Имеющих и не имеющих суицидальную активность в анамнезе

(приведены пары сравнений с p<0,05)

 

42

Признак МСАЗ с суи- цидальной активностью в анамнезе МСАЗ без суицидальной активности в анамнезе Черепно-мозговая травма в добрачный пе- риод 36,5% 17,8% Черепно-мозговая травма в анамнезе во- обще 53,9% 27,4% Опасные для жизни хобби в добрачный период 34,6% 11,0% Опасные для жизни хобби в анамнезе вообще 55,8% 15,1%

 

Из предложенной таблицы видно, что изучаемые группы имеют

значительные отличия по представленности несуицидальных аутоагрес-

сивных паттернов, а также предикторов саморазрушающего поведения.

МСАЗ, имеющие суицидальную активность, по многим параметрам, ха-

рактеризующим рискованно-виктимную сферу, достоверно более небла-

 

43

Подверженность насилию в добрачный 25,5% 9,6% период Подверженность насилию в период брака 36,5% 11,1% Подверженность насилию в анамнезе во- 50,0% 13,7% обще Употребление наркотических веществ до 36,5% 6,9% брака Склонность к неоправданному риску до 50,0% 21,9% брака Склонность к неоправданному риску в 38,5% 17,8% браке Потеря работы за последние пять лет 40,4% 17,8% Суицид у ближайшего родственника 38,5% 6,9% Близкое общение с будущим суицидентом 30,8% 9,6% Острое одиночество в добрачный период 28,9% 6,9% Депрессивные реакции в анамнезе вообще 59,6% 31,5% Депрессивные реакции в добрачный пери- од 36,5% 13,7% Депрессивные реакции в период брака 63,5% 28,8% Депрессивные реакции в анамнезе вообще 65,4% 34,7% Моменты безысходности в последние два года 57,7% 23,3% Моменты безысходности в добрачный пе- риод 26,9% 6,9% Моменты безысходности в период брака 48,1% 24,7% Навязчивые угрызения совести в до брака 25,0% 9,6% Навязчивые угрызения совести в период брака 48,1% 23,3% Повышенная агрессивность в последние два года 67,3% 24,7% КПСН за два года 4,0±2,1 1,5±1,3 КПСН 5,9±2,1 1,7±1,3

 

гоприятны, нежели МСАЗ без суицидальных паттернов в прошлом. Это

касается таких феноменов, как склонность к неоправданному риску,

подверженность насилию, наличие потенциально опасного для жизни

хобби, травматической патологии (черепно-мозговые травмы).

Также у МСАЗ с суицидальными паттернами в анамнезе стати-

стически значимо чаще встречается термическая травма в виде обморо-

жений (более половины из которых получены в состоянии алкогольного

опьянения) и чаще страдает профессиональная сфера, что является мощ-

ным просуицидальным фактором.

Рассматривая представленность предикторов аутоагрессивного

поведения, можно с уверенностью констатировать, что по большинству

из них группа МСАЗ с суицидальными паттернами значительно отлича-

ется от МСАЗ без таковых. Стоит отметить, что их спектр охватывает

большинство наиболее изученных и активно используемых в суицидоло-

гической практике. Представлен как бихевиоральный блок предикторов

(наличие суицидентов среди близких родственников и друзей), так и

блок суицидогенных эмоциональных состояний (одиночество, безыс-

ходность, склонность к депрессиям, длительному переживанию вины,

мучительным угрызениям совести).

Таким образом, из представленных данных отчётливо видно, что

в общей массе обследованных МСАЗ основной объем выявляемых пре-

дикторов аутоагрессивного поведения в значительной части формирует-

ся за счёт показателей группы МСАЗ с суицидальными феноменами в

анамнезе (эта же закономерность касается и несуицидальных аутоагрес-

сивных феноменов, что было показано выше).

Необходимо отметить большое количество несуицидальных ау-

тоагрессивных паттернов и предикторов аутодеструктивного поведения

в группе МСАЗ, имеющих в анамнезе суицидальную активность, кото-

рое достоверно характеризует группу в период жизни до вступления в

брачные отношения. То есть, многие пациенты этой группы и до вступ-

ления в брак, а главное, ещё до развития у большинства из них алко-

гольной зависимости, имели выраженные антивитальные паттерны в по-

ведении, мыслях и чувствах, что разительно их отличает от пациентов

несуицидальной группы МСАЗ (в таблице строки выделены цветом).

Характерно, что отличия затрагивают важнейшие суицидологи-

ческие предикторы, такие как склонность к депрессивным реакциям, пе-

риоды одиночества, при формально присутствующих социальных кон-

тактах, моменты безысходности, навязчивые угрызения совести.

