Монета с надписью «Побежденная Иудея», отчеканенная римлянами в честь взятия Иерусалима

 

Царь Агриппа выпускает одновременно два вида монет: для еврейских областей – с изображением ячменных колосьев и царского балдахина, а для нееврейских – с портретами римских императоров Клавдия и Калигулы, а также с изображениями языческих богов. На наиболее известной монете Агриппы I – пруте, датированной шестым годом его правления (42 г. н. э.), изображены царский балдахин и три ячменных колоса. На другой, весьма редкой монете, выпущенной в царствование Агриппы, изображены две руки, соединенные в пожатии, что, видимо, символизирует союз между еврейским народом и римским сенатом.

Монеты Агриппы I чеканились на четырех монетных дворах: сначала в Паниасе, затем (с 41 г. н. э.) в Тверии и Иерусалиме, а монеты 7–8 гг. правления этого царя (с его портретом) чеканились в Кейсарии.

Брат Агриппы I, Ирод Халкидский (41–48 гг. н. э.), чеканил монету трех различных достоинств с собственным портретом: некоторые монеты несут дату – «год третий». Крайне редки монеты его сына Аристобула Халкидского (57–92 гг. н. э.) с его портретом, а иногда с портретом его жены Саломеи.

Агриппа II (около 50–92 гг. н. э.) эмитировал разнообразные бронзовые монеты. Среди них были и выпущенные в пятый год его правления монеты с легендой «Нерон», и два типа монет с его портретом. Кроме того, он выпускал монеты с символическими и растительными эмблемами с двойной датой – шестым и одиннадцатым годом, соответствующим двум периодам его правления.

В 61 г. н. э. Агриппа начал выпуск серии с латинской легендой в честь императоров династии Флавиев с их портретами. Эти монеты несут изображения богинь Фортуны и Виктории; а на одной из монет изображен щит, висящий на ветви пальмы, символизирующий победу римлян в Иудейской войне Первой (66–73 гг. н. э.).

В ознаменование путешествия сестры Агриппы Береники в Рим (79 г. н. э.) была выпущена монета, датированная «19 год», с изображением галеры и якоря. Последняя монета Агриппы II несет дату «год 35» (95–96 гг. н. э.).

Однако в период Иудейской войны на «денежном фронте» происходит весьма значительное событие: повстанцы начинают чеканить серебряные шекелевые и полушекелевые монеты, которые являются первыми еврейскими серебряными монетами в истории.

По всей видимости, выпуск этих монет был связан одновременно с двумя причинами.

Во-первых, тирский монетный двор неожиданно прекратил чеканку серебряных шекелей, которые были необходимы каждому еврею для уплаты ежегодного налога в полшекеля в Иерусалимский Храм (хотя не исключено, что в связи с войной доставка этих монет из Тира в Иудею стала просто невозможна). А во-вторых, вождям еврейского народа того времени крайне важно было продемонстрировать свой суверенитет, укрепить дух народа – и чеканка собственной монеты была призвана напомнить евреям, что они воюют на своей земле, за свою страну, продолжающую сохранять все атрибуты независимости.

По мнению историков и нумизматов, эти монеты, выпущенные за несколько лет до падения Храма, прежде всего, необычайно красивы, и вдобавок сама технология их производства была, очевидно, самой передовой для того времени.

Первые еврейские серебряные шекели несут легенды на иврите – «Иерушалаим ха-Кдоша» и «Шекель Исраэль» («Святой Иерусалим» и «Шекель Израиля»), и на них помещено изображение отделанной по краю жемчугом чаши и трех гранатов.

На второй и третий годы Первой Иудейской войны чеканились также бронзовые монеты достоинством в пруту, а на четвертом году – бронзовые полшекеля и четверть шекеля («рвиа»). На этих монетах выбиты изображения виноградного листа, амфоры, лулава, этрога, пальмы и корзины фруктов.

