СК, как техника восстановительного правосудия, применительно к взрослым правонарушителям.

 

Не смотря на то, что наша модель суда по делам несовершеннолетних не была специально разработана как система восстановительного правосудия, в работе, написанной гораздо раньше[44], я утверждал, что у нее много свойств восстановительного правосудия.[45] (Я признаю, что в некоторых отношениях круги правосудия в Канаде могут быть более ярким примером, особенно в из-за привлечения местных сообществ.[46]) К аналогичным выводам, наряду со многие другими специалистами, пришел и посетивший недавно Новую Зеландию Кевин Барри, старший офицер службы пробации в Лондоне:[47]

 

Может быть восстановительное правосудие не сыграло большую роль в разработке СК, но ее акцент на семью, в широком смысле слова, а не на формальный процесс, решающее участие жертвы и восстановительный, а не карательный характер применяемых в итоге мер, относят ее к типологии восстановительной парадигмы.

 

Многие специалисты высказывались по этому вопросу[48], но мы не будем продолжать его рассмотрение здесь.[49] Наибольший интерес для этого симпозиума представляет возможность применения аналогичной модели к совершеннолетним правонарушителям. Это предложение я высказал в работе[50] 1994 года, оно хорошо было принято Национальной Конференцией Судей Окружного Суда, проходившей в том же году, а также получило поддержку от новозеландского Юридического Общества и Судебного Консультативного Комитета. Об этой работе говорили другие люди Министру Юстиции, который, в свою очередь, обращался в Министерство Юстиции за советом. В октябре 1995 года Министерство составило довольно уклончивый "документ для обсуждения", но в последующие 2 года и 3 месяца ничего опубликовано не было, хотя все еще есть надежда на экспериментальные программы. В 1996 году, в окружных судах Хендерсона, Роторуа и Тимару была предложена пробная схема передачи совершеннолетних правонарушителей в общественные комитеты, но она отличается от Конференции Местных Сообществ (КМС), предложенных мною.

 

Однако, в отсутствии каких-либо официальных действий ряд групп начали проводить конференции местных сообществ для взрослых правонарушителей и делают это для тех судов, которые передают им свои дела с согласия всех сторон. Вероятно, лучшей из них является программа Группы Восстановительного Правосудия Те Оритенга в Окленде, действующая с 1995 года. Их блестящая работа запечатлена в видео фильме "Конференция Местного Сообщества" и описана в работе одного из ее членов, Хелены Бауен.[51] Эти схемы, хотя и очень ценные, скребут по поверхности и очень печально ждать, пока другие страны начнут строительство на фундаменте Новой Зеландии, в то время как сама Новая Зеландия сделала такой хороший старт в области проведения конференций. Эксперименты, проводимые за океаном, весьма успешны и надеемся, они помогут вернуться к нашим начинаниям. Как приятно услышать, как британский Секретарь Внутренних Дел, Джэк Строу, поддерживает концепции восстановительного правосудия на конференции, посвященной инициативе полиции Тэмз Уэлей в отношении малолетних правонарушителей.[52] Как радостно читать комментарии Заместителя Министра Юстиции Саскатчевана, которые я привожу в Приложении 1. Как вселяют уверенность первые результаты австралийской программы конференций, альтернативных судопроизводству, проведенных в Австралийской Столичной Территории, где профессор Джон Брэйтуэйт говорит, что 2 года исследований и интервью с 548 правонарушителями показали, что для большинства жертв преступлений и правонарушителей конференции действуют лучше, чем суды.[53]

 

