Социологическая система Н. Лумана (понятия аутопойесиса, самореференции и др.).

Центральным в системе социологического знания, утверждает Н. Луман, является понятие общества. Но в том виде, в котором оно употребляется социологами, оно оказывается самым нечетким, размытым и неопределенным. Для избавления от этого порока необходимо преодолеть три препятствия, с которыми сталкивается социологическая теория: 1) «гуманистическое предубеждение», согласно которому общество состоит из людей и отношений между ними; 2) допущение территориального разнообразия общества; 3) разделение субъекта и объекта познания.

Когда понятие общества сопрягается с человеком, в него включается слишком много, а в случае территориального понятия общества - слишком мало. Подход же к истолкованию общества на основе его рассмотрения в качестве объективного, независимого от сознания и деятельности людей объекта закрывает путь к пониманию сущности и значимости социальной коммуникации, без которой невозможно существование общества.

Под системой Н. Луман понимает нечто, способное отличать себя от внешней среды и воспроизводить эту границу. Именно под такое определение системы подпадает, по его мнению, общество. Оно тем и отличается, что постоянно производит различения себя и внешней среды, различения, дающие ему право именоваться системой.

Аутопойезис – термин, означающий самопостроение, самовоспроизводство, репликацию живых существ, в том числе человека, которые отличаются тем, что их организация порождает в качестве продукта их самих без разделения на производителя и продукт.

Самореференция - явление, которое возникает в системах высказываний в тех случаях, когда некое понятие ссылается само на себя. Иначе говоря, если какое-либо выражение является одновременно самой функцией и аргументом этой функции. Самореференция всегда сопряжена с парадоксом.

 

35. Теории глобализации в современной западной социологии (У. Бек «общество риска», Э. Гидденс)

 

Согласно теории немецкого социолога Ульриха Бека, современный социум переходит от состояния индустриальной модернизации к состоянию общества риска, которое, в свою очередь, не является постиндустриальным. Оно представляет новую ступень общества модерна, в котором производство рисков превалирует над производством богатства, характерного для индустриального общества.

«Общество риска подразумевает, что прошлое теряет свою детерминирующую силу для современности. На его место – как причина нынешней жизни и деятельности – приходит будущее, т.е. нечто несуществующее, конструируемое, вымышленное. Когда мы говорим о рисках, мы спорим о чем-то, чего нет, но что могло бы произойти, если сейчас немедленно не переложить руль в противоположном направлении» — Бек У.

Основным отличием современных рисков от рисков индустриального общества является отсутствие их обусловленности прошлым и тесная связь с настоящим и будущим. По Беку, более подвержены рискам низшие слои населения, однако последствия риска могут затронуть и тех, кто оставался в выигрыше от них, - такую закономерность социолог называет «эффектом бумеранга».

Для доказательства того, что риски общества новой ступени модерна приобретают глобальный вневременной характер, У. Бек формулирует пять аргументов:

1. Риски появляются на вершине развития производительных сил, могут вызываться веществами, недоступными для восприятия органами чувств. Риски высвобождают «системно обусловленные, часто необратимые разрушительные силы, остаются, как правило, невидимыми», соответственно находят свое выражение в знании или незнании о них.

2. Риски имеют двоякую природу: с одной стороны, они усиливают классовое неравенство, с другой, «взрывают классовую систему построения общества» из-за «эффекта бумеранга», который распространяет риски не только на низшие, но и на высшие слои общества. Также риски производят неравенство на интернациональном уровне.

3. Расширение влияния рисков не сказывается на капитализме, так как риски – большой бизнес, играющий на потребностях защиты от них.

4. «…в классовых обществах бытие определяет сознание, в то время как в обществе риска сознание определяет бытие». Само развитие социума предполагает наличие рисков.

5. Из-за распространения и умножения рисков политика не может больше оставаться в стороне от производственного процесса, так как возникающие катастрофы вызывают побочные эффекты социального, политического и экономического характера.

Отдельно Бек выделяет два типа преодоления рисков, характерных для современного общества: симптоматическое и символическое. Однако, согласно мнению социолога, оба типа носят характер «косметической обработки» – то есть не искореняют причин возникновения. Противодействие рискам осуществляется с помощью особой рефлексивности в их отношении, подразумевающее сочетание научных методов и наблюдений социальной практики для выяснения истинных причин риска и их последствий.

______________

Э. Гидденс, как и У. Бек, отметил двусторонний характер перехода к стадии рефлексивной модернизации, ввел понятие «разъединение», т.е. изъятие социальных отношений из локального контекста и их включение в контекст глобальный, постоянно подчеркивая, что модернити внутренне присуща тенденция к глобализации.

