Тот, кто тебя боится в твоем присутствии, будет тебя ненавидеть в твое отсутствие. Часть 3 — КиберПедия 

Автоматическое растормаживание колес: Тормозные устройства колес предназначены для уменьше­ния длины пробега и улучшения маневрирования ВС при...

Механическое удерживание земляных масс: Механическое удерживание земляных масс на склоне обеспечивают контрфорсными сооружениями различных конструкций...

Тот, кто тебя боится в твоем присутствии, будет тебя ненавидеть в твое отсутствие. Часть 3

2017-06-29 231
Тот, кто тебя боится в твоем присутствии, будет тебя ненавидеть в твое отсутствие. Часть 3 0.00 из 5.00 0 оценок
Заказать работу

Предисловие.
Я удалила предыдущую главу и соединила её с этой, просто в неё необходимо было кое-что добавить, и лучше читать всё вместе. Я сначала очень опрометчиво разделила на части. Предупреждаю, что вся эта глава тяжёлая эмоционально, я писала её неделю без перерыва почти, спала мало, скурила несколько пачек сигарет. Скорее всего после её окончания вам захочется кинуть в меня крупногабаритным шкафом. Ну, что ж, вполне вероятно такое желание. Ещё раз простите, что удалила предыдущую главу. Всегда Ваша Вульф.

 

Часть 1


Герцог наблюдал за Джаредом, стоя рядом с двумя приближёнными своими лордами. Они ему что-то говорили, но Йорк их не слушал, лишь кивал головой для приличия, всё его внимание было приковано к новому гостю. У того был задорный взгляд, шипучий, словно брызги шампанского, столкнёшься с ним, и против воли тянет улыбнуться. Герцог вовсе не замечал, что уголки его губ чуть приподнялись вверх. И было примечательно, что он не слышал высказываний своих собеседников о необходимости поднять налоги, зато ловил и задерживал в голове, будто дегустируя, каждую фразу Тристана. Молодой человек стоял в трёх метрах от него, возле кувшина с вином, держал в руках пустой гранёный бокал, который играл отблесками в ярком свете хрустальной люстры. Мужчина всё не успевал себе долить напитка, так как его постоянно отвлекали вопросами и просьбами что-то ещё рассказать, а служанка в это время вытирала пролитое кем-то из господ вино, разлитое от очередной неожиданно смелой шутки барона.
- Лорд-протектор Кромвель был… - вторая служанка уже поднесла кувшин к его бокалу, а герцог вытянулся в сторону Тристана, желая услышать, что скажет этот образованный француз по поводу повешенного главы государства. Только незаметно влезшая в его поле зрения тень Дженсена сначала перекрыла полностью вид парня так, что Йорк видел теперь только его руку с бокалом, и следом волну голоса барона прервала взволнованная, назидательная интонация лорда Дженсена Эклза. Как будто был прерван очень интересный спектакль, на самом интересном месте, и герцог испытал недюжинное раздражение, когда вернулся в трескучую болтовню своих советников. Последним ярким штрихом стало резкое изъятие из руки Тристана бокала, когда красная жидкость, что должна была оказаться в сосуде, плеснулась на светло-голубой кафтан лорда. Служанка ахнула и сразу же принялась чистить испачканную ткань. Барон замер, теперь его снова было видно за Дженсеном, отошедшим чуть в сторону.
- Не надо столько пить! – ворчал Эклз. – Ты и так ведёшь себя неподобающе.
- Вообще-то, Дженсен, - «Тристан» сузил свои чуть осоловевшие от выпивки глаза. – Это ты разлил.
Словно разделяя с ними своё подтрунивание над Эклзом, барон улыбнулся двум лордам, которым и хотел высказать своё мнение по поводу лорда-протектора Кромвеля. Он уже приоткрыл свой влажный, бopдовый от вина рот, чтобы ещё что-то сказать, как вдруг его силуэт бесповоротно закрыла чёрная тень, причём так резко и молниеносно, словно налетел коршун. Это пришёл Джейсон, и даже герцог ощутил какой-то неприятный холодок в груди, когда его увидел. Спустя секунду, лорд потянулся за кувшином, и Йорк смог увидеть «Тристана», и это был уже другой парень, не герой иронической пьесы, с успехом дающий премьеру, а скорее актёр-статист, которого уличили в убогой фальши.
- Что ты, брат, пусть пьёт, - этот кусок фразы герцог услышал, Джейсон говорил её громко и вполоборота, а дальше он приблизился к виску барона, и скорее всего, сказал ещё что-то лично ему. Йорк очень хорошо увидел, как побледнело, а затем вспыхнуло ярким и, очевидно, пекучим румянцем лицо, как задорный взгляд в один момент вскипел, и испарилась из него вся острота, вся чёткость, и он стал размазанным и пристыжённым, улыбка стёрлась, сменяясь грустной напряжённой полоской неплотно сжатых губ.
- Что ты, брат, пусть пьёт, - звенело эхом в голове Падалеки. – Он всё это отработает в постели.
Джаред ощущал щекой жар от дыхания Джейсона, мигом почти сошёл весь хмель, но по телу разошлась другая слабость, слабость оцепенения. Он не понимал, почему так боится, почему стоит сейчас, словно кролик перед удавом, и не может ни вздрогнуть, ни шелохнуться. Джейсон увеличил расстояние между ними, а парень стоял всё в той же позе и старался смотреть куда-то сквозь лорда, и сквозь весь этот лоск замка, в который чересчур вжился, забывая про свою настоящую жизнь. Дженсена позвал герцог, и тот ушёл, оставив парнишку со своим братом, который долил вино из кувшина Джареду.
- Так чего же ты не пьёшь, Тристан? – лорд звякнул своим бокалом о его бокал. – За здоровье Людовика…
Он замялся.
– Ну же, зазнавшийся француз, поправь меня, кто там у вас король?
Джаред не ответил, погружённый в нахлынувшие чувства. Джейсон подхватил его за локоть.
- Пойдём, поговорим, наедине, барон? – шепнул он.
Падалеки отрицательно замотал головой, его оцепенение начинало проходить, сменяясь прежними отчаянием и обиженностью. Мужчина отступил на шаг и попытался вырвать свой локоть из лап лорда.
- Не бойся, я не буду нагибать тебя прямо здесь, - губы Джейсона пробормотали это очень тихо, но барону показалось, что их слышал весь зал. – Успокойся, мы просто поговорим.
Падалеки шагнул назад в замешательстве, огляделся вокруг, ища того, кто может спасти его от разговора с лордом наедине, но не увидев, ни Дженсена, ни герцога, вздохнул и повёлся на тягу горячей ладони, которая легонько, но властно прихватила его за запястье, залезая пальцами под манжету. Они вышли из залы и направились прямо на второй этаж, по лестнице выстланной зелёной ковровой дорожкой. Джаред чувствовал под ногами махровую мягкость.

