Когда вы впервые принесли малыша домой

Нет ничего прекраснее того момента, когда молодая пара покидает роддом. Наконец они стали родителями, и теперь их заботит только одно: как поддержать головку малыша. Наконец-то! Вас только трое, и вы начинаете самостоятельную жизнь!

Эта независимость продолжается до тех пор, пока вы идете из больницы домой. А вот дома вас встречают советы мудрой бабушки. Конституция Соединенных Штатов предполагает, что бабушки вправе вмешиваться в жизнь молодых людей с помощью своих советов. У них всегда готов ответ на любой вопрос, к тому же они с ходу заявляют, что ребенок и. дня не проживет с такими неопытными родителями, какими вы являетесь в данный момент.

Самый лучший способ контролировать сердобольных бабушек — это признать ценность их советов, но самим поступать как хочется. Затем попробовать убедить их, что ребенок не погибнет в руках своих родителей. Если не получится, то полагается нападать на них с веником до тех пор, пока они не уберутся из вашей жизни. Иначе они будут преследовать вашу семью и до самой смерти стоять под окнами.

ОСНОВНОЙ ЦИКЛ ДЕТСКОГО НАСТРОЕНИЯ

Только что родившись, младенцы всегда следуют одной и той же схеме поведения. У них сформировался определенный цикл смены настроений.

Настроение номер один. Сейчас заплачет.

Настроение номер два. Плачет.

Настроение номер три. Закончил плакать.

Ваша задача — как можно дольше сохранять у младенца настроение номер три. Вот традиционный метод, как этого добиться. Когда ребенок начинает плакать, вы и ваш супруг передаете его с рук на руки и повторяете уже заученные слова:

— Ты думаешь, он голоден? Нет, он не голоден. Он только что поел. Может быть, у него пучит животик и ему надо выпустить газы? Нет, не то. Может быть, надо поменять пеленки? Но он сухой. Или ты думаешь, что он голоден?

И так далее, до тех пор, пока ребенку не надоест этот хоровод и он не заснет сам.

КОГДА НАДО КОРМИТЬ МЛАДЕНЦА?

Днем вы должны кормить ребенка именно в тот момент, когда звонит телефон. Ночью вы должны кормить ребенка сразу же как заснули. После каждого кормления вы должны похлопывать малыша по спинке до тех пор, пока он не срыгнет на ваше плечо.

ЧТО ТАКОЕ КОЛИКИ?

Колики — это когда ребенок кричит все время, и знающие люди рассказывают вам, как у их детей были колики семьдесят один месяц подряд. Если у вашего ребенка колики, вы должны показать его врачу, чтобы тот сказал: «Здесь не о чем волноваться», что, конечно, является правдой, с его точки зрения, потому что он живет за много миль от дома, где орет малыш с коликами.

РАЗВИТИЕ РЕБЕНКА В ПЕРВЫЕ ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ

Первые шесть месяцев — это время, когда ваш ребенок растет с невероятной скоростью. Он учится улыбаться, держать головку, сидеть, играть в погремушки и ломать игрушки.

Ха-ха! Просто шутка. Шутка для тех родителей, которые, как коршуны, наблюдают за своими детьми, чтобы заметить каждый их новый шаг в росте и развитии. На самом деле лишь потом понимаешь, что в течение этих шести месяцев дети только и делают, что лежат и писают.

ВОСПИТАНИЕ НОВОГО ЧЕЛОВЕКА

В 50-е и 60-е годы родителям внушали, что детям надо все разрешать. И вот, пожалуйста, результат вашего воспитания на сегодня. Поэтому мы, профессионалы, советуем вам воспитывать ваше чадо начиная с самого рождения. В случайных перерывах в течение дня вы должны посадить вашего ребенка перед собой и суровым голосом заявить:

— Никакой беспокойной ночи сегодня, молодой человек.

Вы можете подумать, что это напрасная трата времени, но ученые определили, что трехдневный малыш уже может понять по тону взрослого, сможет ли он безобразничать сегодня ночью или нет.

НЯНЕЧКИ

Без всякого сомнения, самые лучшие сиделки — это ваши бабушки. С ними вы чувствуете себя надежно, вы можете безоговорочно доверить им ваше драгоценное дитя на долгое время. Потому-то большинство бабушек улетает во Флориду сразу же, как только вы в них нуждаетесь.

Если нет ни одной бабушки, то вы обычно нанимаете студентку. Нет, конечно, современная молодая девушка вас не интересует, ну, такая, которая любит бездельничать, играя в компьютерные игры. Нет, вам нужна серьезная, ответственная девушка, которая в детстве мечтала быть монахиней. Но даже если вы такую находите, то и тогда ваше сердце не на месте. В первый раз, когда она появляется у вас, вам нельзя далеко отходить от дома, Вы делаете вид, что уезжаете, оставляете машину за углом, потом незаметно прокрадываетесь назад, подходите к окну и внимательно прислушиваетесь. Позднее, если вы прониклись доверием к вашей нянечке, вы можете спокойно есть сандвичи, сидя под окном, и даже тихо слушать радио. В конце концов, у вас свободный вечер!

