Система трех учений, особенности и функционирование

Отличительной чертой китайской цивилизации является её синкретизм. Он максимально полно проявился в концепции «трех учений» 三教 сань цзяо – равной мировоззренческой и доктринальной ценности конфуцианства, даосизма и буддизма. Как говорят, «внешне китаец – к онфуцианец, внутри – даос, при смерти – буддист». Вместе они называются 儒释道 жушидао — по первым иероглифам в словах «конфуцианство» 儒教 жуцзяо, «буддизм» 释教 шицзяо и «даосизм» 道教 даоцзяо.

Вся история китайской мысли – это, по сути, история её синтеза. Так, уже в конфуцианстве Сюнь-цзы 荀子 (ок. 313 – ок. 238 гг. до н.э.) прослеживается влияние легизма, даосизма1 и моизма. Учение Дун Чжуншу 董仲舒 (190/179 – 120/104 гг. до н.э.), самого влиятельно го философа эпохи Хань, Второго Конфуция, как называли его, включает в себя элементы даосизма и натурфилософии.

Один из основателей неодаосизма («учение о сокровенном», 玄学, сюань сюэ), Хэ Янь 何晏 (190-249 гг.) предлагал «опираясь на Лао-цзы, проникать в конфуцианство», а среди наиболее комментируемых книг были как даосские, так и конфуцианские произведения: «Чжоу и», «Лунь юй», «Дао дэ цзин», «Чжуан-цзы» (первые два из них входят в состав конфуцианского Тринадцатиканония 十三经 ши сань цзин).

Буддизм, появившийся в Китае в начале нашей эры, также не претендовал на монопольное господство истиной. Во всех странах своего распространения он включал в свой пантеон местные культы и приспосабливался к существующим реалиям.

В период Шести династий (III-VI вв.) появляются представления о единстве буддизма и китайской традиции. Часто один и тот же человек мог быть приверженцем всех трех учений. Получив классическое конфуцианское образование и сделав карьеру чиновника, он рассматривался современниками как «благородный муж». Одновременно он мог заниматься даосскими практиками внутреннего самосовершенствования и алхимией, а будучи буддистом-мирянином, переводить и комментировать буддийские сочинения и участвовать в диспутах.

Сама китайская традиция подталкивала к этому. В случае несогласия с существующими порядками, протеста против несправедливости1 считалось правильным покинуть свой пост. А в ряде экстраординарных случаев, например, государственного переворота и воцарении новой лже-династии, добровольная отставка чиновника считалась обязательной. В этом они опирались на слова Конфуция: «Мудрые уходят от общества; стоящие ниже их покидают место, где нет порядка. Стоящие еще ниже избегают [людей] с некрасивыми манерами, а стоящие еще ниже избегают грубых выражений» (Лунь юй, 14.37). Поэтому отшельничество было вполне естественным.

Наиболее заметно этот синтез проявился в жизни и произведениях «славных мужей», последователей течения «ветер и поток» 风流 фэн лю. Приходя на службу в строгом чиновничьем облачении, затем, в кругу друзей, он мог быть одетым нарочито небрежно, демонстрируя даосскую раскрепощенность: небрежно сдвинутая набок чиновничья шапочка, распущенный пояс.

Многие мыслители, относимые традицией к какому-то определенному течению, тем не менее часто преуспевали и на другом поприще. Так, например, Гэ Хун 葛洪 по прозвищу Баопу-цзы 抱朴子 (284-263 или 283-343), который почитается в даосизме как один из «бессмертных», блестящий энциклопедист, даосский ученый и философ, получил классическое конфуцианское образование, поступил на военную службу и за подавление крестьянского восстания Ши Бина в Цзяннани получил дворянский титул, затем служил у губернатора Гуанчжоу.

Одним из первых равенство «трех учений» теоретически обосновал государственный деятель, литератор и буддийский мыслитель Сунь Чо 孙绰 (314-371 гг.). Он говорил, что «Конфуций – это Будда, Будда – это Конфуций», «Конфуций учил о том, что близко и явно, а Будда – что далеко и неявно».