Он ввел понятие безличных институтов (абстрактных систем), указав при этом, что природа социальных институтов модерна тесно связана с настройкой механизмов доверия в этих системах. Вообще, доверие является базовым фактором для существования в условиях пространственно-временной дистанцированности, присущей веку модерна.

Автор ввел также понятие «онтологическая безопасность», т. е. ощущение надежности людей и вещей, надежности и предсказуемости повседневной жизни.

Анализируя собственно механику производства рисков, Гидденс подчеркивал, что современный мир структурируется главным образом рисками, созданными человеком. Эти риски имеют ряд отличительных признаков.

Во-первых, современные риски обусловлены глобализацией в смысле их «дальнодействия» (ядерная война).

Во-вторых, глобализация рисков, в свою очередь, является функцией возрастающего числа взаимозависимых событий (например, международного разделения труда).

В-третьих, современный мир – это мир «институционализированных сред рисков», например, рынка инвестиций, от состояния которого зависит благополучие миллионов людей. Производство рисков динамично: осведомленность о риске есть риск, поскольку «разрывы» в познавательных процессах не могут быть, как прежде, конвертированы в «надежность» религиозного или магического знания.

В-четвертых, современное общество перенасыщено знаниями о рисках, что уже само по себе является проблемой.

Наконец, Гидденс ввел чрезвычайно важное для наших последующих рассуждений понятие «среда риска» в современном обществе, выделив три ее компоненты: угрозы и опасности, порождаемые рефлективностью модернити; угроза насилия над человеком, исходящая от индустриализации войн, и угроза возникновения чувства бесцельности, бессмысленности человеческого существования, порождаемая попытками человека соотнести свое личное бытие с рефлективной модернизацией.

 

36. Социальное конструирование общества в работах П. Бергера и Т. Лукмана.

 

Предметом изучения Томаса Лукмана являются современные плюралистические общества. Он изучает стабильность общества, достигаемую главным образом с помощью социальных институтов.

К институтам он относит кланы, религиозные группы, этнические общности. Именно институты создают преемственность. Институты, по Лукману, создают контроль за производством и передачей значений. Эти значения были унитарны в архаическом обществе, все же современные социальные институты – специализированы.

По Лукману, социальная реальность строится при помощи коммуникативного действия, социальной интеракции.

Наиболее удачным методом анализа коммуникативных форм можно считать методику изучения жанров Бахтина. Жанры, будучи обязательной структурой, выступают как аналоги социальных институтов. Жанры являются образцами коммуникации, более или менее обязательными для поддержания нравственной приемлемости.

Ведущей функцией коммуникаций является реконструкция прошлого в качестве моста настоящего. При этом Лукман ссылается на Мориса Хальбвакса, говорящего о необходимости представить и трансформировать прошлое как реконструкцию жанров. Сам Лукман в качестве эмпирических примеров применяемых для этого методов называет следующие: запись неофициальных разговоров медсестер в клинике, записи звонков, поступающих по телефону 01. В первом случае исследовался слух как реконструктивный жанр, как форма дискретной индискретности; во втором – морализирование, этичность общения. Он рассматривает слух как своего рода мост между реконструкцией и морализированием.

 

 

37. Воспроизводство структуры в практиках: «габитус» в пространстве поля (П. Бурдье)

 

«Габитус — система прочных приобретенных предрасположенностей (dispositions), структурированных структур, предназначенных для функционирования в качестве структурирующих структур, т.е. в качестве принципов, которые порождают и организуют практики и представления, которые объективно приспособлены для достижения определенных результатов, но не предполагают сознательной нацеленности на эти результаты и не требуют особого мастерства».

Габитус порождается средой, «классом условий существования», путем их восприятия индивидом; это результат индивидуальной истории и социального опыта индивида. Габитус структурирует новый опыт, который, в свою очередь, трансформирует исходные ментальные структуры. Таким образом, габитус зависит от социальной траектории индивида.

Габитус — принцип практик индивида: «это порождающее и унифицирующее начало, которое сводит… характеристики какой-либо позиции в единый стиль жизни, т.е. в единый ансамбль выбора людей, благ и практик» (Бурдье).

Вводя понятие габитус, Бурдье пытается снять традиционное для социологии противопоставление социальной структуры и личных практик индивида: с одной стороны, габитус — это внутренние схемы восприятия, оценивания, классификации и деятельности, свойственные индивиду, с другой — это интериоризованные социальные отношения, усвоенные и присвоенные социальными агентами.