ПЕРВАЯ ТВЕРДАЯ ПИЩА

Мы небрежно употребляем слово «пища». Но как иначе назвать ту ерунду в маленьких упаковочках и баночках, которыми пестрят полки детских продуктовых магазинов. Дети ненавидят эту еду. Да и кому бы она понравилась?

Дети едят пищу очень интересно. Они, вероятно, впитывают ее через кожу, потому что лицо под конец кормежки становится похожим на кремовый торт. Поэтому самым эффективным способом кормления будет следующий: надо всего лишь вымазать едой лицо ребенка.

К сожалению, большинство неопытных родителей настаивают, чтобы дети ели через рот. Они дают им ложку за ложкой, искренне надеясь, что совершают нечто невероятно важное, вертясь вокруг стульчика, как юла. После окончания кормежки родители понуро отправляются чистить место происшествия. И именно в этот момент ребенок начинает отчаянно выплевывать проглоченную еду, как мизерный вулканчик. Тогда его лицо становится похожим на кремовый торт. И вот к чему мы приходим под конец — дети впитывают еду кожей.

ПЕРВЫЕ ШАГИ

Большинство детей учатся ходить где-то на двенадцатый месяц после рождения, хотя никто никогда не может предсказать этот момент. Все родители одинаково волнуются по этому поводу, хотя непонятно почему. Ведь следующие двенадцать месяцев их малыш будет беспорядочно ползать по всему дому, собирать пыль и падать. Вам никогда не удастся схватить его раньше, чем он упадет; Они падают так неожиданно, что ни один взрослый глаз не может засечь этого момента.

В течение этого времени ваша задача как родителя — следить за вашим отпрыском повсюду, держа его за руки. Вам придется быстро поднимать ребенка с пола, иначе он рискует подобрать что-нибудь не очень чистое и взять это в рот.

КОЛЫБЕЛЬНЫЕ

Я вам не советую исполнять колыбельную «Баю-баюш-ки-баю», потому что это злая и старая песня, а ее конец не настолько привлекательный, как нам казалось раньше. Куда как лучше сравнительно новая песня «Спи, моя радость, усни».

Спи, усни...

Спи, усни...

Спи, усни...

И самой не спать до шести с половиной утра.

Дэйв Барри

 

РЕБЕНОК ИДЕТ В КОЛЛЕДЖ:

Как ты узнаешь, что плод созрел? Он падает с ветки.

Андре Жид

 

Мне показалось, что я отвожу ее в школу. Тогда что я делаю в этом университетском городке? Разве не я так долго стелила ей постель? Зачем ей одеяло на этой странно неудобной кровати? Что мы здесь делаем? Она так взволнована, а я... я притворяюсь, что камень, который лежит у меня на сердце, вовсе там не лежит. Эти восемнадцать лет, куда они унеслись?

Ну вот, все сделано! Кровать застелена, чемоданы распакованы, она даже постеры на стены наклеила. Неужели это означает, что мне надо уходить? Я поцеловала ее на прощание, улыбнулась и пожелала счастья — но чтобы за студенческими тусовками она не забывала об учебе. Потом я вышла за дверь и оказалась в объятиях золотой осени. Открыла машину, скользнула на водительское кресло и заревела.

Дорога домой долгая и унылая. Я вошла в дом. Так тихо, будто здесь никогда никого и не было. Ее комната такая пустая и гулкая, ах, Господи, какая тишина! Я не могу в это поверить. Даже на полу ничего не валяется! Постель аккуратно застелена. Под кроватью не видно ни одного чулка. Занавески висят на окнах слишком прямо, а ванная не занята. Но... что это? Да это под кроватью валяется какой-то мусор!

Так вот куда все время исчезали мои чашки и хрустальный бокал, и все это лежит на фотографиях бывших друзей-

мальчишек. А вот ее любимая блузка в уголке. Она ее забыта. Неужели она забудет и меня так же, как эту блузку?

Я услышала шум школьного автобуса, проехавшего мимо нашего дома, и мое сердце подпрыгнуло, потому что на какой-то миг я подумала, что она вернулась домой. Потом с глубоким вздохом вспомнила, что школьный автобус больше не нужен. Водитель свернул за угол, взревел мотор, и автобус скрылся из виду. А я смотрела на пустую дорогу. Здесь больше нет школьницы, не будет и дома, полного друзей и подруг, не будет ни беспорядка в ванной комнате, ни грязных следов у двери. Только чистота, тишина и скука.