Но самый большой интерес представляют надписи на этих монетах: в них отразился весь ход Первой Иудейской войны, переход от неколебимой веры евреев в свою победу над Великим Римом и его непобедимой армией к отчаянию и мольбам к Богу о помощи. Все эти монеты и сегодня можно увидеть в различных музеях Израиля. Вот на выпущенной на второй год войны монете запечатлена надпись «Хофеш Цион» – «Свободный Сион». (Сам год войны указывался большой ивритской буквой: «алеф» – первый год войны, «бет» – второй, «гимел» – третий и «далет» – четвертый.) На найденных на территории Гамлы бронзовых монетах изображена чаша и выбита надпись «За избавление Сиона»; как предполагают историки, эти монеты были изготовлены героическими защитниками этой твердыни. Причем изготовлены тогда, когда они уже поняли, что обречены, но не утратили веры в то, что итог войны все равно окажется победоносным для евреев. Но чем ближе подступали римляне к Иерусалиму, тем призрачнее становилась надежда на победу, и на монетах четвертого года Иудейской войны уже выбита вопиющая к самим Небесам надпись: «За искупление Святого Иерусалима».

И как бы подводит черту под этой запечатленной в серебре и бронзе трагедией знаменитая римская монета, выпущенная в двух вариантах с одной и той же легендой на латинском и на греческом: «Judaea Capta» – «Побежденная Иудея».

С этого времени история еврейских денег прерывается больше чем на полстолетия.

Хотя в различных учебниках истории и нумизматических справочниках и утверждается, что монеты, чеканившиеся на территории Иудеи после разрушения Второго Храма римскими ставленниками различных званий и рангов, сильно отличаются от римских и носят отчетливый местный колорит, еврейскими их тоже назвать никак нельзя. Помимо монет местной чеканки, евреи широко пользовались в тот период римскими, а также – причем значительно шире – греческими монетами. Однако при этом они по-прежнему переводили эти денежные единицы в более привычные им шекели и зузы. Это отчетливо видно и из приводящихся в Талмуде диспутов мудрецов того времени, и из написанной в тот период и хорошо знакомой каждому еврею песенке о козленке, которую поют в завершение пасхального Седера:

 

Отец мне козлика купил,

Две целых зузы заплатил!

Козленок, козленок…

 

Краткосрочное возрождение еврейских денег состоялось в период восстания Бар-Кохбы (132–135), объявленного рабби Акивой Машиахом (Мессией).

Как и лидеры еврейского народа периода Первой Иудейской войны, Бар-Кохба самим выпуском собственной монеты стремился подчеркнуть восстановление еврейского суверенитета над страной. И не случайно монеты первого года его восстания несут горделивую надпись «Год первый избавления Израиля», а второго года – «Год второй избавления Израиля». И лишь на третий год, когда восстание начинает выдыхаться и солдаты Бар-Кохбы все явственней чувствуют приближение своего последнего боя, на монетах выбивается надпись «За свободу Иерусалима» – то, за что, по мнению Бар-Кохбы и его ближайших соратников, действительно стоило умереть.

В качестве легенды Бар-Кохба использовал либо свое имя – «Шимон», к которому позже стал добавлять титул «князь Израиля», либо имя некого «священника Элазара», либо просто слово «Иерусалим». Обычно эти монеты перечеканивались из ходивших на территории Эрец-Исраэль нееврейских монет и по своему художественному качеству превосходят даже монеты Иудейской войны.

Бар-Кохба убирал с монет портреты римских императоров и языческие символы, заменяя их еврейскими. Выпускались серебряные монеты двух достоинств. На тетрадрахме (села, шекеле) был изображен фасад Иерусалимского Храма, лулав и этрог. Динарий (зуз) чеканился с изображениями (в различных сочетаниях) виноградной грозди, кувшина, лиры, двух труб и пальмовой ветви.

Выпускались во времена Бар-Кохбы и бронзовые монеты четырех достоинств с изображениями пальмы, виноградного листа, пальмовой ветви и лиры.

Следствием поражения восстания Бар-Кохбы стало массовое изгнание евреев с их исторической родины и рассеяние по всем странам мира. Это поражение означало и конец истории еврейских денег – так, во всяком случае, казалось большинству нумизматов и историков, одни из которых со злорадством, а другие с сочувствием следили со стороны, как евреи продолжают упорно пересчитывать чужие национальные валюты в своих зузах и шекелях. И если бы кто-нибудь сказал им тогда, что настанет день, когда евреи снова начнут считать вполне реальные, а не существующие в их воображении шекели, эти господа, наверное, в лучшем случае беззлобно посмеялись бы над таким чудаком.

