В душе Сэйбер уже было принято спокойное и твёрдое решение, которое уже почти облеклось во фразу «он должен быть убит».

Возможно, в самом конце, единственное, что ей останется, так это обратить свой меч против него. Даже если это будет запрещено Командными Заклинаниями, очевидную враждебность нельзя было изменить. Возможно, это был самый сильный разлад в их команде за всю Войну. Однако, несмотря ни на что, пока она с Эмией Киритцугу, очень возможно то, что ей не заполучить Грааля, которого она так желает.

- Даже если я обнажаю свой меч ради того, чтобы заполучить Святой Грааль, если я передам Грааль тебе, тогда я…

Закат над Калманном возник перед глазами Сэйбер. Желание, сокрытое в её сердце, не дало ей договорить.

Голос из-за её спины прервал эту болезненную тишину.

- Ответь мне, Киритцугу. Несмотря ни на что, в этот раз ты обязан всё объяснить.

Даже Ирисфиль, которая полностью доверяла своему мужу, не смогла сдержаться и подала голос.

В отличие от Сэйбер она знала его образ мыслей и понимала его. Однако была большая разница в понимании, выраженном в словах и в ошеломляющих действиях на её глазах.

Она почувствовала холодное предостережение, говорившее «неужели…?», когда Лансер задал вопрос о невесте Лорда Эль-Меллоя. Однако уверенность, жившая в её сердце, полностью отринула это предположение. Несмотря ни на что, невозможно, чтобы он сделал что-то подобное…

В конце концов, даже его жена, Ирисфиль недооценивала безжалостность Киритцугу.

- …Кстати говоря, ты впервые видишь мой «метод убийства», Ири.

Прервав молчание, которое он хранил до этого момента, Киритцугу ответил сухим голосом. Тусклый и холодный взгляд, который он подарил Сэйбер, потеплел, когда он несколько стыдливо посмотрел на Ирисфиль.

- Нет, Киритцугу. Не говори со мной, говори с Сэйбер. Ей нужно с тобой поговорить.

- Нет, мне нечего сказать этой Слуге. Нечего сказать убийце, который руководствуется славой и честью.

Он бесстрашно произнёс фразу, оскорбляющую Сэйбер, продолжая смотреть на Ирисфиль. Конечно, Сэйбер не могла это проигнорировать.

- Не смей унижать при мне рыцарство, ты, зверь!

Даже столкнувшись с гневными криками Короля Рыцарей, чьё лицо исказилось от ярости, Киритцугу оставался непреклонным как скала. Он не обращал внимания на Сэйбер, продолжая глядеть на свою жену. Однако на этот раз он начал говорить, не останавливаясь.

- Рыцарство не может спасти мир. Так было в прошлом, так будет и в будущем. Эти ребята выпестовали идею, что есть разница между добром и злом, когда дело доходит до боя, и в битве ведут себя так, словно у них есть гордость. Только потому, что герои всех эпох завернули себя в эту иллюзию, как думаешь, сколько было парней, обманутых славой такой отваги, которые, в конце концов, умерли, истекая кровью?

- Это не иллюзия! Даже если дело касается жизни и смерти, пока эти поступки совершаются людьми, они должны подчиняться правилам и идеалам, которые нельзя нарушать. Праведность не должна быть потеряна. Иначе взовьются бесконечные очаги войны и вновь превратят мир в ад до конца времён!

Сэйбер возразила с правотой в голосе. Но Киритцугу издевательски фыркнул.

- Видишь, вот как, всё как ты сказала, Ири. Эта великая Героическая Душа думает, что поле боя лучше ада. Что за шутка! Неважно, в какой эпохе, поле боя есть самый настоящий ад. На поле битвы нет места надежде. Там правит лишь ледяное отчаянье и грех, называемый победой, который зиждется на боли побеждённых. Все те люди, что встречаются в бою, всем сердцем приняли зло и глупость действа названного «войной». До тех пор пока люди не раскаются, и не будут считать это зло самым настоящим табу, ад будет бесконечно повторяться в этом мире.

Сэйбер, которая знала лишь абсолютно жестокого, бессердечного Киритцугу впервые увидела его с другой стороны – человека, практически раздавленного бесконечной мукой и печалью. Его монолог можно было назвать стенаниями.

- Однако люди не понимают этой истины, неважно как высоко поднимаются горы, созданные из трупов. Всё потому что эра отважных и бесстрашных героев всегда затмевает им глаза прекрасными героическими легендами. Из-за манящих деяний этих идиотов и их нежелания признать что убийство - зло само по себе, человеческая сущность оставалась на том же месте со времён Каменного Века!

Кто был целью гнева, который наполнял его глаза – это и так уже было ясно и незачем было это проверять.