Понимание, поддержка, помощь

Понимания, поддержки, помощи я не буду искать в своем окружении, ибо там их никогда не найду. Да мне это и не нужно. Так как, по сути, от окружения я никогда не получал ниче­го, кроме фальшивого со­чувствия и ложного состра­дания. Я больше не буду лишний раз делиться своими мыслями с окружаю­щими меня людьми и, главным образом, не потому, что боюсь, что они меня «сглазят», а от того, что мое окружение не представляет и не хочет видеть меня в ином образе, а не в привычном.

Когда я говорил своим друзьям и знакомым, что решил изменить свою жизнь или решил предпринять то или иное дело, то, как правило, у них это вызывало в лучшем случае улыбку, а в худшем — негативную реакцию.

На их лицах было написано: вот ненормаль­ный, опять собрался выкинуть какую-то глупость! А словесно с их стороны следовал перечень причин, почему у меня ничего не получится из задуманного.

Сейчас мне ясно, что я искал понимания там, где это не следовало делать. Мое окружение имеет обо мне устоявшееся воззрение и не собирается его менять. Причем, это мнение формируется, исходя из самой нижней планки, на которую я когда-либо опускался.

Конечно, я, как и все, много раз в жизни падал, оступался, спотыкался, и мои знакомые оценивают меня не по тем высотам, которые я брал когда-то, а по тем низинам, в которые я низвергался. Оказывается, мне в их восприятии чертится круг на самом нижнем уровне моего падения, там мое место!

Соответственно, они всегда чувствуют себя наверху, им важно над кем-либо возвышаться, иначе как они будут ощущать себя значимыми и важными?

Если же я действительно выйду за сферу, которая мне отведена их представ­лением, то они уже не смогут оказать прежнего на меня влияния и быть авторитетом, а это для них, как раз, страшнее всего.

Мое окружение уже сформировало для меня энергетическое поле со строгими границами, и я доб­ровольно принял это рабство, оказавшись в этом за­колдованном кольце. Вернее, это даже не один кордон оцепления, а три: близкие, родственники, друзья.

Для того чтобы мне начать новую жизнь, нужно пройти через эти три порога удерживающих сил. Как для жениха в прошлом веке приготавливалась невеста, так и мое окружение определило для меня будущее.

На самом деле, это не просто мысли и мнение обо мне, это стойкая энергетическая структура моего будущего, с которой предстоит бороться, чтобы прорвать ее и выйти наружу на свободу.

Совершить прорыв сквозь запрограммированные для меня перспективы — это уже серьезная победа, ибо моим окружением для меня уготовлено лишь жалкое, нищенское, никчемное су­ществование и ничего более!

Поэтому, мне мои друзья постоянно подают рыбку, но никогда не подарят удоч­ку, чтобы я сам мог ее поймать, ибо, в этом случае, они окажутся ненужными.

С их стороны участие в моей судьбе выглядит, как помощь и милосердие, на самом деле, это сокрытие истинного моего будущего, где я сумею поймать не только мелкую рыбешку, которой меня из сострадания ныне потчуют, но и выловлю самую большую рыбу, предназначенную именно мне.

Очевидно, что у меня выработался стойкий реф­лекс — страх перед критикой окружения, который держит меня в отведенном месте получше всякого надсмотрщика. Надо мной всегда висит дамоклов меч, который предупреждает: не смей выходить за границы очерченного круга!

Христос требовал от тех, кто решился следовать за Ним, отказаться от самого себя. А это есть, прежде всего, отрешение от себя прежнего, опутанного взаи­моотношениями с окружением, погрязшего в болоте чужого мнения, закованного в цепи посторонних установок, стандартных, сложившихся воззрений.

Но как бы ни было трудно, я намерен покинуть старую оболочку и выйти наружу. Очевидно из выше­сказанного, я немедленно потеряю былую связь со своим окружением, ибо оно не только не поймет меня, но и осудит явно или скрытно такую дерзость.

По-настоящему понять меня и пожелать мне искренне успеха на новом пути они не смогут, да на это они и не способны. Поэтому, я даю себе ясный отчет в том, что буду подвержен критике, усмешкам, осуждению.

Но я выбираю новую жизнь, выхожу на новую дорогу, покидаю ветхие стены затвора. Пусть меня судят, критикуют и даже плюют вслед. Это я готов пере­нести и выдержать.

Самое сложное в жизни — это переходный этап, когда ты покинул родное пристанище, но еще не до­шел до нового. Этот период я намереваюсь перенести спокойно и сознательно.

Конечно, в старой гавани были и хорошие моменты, однако, они исчерпали себя, ушли навсегда в прошлое и никогда уже не вернутся. Я не хочу более быть похожим на старика, который живет воспоминаниями былой славы и побед, мне нужно новое счастье, новые победы, новая жизнь.