А между тем до этого дня с момента поражения Бар-Кохбы оставалось (с еврейской точки зрения разумеется) не так уж и много – меньше двух тысяч лет.

 

Возвращение шекеля

 

В течение почти двадцати столетий Эрец-Исраэль, историческая родина еврейского народа, переходила из рук в руки, и вместе с очередными временными хозяевами Святой земли менялись и денежные системы. Резкое увеличение числа паломников из различных европейских стран в ХIХ внесло еще больший хаос в эту денежную разноголосицу.

Официально территория Эрец-Исраэль входила в состав Османской империи и на ней имели полноправное хождение турецкие деньги. Однако одновременно она находилась в зоне египетского влияния, а в Каире был собственный монетный двор, где печатались египетские фунты, каждый из которых делился на 1 000 пиастров, – и эти деньги тоже свободно ходили в обращении. Наконец, пожертвования на нужды еврейской общины приходили буквально со всех концов света, и потому наряду с турецкими и египетскими деньгами в обращении находилась масса долларов, марок, франков и – учитывая огромные масштабы русского паломничества – российских рублей. В результате дело дошло до того, что на руках у населения находились самые разные валюты, а внутри каждой еврейской общины получала наибольшее распространение какая-то одна определенная денежная единица.

Для торговых и прочих взаимоотношений с другими слоями населения представителям каждой общины приходилось постоянно менять одну валюту на другую, и не удивительно, что профессия менялы в этот период становится весьма распространенной и, хотя и не самой уважаемой, но весьма доходной. Многие менялы в тот период одновременно выполняли роль мелких банкиров, выдавая небольшие ссуды (на основе «этер-иска» разумеется) на открытие бизнеса, помогая осуществлять денежные переводы и т. д.

Но все эти деньги, включая отчеканенные на территории Эрец-Исраэль уникальные монеты тамплиеров, вряд ли можно назвать «еврейскими деньгами», и потому они не являются предметом этой книги.

Новейшую историю еврейских денег принято отсчитывать с 1927 года, когда в подмандатной Палестине был введен «палестинский фунт», состоящий не из пиастров, как египетский, не из пенсов и шиллингов, как британский, а из милей – в каждый такой фунт входило 1000 милей. Первая серия этих денег включала в себя бронзовые монеты достоинством в 1 и 2 мили, медно-никелевые в 5, 10 и 20 милей (в 1942–1944 гг. из-за нехватки никеля их тоже начали чеканить из бронзы), а также серебряные монеты в 50 и 100 милей. Наряду с монетами британская администрация выпускала и банкноты достоинством в 500 милей, 1 фунт, 5 фунтов, 10 фунтов, 50 фунтов и 100 фунтов.

Да, у евреев еще не было своего государства, да, эти деньги чеканились на Лондонском монетном дворе. Но зато и на монетах, и на банкнотах легенда была написана сразу на трех языках – английском, арабском и иврите, а рядом с выведенным на иврите словом «Палестина» в скобках стояла аббревиатура слов «Эрец-Исраэль» – на эту уступку британцы пошли, сцепив зубы, чтобы не ссориться с еврейским населением. И, кроме того, на банкноте в 500 милей с одной стороны была изображена гробница Рахели, а на другой – башня Давида. Башня Давида красовалась наряду с арабскими святынями и на банкнотах в 1 фунт и 100 фунтов.

 

 

Банкнота достоинством 1 палестинский фунт 1939 года выпуска (лицевая сторона)

 

Банкнота достоинством 1 палестинский фунт 1948 года выпуска (лицевая сторона)

 

Выпуск монет этой серии продолжался вплоть до 1947 года. Однако когда стало ясно, что провозглашение Еврейского Государства неизбежно, последняя партия монет, изготовленных на королевском дворе в Лондоне, была тут же отправлена в переплавку, и сегодня два образца этой серии хранятся только в Британском музее и в музее в Оксфорде.

