого Откровение (Предание) уже было дано от Бога (пророку), но ещё не было выражено в форме Писания, всегда был. Т. е. всегда был момент, когда то, что впоследствии облечено в форму Писания, вначале было только Преданием.

И ситуация с Десятословием в принципе не отличается от ситуации со всем Писанием. Десять Заповедей (также, как и всё прочее Писание) сначала даны устно (Исх., гл 20). И лишь впоследствии (как и прочее Писание) выражены в письменном виде (Исх., 31, 18). Т. е., даже исторически факт откровения Десятословия предшествует факту записи. И в принципе, надо понимать, что, как и всё, что выражено в Писании, Десятословие как таковое (само откровение этих Заповедей, смысл этого откровения) существует независимо от факта записи.
Да, выражено в виде Писания Десятословие не человеком, а Богом. Но, и всё прочее Писание тоже есть "особенным устроением Духа Божия упроченный вид Предания". Т. е., и в этом нет принципиального отличия. Сам Бог оформил часть Предания в форму Писания. В т. ч. (и может быть, в первую очередь) Десятословие. Писание дано Тем же Духом Святым (через людей), что и само Предание как таковое.

Но, и при этом первично Предание. Те самые истины, которые Сам Бог оформил в виде Писания, Он же Сам сначала дал устно в виде Предания.

Что и показывает первичность и самодостаточность Предания относительно Писания.

 

Писание же сформировано в контексте Предания как одна из форм его выражения. Т. е., Писания без Предания не может быть в принципе. Как выражения содержания не может быть без самого содержания.

Свт. Филарет Московский: "Богодухновенное Писание, по свидетельству одного из священных писателей, именно св. евангелиста Луки, есть только продолжение и неизменный, особенным устроением Духа Божия упроченный вид Предания" ("Слово на освящении храма Живоначальной Троицы в московском Даниловом монастыре, произнесенное 13 сентября 1838 г."). Т. е. не Предание выводится из Писания, но Писание выводится из Предания.

 

Можно привести такое сравнение:

Предание – это молоко. Писание – это сливки (или масло, если угодно), т. е. квинтэссенция Предания.
Первично – молоко. Оно самодостаточно, полноценно и существует, и не будучи оформлено в сливки.
Сливки – то же молоко, в определённой форме. Они образуются и существуют только на основе и в контексте молока. Без молока их не может быть.

 

Т. о. Свящ. Предание есть контекст и содержание Писания. А Свящ. Писание есть ни что иное как форма выражения Предания в виде священного текста. Причём, форма выражения именно Предания. Писание есть ни что иное как то же Предание в письменной форме выражения, в виде священного текста. Содержанием Писания не могло быть ни что иное, кроме того, что уже было Преданием Церкви. Именно Предание и ни что иное явилось содержанием Свящ. Писания. Так что, Предание и Писание состоят относительно друг друга не в параллельном, а в последовательном отношении,- как содержание и форма.

 

Так, собственно Преданием является само учение, смысл, заключённый в словах Писания, сами Богооткровенные истины, которые существуют независимо от факта записи, от формы их выражения в виде Писания. А письменная форма выражения этого смысла (Писание) – это не собственно Предание, но форма выражения Предания. В данном случае вселенская, т. е. неизменяемая.

В частности, собственно Преданием является само Евангелие Иисуса Христа, т. е. Благая Весть независимо от факта записи. А Евангелие по Матфею, по Марку, по Луке, по Иоанну – это формы выражения Предания. (5)

 

При этом, Писание – вселенская, неизменяемая (по решению Церкви и "особенным устроением Духа Божия") и важнейшая (в своём роде) форма выражения Предания, равная по статусу собственно Преданию. Фиксация важнейших истин Предания в форме священного текста. Оно выполняет функцию эталона, охранения, мерила Предания (всех прочих форм выражения Предания) и, также как и собственно Предание, является критерием (обязательным условием) Православия.