Я знаю, что меня будут пытаться тянуть назад в те рамки, которые для меня были отведены, но я мужест­венно перетерплю все эти лукавые позывы ради истин­ного счастья и гармонии, которые ждут меня впереди.

Мои друзья, знакомые, былые единомышленники неизбежно останутся позади, они любят свой мир, в котором привыкли страдать. Они боятся даже поду­мать о том, что может быть что-то иное, не говоря уж о том, чтобы сделать в это неведомое шаг.

Они будут говорить мне, что нельзя отрываться от жизни, на что я подумаю, но не скажу: «Неужели вы себя считаете моей жизнью?»

Я убежден, что заслуживаю самого лучшего, прекрасного и светлого. Я верю, что впереди меня ждет не наследованное никем богатство вселенской жизни, и ради этого стоит пройти все пороги преград и трудностей.

И ведь я еще не знаю себя, поскольку я знаю не то, что я есть на самом деле, а то, что пред­ставляю в воззрении других! Потому, такое внимание я уделяю задаче прекращения отживших связей со своим окружением.

Я не буду брать с собой в дорогу никого, ибо тот, кто захочет, может пристраиваться рядом — это его дело, его подвиг, его рывок в иное будущее. Одино­чество для меня неизбежно, и я принимаю его не как наказание, а как благоволение, как время для внутрен­ней, усиленной, филигранной работы.

Истина всегда во мне, и потому я обретаю новое состояние само­достаточности. Мне должно быть хорошо с самим собой, а не с кем-то. И лучшей компанией для меня становлюсь я сам.

Подлинных побед достигают те, кто перешагнул в иное измерение бытия, те, кто сумел избавиться от прежних связей, установок, схем, не принимая ни в голову, ни в сердце едкие укоры, ядовитые замечания, предречения поражений.

Слова, сказанные мне на про­щанье, — дескать, всё равно у тебя ничего не получится и ты вернешься обратно — не касаются моей души, это мне не интересно.

Ведь, в глубине души «прорицате­ли», конечно, завидуют тому, кто отправился в путь. Однако, для них те цепи и якоря, которые имеют, дороже — пусть неволя, но надёжная и определенная.

Поэтому, чувство зависти к моему пробуждению и движению вперед неизбежно рождает у них желание, чтобы у меня ничего не получилось, чтобы мои планы провалились, и я вернулся к ним, как побитая собака, со словами раскаяния: «Вы были правы».

Вот уж тогда они восторжествуют и порадуются! Ничто так не вознесет их на пик славы, как такой плачевный исход моих предприятий. Но этого, к счастью для меня и, к сожалению для них, не будет, ибо я встал на путь действия, а действенность — мать успеха и победы.

Ведь удача, как великолепная, вожделенная женщина, благосклонна к тому, кто ее добивается, а не к тому, кто ждет от нее внимания и расположения.

Однако у моего окружения есть и другой ход в запасе, и если я все-таки добьюсь своего, они скажут, что не сомневались в моем успехе, просто пытались открыть мне глаза на реальность трудностей, какие мне предстоит преодолеть.

Ни на кого нельзя полагаться, ни на кого нельзя уповать и, главное, нельзя ни в ком искать опору. Опора должна быть у меня внутри! Я сам себе опора, поддержка и понимание.

Так де, как альпинист-оди­ночка, штурмующий вершину, не надеется ни на кого, рассчитывая только на себя и доверяя только себе, так и я должен приучить себя к такому одиночному восхождению. Счастья добиваются в одиночку, горе делят со всеми.

Я должен созидать свой внутренний фундамент, складывая кирпич к кирпичу, камень к камню, ко­торые «строители этого мира» всегда отвергали. А камни сии — вера в свои силы, признание себя, как полноценного человека, достойного счастливой жизни, прощение себя и всех своих обидчиков.

Каждый кирпич — это шаг очищения, ступень освобождения от любых завязок, установок, наставлений и моделей.

Путь самосовершенствования представляет собой, на самом деле, не только выход за прежние границы на свободу, но бесконечный переход от более узких долин познания к более широким.

С каждым шагом вперед пространство осознания расширяется, но у каждой ступени продвижения есть свой предел, ко­торый вначале не виден, но потом уже становится элементом сдерживания, ограничения и его также придется прорвать, чтобы выйти в следующее изме­рение.

На каждом уровне восхождения есть свои люди, которые населяют данную территорию. Ес­тественно, что я вступаю с ними в новый контакт, образовываю новые взаимоотношения.