***

 

Четыре большие люстры висели под потолком приёмной залы, и вся она так же, как и светом, была наполнена тяжёлым монотонным гулом светских бесед, таких вроде бы о многом, вроде о возвышенном и лёгком, тогда как на самом деле вовсе ни о чём - пространство заполняли горы словесного мусора. Десятки разодетых людей красовались друг перед другом новыми одеждами, хвастались новыми постройками и владениями, шептались о любовных похождениях, едва только супруги или супруга не оказывалось рядом. Дженсен наблюдал за этим всем с новоявленным чувством презрения и не понимал, откуда же оно взялось, ведь ещё месяцем ранее он и сам не прочь был потрещать по-светски. Он стал немного иначе воспринимать происходящее, и когда ему протянула ручку с огромным перстнем жена герцога Анна Хайд*, герцогиня Йоркская, лорд задержал взгляд на её усталом лице. Раньше она казалась ему некрасивой и жалкой, как и всем придворным в Лондоне, которые своими шепотками заглушали королевский клавесин, стоило ей войти в приёмную залу дворца. Теперь ему удалось почувствовать, как она несчастна, и что от этого и меркла вся её возможная красота. Эклз без промедления поцеловал её ослабленную кисть. Огромное кольцо на этой руке смотрелось скорее не украшением, а элементом, отягчающим кандалы. Герцог Йоркский был королевской крови, и претендовал на английский престол в случае смерти старшего брата, короля Карла Второго, тогда как Анна была не такого высокого происхождения, всего лишь дочь графа. Весь этот шёпот за её спиной, вся грязь, которой её пытались полить, всё это накладывало неизгладимый отпечаток на её облик. Дженсен мягко улыбнулся ей, так как раньше никогда не улыбался этой женщине, без этого грубого выдавленного почтения, а с какой-то человеческой теплотой, и она так засияла в ответ, что мужчина даже немного смутился.
- Ваша милость, - обратился лорд. - Вы необычайно прелестны сегодня.
- О, спасибо, милорд! - она обмахнулась веером.
- Ваша милость, вы случайно не видели такого чудного барона Тристана де Ларуа. Он сегодня много выпил и вёл себя, как сумасшедший.
- Что вы, милорд, кажется, он большое дарование, - она как-то гордо вздохнула. - Говорят, что титул много значит.
Теперь в её словах звучала тонкая нотка горечи.
- Так этот образованный барон заткнул здесь за пояс всех маркизов и герцогов, что приехали к нам в гости. Милорд, а он всего лишь барон. Вероятно, скоро весь двор настроят против него, ведь не годится же барону быть умнее наследного принца.
Она разочарованно выдохнула.
Дженсен стоял и улыбался лукаво на один бок: "Всего лишь барон... ха, знала бы она, кто он такой на самом деле!".
Он взял с подноса бокал, его распирало от гордости и какого-то воздушного счастья. В жизни придворных так распространены зависть и алчность, что редкий дворянин за всю жизнь может испытать такое высокое и тонкое чувство, как радость за другого. Эклз вспомнил сразу же, что такого парящего томления не было у него в груди, когда свои награды и титулы получал за службу Джейсон. Тогда было больше немой ревности и всё та же неприглядная зависть, и сейчас, действительно радуясь за простого пахаря, сумевшего произвести впечатление на герцогиню, он почувствовал себя благороднее и чище.
Подошёл герцог Йоркский, кивнул жене и Дженсену.
- Джеймс, правда, барон де Ларуа может далеко пойти? - спросила Анна у мужа.
- О, королём ему не стать, - герцог сам посмеялся своей шутке, Дженсен изобразил смех, а Анна и вовсе надула губы. - Но, думаю, что с его знаниями, он мог бы послужить советником при моём дворе, когда я стану королём.
Дженсен поперхнулся от услышанного.
- Но он же так юн? - сквозь кашель возразил Эклз.
- Так и я же ещё не король! - герцог снова разразился смехом, и ему вторили все окружающие дворяне, обступившие Йорка, не смеялись только его жена и Эклз, который всё ещё не мог откашляться, да и не очень понимал этой шутки.
- Кстати, ваша милость, вы его не видели? - Дженсен отряхивал свой камзол от вина, уже во второй раз оказавшегося им забрызганым.
- Видел, они с Джейсоном шли по второму этажу, - он хотел сказать ещё что-то, но толпа вокруг собеседников вдруг расступилась, и к герцогу подошёл посыльный.
- Ваша милость, к нам прибыл генерал Томас Ферфакс с поручениями от палаты общин.
- Прошу меня простить, - Йорк отдал па своим гостям. - Мне нужно откланяться.
Дженсен ушёл сразу, как закончился разговор; он в приятном нетерпении отправился вверх по лестнице на второй этаж, чтобы порадовать пахаря столь лестным отзывом монаршей особы.