 

Но, нельзя сказать, что "Писание важнее Предания". Поскольку оно само есть форма выражения Предания; а Предание и есть содержание Писания. Иначе, получается, что "форма важнее содержания" или "частное важнее общего", что является логической ошибкой.

Итак, Предание – сама Богооткровенная истина явленная в Церкви с самого начала в полноте. Оно – неизменно. Оно – самодостаточно и первично относительно Писания.
Писание – одна из форм выражения Предания,- важнейшая в своём роде,- в форме священного текста.

------------------------------------------------------------------------------------------

Примечания:

 

* В устной форме на заседании семинара доклад был произнесён в немного недоработанном виде и с некоторыми сокращениями. В полном, подробном виде с докладом отцам предложено ознакомиться в письменной (электронной) форме на сайте.

 

(1)

Этимологически перевод слова " καθολικὴ " словом " вселенская " не совсем точен. Наиболее точный перевод слова " καθολικὴ ": " повсецелая, всецелая, полная ".

 

Слово " вселенская " есть перевод-калька другого греческого слова,- " οικουμεινικη ".

 

Тем не менее, эти понятия пересекаются. " καθολικὴ " означает собственно всецелость; а " οικουμεινικη " – всецелость в территориальном аспекте (вселенскость). Так что, понятие " καθολικὴ " непременно включает в себя понятие " οικουμεινικη " как аспект. Т. к. без всецелости в территориальном аспекте (οικουμεινικη) не будет собственно всецелости (καθολικὴ). Т. о. понятие " οικουμεινικη " есть территориальный аспект понятия " καθολικὴ ", непременная составляющая понятия " καθολικὴ " в территориальном аспекте. Поэтому, употребляя понятие " καθολικὴ ", мы непременно предполагаем и понятие " οικουμεινικη " как аспект.

 

Т. о. понятия " καθολικὴ " и " οικουμεινικη ", хоть и не являются абсолютными синонимами, тем не менее пересекаются, в определённом смысле совпадают. Поэтому и оказывается возможен перевод слова " καθολικὴ " тем же словом " вселенская ". Наряду с таким вариантом перевода как " соборная ", что является тоже этимологически неточным.

 

"Церковь называется Соборной, или, что то же самое, Кафолической, или Вселенской" ("Пространный Православный Катeхизис Православной Кафолической Восточной Церкви", "О девятом члене Символа веры", 268).

 

В любом случае, если быть богословски точным, надо понимать, что любой вариант перевода,- " повсецелая, всецелая, всеобщая, вселенская, соборная и др.",- даже этимологически неточный, – это всегда апелляция к оригинальному греческому термину "καθολικ ὴ" и исключительно к тому смыслу, который содержит оригинальный греческий термин "καθολικ ὴ", ни более, ни менее.

 

Придавать термину в переводе какие-то дополнительные смыслы (исходя из смысла слова-перевода в контексте родного языка) помимо того смысла, который имеет оригинальный термин, и строить на этом богословие (например, толковать слово-перевод " соборная " в духе русских философов и славянофилов,- от слова "собор", ещё и отличая его от слова " вселенская ", несмотря на то, что и то, и другое – перевод одного и того же греческого термина) – ни что иное как дилетантство и отсебятина. Если слово используется как перевод, богословская точность требует, чтобы оно означало исключительно апелляцию к смыслу оригинального термина, даже в ущерб этимологической точности слова-перевода, т. е. оно должно использоваться ни в коем случае не как интерпретация или истолкование оригинального термина, но просто как значок, указующий на оригинальный термин. Т. е. при употреблении слова-перевода нельзя добавлять те аспекты смысла, которые содержит слово-перевод, но не содержит оригинальный термин; также как и нельзя исключать те аспекты смысла, которые содержит оригинальный термин, даже если их не содержит слово-перевод.