Однако, я сразу предостерегаю себя от того, чтобы вновь не повторять прежнюю ошибку, полагаясь и опираясь на этих, как мне кажется, более светлых и продвинутых людей так, будто это уже навсегда.

Всё — временно, и это не плохо, а нормально. Такова эволюция. Нигде я не должен останавливаться, и ни к чему я не должен привязываться, четко памятуя, что всё это лишь этап, лишь очередной этаж бытия, а не конец. Ведь предела развития человека нет и быть не может.

Как беско­нечна Вселенная, так безграничны и возможности развития человека. И подлинной личностью человек становится тогда, когда находит опору внутри себя, и уже никогда не изменяет ей, даже если кажется, что вот этот человек или вот эти люди — идеальные и даже святые.

Любые взаимоотношения, кроме связи с Всевышним, который обитает в моем сердце, обре­чены на разрушение, так как они даются не навсегда, а только для определенного участка пути. Это по­добно костылям, которые нужны инвалиду до тех пор, пока он не научится ходить без чужой помощи.

Ка­кими бы ни были костыли совершенными, новыми, оригинальными, пусть даже и золотыми, они всегда лишь костыли. Моя же задача — обрести независи­мость от любых подпорок и научиться двигаться своими ногами.

Я обретаю веру в себя, в свои собственные силы, в свою интуицию. Я созидаю внутри себя нерушимый фундамент и обещаю себе никогда его не покидать, не сходить с него, что бы мне лучшее, более крепкое и надежное ни предлагалось.

 

q Благословляю себя никогда ни у кого не искать ни понимания, ни поддержки!

q Благословляю себя простить всех и пройти через все кордоны ограничений, кем бы они ни были расставлены!

q Благословляю себя создать в своей душе фундамент и всегда находить опору внутри себя, не надеясь и не полагаясь ни на кого!

Расстроиться всегда най­дутся причины

Расстроиться всегда най­дутся причины, главное — найти основания порадо­ваться и немедленно ска­зать себе: «Всё идёт хорошо — так и должно идти! Я преодолею завалы непри­ятностей, пройду сквозь лабиринты уныния, пере­правлюсь через ущелья по­ражений и добьюсь своей цели. То, что огорчает меня сегодня, на самом деле — мелочи, пустяки. По-насто­ящему может меня печа­лить только мое нынешнее бездействие и опущенные руки!»

Каждый день происходит что-нибудь такое, что выбивает меня из колеи и пускает насмарку весь мой благой настрой, разрушает планы и добрые намерения сдвинуть сегодня горы. Я забираюсь в свое привычное логово и отлеживаюсь в нем, проклиная себя и весь белый свет.

Но самое обидное то, что день начинался так благоприятно и обещал быть плодотворным, а тут — на тебе, и всё пошло «коту под хвост». И поче­му только так всегда бывает, когда мне хорошо — обязательно кто-нибудь испортит настроение?

Никак я не мог с собою совладать, хотя какая-то мелочь, по сути, пустяк, вдруг останавливал бушующий поток моей энергии, глушил вулкан действий, который был готов вот-вот начать извержение.

Как я ненавидел себя в эти периоды! Я просто четвертовал себя за свою никчемность, слабость и мягкохарактерность. Я истязал себя россыпью обид­ных слов, мысленно изничтожал себя и, в конечном счете, заключал, что, видимо, у меня ничего не по­лучится и ничего толкового из меня не выйдет.

Не было такого унижения, каким бы я ни подвергал себя, чем еще более усиливал и без того скорбное распо­ложение духа.

А ведь, как ни странно, не только моя, но и жизнь многих людей крутится вокруг какого-нибудь оселка-пустяка, не стоящего выеденного яйца. К тому же судьба предлагает немало таких зацепок: то ли обидели тебя, то ли не поняли, то ли обошли и еще тысячи «то ли». И всё, стоп!

Начинается вращение вокруг этой загвоздки. Какая там радость и гармония, когда все силы и все жизненные соки уходят на то, чтобы доказать обидчику свою правоту?

«Ну, ничего, — говорит обиженный. — Мы ещё посмотрим. Всё равно тебя Бог накажет, и все узнают кто прав. Я ещё докажу, что истина на моей стороне. Придет время и на моей улице будет праздник!»

И начинается жизнь не на радость себе, а на зло кому-либо. Всё существо обиженного пропитано горечью нанесённой травмы, отнимающей у него бездну сил. В такой гнетущей атмосфере продуктивно работать, творить, а главное — добиваться позитивных результатов, невозможно, ибо, главной целью становится не собственное счастье, а посрамление обидчика.

Очевидно, что на улице оби­женного праздника никогда не бывает, ибо обидчика не только не постигает наказание Божие, а напротив, он живет и здравствует, как ни в чем не бывало.