***

 

Спустя несколько минут они оказались в коридоре, прошли вдоль него несколько метров и Джейсон буквально столкнул "барона" в зашторенную спальню - комнату, в которой была лишь огромная пышная кровать, стол и тумбочка у кровати. На столе стояла мисочка с мокрым полотенцем, чаша с маслом и какой-то неприятного вида белый носок. На тумбочке возвышался большой пустой графин.
- Что это за место? - сходу бросил Джаред, пятясь к двери, ему в сердце ударила струя обжигающего пара, когда он понял, что Джейсон обманул его, когда сказал, что ничего крамольного не будет. Падалеки посмотрел лорду в глаза, посмотрел с потерянной прежде смелостью и его рука легла на эфес шпаги.
- Пахарь, ты что? - Джейсон подошел ближе, его руки опустились Джареду на плечи, и как-то по-наставнически сжали их. - Будешь угрожать мне моей же шпагой?
"Барон" снял ладонь с металлической рукоятки, секундная уверенность стала гаснуть, и огонёк в глазах поблёк.
- Ну, чего ты так раскис? - рука лорда толкнула парня ближе к кровати, тот так и осел на неё, положив ладони, неплотно сжатые в кулаки, на бёдра, и опустил вниз голову. - Не молчи, пахарь!
Рука лорда легонько щёлкнула его по подбородку, заставив парня его приподнять, и Падалеки стало казаться, что руки на его коленях скреплены кандалами, ноги связаны, и не уйти ему от грядущего надругательства, бессилен он помешать Джейсону, да и язык почти не ворочался, и всё, что он смог сказать, было тихое, сердечное:
- Я не хочу.
Тем временем рука Эклза расстегнула верхнюю пуговицу его сорочки, чуть приоткрыв шею, у Падалеки в глазах стало остро резать от несправедливости.
- Сегодня же не воскресен... ие... - прошептал он на выдохе, так, что последний слог был поглощён неконтролированным вдохом.
Он сидел на кровати, и мир кренился над ним, потолок расходился трещинами, стены сдвигались, шторы горели, а воздух поглощал едкий чёрный дым. Мир его фантазий был столь силён, что порой застилал собой всё, и, нет, пару минут назад Джаред не притворялся "бароном", он им на самом деле был, а теперь Эклз вернул его обратно в грязные чертоги его реальной жизни. Джейсон не знал его переживаний, он саркастически искривил губы, повёл рукой, и подбородок Джареда оказался в его ладони, такой трепещущий от судороги сдерживаемого горя, кисть лорда провела линию вниз, легла на шею, и под его большим пальцем теперь бился истошно пульс, такой напуганный, ускоренный, нечёткий. Лёгонькие постукивания по грубой коже, почти незаметные, но отдающие куда-то в самые дальние глубины естества. Лорд словно почувствовал физически, коснулся самой тонкой, живой и мягкой сути своего слуги.
Не убирая руки, Джейсон посмотрел Падалеки в глаза, тот всё больше впадал в свою бездонную грусть, которая лишала его любой возможности сопротивляться лорду, а тот держал руку так, будто намеревался в какую-то из следующих секунд его задушить. Из зрачков Джареда выглядывал одновременно и страх, и интерес. Кисть Джейсона лежала властно, но всё-таки невесомо, и не старалась надавить и сделать больно, скорее, она ощупывала его, изучала. Время остановилось, и мимо Падалеки пролетал лишь пепел его сгоревших фантазий, он отдался странному ощущению своей какой-то нечеловеческой покорности, ведь лорд глядел на него, будто на щенка, просто пытаясь ощутить его животное тепло. Когда палец Эклза заставил пахаря чуть отвернуть подбородок, желая открыть его длинную шею своему жадному взгляду, парень поддался, и шляпа Дженсена небрежно свалилась на пол. Парню во всей своей клокочущей неопределённости, во всём этом шатком положении, в котором он находился в последние недели, хотелось просто закрыть глаза, лечь на воду и уплыть по течению. Сейчас этим течением, этим потоком, которому нельзя было сопротивляться, был Джейсон, и когда он прислонился мокрыми губами к его беззащитной шее, Джаред вздрогнул от обжигающей волны стеснения и странной неги. А Эклз не облизывал его, не распылял поцелуи по шее, он метил губами точно в пульсирующую артерию, и почти не касаясь, ловил с неё тонкий ритм юной жизни. Четыре протяжных прикосновения губами, невесомых, лёгких, как морской бриз, вдоль горла вниз - Падалеки пришлось отклониться сильнее, и руками опереться на пышное голубое покрывало и вцепиться ладонями в полы его ткани, и не оттого, что больно, а оттого, что постыдно приятно.
Эта вздёрнутая длинная шея, очищенная от душного воротника и прядей волос, спадающих теперь точно на плечи, и мокрая дорожка губ у левого края шеи смотрелись эротично через замочную скважину, и несли с собой возбуждение, только возбуждение, с примесью ревностного гнева, вязкого, чёрного, почти неумолимого.