Отличия в отношении несуицидальных аутоагрессивных фено-

менов касаются рискованно-виктимных модусов поведения: травматиче-

 

ской патологии (черепно-мозговые травмы, в том числе, неоднократ-

ные), подверженности насилию, склонности к риску, наличия потенци-

ально опасных для жизни увлечений, субъективно расцениваемых как

таковые, употребления наркотических средств – аутоагрессия, опосредо-

ванная через приём психоактивных веществ.

Остановимся на анализе данных коэффициентов просуицидаль-

ной напряжённости (КПСН и КПСН за два года), дающих интегральное

параметрическое представление о потенциальной аутоагрессивности

групп. Из представленных выше данных хорошо видно, что суммарный

аутоагрессивный потенциал группы МСАЗ с суицидальной активностью

в анамнезе значительно превышает таковой во второй группе как в ста-

тике (за весь период жизни), так и при оценке динамических показателей

- за последние два года. Это говорит в пользу не спорадического накоп-

ления значимых для суицидологии феноменов и прогностических при-

знаков «за всю жизнь», а существования перманентного состояния высо-

кой суицидальной готовности МСАЗ, даже при отсутствии прямых ука-

заний на суицидальные мысли или попытки в последние два года.

Повторное исследование значения КПСН за два года, после не-

скольких лет ремиссии (соответственно брался период более двух лет),

на фоне проведённой мортально-ориентированной супружеской терапии

состояний зависимости и созависимости, в группе МСАЗ, имеющих

суицидальную активность, достигло статистически значимого снижения

(26 наблюдений) и составило 2,7±1,8 (p<0,05). В группе МСАЗ, без при-

знаков суицидального поведения в прошлом (37 наблюдений), показа-

тель за этот же период времени имел тенденцию к снижению (использо-

вались те же методы психотерапевтических работы) и составил 1,4±1,0,

однако разница не достигла показателей контрольной группы МСАЗ

(0,7±0,5).

Отмеченная динамика указывает на то, что даже во время ремис-

сии, несмотря на значимое снижение показателя в первой группе, у

МСАЗ имеется некий, пусть меньший, чем до лечения, аутоагрессивный

потенциал. Максимальное снижение уровня КПСН за два года, безус-

ловно, является значимым для становления ремиссии, так как данные

отечественных исследователей далеко не психоаналитической ориента-

ции, изучавших в разные годы динамику алкоголизма в различных этно-

культуральных группах российского населения, убедительно подтвер-

дили, что у значительной части МСАЗ (до 76%) неосознаваемая суици-

дальная мотивация принимает существенное участие в становлении па-

тологического влечения к алкоголю [11].

 

 

У ряда пациентов с длительной ремиссией (более трёх лет), как с

суицидальной активностью в анамнезе, так и без, снижение значения

коэффициента за два последних года происходило практически до гра-

ниц возрастной неалкогольной нормы, что, вероятно, может служить

одним из прогностических критериев успешности антиалкогольного ле-

чения.

Отметим также, что высокое значение КПСН в группе МСАЗ

имело устойчивую корреляцию с короткой длительностью терапевтиче-

ской ремиссии (r=-0,3).

Таким образом, из представленных данных отчётливо видно, что

в общей массе обследованных МСАЗ основной объем выявляемых пре-

дикторов аутоагрессивного поведения в значительной части формирует-

ся за счёт показателей группы МСАЗ с суицидальными феноменами в

анамнезе.

Перейдём к характеристике личностных и экспериментально-

психологических особенностей изучаемой группы. Достоверные отличия

между группами МСАЗ с суицидальной активностью и без таковой в

отношении личностно-психологических показателей приведены в таб-

лице 2.5.

Из представленной таблицы видно, что МСАЗ, имеющих суици-

дальную активность в анамнезе, в большей степени характеризует тен-

денция во всех собственных неприятностях и неудачах видеть чужую

вину, что сочетается с собственной пассивной позицией в отношении

возможности влиять на ситуацию («что я могу сделать, если все против

меня»). С этим хорошо сочетается использование регрессии и замещения

как ведущих механизмов психологической защиты, когда субъект заме-

няет решение субъективно более сложных задач на относительно более

простые и доступные в сложившихся ситуациях, зачастую не устраняю-

щие проблемной или конфликтной ситуации, и для разрядки подавлен-

ных эмоций свою активность направляет на объекты, представляющие

меньшую опасность или более доступные, чем те, что вызвали отрица-

тельные эмоции и чувства.

Данные теста STAXI также весьма показательны. МСАЗ с суи-

цидальной активностью в анамнезе обнаруживают высокие показатели

по шкалам, отражающим оба направления выражения гнева и агрессии,

как вовне (на других – гетерокомпонент), так и на себя (аутокомпонент),

при значительно более низких показателях субъективной способности

 

контролировать процесс немедленного выражения агрессивных импуль-

сов.

Таблице 2.5