Этим утром я продолжала оставаться матерью, какой была все восемнадцать лет. Когда я впервые осознала себя матерью, я была растеряна так же, как и сейчас. Что же мне теперь делать? Кого мне опекать и воспитывать? За кем ухаживать? Ведь я так хотела, чтобы она была во всем независимой. Я бы очень хотела для нее хорошую работу. Но почему мне никто не сказал, как я себя буду чувствовать, когда это время наступит?

Не вчера ли только она бросалась в мои объятия и ее кудряшки блестели на солнце? А вот она свернула за угол и упала — ее первая катастрофа, — она разбила колено. А вот у нее выпал зуб. Теперь же перед ней расстилался широкой лентой новый путь, и катастрофы обещали быть больших размеров. Например, разбитое сердце и мечты. И больше я не смогу утешить ее поцелуем. Больше не сработают любимые шоколадные конфеты и мультики про Микки-Мауса. Я бы хотела уберечь ее от потерь и разочарований, но не могу. Она должна научиться всему сама. Сама лечить сердечные раны и глотать слезы.

Я-то думала, что готова к этому моменту, я думала, что все было спланировано заранее. Я начала новую карьеру, заполнила календарь предстоящими делами. Я не собиралась сидеть дома и рыдать в опустевшем родительском гнезде. Только не я. Я же выше этого. Я же современная женщина: яркая, эффектная, уверенная в себе. Тогда почему же я схватила любимую куклу своей дочери, обняла ее и реву?

Тогда я вспомнила одну сцену. Была другая осень, другое место. Я была юной девушкой, которая отправлялась на учебу в далекий колледж. Свежий воздух вдохновлял меня и манил новыми перспективами. А на прощание мне махал рукой мой отец, все его тело сотрясалось от боли. О, папочка, как я теперь тебя понимаю!

Тяжелая ноша — жить одному теперь, когда твой ребенок ушел и в тебе больше не нуждается. В сердце саднит тяжелая рана, и она не заживет еще много-много лет.

Я надеялась, что смогу найти новое занятие, смогу мечтать о новой жизни, заполнить освободившееся время, пролить свою любовь на что-нибудь еще и привыкнуть к чистой ванне. Но теперь, на пороге новой золотой осени, я думаю, что я просто буду сидеть в детской комнате моей дочери, сжимать старую и сильно любимую куклу, плакать и вспоминать.

Фшъшс Волкенс

МАМИНА ПОМОЩНИЦА

В тот год, когда я приехала в Даллас, я узнала, что настоящими матерями никогда не рождаются. Я только что устроилась на новую работу в филиал Эн-би-си на севере Далласа. Будучи «Мисс Америкой», я понимала, что меня могут воспринимать как королеву красоты, поэтому мне было трудно самоутвердиться. Мне пришлось удвоить усилия, потому что я люблю работу, но еще я люблю и семью. Трудности с новой работой, новым домом, четверо детей и техасская жара делали все возможное, чтобы вывести меня из себя.

И самым тяжелым испытанием было выделить денек для общения с Тайлером, моим трехлетним сыном.. В Оклахоме он три года находился в совершенно замечательной семье, рядом с нашим домом. Все члены семьи относились к нему как к приемному сыну. Если бы я смогла остаться там, то моему счастью не было бы предела. А теперь передо мной стояла задача найти этой семье достойную замену. Но вот прошло несколько мучительных дней наедине с моими детьми, и я поняла, что найти нянечку надо как можно скорее.

И именно тогда, когда я почти отчаялась, мне на помощь пришла подруга Кармен. У нее в Сан-Антонио жила тетя, которая могла переехать в Даллас и поработать у нас, если нас это устроит. Поэтому я тотчас же позвонила Мэри и воспрянула духом.

Женщина, появившаяся в дверях, не соответствовала моим представлениям об идеальной нянечке. Она была маленькой и довольно старой. Ее одежда была потрепанной и

ветхой, и кое-где виднелись заплаты. Удивительно скромная, она говорила на ломаном английском. Впрочем, говорила она редко, только тогда, когда я задавала ей вопросы. А когда она улыбалась, то обнажала удивительно некрасивые зубы. Как я могла нанять ее? Как я смогу давать ей указания и доверять ее решениям? Как она могла заботиться о маленьком человечке?

С первого же момента появления Мэри Тайлер развеял все мои сомнения. Он взял ее за руку, провел в дом, и там они провели несколько веселых часов, наслаждаясь компанией друг друга. Мэри слушала малыша и смеялась. Они сидели в кресле и смотрели телевизор. Затем переместились на пол. Она не переставала восхищаться моим сыном, он был для нее таким замечательным. И я видела: они многому учатся друг у друга.

