Психологические механизмы синурбанизации

Опираясь на изложенное выше представление об образе мира (среды) у животных, о деятельности как источнике его формирования, на наши собственные предположения о развивающей роли урбанизированной среды и "социума" в отношении образа мира у видов-синурбанистов, мы в данном разделе работы попытаемся выделить психологические механизмы поведенческой адаптации их к урбанизированной среде.(…)

Поведенческая адаптация к урбанизированной среде, если под ней понимать не сами особенности поведения, обеспечивающие возможность существования животных в такой среде, а процесс

приспособления, прилаживания к ней, заключается, как неоднократно отмечалось выше, в установлении широких и разнообразных связей со средой, в выработке способности быстро и точно ориентироваться на определенные свойства и отношения компонентов этой среды. Поэтому в качестве психологических механизмов поведенческой адаптации могут быть рассмотрены конкретные виды процессов, функция которых как раз и заключается в выявлении (и реализации) связей со средой. Мы относим к ним ориентировочно-исследовательскую деятельность, научение на основе подражания и игру (Мешкова, Федорович, 1994а, 1995). Рассмотрим их последовательно.

Ориентировочно-исследовательская деятельность животных, как объект изучения, имеет многолетнюю историю в недрах сразу нескольких наук и отдельных научных направлений — в физиологии, психофизиологии, бихевиоризме, этологии, поведенческой экологии и самой зоопсихологии. (…)

В настоящее время в психологии ориентировочно-исследовательская деятельность животных рассматривается как деятельность, причиной появления которой служит нарушение ориентировки животного в ситуации на основе психического образа, т. е. когда ситуация не узнается им или узнается не полностью из-за появившейся новизны и животное не в состоянии сразу — посредством актуализации определенной части прошлого опыта — действовать в ситуации в соответствии с ее объективно существующими особенностями. Ориентировочно-исследовательская деятельность направлена на анализ новой ситуации, выяснение значения ее компонентов и перестройку поведения в соответствии с новой ситуацией, т. е. на формирование психического образа (или коррекцию имевшегося ранее образа ситуации, если изменения незначительны) этой ситуации и того, что в сложившихся обстоятельствах должно быть животным сделано (Запорожец, 1960). Согласно представлениям отечественных психологов, этот особый процесс взаимодействия животного со средой, развертывающийся как ответ на новизну ситуации, занимает совершенно определенное место в жизни животного и представляет собой целостную приспособительную деятельность. Здесь следует отметить, что ряд психологов, преимущественно бихевиористской ориентации, придерживается несколько иного взгляда на функцию ориентировочно-исследовательской деятельности (чаще используется термин "исследовательское поведение"). Она расценивается как способ получения животным информации о среде, которая может пригодиться в будущем. Только позднее, с развитием когнитивной психологии, в зарубежной литературе стали появляться работы, в которых предпринимались попытки, совместив бихевиористский и когнитивный подходы к анализу ориентировочно-исследовательской деятельности, углубить представление о ее функции, введя в него модель мира, формированию которой и способствует исследование животным окружающей обстановки.

Согласно же нашему представлению (в развитие представлений А. В. Запорожца и П. Я. Гальперина), функция ориентировочно-исследовательской деятельности животных заключается не просто в ознакомлении с новым окружением в расчете на возможное использование полученного опыта в каком-то неопределенном будущем. На самом деле животное, оказавшееся в новой ситуации, просто "обречено" на развертывание ориентировочно-исследовательской деятельности, поскольку нарушена психическая ориентировка его в данной ситуации. Животное должно либо покинуть ее, либо начать исследовать. Поэтому функция ориентировочно-исследовательской деятельности прежде всего в срочном поведенческом приспособлении к конкретной новой ситуации, в обеспечении, с ее помощью, адекватного этой ситуации поведения через формирование (перестройку, коррекцию, дополнение) психического образа именно данной ситуации, и только как следствие, ее функция заключается также и в обогащении, уточнении, перестройке образа мира данного животного и за счет этою увеличении пластичности поведения его в целом.(…)

