Пункты 1, 3 раздела III Стратегии предусматривает введение системы «повышения педагогической компетентности» родителей.

 

В чем это выразилось? Принята Федеральная целевая программа развития образования на 2016 - 2020 годы (утв. постановлением Правительства РФ от 23 мая 2015г. № 497), которая предусматривает реализацию плана: «формирование компетенций родителей в развитии и воспитании детей» и ювенальный проект – «Родительский университет» (Мероприятие 2.7, раздел III), а также лоббируется Концепция системы профессиональной помощи родителям в воспитании детей. Проект Концепции разработан Высшей школой экономики. Процесс «обсуждения» проекта был начат в сентябре 2016 г. и вызвал бурю возмущения общественности.

 

Документ нивелирует ценность кровных родителей («Под родителями мы понимаем и лиц, их заменяющих» (см. Введение)), и нацелен на замену естественной роли родителя профессиональной функцией.

 

Концепция переводит роль родителя в плоскость бизнеса: «Молодые родители оказываются перед необходимостью самостоятельно выстраивать свои родительские стратегии» (п. 2.1. проекта). Ничтоже сумняшеся авторы Концепции сообщают, что современные родители «не имеют достаточных знаний и опыта для осуществления выбора» «траектории развития детей» (п. 2.1.). Со ссылкой на это обстоятельство доказывается актуальность внедрения общегосударственной системы профессионального обучения родителей. Такая система поможет «осознанию» родителями «потенциала и рисков выбираемой стратегии воспитания».

Эффект от участия родителей в программах авторы концепции видят в обучении родителя «само-менеджменту», «способности принимать независимые решения» (п. 3.2.). Подобными неадекватными утверждениями переполнена Концепция[36].

 

Для реализации Концепции запланировано создание сети Родительских университетов Первые уже появились[37].

 

Формирование в обществе установки о приоритете «профессиональных родителей», обладающих компетенциями, полученными в результате специального образования, перед «обычными (кровными) родителями», - это одна из базовых идеологических целей ювенальной юстиции, которая позволяет «легализовать» в обществе отобрание детей у «некомпетентных» кровных родителей для передачи в «более подготовленные замещающие семьи».

13. Пункт 3 раздела III Стратегии предусматривает «обеспечение предоставления детям качественной психологической помощи в образовательных учреждениях».

 

Указанное положение продвигалось через законопроект № 553338-6 «О психологической помощи населению в Российской Федерации», который был внесен в Госдуму 24 июня 2014 года. Этот проект предусматривал возможность оказания психологической помощи детям в обход согласия родителей. Чем может закончиться работа школьного психолога с ребенком, известно из практики – передачей субъективно и неадекватно истолкованной психологом информации о ребенке в органы опеки для принятия мер по отношению к семье. (Например, по одному из дел психолог сделала вывод о сексуальном насилии в семье на основании рисунка ребенка, на котором был изображен кот с чрезмерно большим хвостом)[38]. Кроме того, взаимодействие психолога с ребенком может оказать сильнейшее воздействие на психику и поведение ребенка. Поэтому именно родители должны решать, нужна ли их детям помощь, и если да – какого именно специалиста. Требование действующего закона о согласии родителей на психологическое консультирование детей вполне оправданно. Поэтому вышеуказанный законопроект вызвал бурю народного возмущения[39] и был возвращен инициатору[40]. Однако попытки получить легализованный доступ к ребенку в обход родителей продолжаются. Так, в ноябре 2016 г. «глава Минобрнауки РФ О. Васильева заявила, что в законодательство необходимо внести поправки, чтобы школьные психологи могли не получать разрешения родителей для того, чтобы оказать ребенку помощь»[41].

14. Пунктом 3 раздела III Стратегии предусмотрено «создание системы психологического сопровождения развития ребенка в условиях семьи и образовательного учреждения».

 

Из формулировки очевидны попытки вторжения в семью третьих лиц под видом помощи. Осуществление этих целей планируется через службы ранней помощи, через социальное сопровождение. На создание такой системы под видом «профилактики безнадзорности» будет работать в случае принятия также система «Контингент обучающихся», в которую органы власти желают включить информацию о родителях и семье, с доступом к базе учреждений, работающих в сфере семьи.

 

Опаснейший законопроект № 1048557-6 «О внесении изменений в статьи 15 и 16 Федерального закона «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» и Федеральный закон «Об образовании в Российской Федерации» (о создании государственной системы «Единая федеральная межведомственная система учета контингента обучающихся по основным и дополнительным образовательным программам»)» (законопроект о «Контингенте обучающихся») был отклонен Президентом, но его лоббирование продолжается[42].

15. Раздел V Стратегии «Равные возможности для детей, нуждающихся в особой заботе государства» предусматривает «реформирование сети и деятельности учреждений для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей».

 

Данная реформа нацелена на создание ювенального рынка замещающих семей.

 

Разделом 5 Стратегии запланировано «улучшение качества подготовки потенциальных замещающих родителей» (пункт 3), и «увеличение числа субъектов РФ, свободных от институциональных форм воспитания детей-сирот (детских домов и школ-интернатов)» (пункт 5).

 

Существующий перекос в сторону государственной поддержки «замещающих семей» провоцирует переток детей из кровных малоимущих семей в более обеспеченные государством приемные (патронатные).