Сторонником «трех учений» был Чжан Бодуань 张伯端 (984-1082 гг.), которого также называли «господин Прозревший истину». Он был учёным-даосом, медиком, правоведом, астрономом и географом, знатоком стратегии, совмещал занятия внутренней алхимией с изучением буддийский и конфуцианских сочинений, имел высшую учёную степень цзиньши. Ему посвящены храмы в Южном Китае, Гонконге и Сингапуре.

В XII в. даос Ван Чунъян 王重阳 (1113 – 1170 гг.) основал «Учение совершенной истины» 全真教 цюаньчжэнь цзяо, которое, будучи даосским, тем не менее отстаивало равенство трех религий: «три религии пребывают в единстве». В пантеон Цюаньчжэнь и последующих за ним школ входили даосские бессмертные, будды и бодхисаттвы. В XIV в. появилась даосская «Школа трех религий» (三教归一 сань цзяо гуэйи), наибольшее влияние которой пришлось на конец XVI – начало XVII веков.

Неоконфуцианство, сформировавшиеся в эпоху Сун (960 – 1279 гг.) несмотря на провозглашенную им идею возвращения к основам (учению Конфуция и Мэн-цзы) и критику буддизма и даосизма, тем не менее, не осталось в стороне от синкретических тенденций.

Большой вклад в развитие концепции «трех учений» внес Линь Чжаоэнь 林兆恩 (1517-1598), который выдвинул доктрину «единства трех учений» 三教合一 сань цзяо хэ и. Он считал, что подобно тому, как существуют три начала мироздания (三才, 三材 сань цай) – Небо, Земля и Человек, так есть и три основы (三宗 сань цзун) – конфуцианство, даосизм и буддизм. Цель всех трех учений – постижение единого дао. Конфуцианство «закладывает основу» (立本 ли бэнь), даосизм «входит во врата» (入门 жу мэнь), а буддизм – «достигает высшего образца» (集结 цзи цзэ). В эпоху Цин (1644-1911) сочинения Линь Чжаоэня были запрещены, однако храмы «религии трех1 учений» (三教正宗 сань цзяо чжэн цзун) сохранились в ряде стран Юго-Восточной Азии.

В конечном итоге, в Китае во II тысячелетии н.э. окончательно оформилась концепция «трех учений». Конфуцианство с его практической и посюсторонней направленностью, регулировало этическую сферу, взаимоотношения в семье и социуме. Даосизм был связан с магией, мистикой, идеями достижения долголетия и бессмертия путем различных техник, начиная от оздоровительных гимнастик типа цигун и кончая внешней и внутренней1 алхимией и сексуальными практиками. Поскольку ни то, ни другое учение не давало внятных концепций загробного существования и общего мироустроения, эту функцию взял на себя буддизм. И если на элитарном уровне еще сохранялась приверженность тому или иному из трех учений, то на простонародном уровне все они стали мыслиться в качестве единого комплекса.__

Конфуцианство и религия.