Одежда, которую мы купили для Мэри, так и осталась в ее шкафу «для особенных случаев», как сказала она. Но Тайлер даже не замечал, и ему было все равно, что Мэри одевается не так, как большинство людей. Он просто гордился своей новой компаньонкой. Каждый день без исключения она шагала к его школе, садилась на скамейку в холле и наблюдала за детишками. Когда наконец звенел звонок, Тайлер находил ее, и они вместе шли домой. Однажды начался дождь, и я второпях поехала за моим малышом, но он не захотел ничего слышать. Он желал идти домой с Мэри, потому что ему хотелось побегать с ней по лужам. В конце концов, невзирая на непогоду, Мэри и мой сын шли домой вместе, в обнимку, как закадычные друзья.

Мне всегда вспоминается один случай, который отлично характеризует их дружбу. Это был визит к глазному врачу. Мэри всегда была робкой и скромной в общественных местах, и перспектива посетить огромный институт казалась ей слишком волнительной. Но я настояла на этом походе, потому что она отчаянно нуждалась в очках, и мы пошли. Она выглядела несчастной и незащищенной в огромном кабинетном кресле, и Тайлер тоже видел ее смущение. Он придвигался к ней все ближе и ближе, и тут свет погасили. Доктор

включил светлый квадрат с буквами на стене, и Мэри неуверенно прочитала верхнюю строчку, а нижние строчки читала с трудом. Потом уголком глаза я уловила еле заметное движение рядом с собой. Тайлер подошел к ней за кресло с лукавой улыбкой на лице. Он подсказывал ей ответы!

Слава Богу, работу матери могут выполнять не только сами мамы. Я особенно благодарю тех женщин и мужчин, которые имеют возможность отдавать свою любовь и заботу чужим детям. Как это прекрасно, когда дети видят вокруг себя так много взрослых, готовых их любить. Это и медицинские работники, и члены женской организации скаутов, и тренеры малой лиги, учителя, нянечки, соседи, и дяди, и тети, разумеется. Спасибо таким людям, как Мэри, они поистине ангелы-хранители.

Джейн Джеиро

МАЧЕХА

После развода мы с моим бывшим мужем Эриком сохранили -дружеские отношения, которые нас вполне устраивали. Мы распределили наши родительские обязанности и расписание посещений. Чарли, наш сын, был рад такому разрешению вопроса. Он пребывал в добром расположении духа.

Поэтому, когда я впервые встретила невесту Эрика, женщину, которая должна была стать мачехой моего сына, я очень расстроилась. Вне всякого сомнения, Бонни должна будет влиять на жизнь моего ребенка. Но что мне не понравилось больше всего, так это то, что она будет влиять и на мою жизнь тоже.

В первую же нашу с ней встречу я поразилась, насколько она не похожа на меня. Она была одета в костюм деловой женщины и всем видом демонстрировала свою нацеленность на успех. В то время как я всегда одевалась неброско. Она была привлекательной, яркой и уверенной в себе. Я же суетлива, нервозна и беспокоилась по пустякам. Я чувствовала себя смущенной и была подозрительной. Критиковала каждую деталь в ее поведении, поскольку она должна была стать мачехой моего сына. Первое, о чем я подумала: «Как она будет себя вести с моим сыном?»

До нашей встречи у меня было несколько вариантов предположений насчет характера будущей мачехи. Один тип — это «злая ведьма», ужасная особа, которую мой сын будет бояться. И тогда, конечно, в поисках душевного тепла он обратится ко мне, его настоящей мамочке, которая поддер-

жит его своей мудростью и терпением, как только родная мама и может.

Другой тип пугал гораздо больше, несмотря на то что он был более положительным. Этот тип представал мне в таком образе: Бонни — это надежный берег, к которому будет причаливать мой сын в поисках утешения и рассказывать о том, как его не понимала собственная мать. Или еще хуже. Она была веселой женщиной, поэтому сын мог бы мне сказать: «Нет, я не могу прийти сегодня вечером. Бонни купила потрясающий костюм, в котором я пойду на бой быков».

К сожалению, сбылась моя последняя фантазия. Эта женщина смогла стать для моего ребенка второй матерью, мне же оставалось только ждать и наблюдать за этим медленным процессом.

Со временем я стала менее подозрительной и враждебной по отношению к Бонни. Она показалась мне менее официальной и более доброжелательной ко мне. Мы распределили наши обязанности по отношению к сыну, кто, когда и чем с ним занимается, ходит на родительские собрания и спортивные игры.