В отношении взрослых следует уделить внимание проблеме, имеет ли смысл следовать модели СК нашего суда по делам несовершеннолетних, рассматривающей дела, по которым подозреваемые не признавали себя виновными и вина их была доказана только после судебных слушаний. Программа группы Холлоу Уотер в Манитобе, описанная Бермой Буши (см. выше), не принимает правонарушителей, если они не признают себя виновными в суде. Такое признание избавляет жертв преступлений от травмирующего судебного процесса и гарантирует, что правонарушитель берет на себя ответственность за содеянное. Опасности, связанные с противоположной практикой, проявились в ситуации, когда после дорожного происшествия со смертельным исходом правонарушительница заявляла о своей невиновности, но была признана виновной после судебных слушаний. По моему совету она согласилась принять участие в конференции местных сообществ вместе со своей семьей, своим адвокатом, представителями полиции и семей двух пострадавших сторон. По отзывам это была хорошая конференция, участники хотели максимально учесть интересы друг друга, но после вынесения приговора, она обжаловала и приговор и наказание. Апелляция приговора была отозвана из Верховного Суда в последнюю минуту, что судья прокомментировал следующим образом: "Вот вам и ответственность за содеянное", и Верховный Суд увеличил ранее вынесенное наказание.[54]

 

Не смотря на этот опыт, ведущий этой конференции, преподобный Дуглас Мансилл (который является руководителем Группы Восстановительного Правосудия Те Оритенга) считает, что такие дела (defended cases) все-таки можно решать с помощью конференций. Я в этом не очень уверен, но было несколько удачных дел и в суде по делам несовершеннолетних и в окружном суде.[55] Возможно, что дело Konig говорит о важности для обеих сторон проникнуться духом восстановительного правосудия, а не стараться добиться преимущества за счет законных прав.

 

Я бы настоятельно рекомендовал избегать одного ограничения, а именно оставлять тяжкие преступления за рамками конференций восстановительного правосудия. Вероятно, есть искушение ограничить рамки экспериментальных программ более простыми делами, но это серьезная ошибка. Как правило, чем сильнее боль, тем больше необходимость в исцелении (часто для обеих сторон) и тем больше потенциальная польза для общества от "восстановления правильного порядка вещей", как это было показано в Холлоу Уотер. Думаю, что во многих случаях серьезных преступлений, совершенных малолетними правонарушителями, например, ограбления с отягчающими обстоятельствами, нападения и даже случаи изнасилования с помощью пальцев, преимущества СК были бы огромны. В частности, в докладе, предоставленном мной на конференцию по преступлениям, связанным с изнасилованием,[56] я утверждаю, что восстановительное правосудие не подходит для каждого случая изнасилования, но у него есть огромный потенциал для многих из них. Стоит повторить здесь слова одной жертвы, процитированные в том докладе[57]:

 

Это не система правосудия. Это правовая система. Я бы не хотела, чтобы его когда-нибудь посадили в тюрьму потому, что он старый человек и по тому что он болен. Я бы хотела только вернуть утраченное чувство собственной ценности. Очень важно, чтобы большая тайна перестала тебя есть изнутри.

 

Заключение

 

Новая Зеландия обладает интегрированной моделью СК, успешно применяемой в течение более 8 лет, с тех пор как она стала избавлять огромное количество молодых людей от системы формального правосудия и государственных исправительных учреждений. Она обладает потенциалом добиться еще лучших результатов в отношении малолетних правонарушителей и может быть использована официальным путем в отношении взрослых.

 

Правосудие - это не заповедник какой-либо системы или страны. Это цель, к которой стремятся все народы, и нам повезло, что у нас есть возможность, такая как этот симпозиум, поучиться друг у друга. Захотят ли другие страны позаимствовать опыт Новой Зеландии - им решать, но я бы хотел завершить мой доклад, отдавая дань тому духу правосудия, который сегодня витает над Канадой. Я был здесь в 1995 году на конгрессе Канадской Ассоциации Уголовного Правосудия 95 и по другим интересным поводам. Я помню слова Помощника Главного Судьи, Мюрей Синклэр, в его основном обращении: "Правосудие ничего не значит, если оно не принадлежит обществу". Читая отчет Ассоциации о Конгрессе 97 в Бюллетене за ноябрь 1997 года, особенно раздел "Дотянуться до общества" и "Восстановительное правосудие: путь к надежде", становится ясно, что восстановительное правосудие получило большую поддержку в Канаде за два года и существует реальная возможность коренных перемен в определении и отправлении уголовного правосудия. Я надеюсь, что Канада сможет заразить нас всех этим духом.