 

Поэтому, употребляя слово " вселенская (вселенскость)" как перевод греческого термина " καθολικὴ (καθολικότης)" (если специально не поясняю, что имею ввиду перевод другого понятия,- " οικουμεινικη "), я не имею ввиду те оттенки смысла, которые это слово-перевод имеет на русском языке, но употребляю его исключительно как апелляцию к греческому термину "καθολικ ὴ (καθολικότης)" и исключительно к смыслу оригинального греческого термина, т. е. как синоним морфологической передачи " кафолическая (кафоличность)". Исключительно в этом смысле следует понимать и употреблять и слово " соборная ". Не дополняя их теми оттенками смысла, которые эти слова-переводы имеют в русском языке.

 

(2)

Греческое слово " μίαν ", которое стоит в Символе веры относительно Церкви, неверно переводить на русский язык как "единая", т. е. в смысле составного единства. В контексте современного русского языка "един" – это только прилагательное, но не числительное; числительное же обозначается словом " один ", но не "един". Греческое " μίαν ", которое стоит в Символе веры относительно Церкви, – это не прилагательное, а количественное числительное. Соотв-но, на русский язык может быть переведено только словом " одна ", т. е. в смысле единицы, но не словом "едина", которое является прилагательным.

Перевод этого числительного словом "един" – это церковно-славянская или архаичная форма, соответствующая русскому " один ". Т. к. церковно-славянское числительное "един", которое иной раз употребляется и в русском языке как архаичная форма, имеет значение русского числительного " один ", но не соответствует русскому "един", которое является прилагательным.

Если перевести Символ веры на русский язык, то надо сказать так: "...В одну, Святую, Соборную (вернее: Всецелую, Вселенскую, т. е. Кафолическую) и Апостольскую Церковь..." И только так.

Так что, в Символе веры речь именно об одной Церкви.

Вселенская Церковь – именно одна. Она имеет структуру на уровне поместном. Но это не просто единение поместных Церквей, но некая единица, единичная, единственная реалия высшего уровня или порядка, чем отдельно взятая поместная Церковь.

Даже когда греческое " μία " в Писании, в синодальном переводе, или в других текстах переведено русским "един", это, просто, архаичный перевод, употребление числительного " один " в церковно-славянской, архаичной, форме "един", т. е. в значении " один " если сказать по-русски.

Однако, имеет место манипуляция этой архаичной формой, апелляция к невежеству. Перевод греческого " μία " на русский язык словом "единая", т. е. проекция славянского числительного "единый" в контекст русского языка, означает подмену смысла с " единицы " на "составное единство".

Что свойственно русскому произвольному богословию в отрыве от точных оригинальных богословских понятий в греческих терминах.

Также, это свойственно миафизитам (то же монофизитство, только в более мягкой форме), которые, пользуясь омонимичностьюславянского числительного "единая" и русского прилагательного "единая", проецируют славянский перевод слова " μία " словом "единая" в контекст русского языка, т. о. подменяя смысл этого слова с " единицы " на "составное единство", ради смягчения формулировки своего исповедания и отмежевания от собственно монофизитства.

Это, кстати, аргумент к вопросу об устарелости церковно-славянского языка и необходимости его реформы в церковно-русскую форму. Коль он даёт повод для такой подмены смысла и манипуляции.

Богословская (и филологическая) точность требует греческое числительное " εἷς (μία, ἕν)" в контексте русского языка, в частности в русском переводе и толковании Символа веры, переводить строго как " один (одна, одно)".

 

(3)

Понятие " апостольское предание " не тождественно понятию " собственно Предание Церкви ".

 

В этом тексте свт. Василия Великого на собственно Предание указывает слово " δόγματα (догматы)". Слово " κηρύγματα (проповедания)" указывает на формы выражения Предания. А выражение " апостольское предание " указывает на признак апостольского происхождения, как в отношении собственно Предания ("δόγματα, догматов"), так и в отношении форм его выражения ("κηρύγματα, проповеданий").