Джаред почувствовал этот взгляд, яростный, брезгливый, но пошлый, и он ощутил себя девкой из публичного дома, разодетой на потеху клиентам, которой предстоит выполнить свою грязную работу. И какая-то холодная, липкая вуаль окутала его, когда этот наблюдающий исчез, послышались звонкие шаги каблуков. Презрительное, язвительное цоканье. Джейсон уже стоял рядом, он то ли не слышал, то ли не придал значения этим удаляющимся шагам. Он возжелал этот похолодевший рот, хотелось сделать его горячим. Он поцеловал Джареда, двинулся своим языком в его влажную темноту, хотел завладеть им безраздельно, и руки сами потянулись к пуговицам его коута, но тут Падалеки словно проснулся от жуткого цепенящего гипноза и хотел руками оттолкнуть лорда, но дерзости хватило лишь чтобы нажать ладонями на его рельефную грудь, и тут плакать захотелось от собственной дешевизны и слабости, пришлось напрячь почти все мускулы на лице, чтобы это не произошло, и поцелуй, слава Богу, прекратился, потонув в этом напряжении.
Джейсон посмотрел на него с укором, или даже со злостью, и как с губ сорвалось настолько остро-чёткое: "Хватит, Джейсон, сегодня не воскресение!" - Падалеки сам не понял. Мало того, что он всё-таки воспротивился после всех этих отступлений и маленьких капитуляций, так ещё и назвал лорда по имени. Эклз держал его кистью за висок, пальцами давил на затылок, притягивая к себе и принуждая смотреть в глаза.
- Ну, и что? - его большой палец погладил парня по щеке. - Всё же добровольно.
Вторая рука лорда тем временем незаметно расстегнула Джареду штаны.
- И только соври, что тебе не нравится! - Падалеки почувствовал сквозь нижнее бельё скользящее прикосновение к своему члену, которое сразу же отдалось щекотной ломотой куда-то вниз живота и поясницу. - Или что тебе было плохо со мной в воскресение!
В голове сразу же в ряд выстроилась нарезка из воспоминаний того вечера, тех минут, что Джейсон был в нём: дыхание спёрло от силы того удара сразу по всем рецепторам, по коже снова пробежали последовательно мороз и жар, внизу живота откликнулось тягучее нетерпение от проникновения чужой плоти в его тело, нетерпение, требующее глубже принять в себя эту плоть, заполниться ею до предела. Он вспомнил, как обхватывал Джейсона ногами, чтобы прижаться к нему сильнее, и как сладко было, когда одновременно с членом в заднем проходе, у него во рту оказывался его язык, который Джаред бесстыдно посасывал. Это всё возбуждало молниеносно, и в руке у лорда креп его член. И теперь, вырвавшись из плотной пелены чувственных образов, Падалеки видел перед собой приоткрытый рот Эклза, который обжигал своим дыханием его губы, и он не смог сопротивляться поцелую и своей жажде впустить трепещущее горячее жало в лоно своего рта. В паху уже ныло от напряжения - рука Джейсона действовала неумолимо распаляющее. Лорда так возбуждал этот неумелый, но пылкий ответ Джареда, что он стал целовать ему щеки, приблизился к мочке уха и прошептал надрывно и искренне, так что у парня по телу побежала волна подкожных восторженных мурашек.
- Ты так красив в этом баронском костюме, словно настоящий барон, - его голос замирает на секунду, а Падалеки больно закусывает губу от счастья, душа в его груди берёт очень высокую ноту, ей истошно хочется в эти слова верить. - которым ты никогда не станешь, маленькая пахарская потаскушка.
Последняя фраза говорятся ещё ближе к уху, так что влага рта оставляет мокрые следы на мочке.
Джаред дослушивает, и высокая нота в груди перерастает в оглушительный звон, будто разбились одновременно все люстры и все стёкла в замке, и все разбились у ног Падалеки. Это была грубая, грубая, жестокая издёвка, укол шпагой между рёбер, и в первые секунды пахарь не мог воздуха в лёгкие набрать, только беззвучно разевал рот, как рыба, выброшенная на берег. Джейсон же кайфовал внутри, не выдавая ни смехом, ни глазами своего чёрного злорадного счастья от того, что удалось ударить обухом и растоптать этого дерзкого крестьянина, посмевшего одеть господские одежды. Лорд делал вид, что ничего не произошло, снова вернулся поцелуями к губам, минуя солёную дорожку слёз и не обращая на неё никакого внимания. Всё, что он сказал, было для него непререкаемой истиной, и плач лишь выказывал, какая тряпка этот никчёмный пахарь, а то ведь ходил, виляя хвостом, как павлин. Нельзя не упомянуть, что эта его "победа" всё-таки поселила в его сердце маленькую червоточину, но Джейсон планировал очень быстро её заткнуть сексуальным удовольствием. Он уже стянул с абсолютно размякшего Джареда штаны и нижнее бельё, и пальцы его пошло гладили дырочку, полностью игнорируя то, что член парня вяло лежал, полностью потеряв всякое возбуждение. Эклз облизнулся, и сделал толчок рукой, чтобы ворваться в Падалеки указательным пальцем, как вдруг ему в голову вонзилась вспышка боли, изображение перед глазами окрасилось в белый. "Барон" выбросил из рук осколки разбитого об голову Джейсона графина, столкнул со своих колен его тело, уложил его на кровать, сам оделся, глубоко вздохнул, унимая дрожь внутренней ярости, сподвигнувшей его на такой поступок, поднял свою шляпу с пола и вышел из комнаты для интимных встреч.