А всё дело в том, что люди такого типа питаются теми негативными энергиями, которые им посылают оби­женные, и чем больше за их спиной мрачных взглядов, обращенных в их сторону, тем более они чувствуют себя значимыми, власть имущими, и тем сильнее они укрепляют свои позиции.

Я осознал для себя одну сверхважную истину: нужно жить не назло кому бы то ни было, а на радость себе! Теперь, когда чувствую, что меня переполняют замыслы, как посрамить своего обидчика, я задаю себе вопрос:

«Что ты хочешь? Если ты строишь планы и действуешь, чтобы кто-то и что-то понял, то это — путь в то болото, в котором ты уже провел много бесплодных лет. Если ты желаешь обрести собственное счастье, создать новую и радостную жизнь, то тебе в другую сторону. Выбирай, приятель! Ибо эти две дороги ведут в совершенно противоположные сто­роны».

Больше я не хочу свою жизнь жертвовать на то, чтобы кто-то, что-то понял и поумнел, ибо, таким образом, еще никого не удалось вразумить.

Подлинное вразумление люди получают лишь тогда, когда рядом с собой они видят человека, наполненного счастьем, гармонией, светящегося радостью — вот это их еще может заставить остановиться и задуматься.

Но ник­акая мрачность, злость и даже бушующий океан негодования на них не действует, а напротив, спо­собствует их возвышению в собственных глазах.

Итак, решено — начинаю жить на радость себе! «Но, как найти эту радость?» — задался я вопросом.

И ответ пришел, как озарение, как гром среди ясного неба прозвучала вновь банально божественная истина: «Люби себя!» «Себя? — переспросил я. — За что? За то, что я такой бестолковый, никчемный, злой на людей и на весь мир? За то, что я полон всякого хлама невежества, страхов, сомнений и ам­биций?»

Ведь, возможно, нет такого греха, которого бы я не совершил! А тут — полюбить. Если бы ска­зали: «Возненавидь себя», то это понятно, а любить себя — это звучало как что-то ненормальное, что-то не от мира сего.

А призыв вновь повторился: «Полюби себя!» Я засомневался, может быть, действительно нужно поменять отношение к себе? Как известно, правильно заданные вопросы уже таят в себе ответ, остается лишь только его разгадать.

Указание о необходимости полюбить себя пришло тогда, когда, возможно, более всего я имел оснований для ненависти к себе: дожил до седин, ничего в жизни не добился, а лишь упустил всё, что можно было упустить. Почему же я был такого скверного мнения о себе?

Сейчас я вижу причину такого серьезного заблуж­дения, которое свело почти на нет сорок два года моей жизни.

Общество создает шаблоны, образцы по­ведения, в зависимости от которых человек чувствует себя либо ничтожеством, либо значительным.

По сути, в мой разум всегда насаждалась идея, что уважать себя можно за заслуги, скажем, перед отечеством, кол­лективом, за подвиги, проявленные в труде или в бою, за общественно значимые поступки и т.д.

У меня же не было ни медалей, ни грамот, ни почета и ни сла­вы — за что же мог себя любить? И общество, и религия неустанно приучали меня к мысли, что я не только не достоин какой-то любви к себе, а напротив, я должен ненавидеть себя, считать себя худшим из всех.

Мне внушалось, что я должен жить, как пре­смыкающееся, участь которого ползать по грязной земле и довольствоваться тем, что оно найдет. И, скажу откровенно, что я искренне принимал и верил в это, пока не исчерпал эту меру заблуждений, уразумев наконец, что достаточно наползался по грязи.

И тогда я решился осмотреться вокруг себя, ибо мне пришла очень дерзкая мысль: «А может быть, мне все лгут? Быть может, в этой жизни для меня есть какой-нибудь другой удел, нежели влачить свой хвост по грязи?»

Я открыл священное писание и прочитал: «Сыны человеческие — только суета; сыны мужей — ложь; если положить их на весы, все они вместе легче пустоты» (Псалом 61). И я понял, что всю свою преж­нюю жизнь я прожил во лжи, намеренно созданной сынами человеческими.

Я поднял голову и увидел прозрачное синее небо, ласковое, доброе солнце и спросил себя: «А это всё для кого? Для кого это море, горы, птицы, цветы и деревья?» Я встал с земли, отряхнулся и пошел туда, куда не положено ходить, я стал думать так, как запрещено думать, я начал искать любви к себе, что, по мнению общества, является большим грехом.

Любить себя! Вот ключ к радости и счастью. Ибо, как я отношусь к себе, так я и отношусь ко всему: людям, миру, жизни, природе. Религия учит тому, что я должен любить ближнего своего, как самого себя, а, если я себя ненавижу, то, как могу любить ближнего? Я буду также его ненавидеть, как и себя.