Сразу после провозглашения независимого Государства Израиля правительство возрожденного еврейского государства поручило изготовление денег Англо-Палестинскому банку, переименованному в 1950 году в «Банк Леуми» (Национальный банк, вопрос о приватизации которого был поднят лишь относительно недавно – в 2003 году). И вскоре вышла первая отчеканенная в Израиле монета достоинством в 25 милей. На ней изображена виноградная гроздь, скопированная с древней еврейской монеты времен восстания Бар-Кохбы, и тем самым была заложена общая традиция чеканки еврейских денег: на них помещаются изображения, скопированные с монет эпохи Первой Иудейской войны или восстания Бар-Кохбы. Но в обращении эта монета находилась недолго и вскоре стала нумизматической редкостью: правительство Израиля решило изменить денежную систему.

На место английского фунта пришла собственно первая израильская валюта – израильская лира, равная, в свою очередь, 1000 прут, названных так в честь той самой мелкой еврейской монеты, которая была впервые запущена в обращение царями династии Хашмонаев. На двух частных монетных дворах в Великобритании были заказаны монеты достоинством в 1, 5, 10, 25, 50, 100, 250 и 500 прут. Помимо этого, были выпущены банкноты 500 прут, 1, 5, 10 и 50 лир.

В 1954 году был создан главный государственный банк страны – «Банк Исраэль», и в его введение была передана и эмиссия денег. Тогда же при нем был создан израильский монетный двор, однако вплоть до 1967 года все израильские монеты заказывались за рубежом – на Нидерландском королевском и Швейцарском национальном монетных дворах.

В 1955 году «Банк Исраэль» выпустил свою первую серию банкнот в 500 прутот, 1, 5, 10 и 50 лир, а в 1958 году была выпущена вторая серия этих банкнот достоинством в 1/2, 1, 5, 10, 50 и 100 лир.

 

 

Банкнота достоинством 5 лир 1968 года выпуска (лицевая сторона)

 

Банкнота достоинством 20 шекелей 1999 года выпуска (лицевая сторона)

 

В 1959 году была произведена реновация денег: пруты отменили и вместо них ввели агорот: в 1 лиру входило 100 агорот. Само название этой монеты перекликалось с древней «гирой» и было придумано еще отцом современного иврита Элиэзером Бен-Иегудой от ивритского слова «агра» – «мелкий сбор». Однако израильтяне долго не могли привыкнуть к названию новой монеты и вместо слова «агора» обычно произносили «груш» (именно так на иврите читается русское слово «грош»). В 1960 году были выпущены монеты достоинством в 1 агору, 5, 10 и 25 агорот. Эти монеты делали из алюминия, а в 1963 году к серии были добавлены медно-никелевые монеты достоинством в 1/2 лиры и в 1 лиру.

Однако более чем за полвека до этого на Первом Сионистском конгрессе в Базеле в числе прочих произошло еще одно знаменательное событие: ежегодный членский взнос в Сионистскую организацию было решено установить в виде канувшей в историю древней еврейской денежной единицы – шекеля. Взнос в виде шекеля равнялся одному франку во Франции, одной марке в Германии, одной австрийской кроне в Австрии, половине доллара в США и сорока (а затем 50) копейкам в России. За уплаченный шекель выдавалась специальная квитанция, получившая названия «шекельная карточка» и «сионистский шекель». Именно «шекельная карточка» использовалась при голосовании на всех Сионистских конгрессах. Число делегатов очередного Сионистского конгресса от того или иного региона или страны также вплоть до 1960 года рассчитывалось по числу проданных в этом регионе «сионистских шекелей»: обычно в странах диаспоры двести обладателей «шекельной карточки» избирали одного делегата; евреи Эрец-Исраэль имели двойное представительство.

В 1969 году кнессет принял закон о возрождении шекеля – согласно этому закону, шекель, насчитывающий 100 агорот, должен был стать денежной единицей Израиля. Однако сама практическая реализация этого закона готовилась в глубокой тайне, и лишь в 1980 году был объявлен обмен находившейся до этого времени в обращении лиры на шекели (из расчета 1 шекель = 100 лирам).

В это же время из-за стремления правительства путем эмиссии покрыть постоянно растущий бюджетный дефицит в Израиле началась галопирующая инфляция. В 1980 году она достигла 132,9 % в год, в 1981 – 101,5 %, в 1982 – 132,5 %, в 1983 – 190,7 %, в 1984 – 444,9 %. Разработанная министром финансов Ицхаком Модаи программа стабилизации цен, помимо повышения цен, долларовых госзаймов и новых налогов, призванных реквизировать денежную массу у населения, неминуемо включала в себя и денежную реформу. И с 4 сентября 1985 года в Израиле в оборот начинают вводиться «новые шекели», постепенно вытесняя из оборота «старые».