Часть 2.

 

Когда Джаред захлопывает за собою дверь, ему кажется, что с него струями стекает греховная грязь, в этот момент самому на себя в зеркало посмотреть было бы смертельно стыдно, весь залапанный, зацелованный, одетый, как барон, но выпотрошенный изнутри, словно в нём все внутренности перемешали и выскребли их из него скребком. В выпотрошенной груди не слышно сердцебиения, хотя понятно, что пульс зашкаливает. В ушах стоит монотонный звон, в сознании всё вертится причудливыми хороводами, и Джаред, пошатываясь, держится за шпагу, словно к ней приросла его рука, словно он умел ею пользоваться. Самое скверное - в первые секунды не гаснет искорка тонко-щемящей надежды, что Джейсон умрёт, что кровь из его раны на затылке вытечет вся, без остатка, на похабное голубое покрывало.
От этой мысли Джареда разбивает нервный смех, сумасшедше-радостный, на глазах выступают капельки яростных слёз, и вдруг кашель сменяет смех, и он подходит к лестнице, держась за перила.
"Нет, я слишком слабо его ударил" - с ужасом подумал Джаред. Ноги становятся ватными, и появляется первое здравое понимание того, что произошло. "Чёрт, я же ударил Джейсона!" - он медленно выдыхает, вытягивая губы трубочкой. - "У... что же теперь будет?".
Сейчас он явственно слышит своё бьющееся сердце в висках. Мимо него проходят два лорда, в роскошных одеждах, один из них случайно задевает Падалеки плечом, и парень едва не валится на две ступеньки вниз, но тот же господин останавливает его, своевременно ухватив за рукав.
- Барон Тристан де Ларуа! - незнакомец снимает шляпу и перестаёт быть незнакомцем. - С вами всё в порядке?
Лорд Пеллегрино пожимает ему руку.
"Тристан" ненадолго потерял дар речи, потому что полторы недели назад Марк был совсем по-другому одет и по-другому держался. Тогда он был скромен, коротко стрижен, со смиренным взглядом, весь в чёрно-сером, а сейчас он был в золотистом ярком камзоле, в широкополой шляпе, в парике с платиновыми кудрями, и взгляд у него был напыщенный, как и у всех других лордов на этом балу.
- Э... эм, - всё ещё находясь в замешательстве, "барон" не мог говорить, язык словно онемел и не слушался. - Я всё... хорошо.
- О, неужели? - его лицо разрезала острая ироничная улыбка, а сухая ладонь крепче сдавила парню кисть, обнаруживая свою невероятно цепкую хватку. - А откуда же эта мелкая дрожь?
Падалеки испытал жгучую неловкость, ощутив, какое действительно влажное и лихорадочное у него сейчас было рукопожатие, а когда Марк прямолинейно уставился ему в лицо, ожидая ответа, то показалось, что мягко-голубые глаза лорда словно заглядывали Падалеки в душу, и лорд уже знал обо всём, что произошло.
- Пойдём, обсудим твою работу? - мужчина кивнул в направлении по лестнице вверх.
Джаред скептически отклонил голову и сожалеюще поджал губы, собираясь отказать Пеллегрино, он усердно пытался выдавить из себя соответствующие слова, только слишком затянул, и лорд спросил сам:
- Ну, что такое?
Гримаса на лице Марка стала утрированно-грустной, он обижено надул нижнюю губу, передразнивая собеседника.
- Ничего не получится, - Джаред говорил сначала, смотря на лорда, а потом отвел взгляд и задел им случайно тринадцатилетнего мальчишку, одетого в длинный серый плащ, что стоял вместе с ними на лестнице, тот с интересом следил за ходом беседы.
- Ничего не получится с этим пари, я прошу прощения, лорд, что дал вам ложные надежды. - продолжил пахарь, стыдясь смотреть на лорда.
- Вот так-то, мой свет, - пробормотал Марк, обращаясь словно больше к мальчику, чем к Падалеки. - Вот так-то!
Он повысил голос, его напряжённые челюсти были полны гнева, но почти сразу же его лицо прояснилось, и он замер с отсутствующим взглядом, устремлённым в окно.
Прошло пару секунд, и Марк повернулся снова к пахарю и, с усилием похлопав его по плечу, очень спокойно продолжил:.
- Надавал, значит, обещаний, а при первой встрече с трудностями решил сбежать, поджав хвост? - он снова обратился к мальчику. - Исаак, это же совсем не благородно, не мужественно и, фу, как некрасиво, согласен?
- Да, настоящие учёные так не поступают, - гордо ответил мальчик. - Джордано Бруно вот...
- Ой, нет, про Джордано не стоит, там всё слишком грустно закончилось, - перебил его Марк. - лучше про Коперника вспомнить.
- Лорд, у меня большие проблемы с Джейсоном, - Падалеки отдалился от Пеллегрино и его маленького друга.
- У всех проблемы с Джейсоном, он как заноза в заднице, - Марк остался стоять на месте, не пытаясь остановить ускользающего вниз по лестнице "барона".
- Я ударил его, и он потерял сознание, лорд, - Джаред уже спустился на несколько ступенек. - Он убьёт меня, когда очнётся.
- А ты знаешь, кого больше всего не любит Джейсон?
Падалеки остановился и окаменел, словно уже услышав в своей голове ответ.
- Трусов, - Пеллегрино ехидно улыбнулся. - Тебе не позавидуешь, когда он найдёт тебя.
Марк нагнал незадачливого беглеца, взял его за предплечье.
- Тогда он без сомнения убьёт тебя, но сделает это так медленно, что ты вдоволь насладишься процессом.
Падалеки оцепенел, вспомнив, как Джейсон хотел засунуть ему нож в прямую кишку, и он с шумом выдохнул, понимая, как ему бы этого не хотелось.
- И что же мне делать? Он в любом случае меня убьёт!
- Если ты будешь держаться достойно, то нет, он этого не сделает, - Марк потянул Джареда за руку наверх, и тот не стал сопротивляться. - К тому же, в замке он тебя точно не тронет - ты же здесь как "Тристан де Ларуа", дворянин, а за убийство дворянина вешают или сажают в тюрьму.
- Мне же когда-нибудь придётся уехать от герцога, - возразил парень, всё ещё с опаской следуя за Марком.
- Джейсон вспыльчив, но довольно отходчив.
Они поднялись на третий этаж, прошли по коридору, Марк выдвинулся вперёд и ключами открыл запертую дверь кабинета, принадлежащего герцогу. На двери был вышитый позолотой королевский герб.
- Нам сюда точно можно? - спросил Исаак, осторожно закрывая дверь помещения.