В этом случае остается только делать вид, прикидываться этаким вселюбящим существом, когда внутри, на самом деле, душа кипит от недовольства и злости. В эту игру играют все и заигрались до такой степени, что поза­были с чего, собственно, начали и для чего все это затеяли.

Подлинный выход только один: если я буду любить себя, то я буду любить не только ближнего, но и дальнего, и всех людей.

Однако, как только я попытался любить себя, так сразу передо мной выросли «чудовища» — обиды, которые я нанес когда-либо людям, обиды, которые люди причинили мне. Кроме того, на моем пути к любви выросло невероятное множество грехов, кото­рые я совершил когда-либо в жизни.

Этот легион «динозавров» сказал мне, что не пустит меня туда, куда я собрался дойти. И тут мне свыше был дарован ключ, с помощью которого я расчистил себе путь.

Мне было сказано: «Прости себя и прости всех!» И я простил. Просто взял и простил, списал все обиды, какие долго носил в своем сердце, будто их не было.

Я сказал себе: «Это было давно, и обиды нанесли тому мне, который когда-то жил. Теперь я другой и эти обиды ко мне, настоящему, не имеют никакого отношения».

В этот момент половина «чудовищ» рассыпалась, и я почув­ствовал, что половина цепей, гнетущих всё мое ес­тество изнутри, упало, рухнуло, и я стал дышать свободней и радостнее.

Потом я сказал: «Простите меня все, кого я когда-либо обидел: вольно или не­вольно, ведомо или неведомо». И тогда исчезла дру­гая половина «монстров», а с меня окончательно ссыпались оковы, и я стал совершенно свободным.

Я не мог полюбить себя раньше, чем я не сбросил с плеч обиды на кого-то, прежде чем я не избавился от сознания собственных проступков.

По мере прощения, темнота исчезала из души, и если что-то оставалось я немедленно, внимательно разглядывал это темный сгусток и, найдя причину — не прощеную обиду — быстро с нею расставался.

Я распрощался навсегда со своими обидами и теми, кого я обидел. Все они ушли, как мрачные, свинцовые тучи, и небо моей души стало светлым и чистым. Мне даже не потребовалось после этого заставлять себя любить, ибо любовь сама по себе родилась, воспламенилась в моем сердце!

Она, подобно роднику, начала выбиваться из недр души и струиться. Любовь к самому себе стала естественной, безусильной, сама собой разумеющейся, как жизнь, которую даровал мне Создатель.

Теперь я каждый день начинаю с того, что про­веряю запасники своей души, достаточно ли они пусты и свободны от обид? Ведь сразу невозможно изба­виться от скверной привычки кого бы то ни было и в чем бы то ни было, обвинять, в том числе и себя.

Я начинаю день с прощения самого себя и прощения всех людей земли и делаю это до тех пор, пока не по­чувствую, что эти мрачные вериги сброшены и мое существо освободилось от их давления и тяжести.

Я понял, что любить нельзя за что-то, такой подход дефективен в своем основании, ибо, если ты любишь за что-то, то, значит, не любишь, значит это что угодно, но только не любовь.

Любят не за что-то, а вопреки всему. Подлинная любовь — вне ума, вне условностей, вне правил и морали, она существует во всём, так как мир создан Богом, который есть Любовь и который в каждый элемент Своего творения вдохнул это чувство.

Подобно тому, как все тела состоят из атомов, также и во всякой живой душе таится и томится от желания, чтобы ее обнаружили, большая, внесмысловая, внезаконная любовь.

Это состояние души не имеет совершенно никакого отношения к себялюбию, в общепринятом смысле, т. е., к высоко­мерию, гордыне, эгоцентризму и страсти.

Это любовь к себе за то, что ты просто есть! Это чувство бесконечной благодарности Всевышнему за то, что Он создал тебя, за то, что ты просто живешь на этом свете!

 

q Благословляю себя жить не назло кому-либо, а на радость себе!

q Благословляю себя каждый день освобождаться от вериг обид!

q Благословляю себя найти в своём сердце бесценное сокровище — любовь к себе!

Сомнения — хитрые во­ры

Сомнения — хитрые во­ры, которые крадут успех раньше, нежели он пришел.

Если сегодня всё складывается благополучно и хорошо, то мой ум начинает свою трескотню: «Это сегодня у тебя всё нормально, а потом еще неизвестно, что будет.

Ты же не знаешь, какую гадость тебе преподнесет жизнь завтра. Так что, радоваться рано, а следовало бы подумать, откуда ждать подвоха, удара или предательства».