Второй из психологических механизмов адаптации высших позвоночных к урбанизированной среде — научение, основанное на подражании. В этой связи может возникнуть вопрос — почему в качестве самостоятельного механизма мы не выделяем самостоятельное, индивидуальное научение. Причина этого в том, что, как нам приходилось неоднократно убеждаться, у животных, находящихся непосредственно в среде обитания или в неволе, но в условиях, близких к естественным, практически не наблюдается тот вид научения, с которым имеют дело исследователи, работающие с животными в условиях лабораторного эксперимента, т. е. много­кратные, соединенные во времени и в пространстве, регламентируемые условиями опыта попытки получить подкрепление или избежать наказания. В естественных или близких к ним условиях процесс научения неотделим от ориентировочно-исследовательской деятельности животного, т. е. в процесс формирования образа новой среды включен и процесс выработки способов действия в ней, способов достижения цели (Запорожец, 1960). Взаимосвязь исследования и научения (выработки условных рефлексов) была подмечена еще в физиологических лабораториях И. П. Павлова, а впоследствии многократно подтверждалась и изучалась разными авторами. Поэтому в сложных, изменчивых естественных и близких к ним условиях, когда животное активно и само выбирает где, что и как ему делать, отделить собственно процесс научения как самостоятельный механизм поведенческой адаптации от ориентировочно-исследовательской деятельности практически не представляется возможным. В то же время, наблюдая за процессом освоения животным новой ситуации, можно видеть, как иногда оно постепенно прогрессирует в тех или иных способах взаимодействия с новой ситуацией (например, влезание домовой мыши на стол, когда животное, перепробовав около десятка способов, в конце концов останавливается на одном-двух и постепенно доходит в них до совершенства), на протяжении нескольких часов время от времени возобновляя их. Иногда бывает достаточно одного сочетания, чтобы образовалась устойчивая связь между найденным способом действия и достигнутой целью (например, манипуляции крысы с запором ловушки, в которую она попала, обследуя ее как новый объект, появившийся на знакомой территории: когда после продолжительного обследования ловушки и попыток освободиться ей это наконец удается, то в следующий раз она идет в нее уже целенаправленно и, съев приманку, с легкостью выбирается обратно).(…)

Итак, рассмотрим научение, основанное на подражании. Как уже упоминалось в предыдущем разделе данной главы, мы считаем этот путь выработки новых способов действия животного важнейшим условием успешного существования в городе таких видов, как серая ворона, домовая мышь и серая крыса. Что это действительно так и способности этих видов к научению при помощи подражания, выявленные в лабораторных экспериментах, находят применение в условиях обитания в городе, можно убедиться хотя бы на нескольких примерах. Так, в отношении серой вороны известно, что в городских популяциях этих птиц сравнительно быстро распространился новый (ранее не наблюдавшийся) способ подготовки найденного ими сухого корма к потреблению — размачивание в воде. Кроме того, имеются наблюдения, позволяющие предполагать, что скоро мы станем свидетелями распространения среди городских ворон еще одного (распространенного пока среди единичных особей) интересного способа обработки твердого корма — это сталкивание его на проезжую часть или даже подкладывание на рельсы трамвая. В отношении серых крыс также известны случаи быстрого, буквально в течение нескольких часов, распространения среди синантропной группировки крыс нового, найденного одной особью, способа выхода из верши, благодаря чему верша превратилась из ловушки в кормушку и дальнейшее использование этого орудия лова в данном местообитании крыс оказалось невозможным. Обладание способностью к научению при помощи подражания, корни которой, вероятно, кроются в видотипичном подражании (аллеломиметическом поведении), свойственном многим видам позвоночных животных (Фабри, 1976) в условиях того особого "социума", который складывается у видов-эвсинантропов в урбанизированной среде, превращает этот способ формирования психического образа данной ситуации, способ овладения способом действия в ней во второй важнейший психологический механизм поведенческой адаптации но крайней мере основных, массовых видов-синурбанистов, таких, как серая крыса, домовая мышь и серая ворона. Индивидуальное приспособление на основе ориентировочно-исследовательской деятельности, когда каждое животное должно обязательно самостоятельно обследовать обстановку, выявить ее свойства, связи и отношения, найти способы действия в ней, дополняется основанным на общении животных друг с другом, за счет чего значительно обогащается образ мира каждого животного и резко возрастают его адаптационные способности. Насколько можно судить по литературе, подражание как прогрессивный способ научения присуще и другим видам высших позвоночных, обитающих в городе. Напомним ставший уже классическим примером факт быстрого распространения среди лазоревок и больших синиц в Англии способа добывания молока и сливок из бутылок при помощи проклевывания крышек. (…)

Помимо быстрого и эффективного обогащения образа мира и возрастания адаптационных способностей каждой научающейся таким способом особи есть еще одна важная положительная сторона этого психологического механизма. Благодаря положительному подкреплению, которое получает животное, повторяя действия особи, за которой оно наблюдает, происходит закрепление и усиление самой способности обучаться таким эффективным способом точно так же, как закрепляется и усиливается способность к самостоятельному овладению животными различными навыками. (…)

Третий из названных выше психологических механизмов — игра — так же, как и предыдущий, тесно связан с особенностями "социума " тех же самых видов-синурбанистов, с их семейно-групповым образом жизни, но действие его относится преимущественно к ювенильнму периоду онтогенеза.