***


Сначала Джейсон видел только белый ослепительный свет, ничего не чувствовал и не помнил, единственным его ощущением стал вкус соли, такой острый, колкий, обжигающий. Пробежало короткое мгновение, и он обнаружил себя на корабле, на огромном полуразрушенном фрегате, который медленно влачился по морским волнам позади величественной английской армады - Джейсон оказался в прошлом трёхлетней давности. Он вообще не любил ничего вспоминать, предпочитая всегда жить настоящим, а этот эпизод из военных лет вызывал у него приступ отчаянной злости, он был особенным, тот, что навсегда въелся его память, как вино в белую рубашку, и каждый раз, когда его внутренний взор касался его, он снова чувствовал зияющую пустоту в грудной клетке и леденящий ужас самого страшного для него одиночества - одиночества жизни без брата.
Всё было в точности, как тогда, и будто чья-то рука сжала ему горло, влажный морской воздух едва просачивался в глотку, а ветер в тот день был жестоко циничен, не разбавляя воздух свежестью, и на палубе всё ещё пахло смертью и палёной кожей, а ещё пахло кровью почти всей команды фрегата «Speaker», это около двухсот человек, двухсот человек, включая собственного брата. Раньше Джейсону казалось, что кровь не пахнет, а теперь он чувствовал всюду её медный запах, и его сердце разрывалось. А флот трубит победу, ни одного корабля не потеряно, повреждён только один их корабль, флагманский, который пришёл на поле битвы первым и последним его покинул. Покинул под обстрелом вражеских орудий из города - англичане потопили весь испанский флот, но город взять не смогли.
- Ничего, в следующий раз, Джейсон, - сзади подошёл к нему генерал Роберт Блейк, его слова царапали, как иголкой по коже. - Давай праздновать победу.
Главнокомандующий делал вид, что думал, будто Эклз мрачно глядит на повреждённую палубу, переживая, что корона не смогла разорить бухту Санта-Крус-де-Тенерифе.
- В Англии "Speaker"** починят, и он снова будет сиять.
Дженсен молчал, и взгляд его лёг на то самое красное пятно, в котором он нашёл брата, снова в груди поднялся адский вихрь и жар, он с трудом выдохнул из себя раскалённый воздух.
- Ты получишь титул маркиза, я тебе гарантирую, - генерал говорил быстро, видно было, что он старался скрасить своему подчинённому кошмар, которым обернулся для него триумф королевской армии.
- Да пошли вы, ваша милость, - прикрикнул Джейсон и оттолкнул от себя генерала, - со своим титулом! Что там с моим братом?! Ему помогли? Как он?
Генерал сжал губы, принял скорбный вид, снимая свою треугольную чёрную шляпу с белой оборкой на полях.
- Сожалею, лорд, это война, многим приходится жертвовать ради победы, - Блейк тяжело вздохнул и хлопнул своего помощника по плечу. - Корабельные врачи сделали всё, что возможно...

***

 

Марк подошёл к столу, который принадлежал герцогу, и достал из его ящика несколько старинных свитков.
- Взгляни, тебя может заинтересовать, - Пеллегрино протянул свиток Джареду. - Это подсказка тебе в создании паровой машины.
Падалеки неуверенно взял рукопись из рук лорда, развернул её, долго вглядывался в то, что было там написано и изображено, пытался посмотреть под разными углами, а потом вдруг смирился, что вообще ничего не лезет ему в голову, кроме будущей расправы Джейсона над ним, закрыл свиток и положил его на деревянный стол.
- Вам плевать, что он со мной сделает...