Один «новый шекель» («шекель хадаш») был равен 1 000 «старых шекелей». Были выпущены банкноты достоинством в 1, 5, 10, 20 и 50 шекелей; снова актуальным стало деление шекеля на 100 агорот. Фактически эта денежная реформа вступила в силу в начале 1986 года. Тогда же были добавлены купюры в 100 и – чуть позже – в 200 шекелей. Как и на «старых шекелях», на новых были запечатлены портреты выдающихся евреев. Желтая 10 000-шекелевая банкнота с изображением Голды Меир стала десятишекелевой купюрой. На банкноте достоинством в 1 шекель был помещен портрет Рамбама. Кроме того, Израиль стал одной из немногих, а возможно, и единственной страной мира, на банкнотах которой были помещены специальные знаки для слепых.

Однако продолжающая расти инфляция не могла не сказаться и на денежной системе. Одношекелевый «Рамбам» уже в начале 90-х полностью вышел из обращения, и его заменила одношекелевая монета. В 1999 году была произведена очередная реновация шекеля, после которой не осталось места и для желтой десятишекелевой «Голды» – ее тоже вытеснила необычайно красивая по своему дизайну монета достоинством в 10 шекелей.

Дизайн денег в том же 1999 году был изменен с горизонтального на вертикальный, однако этим изменения не ограничились. На лицевой стороне всех банкнот изображены известные израильские политики и деятели культуры: на 20-шекелевой изображен премьер-министр Моше Шарет (1894–1965), на 50-шекелевой – великий еврейский писатель Шай Агнон (1888–1970), на 100-шекелевой – второй президент страны Ицхак Бен-Цви (1884–1963), на 200-шекелевой – третий президент страны Залман Шазар (1889–1973).

Однако в отличие от банкнот предыдущей серии, эти банкноты выполнены с помощью компьютерной технологии. Если воспользоваться лупой, то можно увидеть, что каждый из портретов состоит из многократно повторяющихся двух букв ивритского алфавита, являющихся инициалами данного деятеля: портрет Моше Шарета выполнен с помощью букв «мэм» и «шин»; портрет Шмуэля Агнона – буквами «шин» и «айн», Бен-Цви – «цадик» и «бэт»; Залмана Шазара – «шин» и «зайн». На заднем плане лицевой стороны и на оборотной стороне каждой из банкнот помещены рисунки с моментами жизни каждого из этих деятелей и выдержки из написанных ими работ. На лицевой стороне 20-шекелевой купюры можно прочитать отрывок из речи, произнесенной Моше Шаретом перед зданием ООН 12 мая 19 49 года, а на оборотной – текст его выступления по радио в мае 1944 года, когда он вернулся из Еврейской бригады, сражавшейся в Италии.

На лицевой стороне 50-шекелевой купюры помещен отрывок из Нобелевской лекции Шая Агнона, а на оборотной на фоне рукописи перечислены заголовки 16 книг писателя («Хроника наших домов», «Совсем недавно», «Гость на одну ночь» и др.). Справа от этого списка микрошрифтом напечатаны названия еще 17 книг Агнона. Рядом с портретом Бен-Цви на 100-шекелевой купюре можно прочитать отрывок из его речи на Первом съезде Йеменской общины в 1953 году. А на оборотной стороне, рядом со старинной синагогой в деревне Пекин (Бен-Цви был, помимо прочего, выдающимся историком и археологом), помещен отрывок из речи Бен-Цви в честь его избрания президентом на второй срок.

Портрет Залмана Шазара на 200-шекелевой купюре сопровождает текст части его выступления в кнессете 13 июля 19 49 года, когда он добился принятия закона о всеобщем среднем образовании. На оборотной стороне можно увидеть отрывок из блестящего каббалистического эссе Шазара «Твои сторожа, Цфат».

Время от времени в израильских СМИ публикуется информация, напоминающая о том, что давно создана, но все никак не запускается в обращение и 500-шекелевая купюра с изображением премьер-министра Ицхака Рабина, убитого 5 ноября 1995 года.