В рамках представления о деятельностной природе психики, с позиций которого, напомним, мы подходим к выявлению психологических механизмов поведенческой адаптации видов-синурбанистов, игра животных рассматривается либо как развивающаяся деятельность, занимающая определенный период онтогенеза, деятельность, в ходе которой формируется поведенческий репертуар взрослого животного (Фабри, 1976, 1985), либо как деятельность, в ходе которой складывается и совершенствуется управление поведением на основе адекватного психического отражения ситуации, быстрое и точное управление любой нормой поведения. Поясняя свое представление о месте игры в жизнедеятельности животных, Д. Б. Эльконин описывает — в предварительном, правда, порядке — игру молодых животных как деятельность, в которой животное, манипулируя объектом (вещью), создает своими движениями неповторимые и непредвидимые вариации его положения и непрерывно действует с ним, ориентируясь на особенности этих быстро изменяющихся ситуаций. Он же делает важное предположение о пути развития игры в ходе онтогенеза самого животного. Она, по его мнению, должна развиваться от деятельности с максимально развернутой ориентировочной частью (когда животное только обследует ситуацию, содержащую элемент новизны, подтверждает или изменяет значение ее объектов, примеривает и видоизменяет свои действия, намечает для них новый или обновленный путь) и незаконченной свернутой приторможенной исполнительной частью (добавим к этому, что нередки случаи, когда животное вообще неожиданно для наблюдателя обрывает игру, и потом начинает ее снова либо переключается на другую деятельность — известно же, что одной из специфических особенностей движений в игре является их незавершенность, отсутствие исполнительного звена) к деятельности с максимально свернутой, мгновенной и точной ориентировочной частью. Как совершенно верно замечает Эльконин,— свернутость, мгновенность и точность ориентировки взрослого животного, включаясь в его повседневные виды деятельности, и создают иллюзию полного отсутствия в них психической регуляции. Поэтому игра молодых животных, с точки зрения этого автора (которую мы полностью разделяем), есть упражнение не отдельной двигательной системы или отдельного вида инстинктивного поведения (как это издавна, со времен К. Гросса (1916), считали многие исследователи игр животных), а упражнение в быстром и точном управлении поведением в любых его формах на основе образа конкретной ситуации.

Иными словами, игра, являясь содержанием определенного периода жизни животного, обеспечивает в дальнейшем саму возможность психической ориентировки его в изменчивых ситуациях. Поэтому вполне справедливо предположить, что в условиях суперизменчивой урбанизированной среды можно ожидать, как и в случае с ориентировочно-исследовательской деятельностью, усиление, прогрессивное развитие игровой деятельности у видов-синурбанистов, особенно у эвсинантропов, по сравнению с близкими видами, менее склонными или вовсе не склонными к синантропизму. Чем более богата и разнообразна по внешним проявлениям их игра,

чем продолжительнее игровой (ювенильный) период онтогенеза (и, в целом, пребывание в семье), тем, видимо, большим адаптационным потенциалом поведения обладает вид-синурбанист. (…)

 

Эмпирическая часть

Описание животного

 

Объект наблюдения – собака рыжего цвета и щенки

Царство - животные

Тип - хордовые

Класс - млекопитающие

Отряд - хищные

Семейство - псовые

Род - волки

Вид - волк

 

Голова, хвост, туловище охристое. На всех лапках «носочки». Длина около 85 см, вес примерно 17-18 кг.

В среднем немного меньше овчарки, хвост прямой и не пушистый. Походка вялая, немного расслабленная. Карие глаза выглядят уставшими и замученными. Туловище рыжее, на правом глазу наблюдается белое пятнышко. Рот практически всегда открытый, язык висит и стекает слюна, видимо собаку накормили прохожие люди.

Голос – звонкий и яростный, при этом глаза становятся практически чёрными. На земле сидит на задних двух лапках, в случае опасности начинает лаять. Исследование связано с защитной реакцией, собака охраняет своих щенков.

 

 

Фиксация наблюдений.

Чебоксары, площадка перед заводским общежитием на улице Тимофея Кривова, около ларёчка «Калач». На территории общежития выходит канализация, из-под земли валит тёплый пар. Солнечный весенний день, но немного морозный.

Собака сидит около канализации и наблюдает за всеми прохожими, позади неё на бетонной плите сидят 3 не очень маленьких щенят. Вокруг ходят люди, собака-мама за ними пристально наблюдает, чтоб защитить своих детей от какого-либо вида нападения. Не далеко от собаки-мамы сидят 4 взрослых пса (порода не определена). Медленно и осторожно пытается подойти к тёплому местечку на бетоне, откуда выходит пар и сидят щенки, собака серого цвета. Но его попытки безуспешны. Вначале собака-мама начинает рычать, когда же серая собака начинает подходить ближе она начинает лаять и в итоге серая собака останавливается на месте и даёт знать, что он не собирается дальше идти. За серой собакой подходят и остальные два: коричневая и 2 чёрных. Собака-мама начинает громко и злобно лаять, что даже прохожие люди начали её бояться. Однако этот лай ничем не пугает приближающихся уже трёх собак. В этот момент щенки, от лая мамы, начали собираться в кучку и медленно подходить к ней. Серая, коричневая и чёрные псы не останавливаются и идут на тёплое место, не показывая никакой агрессии. Когда же щенки вплотную подошли к матери, то собака-мама успокоилась и отошла от этого места на значительное расстояние. Четыре собаки легли на тёплую бетонную плиту. Собака-мама сидела на расстоянии со своими щенками минут 10-15 и исчезла из вида.