Лорд подошёл к нему ближе, погладил его по спине, приобнял за плечи, и какая-то его самая глубокая струнка натянулась, звякнула, едва не разорвавшись, и очень тонким отзвуком ударила под лёгкие. Такая боль была заключена в дрожании Джаредовых плеч, что могла тронуть даже самого бессердечного человека.
- Он не убьёт тебя, - Пеллегрино крепче сжал его плечи. - Обещаю.
- Да, этого вы не допустите, - парень освободился от его рук, словно от чего-то удушливого, небрежно и резко. - Зато вам плевать, сколько раз и как глубоко они...
- Закрой рот! - Марк приложил свою ладонь к его рту. - Не при ребёнке же. Исаак, выйди за дверь.
Мальчик послушно поплёлся в коридор, окинув Джареда на прощание сочувствующим взглядом. Лорд освободил парня, и вскинув одну бровь, спросил:
- А чего в этом плохого?
Спросил таким тоном, будто соитие между мужчинами было чем-то самим собой разумеющимся.
- Это грязно и грешно, - парень коротким жестом положил руку себе на шею, и на его лице промелькнул призрак острой боли, словно сказанные слова обожгли ему горло.
- Кто это сказал? Церковь? - в его голосе звучал неприкрытый скептицизм и неуважение к церкви, а смешок в конце фразы вообще вызвал у Падалеки негодование.
- Да, - после секундного молчания ответил парень. - Но...
- А ты помнишь - она утверждала, что Земля центр Вселенной? - гневно обрубил все его возражения Марк. - Сейчас мы знаем, что это ложь?
Джаред посмотрел на него исподлобья, осуждая за столь резкие слова, но всё же понимал, что они верны.
- Да, - он нахмурил брови и отвернулся к окну, наблюдая, как за окном сгущаются тучи, скрывая за своей чернотой розоватые закатные отблески, и парень ожидал услышать гром, ведь дело было к грозе.
- Ты получаешь удовольствие от сексуальной близости с Эклзами? - этот вопрос прозвучал так уверенно, так чётко и без тени сомнения, и эффект, оказанный этим вопросом на Падалеки был сродни удару молнии. Парень широко распахнул глаза, сердце в его груди сначала замерло от шока, а затем, как сорвавшись, забилось в рёбра, словно только что-то его хозяина уличили в самом страшном преступлении.
- О... как вы?! Конечно же, нет, - Падалеки покрылся стыдливым румянцем, ведь первый ответ, который пришёл ему в голову был "да", и по его кожным рецепторам пробежала волна памяти о том, как обжигали его тело наслаждением поцелуи Дженсена, как копилась внизу живота беспощадно приятная щекотка, когда в нём толкался Джейсон, раскрывал его шире и заполнял собой. Крамольные, чувственные, грязные картинки заполнили его сознание, как рой мух, и он абсолютно не знал, куда от них деться.
Марк смотрел на него пристально и сумрачно улыбался, улыбался так, будто враньё пахаря было так очевидно, что наблюдать за его смешными потугами отнекиваться было одним сплошным удовольствием. Прошло пару секунд, тишину разбавляли только звуки тиканья настенных часов и гулкое дыхание Падалеки.
Это был, прежде всего, момент честности с самим собой, когда приходилось признать свою "греховность". Марк не ждал ответа или пояснений, ему было ясно, что он посеял в юноше важные ростки, а взрастит ли он их правильно, было уже не его дело. Сейчас он увидел, как напряглись у парня руки, и как он грузно выдохнул, и лорд не успев сообразить, что делает, распахнул свои руки и обнял Джареда без лишних слов, погладил по каштановым волосам, подбадривающе похлопал по лопаткам. Ему стало казаться, что слишком тяжкую ношу он взвалил на эти плечи.
- Просто будь сильнее, - шепнул Пеллегрино, вспомнив о своих планах на Падалеки. - Потерпи, сначала всегда тебя, зато потом ты. Знаешь же, что за всё нужно платить, так что и они заплатят, а я попробую разобраться с Джейсоном...