Однажды мы с моим новым мужем пригласили Эрика и Бонни к нам домой на чашечку кофе. Это было как раз после очередного школьного собрания. Чарли, которому всегда нравилось столпотворение, был доволен. В течение вечера все напряжение и официальный тон исчезли. Мы с Бонни открыли друг другу души, и наше общение стало дружеским. Вместо того чтобы быть «бывшей» и «мачехой», мы стали просто друзьями.

Несколько месяцев спустя мы вчетвером встретились, чтобы поговорить о школьных успехах Чарли. На эту встречу Бонни не принесла свои записные книжки, тетради и книги, как это было раньше, она держалась просто и с достоинством. Она рассказала о том, что ей тяжело пока справляться с Чарли в его возрасте (он же был подростком). Может быть, она слишком много от него требует или, наоборот, слишком мало?

Мое сердце дрогнуло, и я встала на ее сторону. Точно такие же страхи посещали и меня одно время. Она думала, чувствовала и вела себя, как родная мать.

Итак, вторая мать Чарли не была ни злой ведьмой, которая будет обижать и ненавидеть моего сына, ни сказочной волшебницей, которая заберет его от меня. Она была обыкновенной женщиной, которая просто любила моего мальчика. Она волновалась о нем, сражалась за него и хотела защитить от горестей.

Теперь я изменила свое отношение к Бонни. Ведь сначала я ее боялась. Сейчас же я радовалась ее появлению в моей жизни и жизни мальчика. Мне нравятся некоторые ее идеи по поводу воспитания сына, мне даже понравились ее деловые бумаги. Я также признала свою собственную неправоту — мне не надо было держать сына у своей юбки. Может быть, я первая его полюбила, но это не значит, что не будет любить кто-то еще. Теперь на свете есть еще одна женщина, которая любит его так же сильно, как и я. И я рада этому.

Дженнифер Грэм

СТАТЬ МАТЕРЬЮ

Мередит Грей

Я БЫ ТАК ХОТЕЛА...

Я бы так хотела быть мамой,

Как никто другой на земле,

Родить одного или двойню,

Чтобы радостно было мне.

Я бы так хотела их нянчить

У своей теплой груди,

Где висит медальон сердечком

И цветут цветы любви.

Я бы так хотела накрыть их

Одеялом тепла и света,

Чтобы были они в моем доме

Защищеннее всех на свете.

Я бы так хотела умыть их

Чумазые и веселые лица.

Мне приятнее это будет,

Чем иметь все богатства мира.

Каждый ребенок, рожденный на свет, — это новая мысль Господа, новая блестящая возможность.

Кейт Дуглас Уиггин

 

РАДОСТЬ ПРИШЛА В МИР

Боли начались сразу же. Я вдруг почувствовала тяжесть внизу живота, но не придала этому особенного значения. Наступил канун Рождества, а я готовилась родить где-то в конце января, поэтому была уверена, что ждать еще долго. Скорее всего я что-нибудь не то съела.

В 1973 году мы с мужем праздновали наше первое Рождество в маленьком городке в штате Мэн, в нескольких милях от базы, где он служил летчиком. Наши родители были далеко, и я решила в это Рождество совместить традиции обеих семей — ореховую начинку для пирога, которую обычно готовила его мать, и пирог по рецепту моей матери, их традицию украшать елку в ночь перед Рождеством и нашу традицию присутствовать на вечерней службе в церкви.

Единственное, что я не могла предугадать, так это погоду. Весь день шел снег, огромные пушистые снежинки накрывали землю в ледяной тишине. Снегопад задержал Билла на целый час. Он остановился в десяти милях от дома, когда ехал с базы, которую окутал белый туман. В результате мы решили остаться дома у огня, а не ехать на службу в церковь.

Дома пахло вкусным пирогом и сосной. Из магнитофона неслись звуки рождественских песен, а в камине весело потрескивал огонь. В доме царила гармония. Только боли у меня внизу живота все усиливались, и снегопад тоже.

Где-то в семь часов мы с Биллом решили принять меры. Мы подумали, что у меня расстройство желудка, и поэтому я выпила лекарство. Затем мы стали наряжать елку красныи и золотыми шарами, которые я купила накануне. Как только я вытянула руку, чтобы повесить очередной шар на самую высокую ветку, резкая боль пронзила спину насквозь, и я закричала.

Билл бросился ко мне и помог добраться до ванной. Воды отошли, я рожала.

— Но ведь еще так рано! — бормотала я в растерянности, а муж пытался высчитать периоды пауз. Каждая казалась короче другой, и мы пребывали в дикой растерянности.

— Нам лучше поехать в больницу, пока еще возможно, — сказал Билл, вспомнив про погоду.

— Может быть, это ложная тревога? — усомнилась я, но боли возобновились с новой силой.

— Нет, мы едем прямо сейчас, — сказал он.