Впрочем, скажем честно, что на самом деле никто в Израиле точно не знает, какие банкноты войдут в оборот в ближайшее время и кто на них будет изображен. Опрос, проведенный банком «Мизрахи» в феврале 2006 года, показал, что 15 % израильтян хотели бы видеть на новых банковских купюрах портрет премьер-министра Ариэля Шарона, 13,7 % – премьер-министра Ицхака Рабина, 11,5 % – портреты знаменитых раввинов (например, Любавичского ребе, рава Ицхака Кадури или рава Овадью Йосефа); 7,9 % – премьер-министра Менахема Бегина, 4,55 % – первого премьер-министра Давида Бен-Гуриона, 4 % – портреты популярных эстрадных певцов и футболистов, 2,7 % – кого-то из членов своей семьи, 1,5 % – Теодора Герцля; 1,1 % – премьер-министра Голду Меир, 0,8 % – министра Рехаваама Зеэви, убитого террористами в 2001 году. 1,4 % израильтян вообще предпочли бы, чтобы на банкнотах были изображены не люди, а различные природные уголки Израиля.

Так что, как видно из этого опроса, творцам израильских денег поистине есть из чего выбирать при разработке дизайна новой банкноты. Как будут выглядеть израильские деньги через десять или двадцать лет? Ответить на этот вопрос сегодня не может никто. Во всяком случае, сделанное в 2004 году министром финансов Биньямином Нетаниягу заявление о возможном вхождении Израиля в зону «евро», что неминуемо повлечет за собой переименование израильской денежной единицы, особого энтузиазма у израильтян, похоже, не вызвало. И это понятно: слишком многое в еврейском национальном сознании связано со словом «шекель», слишком долгий путь был пройден ради того, чтобы евреи снова смогли называть свою национальную валюту так, как ее называли их предки, чтобы вот так просто от этого отказаться…

 

Творцы и делатели денег

 

Если в древности евреи куда чаще пользовались в обращении деньгами других народов, чем чеканили свою монету, то в раннем Средневековье картина резко меняется. Лишенные своего государства, рассеянные среди народов евреи неожиданно начинают играть ключевую роль в становлении денежно-финансовой системы в Европе. Поистине трудно найти европейскую страну, на раннем этапе развития которой евреи не руководили бы чеканкой монеты, оказывая, таким образом, решающее влияние на само развитие монетного дела и формирование денежной системы этой страны.

Та уникальная роль, которую евреи сыграли в развитии монетного дела, была обусловлена целым рядом причин, которые трудно разделить на первостепенные и второстепенные.

С одной стороны, евреи с их международными связями нередко оказывались единственными, кто мог поставить ко дворам европейских монархов необходимые драгоценные металлы для чеканки монеты. С другой, после распада Римской империи на большей части территории Европы была утрачена сама традиция чеканки монеты. Да и в условиях натурального хозяйства, составлявшего основу экономики раннего Средневековья, даже самые образованные круги общества имели весьма смутное представление о законах денежного обращения, стандартах монетного дела и т. д. Евреи же оказались, по сути дела, единственными хранителями традиций изготовления денег. Они хорошо знали технологию их производства, среди них были искусные граверы и чеканщики, а кроме того, за их спиной стояли накопленные в течение тысячелетий знания о правилах эмиссии денег, о важности сохранения их стандарта, о способах установления правильного соотношения между различными валютами. Более того – еврейские мыслители Средневековья, включая таких крупнейших знатоков и толкователей Торы, как РАШИ, РАМБАН и др., продолжали постоянно разрабатывать эти вопросы, посвящая им целые страницы своих сочинений.

Таким образом, без евреев новая европейская цивилизация просто не могла вступить в эпоху денежно-товарных отношений и потому евреи неминуемо появлялись всюду, где возникла потребность в изготовлении денег. Иногда их для этого специально приглашали из-за границы, но чаще просто обращались в этом вопросе к услугам местной еврейской общины.

Уже в 555 году некий еврей Прииск чеканит в Шалон сюр-Саоне монеты для первых франкских королей. Ну, а дальше нам просто остается следить по карте за появлением евреев при монетных дворах монархов Европы.

На Х век приходится время становления чешского государства, и на трех монетных дворах легендарного чешского князя Болеслава II появляются три еврея, призванных наладить производство местной монеты.