 

Приложение 1 - Новый подход к признанию ответственности за содеянное

 

(Отрывок из работы МакЕлри 1995 года, стр. 64-71)

 

Наиболее подходящим и полезным утверждением об ответственности за содеянное, которое мне попалось в последнее время, было то, что сказал Ховард Зер о восстановительном правосудии на видео кассете[58]:

 

"С точки зрения структурного правосудия осознанная ответственность правонарушителей за свои действия - это одна из основных потребностей. Я иногда беседовал с судьями и они говорили: "Хорошо, но я должен наложить на преступника ответственность". Я был полностью согласен, но разница состоит в том, что мы понимаем под ответственностью. Они под этим понимают: "вы несете наказание" и это широко распространенное убеждение. Это весьма абстрактно. Вы отбываете свой срок в тюрьме и платите свой долг обществу, но вы не чувствуете, что платите этот долг кому-либо, а, в сущности, в это время вы живете за счет людей. Таким образом вы никогда не поймете что вы сделали, а то, что я называю "ответственностью за содеянное" - значит понимать, что вы сделали и затем взять на себя ответственность за это. Взять ответственность за содеянное значит сделать что-то, чтобы исправить это положение, а также стать частью этого процесса".

 

Я хочу поддержать Ховарда Зера в его утверждении. Западная модель уголовного правосудия, на мой взгляд, не накладывает на преступников осознанной ответственности. В нашем законодательстве для взрослых нет ничего похожего на ст. 4 (f) "Закона о детях, молодых людях и их семьях", содержащей принцип, что молодые люди, совершающие правонарушения, должны "нести ответственность за свое поведение и их следует к этому поощрять". Далее в ней говорится, что "с ними следует обращаться таким образом, чтобы учитывать их потребности, что даст им возможность развиваться ответственным, полезным и социально приемлемым образом". Как я уже говорит ранее, эти положения делают акцент на ответственности и причастности к своему сообществу. Эти концепции нельзя назвать "мягкими" или нечеткими. Молодых людей, даже если они сами являются "жертвами", стимулируют к принятию на себя ответственности за последствия своих действий, а не к обвинению других или "системы". Так они смогут начать контролировать свою собственную жизнь. Мы можем думать, что традиционная судебная система накладывает ответственность на правонарушителей, но она стала слишком ритуализованной, слишком де-персонифицированной и слишком похожей на игру для того, чтобы иметь успех во многих случаях. Проблема кроется в самой модели правосудия, которой мы сейчас пользуемся.

 

Ядром обычной западной концепции уголовного правосудия является идея соревнования между государством и обвиняемым, которое происходит по четко определенным правилам справедливой игры и приводит к вердикту: виновен или невиновен. Презумпция невиновности - это одно из самых важных правил: обвиняемый считается невиновным, если государство не докажет обратное. Тех, кого признали виновными, государство наказывает, и конечно же, чем суровее наказание, тем больше у виновного желание опираться на презумпцию невиновности и заставить государство предъявить доказательства, т.е. не признавать себя виновным.

 

Концепция справедливого суда описывалась как апофеоз состязательной системы, ее наивысший идеал. Ее стали рассматривать в процедурных терминах, формулировать через сложные правила свидетельских показаний (например, исключение показаний с чужих слов), правила ведения полицейского дознания и другие установленные принципы "надлежащей правовой процедуры". Хотя сами по себе они важны, но они слишком долго занимали наши мысли в области уголовного правосудия. Самым главным считается соблюдение этих процедур, а не получение с их помощью справедливого результата, справедливого решения в отношении обвиняемого, удовлетворения потребностей жертвы или гармонии в сообществе, к которому принадлежат и жертва и преступник. Мы не можем отделаться от шаблона, сформировавшегося, в основном, в XIX веке, который соизмеряет правосудие с его собственными процедурами. Закон стал определением правосудия, вместо того, чтобы правосудие было мерилом закона…

 

Настало время оспорить подход Остина (John Austin). Он привел к изображению правосудия как игры, с юристами, играющими в соответствии с системой правил, в то время как суд выступает в качестве арбитра, а правосудие часто остается в проигрыше. На мой взгляд, этот подход стал плохо служить обществу и закону (и юристам).