Билл помог мне надеть пальто и понес к машине. К тому времени снег превратился в отвратительный ледяной дождь. Я взяла с собой старое одеяло, которое положила на сиденье. Муж накинул поверх моего пальто теплую шаль и сам скользнул на сиденье водителя. Машина завелась отлично, но нам пришлось потерять несколько минут, так как шины буксовали на мерзлой дороге.

Наконец нам удалось тронуться, и мы поехали. Чтобы хоть немного снять напряжение, Билл включил радио. Знакомые звуки гимна «Радость приходит в мир» наполнили салон машины. Словно невидимый хор пел для нас в темноте, но, к сожалению, он не облегчил мои боли и нарастающий страх.

Ближайший город располагался в долине в шести милях от дома. Больница базы находилась в четырех милях, а погодные условия были просто угрожающими. Машина едва двигалась по свежему снегу, превратившемуся в жидкое грязное месиво на льду. К тому же мешал туман. Ничего не было видно уже в метре.

— Где я нахожусь? На своей ли полосе? — спрашивал Билл, выключив радио. Он склонился вперед, всматриваясь в темноту. — Господи, я ничего не вижу!

Это вряд ли была молитва, но сейчас я думаю, что он молился. Мы не видели других машин ни впереди себя, ни позади, но внезапно рядом с нами остановился старенький грузовичок, в котором виднелась темная фигура водителя. Вместо того чтобы уехать вперед, водитель чуть притормозил, яркие фары его машины осветили для нас дорогу вниз. У нас не было выбора, мы вынуждены были следовать туда же, куда и он.

Грузовичок медленно направлял нас по дороге и привел к стоянке машин возле церкви, располагавшейся на окраине городка. Сквозь туман я могла различить многочисленные машины и позолоченный прямоугольник церковной двери. Мы следовали за грузовичком до тех пор, пока не нашли свободное место для стоянки. Грузовик же продолжил свой путь и остановился поодаль.

Билл выскочил из машины и бросился в церковь в поисках помощи. Священники уже готовились к проведению рождественской службы, но служительница знала, что делать. Она вызвала «скорую помощь» и помогла Биллу вытащить меня из машины. Пять минут спустя под звуки торжественного гимна «Радость приходит в мир», доносившегося из церкви, появилась на свет наша маленькая дочка. К тому времени, как прибыла «скорая помощь», малышке уже было десять минут. Она была такой маленькой и хорошенькой! Ее голая головка прижималась к одежде священника, а сама она была завернута в пеленку.

Служительница, добродушная и отзывчивая женщина, поехала вместе со мной в машине «скорой помощи» в ближайшую больницу, а муж последовал за нами на своей машине.

— Ничего, один раз отец может приготовить себе завтрак и сам, — проговорила служительница, подмигивая мне.

Она улыбнулась, посмотрев на малюсенький сверток, покоившийся у меня в руках.

— Вы можете назвать ее Кэрол*, — предложила она. — Или, может быть, Ноэль или Глория.

 

* Carol — рождественская песня (англ.); Noelle — новогодняя (фр.); Gloria — слава (англ.).

 

— Думаю, мы назовем ее Джой*, — сказала я, вспомнив о том самом гимне, который первым приветствовал появление моей дочери на свет. — А вторым именем станет Дороти, это имя моей матери.

Служительница удовлетворенно кивнула.

— Дороти значит «дар Господа», — сказала она с улыбкой. Прошло несколько часов после появления младенца на свет, уже наступило утро Рождества, и лишь тогда я вспомнила о водителе грузовичка, о том человеке, который привел нас к церкви. Мы даже не поблагодарили его, а он стремительно исчез после того, как совершил самое доброе дело на свете.

— Интересно, кто это мог быть? — спросила я служительницу, описав грузовичок в надежде, что она может знать водителя. Возможно, один из их прихожан? Но она не имела понятия, кто бы это мог быть. В городе нам тоже никто не мог помочь. И все же водитель точно знал, куда нам нужно.

Годы спустя мои друзья, которым я рассказала об этом случае, предположили, что скорее всего той ночью нас вел сам ангел Господень. Может быть, так и было. Иногда некоторые вещи объяснить нельзя. Но все равно, был ли наш таинственный проводник обычным человеком или ангелом, одно я твердо знаю: Господь был с нами в ту ночь, когда родилась на свет наша доченька Джой.

В. Ширли Нанс

 

* Joy — радость (англ.).

НЕОПИСУЕМЫЙ ПОДАРОК

В уютной простоте первых дней после рождения ребенка вы снова оказываетесь в той волшебной атмосфере единства двух душ, которые существуют друг для друга.

Энн Морроу Линдберг

 

Она пришла в этот мир и легла в мои руки, посланная небесами. Да, она была послана нам самим Господом. Это бесценный подарок небес. Когда я посмотрела на нее, мир и покой заполнили все вокруг. Сквозь слезы радости я прошептала:

— Мы так рады, что ты с нами. Мы так долго этого ждали!