 

Т. о., по терминологии свт. Василия Великого согласно 91-му прав., " апостольским преданием " называется как собственно Предание (" δόγματα, догматы "), т. е. преданное от Самого Христа через Апостолов, так и формы его выражения (" κηρύγματα, проповедания "), идущие от Апостолов, т. е. имеющие апостольское происхождение. Которые могут быть как вселенскими (καθολικός) (например, Писание Нового Завета), так и не имеющими вселенского (καθολικός) статуса (например, чинопоследование Литургии Ап. Иакова).

 

Т. е. собственно Предание, т. к. непременно обладает признаком апостольского происхождения, непременно является апостольским преданием. То, что не является апостольским преданием, т. е. не соответствует признаку апостольского происхождения, не является и собственно Преданием. Апостольское же предание не непременно есть собственно Предание, но это могут быть и формы выражения Предания, как вселенские (καθολικός), так и не имеющие вселенского (καθολικός) статуса.

 

Т. о. " апостольское предание " – это более широкое понятие, чем " собственно Предание ". Понятие " апостольское предание " – это указание на признак апостольского происхождения как в отношении собственно Предания, так и в отношении форм его выражения, но не на признак вселенскости (καθολικότης).

 

(4)

Возражение: "Если единственность и апостольское происхождение непременно входят в состав понятия "вселенскость (καθολικότης)", тогда почему в Символе веры эти определения Церкви стоят в ряду, перечисляются через запятую?"

 

Присутствие в составе понятия " вселенскость (καθολικότης)" этих аспектов,- " единственности " и " апостольского происхождения ", – не очевидно сходу, но содержится в нём имплицитно, т. е. выясняется посредством анализа этого понятия.

 

Поэтому эти аспекты в Символе веры выражены отдельными понятиями, чтобы без анализа, сходу, не имплицитно, но явно быть очевидным и наглядным свидетельством и ответом на возражения еретиков. Т. е. чтобы выразить эти истины не имплицитно, но явно, наглядно.

 

Есть и другие примеры, когда какое-либо понятие, являющееся непременным аспектом другого понятия, тем не менее приводится с ним в ряду перечисления через запятую как отдельное понятие. Чтобы быть не имплицитным, но явным, наглядным свидетельством. Например, в том же Символе веры: "...в одного Бога, Отца, Вседержителя..." " Единственность " является непременным аспектом понятия " Вседержитель ". Ведь не может быть больше одного Вседержителя. Иначе, теряет смысл само это понятие. Тем не менее слово " один " приводится как отдельное понятие в ряду с понятием " Вседержитель ". Понятно, чтобы быть наглядным свидетельством и ответом еретикам и без всякого анализа. Т. е. не имплицитно, но явно.

 

Так и понятия " единственности " и " апостоличности " Церковь выразила отдельными понятиями, а не довольствовалась их имплицитным содержанием в понятии " вселенскость (καθολικότης)", по необходимости дать наглядный, явный, читаемый сходу ответ на определённые конкретные лжеучения и возражения еретиков.

 

Тем не менее, понятия " единственности " и " апостольского происхождения " являются непременными аспектами понятия " вселенскость (καθολικότης)". Ведь, если исключить единственность, не будет и вселенскости (καθολικότης). Не единственное не может быть всецелым (καθολικός) по определению. Так и если исключить апостольское происхождение, не будет вселенскости (καθολικότης). Не изначальное не является всецелым (καθολικός) во временном плане. Соотв-но, без единственности и без апостольского происхождения не будет и собственно всецелости, вселенскости (καθολικότης). Если только иметь ввиду вселенскость (καθολικότης) в собственном смысле, т. е. в абсолютном смысле этого слова.

 

Прп. Викентий Лиринский: "то только в действительности и в собственном смысле есть вселенское (catholicae, καθολικος), как показывает и само значение этого слова, что, сколько возможно, вообще все обнимает".