 

Возвратимся тогда к возражению Зера по поводу ответственности, дело в том, что наша модель XIX века не способствует принятию ответственности за содеянное. Прежде всего, большая часть терминологии осталась из прошлого века. После получения "показаний под присягой" следует "предъявление обвинений" в соответствии с "обвинительным актом". Обвиняемый сидит на "скамье подсудимых" почти как экспонат на выставке. "Вы обвиняетесь в том, что … Признаете ли себя виновным?". Весь судебный процесс происходит публично, в сопровождении ритуалов, призванных драматизировать, а, следовательно, деперсонифицировать весь процесс. Любое пристыжение имеет характер остракизма, что по мнению Джона Брэйтуэйта не способствует изменению поведения. Джули Лейбрих говорит об этом, как о "публичном унижении" в зале суда, где (при состязательной системе) человек в прямом смысле помещен отдельно и противопоставлен ему, опозоренный и раскаявшийся. По ее мнению публичное унижение не способствует возвращению "на путь истинный". …

 

Я полагаю, что один из ключевых недостатков уголовного процесса сегодня относится к признанию вины (pleading). (Само слово признание ("plead") должно быть отменено. Оно говорит о павшем ниц просителе, умоляющем о снисхождении, в присутствии короля.) Дело в том, что признание ("plea") себя невиновным не обязательно означает, что подсудимый отрицает свою вину. Это может значить, что подсудимый хочет заставить обвинение доказать его вину, т.е. посмотреть сможет ли обвинение доказать свою правоту. Это может послужить стимулом не принимать на себя ответственность, а отрицать все, что по мнению подсудимого или его адвоката не может быть доказано. При настоящем положении вещей это не только разрешается, но даже поощряется. Более того, когда речь идет о тяжком преступлении (дело может разбираться судом присяжных) обвиняемого даже не спрашивают о виновности до окончания предварительного слушания (снятия "показаний под присягой").[59]

 

Действительно, если нет основного элемента преступления, подсудимого следует признать невиновным. Но если обвинение не сможет доказать одну из составляющих частей преступления из-за отсутствия (или плохой памяти) важного свидетеля или из-за того, что свидетель лжет, или в силу неспособности давать показания на месте свидетеля, или простого недосмотра прокурора, или из-за того, что необходимые доказательства признаны недопустимыми, свершится ли правосудие, признавая подсудимого невиновным? Когда в результате такого процесса виновный человек признается невиновным, имеет место несправедливость, чего позитивистский подход не признает.

 

В этой связи, я все больше убеждаюсь в необходимости изменить наши правила в отношении обязанности обвинения предъявлять доказательства. Придя к такому заключению, я приободрился, когда прочитал недавно в отчете Конференции по Восстановительному Правосудию, проходившей в Саскатчеуане, в Канаде, в марте 1995 года, что Заместитель Министра Саскатчеуана, Брент Коттер, выразил аналогичную точку зрения:

 

"Он сказал, что система уголовного правосудия поощряет вас избегать ответственности, отрицать ее и надеяться избежать наказания. В семье такое поведение было бы неадекватным. В обществе оно все еще считается неадекватным."[60]

 

Что нужно изменить, чтобы избежать этой неадекватности?

 

По существу, я предлагаю отказаться от концепции о необходимости обвинения предъявлять доказательства, за исключением случаев, когда подсудимый отрицает вину или не обладает знанием[61] о том, что случилось. Почему бы не предъявить подсудимым обвинение и спросить признают они вину или нет? Если вина признается, то обвинение не должно ее доказывать[62], если нет, тогда она должна быть доказана в состязательном процессе.[63]

 