Она открыла глаза, и я замерла. Вот оно — мгновение вечности, дарованное жизнью. В ее глазах я увидела полное понимание, бесконечную любовь и полное доверие. Я — мама. Все, что мне было нужно для ее воспитания, уже находилось в моем сердце.

Она спала между нами, своими отцом и матерью. Мы играли с ее пальчиками и не переставали удивляться, какая же она маленькая. Мы сравнивали ее с нами и выискивали знакомые черты. Нам не надо было что-то говорить, потому что наши сердца были переполнены любовью. Мы уже строили планы на будущее. Мы размышляли о том, кем она станет и какие изменения внесет в нашу жизнь. Смотреть на нее и испытывать любовь и радость, которые она уже принесла с собой, было для нас верхом блаженства. Мы были на пороге какого-то радостного события, мы даже не могли себе точно дать отчет в этом. Той ночью мы так и не заснули от волнения и радости.

Прошли дни и годы с того знаменательного дня. Теперь мы уже увидели все то, о чем мечтали для нее. И первую улыбку, и первое слово, и первый самостоятельный шаг. Все шло как должно, и все же это была ее неповторимая жизнь. Она снова учила нас играть, жить размереннее и видеть мир по-другому. Открывать заново те вещи, к которым мы уже привыкли, по-новому их узнавать. Да, она могла помнить и знать то, о чем мы уже давным-давно забыли и без нее так и не смогли бы вспомнить.

Время летело быстро. И совершенно неожиданно она выросла, превратившись в прекрасную леди, готовую влиться во взрослый мир и дать ему то, к чему она была предназначена. Отпуская ее в этот мир, мы все же не могли отпустить ее из своего сердца. Да, она многому научила нас, подарила бесконечную радость, восполнила нашу семью и соединила с Господом.

Джанетт Лизевски

МАТЕРИНСКАЯ ИНТУИЦИЯ

Подходила к концу моя беременность. Мне был предписан постельный режим. После того как у меня чуть не случился выкидыш, мы не желали больше рисковать. Лежа в кровати, я не могла ничего делать, поэтому занималась тем, что разговаривала с моей малышкой (я знала, что это девочка) и прислушивалась к ее движениям внутри. Она приветствовала меня каждое утро в одно и то же время, как будто по часам, двигалась внутри, танцуя во мне, потом находила удобное положение и наконец успокаивалась.

За две недели до установленного срока я проснулась утром и ничего не почувствовала. В одной книжке, посвященной беременности, было сказано, что иногда такое случается, поэтому я успокоилась. Но когда в 10.00 на телеэкране появился Фил Донахью, все еще не было никакого движения. Тогда я забеспокоилась по-настоящему и позвала доктора.

— Не волнуйтесь, — сказал он мне. — Такие вещи иногда случаются. Если пройдет восемь часов и ничего не изменится, тогда мы будем принимать меры.

Именно так было написано и в книге.

И вот тогда сработала моя материнская интуиция. Я не стала слушать специалистов, я знала: что-то не так. Я снова вызвала доктора и заявила, что желаю поступить по-своему. Я просила прослушать ее сердечко. Мне было все равно, что обо мне подумают. Я действовала, прислушиваясь к собственным чувствам.

Муж приехал домой после работы. Меня как раз подключали к специальным приборам. Сердечко моей малыш-

ки билось — медленно, но билось. В половине двенадцатого ультразвук показал, что сердце — единственное, что подает признаки жизни!

Меня повезли в больницу. Я была в отчаянии: неужели мой ребенок умрет? Медсестра встретила нас в приемном покое.

— Мы ждем вас!

К тому времени как подъехал муж, я была готова к операции.

Я крепко сжала руку мужа ради жизни дорогой нам девочки, нашей Анжелики. Он не отпускал меня в течение всей операции. Девочка родилась на свет вся синяя. Врач сделал ей искусственное дыхание. Господи, пожалуйста, не забирай ее от нас! И врт она впервые закричала — это был самый замечательный звук на свете. Сквозь слезы мы поцеловали нашу девочку, приветствуя в новом мире. Оказалось, что шейка девочки запуталась в пуповине, и, если бы не моя решимость, мы бы точ но ее потеряли.

Я до сих пор дума о: что толкнуло меня? Наверное, это была материнская интуиция, шестое чувство, та связь, которая есть у каждой матери с ее ребенком. Я молюсь и благодарю Господа, который заставил меня действовать. Я спасла собственную дочь.

Как себя чувствует моя Анжелика? Сейчас она здоровая и не по годам развитая девочка десяти лет. Догадайтесь, какая ее самая любимая сказка на ночь?