 

(5)

На самом деле, некорректно говорить о "четырёх Евангелиях". Неточный русский перевод способствует такому некорректному пониманию. Когда говорится "Евангелие от Матфея", "Евангелие от Марка" и т. д., то создаётся впечатление, будто каждый евангелист написал своё Евангелие. Более точно перевести с греческого следует так: "Евангелие по (κατά) Матфею", или "Евангелие согласно (κατά) Матфею" и т. д. Т. е. Евангелие в изложении Матфея, Марка, Луки или Иоанна.

 

Тогда становится ясно, что слово "Евангелие" относится не к изложению, но к самому содержанию. Т. е. на самом деле, собственно Евангелие – одно,- Евангелие Иисуса Христа. Т. е. Благая Весть Иисуса Христа об Искуплении, спасении, о Царстве Небесном. И оно существует независимо от факта записи. Оно лишь зафиксировано в письменном виде рукой четырёх евангелистов. Четыре Евангелия (если говорить о книгах) – это лишь четыре формы письменной фиксации того одного Евангелия Иисуса Христа, т. е. Благой Вести, которую Он принёс, которое существует независимо от факта записи.

 

(6)

Прецедент наименования канона Вселенского (Οικουμενικαί) Собора " καθολικός κανών" есть, например, у Вальсамона в толковании на 16-е прав. 7-го Всел. Собора, толкование которого приводит и сщисп. Никодим (Милош) еп. Далматинский и Истрийский в своём толковании на это же правило:

 

"...ибо это правило всеобщее (καθολικός γάρ έστιν о κανών) и предписания его должны иметь силу и действие во веки веков..."

 

(7)

Самый наглядный, популярный и актуальный пример конфликта поместного со вселенским (καθολικός) учением, т. е. Преданием Церкви – это позиция ОСК РПЦ в вопросе о браке и разводе с её списком "поводов к расторжению брака" "кроме вины прелюбодеяния" (Мф. 5, 32), т. е. прямо вопреки Евангелию.

 

Господь прямо сказал: "Кто разводится с женою своею, кроме вины прелюбодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведенной, тот прелюбодействует" (Мф. 5, 32). Т. е. очевидно, что Господь назвал только одну возможную причину для развода и однозначно запретил любой повод для развода кроме этой одной причины,- "кроме вины прелюбодеяния". Это и есть вселенское (καθολικός) учение, т. е. Предание Церкви. Поместная Церковь не вправе его игнорировать, нарушать или изменять.

Документ же ОСК РПЦ (и, соотв-но, решение Поместного собора 1917-18 гг., на который опирается текст ОСК РПЦ) прямо противоречит словам Господа, допуская и перечисляя "кроме прелюбодеяния" ("и вступления одной из сторон в новый брак", что есть то же прелюбодеяние, т. е. это тавтология) "также" ещё целый ряд причин для развода (Х.3.). Т. о. разрешая то, что Господь запретил.

Получается, Господь утверждает, что "кроме вины прелюбодеяния" нет иных уважительных причин для развода.

А поместный документ ОСК РПЦ утверждает, что "кроме прелюбодеяния и вступления одной из сторон в новый брак также" есть и другие причины. Т. е. прямо противоположное.

Налицо прямое противоречие Слову Божию. Очевидно, что поместный документ ОСК РПЦ (и, соотв-но, решение Поместного собора 1917-18 гг., на который опирается текст ОСК РПЦ) в данном вопросе противоречат вселенскому (καθολικός) учению, т. е. Преданию Церкви. На что поместная Церковь не имеет права и компетенции. Соотв-но, данная поместная норма обличается и дезавуируется вселенским (καθολικός) учением, т. е. Преданием Вселенской Церкви.