Всё, дело сделано! Настроение начинает менять окраску, на горизонте появляются темные тяжелые тучи. Я начинаю рассуждать: и действительно, что это я так расслабился сегодня, будто наивный ребенок?

Разве я не знаю, что от людей можно ожидать чего угодно? Потому, вместо того, чтобы сейчас радоваться и наслаждаться жизнью, нужно поразмышлять, как я буду бороться завтра со своими врагами, как я буду преодолевать возникшие проблемы?

Кстати, а от кого и что можно ожидать? Таков следующий ход мысли, устремившейся уже по известному маршруту под названием «жди удара». Начинаю размышлять и предполагать, что же мо­жет произойти? Очевидно, что я намеренно силюсь предвидеть самое худшее, что в принципе может произойти.

Сомнения и двойственность — гораздо хуже, нежели само поражение и неуспех. По крайней мере, в неудаче существует реальный, а не вымышленный факт. В предположениях есть только мысли и ничего более. Ничего!

А от сомнений я терплю крах, так будто это уже произошло на самом деле со всеми вытекающими из этого последствиями: отчаянием от безнадежности любых моих усилий.

Мало того, что я переживаю предполагаемый крах, я уже этим состоянием проектирую будущую ситуацию, которая, по существу, еще не известно какой будет.

И довожу порой себя сомнениями до такого состояния, что когда всё-таки впоследствии, несмотря ни что, всё склады­вается благополучно, а не так, как я ожидал, то я удивляюсь и восклицаю: «Не может быть!»

А не может быть потому, что я убедил себя, что всегда благо­получно быть не может, и если, всё-таки, долго длится хорошо, то уже на пороге стоит «плохо» и вот-вот постучится в мою дверь.

Всю прежнюю жизнь я только и делал, что ждал скверного, конечно надеялся на лучшее, но, всё-таки, был уверен, что, на самом деле, не может идти всё гладко и ладно.

Постоянное сознательное или подсоз­нательное упражнение в дурных предположениях не только творило модель будущего хода событий, но, прежде всего, омрачало сегодняшнюю действитель­ность, вышибало из-под ног те маленькие, светлые и радостные опоры, какие я с трудом находил.

Поэтому, чем более светлы и радостны у меня мысли сегодня, тем больше в моей грядущей жизни произойдет позитивных сдвигов. Мыслями творится жизнь, мыслями я закрываю себя от благодатных посетителей: удачи, успеха, добрых обстоятельств и светлых людей.

Мыслями я притягиваю к себе и то негативное, что, собственно, и не собиралось со мною произойти. Мыслями создаются первопричины почти всех заболеваний. То есть, мой ум формирует мою жизнь в самой ее сути и основе.

Оттого всё, что я имею в своем внешнем мире, — лишь проекция моих мыслей в материю. Всё происходящее вокруг меня и во мне — лишь последствие моей внутренней, умственной ат­мосферы. Поэтому, чтобы изменить внешнее, нужно, прежде всего, изменить внутреннее.

Именно в эту область я и направляю свои усилия. Ведь именно там находится подлинная «кухня» моей жизни, где заправляет всё тот же «шеф-повар» — ум. С этим существом невозможно бороться, ему нельзя сказать: думай об этом и не думай о том, ибо он всё сделает наоборот и, естественно, всё перепортит.

Вообще любая борьба, а особенно с самим собой, имеет один и тот же итог — поражение. Нельзя за­ставить себя не думать о плохом, скорее, нужно больше думать о хорошем — вот единственное, что я могу сделать. В этом смысле, существуют два пути.

Первый — это когда я пытаюсь удалить из головы или из сердца то, что мне мешает, что вредит и угнетает меня. Очевидно, что это негативное, с которым я борюсь, не только отчаянно сопротивляется, но, к тому же, и усиливается, ибо ему уделено столько времени и внимания.

Другой путь — это когда я направляю свое сознание на позитивное, доброе и светлое. Тогда я, как бы, специально культивирую всё то хорошее, что есть в моей душе, что есть вокруг меня.

Вследствие этой направленности усилий, доброе расцветает и вытес­няет тьму, не оставляя ей места. Причем, нет никакой борьбы, нет единоборства, нет жестких установок и, соответственно, нет потери уймы энергии, которая расходовалась бы для наступления на тьму.

Теперь я всё время думаю о том хорошем, что есть у меня, что присутствует во мне, что существует вокруг меня — всё остальное пусть будет, как будет, ибо таким путем я уже сделал всё возможное, чтобы у меня было и сейчас, и в будущем, и всегда всё хорошо.

Мне нет надобности беспокоиться о том, что может произойти потом, завтра, так как, если я сегодня пребываю в позитивном расположении духа, то у меня будет наиболее лучшее из того, что может быть.