— Мама, расскажи мне еще раз, как я появилась на свет.

Эми Химиард-Джонс

ОНА ПОХОЖА НА НАС

За три месяца до рождения нашей дочери я стала собирать детские вещи. У меня уже было несколько вещичек, которые сберегла моя мама, кое-какие сохранила бабушка, а некоторые вещи мама и бабушка специально купили в ожидании знаменательного события еще за много лет до него.

Здесь было и несколько платьев. Одно из них совершенно замечательное — длинное, белое, оно было очень красивым и нежным. Два одеяла, ботиночки и несколько кружевных шапочек, которые едва ли можно было надеть на мужской кулак.

Я не очень разбираюсь в этом искусстве, но для меня стали важны сделанные собственными руками вещи — подушки, одеяла, накидки на колыбель, где будет спать малышка. Я представила себе ребенка в белой кружевной пеленке, и мне показалось, что это будет самым лучшим одеянием для нее. Ведь она начинала новую жизнь. Поэтому я сделала одну, обшила белыми кружевами, украсила бантами и лентами — единственное, что я могла сделать, — и пеленка преобразилась.

Потом я пошла по магазинам. Пеленки, бутылочки, погремушки, одеяла, коляска, стульчик и много всяких мелочей.

Новенькие вещички были размещены в светло-желтой комнате, которая вскоре станет детской. Она уже пахнет детской присыпкой. Я играла с игрушками, пока ожидала срока.

Дочка родилась в назначенный день и час. Ее личико было сморщенным и красным. Еще бы! Ей пришлось промучиться двадцать один час, чтобы появиться на свет. Но форма головки была совершенной, ни волоска — и такой

красивой она нам показалась! Три килограмма, пятьдесят сантиметров, родилась 5 января 1980 года в 12.53.

Зачем нужны все эти детали и почему они так четко фиксируются? Потому что каждая мелочь, касающаяся детей, важна для родителей.

Когда мне дали ее, я посмотрела на ее лицо. Малышка открыла глаза и улыбнулась. Я знаю, знаю, все говорят, что в это время дети не могут еще улыбаться. На это я могу лишь рассмеяться. Ей же я сказала:

— Привет!

За несколько месяцев до этого мы с мужем перебрали тысячи имен. Мы сравнивали их, обсуждали, думали, как они будут сочетаться со вторым именем и фамилией. И наконец решили назвать девочку Кэтрин, а если будет мальчик — Бенджамином. А вторым именем послужит имя моего отца — Линдсей. И, конечно, фамилия Фаррис.

Кэтрин Линдсей Фаррис.

Когда я позвонила родителям, чтобы рассказать о рождении дочери, и назвала имя, мой отец не поверил своим ушам и попросил повторить. Да, это был особенный случай! Мой болтливый папаша утратил на время все свое красноречие от удивления и радости.

Наконец я принесла ее домой. Мы завернули ее в красивую кружевную пеленку и надели малюсенький чепчик. Крошечные пинетки оказались ей велики.

Наши друзья, которым мы впервые показали дочь, посмотрели на нее и сказали:

— Да она же похожа на вас!

До этого момента я даже не думала об этом. Но десять месяцев спустя кто-то еще сказал о том же. Надо же! Наша дочь — наше продолжение! Что может сравниться с этой радостью?

Джуди Фаррис

МАМА

Я стала мамой не совсем обычным способом. Конечно, я могла и родить, забеременев, как это делают сотни и тысячи других женщин. Но мы с мужем решили по-другому начать нашу семейную жизнь. Мы решили усыновить двоих ребятишек, которые мечтают о семье и доме.

Мы знали, что должны будем пройти через некорректные вопросы и недоумение наших друзей, но все равно выбрали собственный путь.

Мы усыновили братьев — пятилетнего Джесса и четырехлетнего Марио. Они были худыми и бледными, но мы этого не замечали. Мы сразу приняли их в свое сердце, даже не познакомившись. А вот смогут ли они так же принять нас?

Еще не успев ни искупать детей, ни накормить их, я вдруг оказалась сидящей на полу и безуспешно пыталась соединить два кусочка пластика вместе, чтобы собрать подводную лодку из конструктора «Лего» для одного из моих сыновей.

Я долго не могла насмотреться на моих ребят. Руки Марио ловко соединяли детали конструктора. Правда, это не мешало ему изредка поднимать голову, чтобы удостовериться, что я еще на месте и сижу рядом с ним. Он выглядел потрясающе — длинные ресницы прикрывали огромные карие глаза, внимательно изучавшие чертеж. Я не могла поверить, что ему четыре года. Он был таким маленьким, что ему можно было дать не больше двух лет. И я тяжело вздохнула, вспомнив его первые фото