 

Так вот, не раз сталкивался с тем, когда люди, чтобы оправдать и отстоять эту желательную для себя поместную норму, явно идущую вразрез с Евангелием, т. е. со вселенским (καθολικός) учением Церкви, прибегают к риторике, суть которой сводится к абсолютизации поместного и пренебрежению вселенским (καθολικός) принципом,- объявляют вселенские каноны "устаревшими, потерявшими актуальность"; размывают само понятие "Предание", проводят мнение о его "изменяемости (развитии, становлении, обогащении)" в истории Церкви; закрывают глаза на прямой и явный смысл Евангелия, вселенского (καθολικός) учения, приемля по этому вопросу (под видом "послушания священноначалию") только (желательную для себя) поместную норму и практику икономии, клеймя апелляцию ко вселенскому (καθολικός) учению Церкви "призывом к расколу", "осуждением Церкви", "непослушанием священноначалию" и т. п. ярлыками. Например, не раз сталкивался на интернет-форуме с тем, когда в ответ на прямое Евангельское утверждение (даже просто цитату без всякого комментария) приводят в ответ в качестве противоречия, контраргумента, цитату из ОСК РПЦ. Что уже ненормально, нонсенс. Уже сам факт того, что цитаты этого поместного документа приводят в качестве противоречия прямым Евангельским утверждениям, говорит сам за себя,- о заведомом противоречии этого поместного документа Евангелию, т. е. вселенскому (καθολικός) учению Церкви.

-----------------------------------------------------------------------------

Используемые материалы:

1. Свящ. Писание Ветхого и Нового Завета.

2. Книга правил, свт. Василий Великий, прав. 91, 92.

3. Прп. Викентий Лиринский, "Памятные записки Перегрина о древности и всеобщности кафолической веры против непотребных новизн всех еретиков".

4. Сщмч. Ириней Лионский, "Обличение и опровержение лжеименного знания".

5. Свт. Афанасий Великий, "Послание 1 о Св. Духе".

6. Прп. Иоанн Дамаскин, "Три защитительных слова против порицающих святые иконы".

7. Свт. Иоанн Златоуст, "Толков. на Мф., беседа 1".

8. Сщмч. Киприан Карфагенский, "Письмо к Помпею против письма Стефана о крещении еретиков".

9. Свт. Филарет Московский, "Пространный Православный Катeхизис Православной Кафолической Восточной Церкви".

10. Свт. Филарет Московский, "Слово на освящении храма Живоначальной Троицы в московском

Даниловом монастыре, произнесенное 13 сентября 1838 г."

11. Сщисп. Никодим (Милош) еп. Далматинский и Истрийский, "Правила Святых Апостолов и Вселенских соборов с толкованиями".

12. Вальсамон, Толкование на 16-е прав. 7-го Всел. Собора.

13. "Основы социальной концепции Русской Православной Церкви".

14. Свящ. Алексей Шляпин, Отзыв на проект документа Межсоборного присутствия РПЦ "Упорядочение практики совершения браков (в частности, повторных)".

15. Свящ. Алексей Шляпин, Отзыв на проект документа Межсоборного присутствия РПЦ "О церковном браке".

16. Свящ. Алексей Шляпин, Доклад на пастырском семинаре Можайского благочиния "Церковное Предание как фундамент Православной Церкви. Поправка: Церковное Предание как фундамент жизни Церкви. Т. е. жизнь по Преданию".

17. В. Н. Лосский, "Предание и предания".

18. Диак. Андрей Кураев, "Традиция, Догмат, Обряд".

19. Подстрочный перевод Ветхого и Нового Заветов на русский язык, Подстрочный перевод Нового Завета с греческого языка на русский, А. Винокуров.

20. Библейская симфония с ключём к еврейским и греческим словам.

21. Большой древнегреческий словарь.

22. Материалы интернет-дискуссий автора на православном форуме "Слово": http://forum-slovo.ru, на портале "Богослов.Ru": http://www.bogoslov.ru и др.

23. Википедия.

24. И др. материалы.

Свящ. Алексей Шляпин