А сомне­ниям я говорю: «Да, возможно, будет и по-другому, не так, как мне бы хотелось, но это — мой путь, и если мне нужно пройти через некоторые затруднения, то это лишь для того, чтобы понять и найти ключ к более динамическому и позитивному продвижению вперед».

Я перестал даже уверять себя, что в будущем у меня всё будет хорошо, ибо убеждать себя нужно тогда, когда ты не уверен, когда ты сомневаешься. Отныне я говорю, что всё, что ни будет, есть благо для меня. Благо потому, что научит меня, как продвинуться совершенной, радостной и блаженной жизни!

 

q Благословляю себя всегда акцентировать свое внимание на хорошем, что является залогом наиболее успешного развития будущих событий!

q Благословляю себя относиться к возникающим сомнениям без внимания, ибо уверен — для меня будет то, что мне необходимо для еще более радостной и счастливой жизни!

q Благословляю себя принимать удары судьбы как благо, как призыв к обретению нового уровня сознания и свободы!

Теперь или никогда!

Отныне установка, императив «Теперь!» для меня, как трамплин в гармоничное и счастливое будущее. Ведь я привык успокаивать себя иными способами и приемами: «Не сегодня, не сейчас, а завтра, после­завтра, с понедельника, с нового месяца, с нового года».

Хитрее и коварнее уловки, нежели осущест­влять намеченные планы не теперь, а когда-либо потом, не сыщешь. Сколько было упущено из-за того, что я откладывал дела, перенося их на будущее, беря отсрочку на неопределенный срок.

Таким образом, в конечном счёте, я отодвигал свою жизнь за бескрайние горизонты. В мою природу въелся порок — всё и вся ежедневно откладывать и, причем, без конца. Разве это не источник моих неудач и поражений?

Каждый день меняется жизнь, она струится не­прерывным потоком, и к моей пристани то швар­туются корабли, то уходят. Я сижу на берегу и жду, когда же прибудет мой корабль, на котором я от­правлюсь в свое настоящее путешествие.

Тем вре­менем одна за другой лодки, баржи, катера уносятся вдаль, исчезая за поворотом реки. «Потом, — говорю я себе. — Еще не пришло мое время, но я верю, что оно когда-нибудь обязательно придет и я покажу всем, всему миру, на что я способен. Они еще узнают обо мне!»

Наивность великовозрастного ребенка (т. е., меня) очевидна, он верит в чудеса, которые произойдут сами собой, и потому надеется и терпеливо ждёт, когда же на горизонте появятся алые паруса.

Довольно! Отныне меня на эту хитрую удочку обмана не поймаешь, ибо, теперь я знаю, что жизнь свою я должен добывать в полном смысле слова сам, а не ждать, когда она свалится мне на голову, как манна небесная.

Нужно двигаться вперед, в неизвестное, как бы ни пугала эта неизвестность, как бы ни удерживала своей известностью моя обжитая гавань.

Я подхожу к пристани и провозглашаю: «Я от­правлюсь на первом корабле, приставшем к моему берегу!». Мой ум, получив этот сигнал опасности, тут же начинает сопротивляться и приводит миллионы доводов, почему нельзя делать то, что я намерился сейчас предпринять.

Заработала система удержания, которая тут же объясняет, что необходимо отложить путешествие до тех времен, когда будет попутный ветер, хорошая погода, соответствующий настрой и еще тысячи различных благоприятных обстоятельств.

Однако, хитрость и лукавство ума заключаются в том, что такого набора, синтеза подходящих условий ни­когда не будет, и потому, он спокоен, ибо, поймал меня на наживку, которую невозможно ни проглотить, ни выплюнуть. Страх, опасность, неизвестность! Впереди, сзади, сбоку, повсюду, везде.

Не двигайся, ничего не делай, не шелохнись, ибо потеряешь всё, что имеешь, нарушится гармония и неминуемо наступит крах. Это привычная до боли песня, которая приводит к тому, что я, как «кот ученый» (чему ученый?), хожу, закованный в цепи страха, по одному и тому же кругу и никогда не выхожу за его границы.

Даже на работу или в иные часто посещаемые места я следую по строго определенному маршруту, боясь его изменить, сделать шаг в сторону, ибо за это меня могут наказать, это может послужить недобрым переменам, привести к нежелательным последствиям.

Поэтому, лучше за­страховать себя от неожиданностей и не дергаться. Будто кто-то стоит у меня за спиной и строгим голосом оповещает: «Идти строго в колонну. Шаг вправо, шаг влево расценивается как побег. Буду стрелять без предупреждения!»