Конфуциа́нство — этико-философское учение, разработанное Конфуцием (553—480 до н. э.) и развитое его последователями, вошедшее в религиозный комплекс Китая, Кореи, Японии и некоторых других стран. Конфуцианство является мировоззрением, общественной этикой, политической идеологией, научной традицией, образом жизни, иногда рассматривается как философия, иногда — как религия. Китайское обозначение конфуцианства не содержит отсылки к личности его основателя: это кит. упр. 儒, пиньинь: rú или кит. упр. 儒家, пиньинь: rújiā, то есть «Школа образованных людей». Таким образом, традиция никогда не возводила данной идеологической системы к теоретическому наследию одного-единственного мыслителя. Конфуцианство фактически представляет собой совокупность учений и доктрин, которые изначально стали развитием древних мифологем и идеологем. Древнее конфуцианство стало воплощением и завершением всего духовного опыта предшествующей национальной цивилизации. В этом смысле используется термин кит. упр. 儒教, пиньинь: rújiào. Поскольку основная часть поучений Конфуция касается чисто светских вещей, многие западные исследователи утверждают, что конфуцианство является не религией, а лишь моральным ученьем. Действительно, Конфуций на первый взгляд мало и неохотно говорил на религиозные темы. Так, например, однажды его ученик Цзы-лу спросил о том, как служить духам. Учитель ответил вопросом на вопрос: «Не научившись служить людям, можно ли служить духам?». Цзы-лу добавил: «Я осмелюсь узнать, что такое смерть?». Учитель ответил: «Не зная, что такое жизнь, можно ли узнать смерть?». Можно привести еще много примеров того, как Конфуций уклонялся от бесед о потустороннем мире. Но это отнюдь не значит, что он был равнодушен к проблемам религии. Наоборот, он явно считал эти проблемы величественной тайной, непостижимой для смертных и поэтому не подлежащей обсуждению. Не вникая в тонкости религиозной теории, Конфуций в то же время придавал большое значение религиозной практике. Поскольку в Древнем Китае не было жреческой касты как таковой, и отправление религиозного культа входило в обязанности каждого чиновника, естественно цзюнь цзы – идеальный чиновник, должен был в совершенстве знать культовую практику. Именно религия была, по мнению Конфуция, тем связующим звеном, которое соединяло все нормы поведения в обществе в единую стройную систему, а воля Неба была высшей санкцией этих норм поведения, продиктованных, якобы, совершенно мудрыми правителями древности, сумевшими понять волю Неба. Сам Конфуций также считал себя проводником воли Неба, который открывает современникам забытые ими «вечные истины». Таким образом, система упорядоченного общества, созданная Конфуцием, в конечном счете, освящалась волей Неба. В своде правил (ли) Небо постулировало нормы поведения в идеальном обществе Конфуция. Но эти нормы были лишь исходным пунктом политической практики, конкретных решений, которые должен был принимать правитель и которые также должны были соответствовать воле Неба. Истолкователями воли Неба в этом случае должны были быть, по мнению Конфуция, именно цзюнь цзы – мудрые советники правителя, в задачу которых входило не только наставление народа, но и наставление царя. Практически конфуцианские советники, придя к власти, истолковывали волю Неба на основе «небесных знамений». Если деятельность царя им не нравилась, они объявляли любое астрономическое или природное явление «зловещим». Если же правитель действовал по указке советников, они «не замечали» даже солнечных затмений, случившихся в их правление. При «добродетельном» императоре Вэнь-ди в 163 г. до н. э. «не была замечена» даже яркая комета Галлея. Признание конфуцианских сочинений священными, как и сложение культа Конфуция (обожествление личности, храм на месте его жилища, ритуалы и молитвы, обращенные к Конфуцию), произошло через пять столетий после смерти Конфуция – на пороге новой эры. Резко выступал против трактовки конфуцианства как религии Фэн Юлань. Он подчёркивал, что иероглиф 教 (jiāo) — «учение» в древнем обозначении конфуцианства не должен пониматься в том же значении, в каком он входит в современное слово 宗教 (zōngjiào) — «религия». Фэн Юлань, получивший образование и долго работавший в США, утверждал, что для религии специфично не просто признание существования духовного мира, а признание его существования в конкретных формах, что конфуцианству чуждо. Конфуцианцы не приписывали Конфуцию никаких сверхъестественных свойств, он не творил чудес, не проповедовал веры в царство не от мира сего, или рай, не призывал почитать какое-либо божество и не имел боговдохновенных книг. Носителем религиозных идей в Китае был буддизм.. Ряд религиоведов относят конфуцианство к религии, высшим божеством в которой считалось строгое и ориентированное на добродетель Небо, а в качестве великого пророка выступал не вероучитель, возглашающий истину данного ему божественного откровения, подобно Будде или Иисусу, а мудрец Конфуций, предлагающий моральное усовершенствование в рамках строго фиксированных, освященных авторитетом древности этических норм; главным же объектом конфуцианского культа были духи предков. В виде церемониальных норм конфуцианство проникало в качестве эквивалента религиозного ритуала в жизнь каждого китайца. Конфуций заимствовал первобытные верования: культ умерших предков, культ Земли и почитание древними китайцами своего верховного божества и легендарного первопредка Шан-ди. Впоследствии он стал ассоциироваться с Небом как высшей божественной силой, определяющей судьбу всего живого на Земле. Генетическая связь с этим источником мудрости и силы была закодирована и в самом названии страны — «Поднебесная», и в титуле её правителя — «Сын Неба», сохранившемся до XX в. Так или иначе, большинство востоковедов не считают конфуцианство религией.