Это процедурное изменение могло бы сопровождаться дополнением к "Закону об уголовном правосудии" о включении в качестве руководящего принципа предложения, изложенного в "Законе о судах по делам молодежи"[64], о том, что совершившие преступление должны "нести ответственность и поощряться к признанию ответственности за свое поведение". Могло бы быть также дополнение к закону об обязанностях адвокатов. В новозеландском суде по делам семьи давно существует обязанность адвокатов содействовать процессу примирения. В различных гражданских юрисдикциях стала появляться обязанность рассматривать процедуры альтернативного решения конфликтов.[65] Почему бы новому закону об уголовном правосудии не возложить на адвокатов обязанность поощрять правонарушителей к примирению с жертвой и начинать этот процесс с признания своей вины (если таковая имеется) за нанесенный ущерб. В рамках настоящей системы это мало привлекательно, но как часть новых взаимоотношений для жертв преступлений и правонарушителей это могло бы иметь совсем другое значение. Когда последствиями признания вины становится отвержение и изоляция, а тюремное заключение имеет только перспективу деградации и потери самоуважения, гораздо меньше желания признавать себя виновным.[66] Но если эта перспектива сменится на позитивный и исцеляющий опыт, если последствия направлены на примирение, появляется стимул признать свою ответственность.

 

Помимо этого, правонарушители чаще бы брали на себя ответственность (т.е. меньше ложных отрицаний вины), если бы участвовали в конференциях местных сообществ. Я говорю об этом на основании опыта проведения конференций судом по делам молодежи. Теперь я вижу, насколько принципиальна разница в том, что суд по делам молодежи не использует метод признания вины состязательной системы. Впервые появившись в суде, молодой человек может отклонить обвинения в свой адрес - в этом случае делу назначается слушание, в противном случае рассмотрение дела откладывается и созывается семейная конференция. На ней обсуждаются факты, вкратце излагаемые обвинением, и молодой человек может соглашаться или отрицать их содержание. Все это делается в присутствии жертвы, так что есть возможность постараться и достичь согласия по этим фактам. Этот процесс может иметь форму переговоров по заключению сделки о признании вины, если хотите, особенно на тех конференциях, где присутствуют адвокаты по делам молодежи. Там могут быть прямые переговоры о том, что случилось в действительности, которые в свою очередь могут повлиять на обвинение, выдвинутое против молодого человека, заменив обвинение, выдвинутое полицией, на более реалистичное. Если соглашение не достигнуто (примечательно, что происходит это довольно редко), конференция откладывается и назначается судебное слушание. В противном случае конференция продолжается, как было описано выше, чтобы выработать план, рекомендуемый суду, где обвинение будет официально признано.

 

Адвокаты, понимающие дух восстановительного правосудия, могут играть важную роль на семейных конференциях, защищая своих подопечных от давления семьи или других лиц, уговаривающих его согласиться с не совсем правильными обвинениями или согласиться на слишком суровое наказание. Они могли бы оказывать большую помощь другим присутствующим своими советами по процедурным вопросам или альтернативам. Но, в целом, их роль должна состоять в ненавязчивой поддержке.

 

Особенность этого процесса в том, что признание вины происходит не в рамках судебного ритуала, а на семейной конференции, в присутствии адвоката молодого человека, его семьи, жертвы и других членов местного сообщества. То же самое возможно и в отношении взрослых.

* Магистр (отличия 1-ой степени по философии), Бакалавр Права (Отаго), Магистр Права (Лондон), диплом по криминологии (Кембридж), окружной судья и судья по делам молодежи, Окланд, Новая Зеландия.

[1] Этот обзор в значительной степени взят из работы McElrea (1994b) стр. 34-36. Другую информацию о законодательстве Новой Зеландии можно найти в изданиях Maxwell and Morris (1994) и Henwood (1997).

[2] Цифры предоставлены мне новозеландской организацией "Детская и Молодежная Служба" 15 января 1998 года.

[3] Письмо от 15 января 1998 года, адресованное автору от инспектора Криса Грейвсона, начальника Отдела помощи молодежи в Национальном штабе полиции.

[4]New Zealand Judiciary (1996), р 48, figure 19.

[5] Цифры взяты из работы Maxwell and Morris (1996а), рp 14-15.

[6] Maxwell and Morris (1992), p 26.

[7] Каждое "дело" содержит все обвинения, выдвинутые против одного молодого человека, и разбираются в одно и тоже время, т.е. одно дело может включать несколько обвинений.

[8] Table 5.2 in Spier (1997).

[9] Большинство дел второй категории попадают в окружной суд из суда по делам молодежи в соответствии со ст. 283 (о) Закона. Остальные " … дела", где судья по делам молодежи отклонил юрисдикцию суда по делам молодежи в отношении подростка в соответствии со статьями 275 и 276.