Вся цивилизация, все люди идут четко в колоннах и, не дай Бог, кому-нибудь отклониться в сторону. Такая попытка подобна добровольному безумию, самоубийству. Сейчас я вижу ясно границы, которые, по мнению общества, нельзя переступать, ибо там неизведанная земля, там опасность того, что всё может пойти по-другому.

И я задаю вопрос: «А как это по-другому?» Мне отвечают: «Случится что-нибудь ужас­ное!» Я в растерянности остаюсь наедине с самим собой и спрашиваю себя: «Неужели бывает еще ужас­ней, нежели моя теперешняя жизнь, в которой нет никакого просвета, никакого смысла, никакой радости и любви?»

У нас есть исторический пример: как только Христос вышел за рамки общественного и понимания, Его распяли. Поэтому и господствует в обществе людей доктрина, что всякий шаг в сторону должен неминуемо наказываться.

«Хорошо! — скажу я. — Но ведь это только половина правды, а вторую составляет то, что Христос воскрес! Он обрел новую жизнь, новое тело, новое небесное царство! Так к чему все эти угрозы?»

Я не желаю более жить в атмосфере страха, лицемерия и фальши. Я хочу подлинности, даже если за это придется сделать шаг за очерченный обществом круг. Эти круги, эти стены были нужны в свое время, когда я подрастал.

Они защищали меня, они закры­вали меня от штормов и ураганов — спасибо им за это, но сейчас я вырос, и они угнетают, душат, сдавливают меня. Таких кругов много, каждый последующий больше предыдущего, и всякий вначале предоставляет возможность развития, а потом — превращается в тюрь­му.

Неважно из чего сложены стены данного этажа бытия: из культуры, кармы, религии, морали или общественного мнения. Главное, что я всегда дол­жен видеть те границы, в которых нахожусь сейчас для того, чтобы знать, как в свое время их покинуть и идти дальше.

Люди склонны навязывать жизни законы чело­веческой логики, подчинять бытие умозрительным схемам. Однако, реальность, какая она есть на самом деле, простирается за границы любых схем, формул, моделей, крупнее любой территории мироздания, охваченной и освоенной пусть даже самой прогрес­сивной философской мыслью.

Подлинная жизнь — вне рамок, пределов, рубежей, кругов, она безмерна и бесконечна, так же, как и Создатель, который везде, всегда и во всём, а не только там, где Ему «положено» быть согласно воззрениям мудрецов.

Я успокаиваю свой ум, расширяю свое сознание и покидаю границы, в которых проводил прежнюю жизнь. Этот смелый поступок подобен взлету птицы навстречу ветру и солнцу. Не потом, а теперь, немед­ленно, сейчас, я отрываюсь от земли и отправляюсь в новую жизнь, за пределы горизонта всеобщего пони­мания.

Именно для полета и призван человек на Свет из небытия. Отныне я не прячусь от жизни, а выхожу к ней навстречу. Я не боюсь никакого наказания, возмездия и кары за то, что я хочу жить не так, как положено, а в благодати и мире.

Да и, по сути, нет ху­же наказания, нежели жить как прежде, влачить су­ществование крота в норе, без света, любви и радости.

Очевидно, что я встречу события — хорошие и не очень, благоприятные и негативные. Но я буду наслаж­даться каждым моментом жизни, независимо от того, что он мне принесет. Я принимаю всё с благодар­ностью, как заботу высших сил о моем совершенство­вании, о моем становлении, моей эволюции.

По сути, нет хороших и плохих вещей, есть лишь рамки, кото­рыми я измеряю то или иное событие. Если оно не укладывается в изначально принятые границы, то я считаю, что это плохо или наоборот.

А на самом деле, Всевышний пытается расширить сферу моего воспри­ятия, организуя встречу с тем, что мне пока трудно понять и принять в силу своей ограниченности. И Он посылает мне то, что я считаю плохим не для того, чтобы наказать меня, а для того, чтобы я выбросил трафарет из своего ума.

Тем более, что если Господь ведет меня к большим, высоким целям, то он не дает успеха в малом, чтобы я не остановился, не зацепился и не зациклился на них. Он отнимает промежуточные, второстепенные победы, дабы я добрался до главной цели своей жизни.

Мне надлежит научиться воспринимать всё, что преподносит мне жизнь, ровно, без оценки, без рас­суждений и философии. Хорошее порой вредит впос­ледствии более, нежели плохое, но самое главное, что я трачу на бессмысленную оценку событий, явлений, поступков людей энергию, которую нужно расходовать совсем на иное.

У меня в саду растет дерево, оно вскоре должно принести плоды, и я заключаю: «Это хорошее дерево, оно принесет мне плоды!» Но налетел ураган, и дерево слом