***

 

Всё окружающее пространство обваливается на Джейсона стеклянными осколками, боль и ярость застилают глаза на столько, что он даже не мог вспомнить, что было дальше, какое-то время перед глазами было белое пятно, которое прояснилось лишь у двери каюты Дженсена, где смеялись и беззаботно болтали врачи.
- Лорд-протектор всех представит к награде, - сказал высокий и тощий.
- Да что ты?! Лорд-протектор бережливый пуританин - он наградит только простых матросов и высшее руководство, нам не достанется ни... - он не смог договорить, Эклз, немедля, врезал ему в живот кулаком, а затем с размаху ударил его головой об стену. Он хорошо помнил свою мысль: "Вот, что вам достанется!". Второй врач осел на скамейку и предпочёл не вмешиваться, видя дрожащего от бешенства Джейсона. Затем мужчина настежь распахнул дверь каюты, где лежал его брат, и первое, что бросилось ему в глаза, было не безжизненное тело Дженсена, это был мальчик-юнга, которого они вместе трахали, и который сумел разжалобить его близнеца так, что тот в итоге и пострадал, спасая этой корабельной шлюхе жизнь. Паренёк обнимал Дженсена за руку, что свисала кистью с кровати, осыпал её чередой поцелуев, смачивал её своими слезами, что беспрестанно лились из его припухших красных глаз. Его всхлипы казались Джейсону лицемерными и наигранно-жалобными, а прикосновения к телу брата - липкими и оскверняющими. Какая-то падаль лапала ЕГО святыню. Падаль, виноватая в её гибели. Эклз впал уже не в бешенство, он заходился в отчаянной безудержной ярости, и слёзы в уголках его глаз словно кипели, ошпаривая кожу. Его руки безжалостно схватили юнгу за волосы и отшвырнули его от тела брата, как паршивую собачонку, парнишка, словно податливая тряпка распластался на полу и, медленно подбирая под себя ноги, отполз в самый угол, где продолжал тихо скулить. Дженсен был весь перевязан бинтами, бледный, открытый, лежащий навзничь на кровати, и его расслабленное лицо было безумно красивым. Джейсон положил ему ладонь на грудь, и срузу же обдало запредельным холодом - не было ни малейшего движения - брат не дышал. Его руки судорожно перебрались к Дженсену на шею в поисках признаков жизни, которая, было видно невооружённым глазом, ускользала из его тела. Под пальцами таилось ужасное остывающее молчание. Пульс не прослушивался. Дженсен был всё ещё тёплым, но это было вовсе не то упоительное тепло, которое иногда сводило Джейсона с ума, и всегда обогревало его даже в самые жуткие моменты, стоило только кончиком пальца коснуться братской щеки. Мужчина, всхлипнув, протянул ладонь и погладил по влажной коже. Сделай он это вчера - брат бы отмахнулся от его руки, как от назойливой мухи, ведь так он делал всегда. А сейчас не отмахнулся. Тишина шелестела в ушах, тишина выпивала воздух в комнате, тишина отнимала надежду. Из всех звуков только и помнились, что пошлые всхлипы из угла комнаты, где пылал жизнью опустившийся мальчик, которого Джейсон ненавидел всё больше. Боль, что сочилась теперь из всех пор, на эти секунды стала таким абсолютом, что снова изображение всё выцвело, и остался только белый-белый свет. Здесь всегда заканчивалось его воспоминание. И сейчас Джейсон о


Поделиться с друзьями:

История создания датчика движения: Первый прибор для обнаружения движения был изобретен немецким физиком Генрихом Герцем...

Своеобразие русской архитектуры: Основной материал – дерево – быстрота постройки, но недолговечность и необходимость деления...

Адаптации растений и животных к жизни в горах: Большое значение для жизни организмов в горах имеют степень расчленения, крутизна и экспозиционные различия склонов...

Общие условия выбора системы дренажа: Система дренажа выбирается в зависимости от характера защищаемого...



© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!

0.034 с.