[10] Spier (1997) at table 5.7 (first two lines).

[11] Цифры предоставлены мне Министерством Юстиции 15 января 1998 года.

[12] Новая Зеландия очень страдает от отсутствия какой-либо статистической базы, необходимой полиции, судам, судам, тюрьмам и Департаменту Социального Обеспечения. Надеемся, что новая информационная технология исправит этот недостаток.

[13] McElrea (1994b).

[14] Walters (1996) at p 26. Похоже, что эти цифры представляют среднее количество заключенных (т.е. тюремное население), тогда как цифры, приведенные мной и показывающие сокращение на 66 %, относятся к количеству поступивших в тюрьму.

[15] 20 в Уелингтоне, 20 в Кристчерче, 25 в Окланде и 5 в Гамильтоне. (Цифры предоставлены мне 14 января 1998 года новозеландской организацией "Детская и Молодежная Служба").

[16] Департамент Социального Обеспечения сильно критиковали за закрытие такого количества учреждений, так что теперь не хватает мест для тех, кто находится под следствием - ситуация, которую сейчас пытаются исправить.

[17] Доклад Рабочей Партии о междепартаментской стратегии улучшения управления местами предварительного заключения малолетних правонарушителей, 29 июля 1997 года, стр. 4-5, 4-6.

[18] Цифры предоставлены мне 15 января 1998 года новозеландской организацией "Детская и Молодежная Служба".

[19] В 1995 году в Новой Зеландии было 120 заключенных на 100 тыс. населения по сравнению с 60 в Ирландии, 90 в Австралии, 100 в Англии и Уэльсе, 110 в Шотландии, 115 в Канаде и 600 в США. В неанглоязычных странах Европейского Союза этот показатель обычно ниже, например, в Бельгии 75, в Германии (80), в Норвегии55). Наибольшее количество заключенных, как правило, в бывших странах восточной Европы. Источник: Table 1.14 in Prison Statistics England and Wales 1966 Government Statistical Service. (Примечание: оставаясь высоким, количество заключенных в Новой Зеландии снизилось со 135 на 100 тыс. населения в 1992-93 годах. См. table 6.8 in Spier (1995).)

[20] Опросы общественного мнения показывают, что (незначительное) большинство выступает за возвращение смертной казни, а значительное большинство выступает за возврат к телесным наказаниям в школах.

[21] McElrea (1995) pp 64-71.

[22] Более подробно отчет Бермы Буши приводится в McElrea (1996) at pp 112-113, где я исследую уместность использования восстановительного правосудия в делах об изнасиловании.

[23] R v Sililoto (Court of Appeal of New Zealand, СА220/97, 4 September 1997, judgment of the Court delivered by Henry J).

[24] Table 5.2 in Spier (1997) показывает, что неформальные санкции составляют около 60-70 % от всех санкций суда по делам молодежи и говорит о том, что судьи в других частях Новой Зеландии могут больше использовать формальные приказы суда.

[25] Личные контакты с новозеландской организацией "Детская и Молодежная Служба", 15 января 1998 г. (первые 4 строки) и Министерство Юстиции, 22 января 1998 г. (последняя строка таблицы). К сожалению, цифры по "перевод в окружной суд" в 1995 г. неточные.

[26] Table 5.10 in Spier (1997). Цифра 344 будет включать 110 уже отмеченных переводов, вероятно, несколько дел, по которым молодые люди выбрали суд присяжных (редкий случай) и те, кто отклонил юрисдикцию суда по делам молодежи по "…" правонарушениям.

[27] А.Eagle and others (1997) Creative Youth Justice Practice.

[28] Philips (1997).

[29] Draft 1997 paper of Charles Barton of Massey University (NZ) and Charles Sturt University (NSW), "Restorative justice conferencing and the importance of good facilitation practice".

[30] См., например, комментарии судьи Каролин Хенвуд в Henwood (1997) at pp 12-20. Еще в 1994 году Полицейская Ассоциация критиковала "вопиющее несоответствие" персонала и финансирования. Статья в Отаго Дейли Таймс за 2 февраля 1994 года.