 

Так, по законодательству Москвы[43] принятие трех детей в приемную семью дает приемным родителям более 90 тысяч рублей только в качестве вознаграждения за «работу родителями». Плюс - суммы на «содержание» каждого ребенка, на оплату жилья, жилищно-коммунальных услуг, транспорта, летнего отдыха и т.п. При этом кровные родители не получают от государства почти ничего. Такие условия естественным образом порождают очередь на изъятие детей из кровных семей.

 

Кроме того, коммерциализация при семейном устройстве детей в корне противоречит российским духовным традициям. В связи с «профессионализацией» и денежным интересом «замещающей семьи» исключается построение полноценных семейных отношений. В наших традициях базой института семьи являются чувства любви и самопожертвования. Подмена базы семьи с духовной на материально-профессиональную, исключая единственно верную основу детско-родительских отношений, закономерно порождает психологические проблемы для детей и разрушает традиционный институт семьи. Не случайно в США высока смертность и побеги из фостерных «семей»: 400-500 детей погибает в ежегодно, от 1500 до 4500 детей в год (за последние 10 лет) сбегает из таких «семей».

 

Кроме того, известны иные серьезные проблемы с замещающими «семьями»:

- Замещающие «родители» проходят обучение, в рамках которого им внедряются неадекватные стандарты («диалогового», «партнерского» и т.п.) воспитания. Есть информация об обучении на семинарах опасным для ребенка методам установления контакта с «замещающими родителями» (напр., «Attachment Therapy», «терапия привязанности»[44]).

- Допустимая частая смена «замещающих родителей» (по Европе известны примеры с ежемесячной заменой) сильно травмирует ребенка. В этом смысле психологически лучше пребывание в приюте, в стабильном месте.

- Помещение ребенка в «замещающую семью» приводит обычно к прекращению общения ребенка с родными, несмотря на иное правило по закону.

- Контроль за тысячами «замещающих семей» сильно осложнен. В этом смысле нахождение детей в детском учреждении дает больше возможности для проверки соблюдения их прав, защиты их от реального насилия.

 

Вместе с тем, в России институт замещающих семей давно лоббируется и финансируется многочисленными прозападными НКО[45], и теперь поддерживается на уровне Правительства (см. Письмо Министерства образования и науки РФ от 1 сентября 2014 г. N ВК-1850/07 «О реструктуризации и реформировании организаций для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей и совершенствованию сети служб сопровождения замещающих семей»)[46].

 

Кроме того, продвигаются законопроекты, нацеленные на дальнейшее развитие института замещающих семей.

 

В частности, в Государственной Думе находится законопроект № 649934-6 «О внесении изменений в Семейный кодекс РФ и Трудовой кодекс РФ в части передачи детей на социальное воспитание (http://asozd2.duma.gov.ru/main.nsf/%28SpravkaNew%29?OpenAgent&RN=649934-6&02).

 

Проектом вводится понятие «социального воспитания» как новой формы устройства ребенка, оставшегося без попечения родителей (через изменение п. 1 ст. 123 СК РФ и др.).

 

По законопроекту предполагается дополнение СК РФ новой главой 20.1 о социальном воспитании. Суть проекта заключается в создании института «фостерных» семей, которые на возмездных основаниях по трудовому договору принимают на воспитание чужих детей и выполняют свою «трудовую функцию» по воспитанию в соответствии со специальной «программой» (ст. 351.4. Трудового кодекса).

 

Согласно предлагаемой ст. 148.4 СК РФ социальные воспитатели в любой момент могут отказаться от принятых детей.

 

Такой подход приведет к расширению в обществе ложного отношения к «родителю» как к «профессии». Создание армии «замещающих семей» приведет к росту спроса на изъятие детей.

16. Раздел VI Стратегии «Создание системы защиты и обеспечения прав и интересов детей и дружественного к ребенку правосудия» предполагает «планомерное выполнение Конвенции о правах ребенка и заключительных замечаний Комитета ООН по правам ребенка» (пункты 1, 3).

 

Конвенция о правах ребенка 1989 г. предоставляет ребенку фактически такие же права как взрослому, не ограничивая детей правом родителей на воспитание. Например, согласно пункту 1 статьи 13 Конвенции «Ребенок имеет право свободно выражать свое мнение; это право включает свободу искать, получать и передавать информацию и идеи любого рода, независимо от границ, в устной, письменной или печатной форме … по выбору ребенка». И это право существует с рождения. И мама с папой не могут ничего запретить, ибо нигде в Конвенции не сказано, что родители имеют право ограничивать ребенка в осуществлении его прав. Подтверждение данной логики уже имеет место в правоприменительной практике.

 

Согласно статье 16 Конвенции «Ни один ребенок не может быть объектом вмешательства в осуществление его права на личную жизнь, семейную жизнь, неприкосновенность жилища или тайну корреспонденции…». Получается, и родители не могут вмешиваться в «дела ребенка».

 

Фактически Конвенцией установлен запрет на воспитание. Главный международный документ о детях построен на ложной установке о «равенстве» взрослого и ребенка.

 

Еще менее адекватны положения Заключительных замечаний Комитета ООН по правам ребенка. Стоит заметить, что согласно информации Фонда поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации, внедрение ДТД в России обусловлено именно исполнением Заключительных замечаний Комитета ООН по правам ребенка для РФ 2014 г. Между тем, в этих Замечаниях рекомендация о расширении психологического консультирования детей размещена в том же пункте, что рекомендация «покончить с принудительным лечением транссексуалов и гомосексуалистов, в частности детей …, а также предоставить детям из числа ЛГБТИ беспрепятственный доступ к необходимой информации по вопросам сексуального здоровья» (см. пункт 56).