Габитус обеспечивает воспроизводство социальных институтов: структура института вписывается во внутреннюю структуру индивида и впоследствии воспроизводится в будущих его практиках (по Бурдье, «собственность присваивает хозяина, принимая форму структуры порождающей практики, совершенно соответствующие ее логике и требованиям»).

В то же время габитус вписывает индивида в существующие социальные структуры, генерируя практики и представления так, что они оказываются объективно адаптированными к социальным отношениям, продуктом которых и являются.

Габитус обеспечивает не только воспроизводство, но и определенную изменчивость социальной структуры в практиках индивида, поскольку детерминирует практики не непосредственно, но путем изначально заданных принуждений, ограничений, представлений о возможном, вероятном и невозможном. Действие формируется на основании «субъективной оценки объективных вероятностей», соизмерения желаемого и возможного.

Принципиальным моментом является то, что габитус целостен и не может быть разложен на отдельные составляющие его диспозиции, поскольку выражает один общий принцип, стиль, проявляющийся во всех практиках индивида и переносимый из одной сферы в другую, задавая их взаимную согласованность.

Еще одна особенность габитус в том, что он является бессознательной структурой: это системы глубоко укорененных диспозиций, «забытых» и полностью не рефлексируемых: «Габитус — это история, ставшая природой, и тем самым отрицаемая в качестве таковой»

 

38. Динамичное общество в практиках и рефлексии в теории Э. Гидденса

 

Э. Гидденс, анализируя процессы модернизации и ее переход в более высокую (рефлективную) стадию, не уделял, как Луман, столь пристального внимания эпистемологии риска. Но, может быть, именно поэтому он выявил те структурные элементы социума, трансформация которых порождает риски. Назову их очень кратко.

Гидденс, как и У. Бек (см. об этом ниже), отметил двусторонний характер перехода к стадии рефлексивной модернизации, ввел понятие «разъединение», т.е. изъятие социальных отношений из локального контекста и их включение в контекст глобальный, постоянно подчеркивая, что модернити внутренне присуща тенденция к глобализации.

«Немыслимая и всевозрастающая взаимозависимость повседневных решений и глобальных последствий есть ключевой пункт новой повестки дня». Он ввел понятие безличных институтов (абстрактных систем), указав при этом, что природа социальных институтов модерна тесно связана с настройкой механизмов доверия в этих системах. Вообще, доверие является базовым фактором для существования в условиях пространственно-временной дистанцированности, присущей веку модерна. Автор ввел также понятие «онтологическая безопасность», т. е. ощущение надежности людей и вещей, надежности и предсказуемости повседневной жизни. Гидденс уделил много внимания соотношению модерна и традиции. Модернизация разрушает традицию главным «врагом», которой является растущая институциональная рефлективность. Но, по мнению Гидденса (и это важно для нас), «сотрудничество» модерна и традиции было критически важным на его ранних стадиях, когда предполагалось, что риск может быть калькулирован.

Современное общество рискогенно, хотим мы этого или нет; даже бездействие чревато риском. Анализируя собственно механику производства рисков, Гидденс подчеркивал, что современный мир структурируется главным образом рисками, созданными человеком. Эти риски имеют ряд отличительных признаков.

Во-первых, современные риски обусловлены глобализацией в смысле их «дальнодействия» (ядерная война).

Во-вторых, глобализация рисков, в свою очередь, является функцией возрастающего числа взаимозависимых событий (например, международного разделения труда).

В-третьих, современный мир – это мир «институционализированных сред рисков», например, рынка инвестиций, от состояния которого зависит благополучие миллионов людей. Производство рисков динамично: осведомленность о риске есть риск, поскольку «разрывы» в познавательных процессах не могут быть, как прежде, конвертированы в «надежность» религиозного или магического знания.

В-четвертых, современное общество перенасыщено знаниями о рисках, что уже само по себе является проблемой.

Наконец, Гидденс ввел чрезвычайно важное для наших последующих рассуждений понятие «среда риска» в современном обществе, выделив три ее компоненты: угрозы и опасности, порождаемые рефлективностью модернити; угроза насилия над человеком, исходящая от индустриализации войн, и угроза возникновения чувства бесцельности, бессмысленности человеческого существования, порождаемая попытками человека соотнести свое личное бытие с рефлективной модернизацией.

 

39. Социология власти М. Фуко.

40. Возникновение постмодернизма и его принципы.

41. Концепция постмодерна Ж.Ф. Лиотара.

42. Теория симулякров Ж. Бодрийяра. Ж. Бодрийяр: создание «антисоциальной» теории

43. Общество потребления. Формирование потребительской культуры по Ж. Бодрийяру.

[1] Можно использовать работу В.С. Вахштайна «Социология повседневности и теория фреймов»