[31] Maxwell (1994) p 7. Таблица 1 показывает, что затраты на проведение СК сократились за 4 года с 6-8 млн. Долларов до 1,7 млн.

[32] Maxwell and Morris (1996b), p 102.

[33] Комментарий, сделанный на конференции по правосудию для несовершеннолетних. Окланд, февраль 1994 года.

[34] Например, в Законе есть положение, в соответствии с которым вожди племени Маори должны выполнять для своих подростков большую часть работы, в настоящее время возложенной на Департамент Социального Обеспечения. Почти 10 лет спустя эта важная задача находится все еще на ранней стадии своего осуществления.

[35] Неопубликованное обращение к собранию в Онетахуа Марае 1 октября 1994 года.

[36] Carruthers (1996) p 6.

[37] Henwood (1997) p 49.

[38] Некоторые австралийские версии описаны в (ED.) Alder and Wundersitz (1994).

[39] Blagg (1997).

[40] С другой стороны, я признаю опыт Республики Ирландия, как пример обратного.

[41] Из личной беседы 15 января 1998 года, публикуется с его разрешения.

[42] McElrea (1997b).

[43] Hyndman, Thorsborne and Wood (1996), p. 14.

[44] McElrea (1994a)/

[45] Я использую термин "восстановительное правосудие" в том значение, в котором его употребляет Зер в своей классической работе 1990 года, стр. 181: "Преступление - это насилие над людьми и отношениями. Оно порождает обязательства восстановить правильный порядок вещей. Правосудие, привлекая к участию пострадавшего, преступника и общину, пытается найти решение, которое способствовало бы возмещению ущерба, примирению и восстановлению доверия." Я считаю Ховарда Зера один из величайших пророков в области правосудия.

[46] Смотри, например, Stuart (1996).

[47] См. Barry (1997) p.4.

[48] См. Barton и примечание 29 выше.

[49] Представляют также интерес другие точки зрения о параллели между восстановительным правосудием в контексте уголовного правосудия и альтернативным решением споров в гражданских делах. См. McElrea (1997a).

[50] McElrea (1994b). Такая же позиция отстаивается в Consedine (1995).

[51] Bowen (1997).

[52] Конференция по Восстановительному Правосудию, Отель Роял Ланкастер, 29 октября 1997 года.

[53] The Australian, 22 April 1997 pp 5 and 13.

[54] Konig v Police (High Court, Auckland, AP12/97, 18 April 1997, Morris J.)

[55] eg R v Taparau and others (Auckland District Court, T53/95, 7 July 1995, Judge Joyce O.C.)

[56] McElrea (1996).

[57] См. стр. 4.

[58] Restorative Justice: Making Things Right (Mennonite Central Committee US) 1994.

[59] Даже право подсудимого признать свою вину до предварительного слушания появилось недавно, введено только в 1976 году - ст. 15 (1) "Закона о внесении изменений по суммарному производству" 1976 г.

[60] Из раздела V доклада, составленного и распространенного доктором Рут Моррис.

[61] Например, из-за потери памяти.

[62] Адвокатам придется играть важную роль, объясняя обвиняемым в чем они признаются и какие у них есть средства защиты.

[63] Следующим шагом к улучшению мог бы стать формальный механизм частичного признания или частичного отрицания вины, как это обычно происходит в гражданских делах, в этих случаях обвинению нужно доказать только оспариваемую часть.

[64] Раздел 4 (f) "Закона о детях, молодых людях и их семьях" 1989 года.

[65] Обязанность нашей профессии (так мы думали в течение долгого времени) выступать в качестве целителей в человеческих конфликтах. Чтобы выполнить нашу традиционную обязанность, мы должны обеспечить механизмы, которые давали бы приемлемый результат в самое короткое время, с наименьшими затратами и с минимальным давлением на участников. Вот в чем состоит правосудие". - Уаррен Бергер, бывший Главный судья, Верховный Суд США.

[66] Суды стараются поощрять признание вины, облегчая наказание, чаще всего в пределах 20-30 %. Однако, уровень выигранных дел выше, по моему опыту - около 45 %, так что подсудимый скорее пойдет на риск получить более суровое наказание в надежде на полное оправдание.