В 1063 году веке королева Венгрии Анастасия предоставляет некому оставшемуся безымянным еврею право на чеканку монеты. В том же ХI веке граф Барселоны Рамон Беренгуэр I поручает чеканку своей золотой монеты входящему в его окружение еврею Бонному (Шем-Тову). А в 1066 году сын графа продает право на чеканку монеты трем компаньонам, имя одного из которых не вызывает никаких сомнений в его национальности – Давид Бен-Яаков ха-Иври.

На территории Австрии ХII века ответственность за чеканку монет вплоть до своей гибели от рук крестоносцев в 1196 году нес некий мастер Шлом. Однако, по мнению историков, он был лишь первым евреем-руководителем монетного двора, чье имя сохранилось для истории. До него чеканкой монеты в этих краях также заправляли евреи, но их имена, в отличие от имени мастера Шлома, увы, не сохранились в анналах истории.

В ХII-ХIII веках и духовенство, и аристократия во многих странах начинают активно выступать против того, чтобы евреи выступали в качестве основных производителей национальной валюты. Однако исторические факты свидетельствуют о том, что роль евреев в монетном деле на всей территории Европы в этот период не только не ослабевает, но и, скорее, наоборот, усиливается.

Так, в 1222 году венгерский король Эндре под давлением окружающей его знати издает указ, запрещающий евреям и мусульманам каким-либо образом быть причастными к чеканке монет. Однако в отношении евреев этот указ так и остался на бумаге – монеты со сделанными еврейскими мастерами легендами на иврите или просто с выбитыми на них ивритскими буквами-инициалами мастеров продолжают чеканиться и в царствование самого Эндре, и в период правления его сына Белы и внука Иштвана. Указ от 1222 года имел чисто формальное значение и на территории Австрии: уже в 1235 году еврей Тека (или Теканус), прибывший в Вену из той же Венгрии, начинает управлять всеми финансовыми и таможенными делами ведомства и в числе прочего руководит и чеканкой монеты.

Чешский король Пржемысл II также открыто пренебрегает указом 1222 года и продолжает нанимать еврейских мастеров для своего монетного двора, а в 1254 году вообще издает специальный указ о правах евреев, являющийся необычайно либеральным для того времени. Еврейские мастера заправляют чеканкой монеты и на территории германских княжеств: в Гессене между 1170 и 1180 годом чеканятся монеты, на которых на иврите выбита надпись «Давид ха-Коэн»; в Мейсене на маркграфа Отто Богатого работает мастер Гершон, который также выбивает на монетах свое имя. Евреи управляют монетными дворами и в соседнем с Мейсеном городах Лаузиз и Пегау; на серебряных динарах Вюрцбурга начала XIII века выбито, правда, уже латинскими буквами имя мастера Иехиаля, являющегося несомненной вариацией еврейского имени Иехиэль. Аналогичная ситуация наблюдается в этот период и в Саксонии, Богемии, Вормсе, Трире – во всех этих местах еврейские мастера оставили свой след на монетах либо легендами на иврите, либо просто своими инициалами, выбитыми ивритскими буквами.

Имена мастеров или управляющих монетными дворами встречаются и на английских монетах этого периода, и снова само их звучание – «Айзек из Йорка», «Самуэль из Кентербери» и т. д. – не оставляет никакого сомнения в еврейском происхождении их носителей.

И, несомненно, евреи в немалой степени повлияли на развитие денежной системы Польши. Уже первые польские короли, начиная с Болеслава I, прибегали к услугам еврейских монетных мастеров, которые помогли наладить массовую чеканку польских денаров, перейдя от примитивного молоточного способа чеканки к более современным технологиям. Король Казимир II разрешил евреям чеканить на монетах надписи на иврите. В 1173 году младший сын Болеслава III Мешко III Старый принял на себя титул князя всей Польши, вернул утраченные его предками Гнезно и Познань и за услуги, оказанные ему еврейской общиной, в 1181 год передал свой монетный двор под управление евреев – и под этим управлением он и оставался до конца его правления в 1202 году. В этот период на серебряных польских денарах начинает изображаться фигура самого Мешко III, а вокруг нее появляется надпись на иврите «М. Хацелах», обозначающая, как принято считать, просьбу производителей монеты к Богу послать королю удачу во всех его делах и, прежде всего, в борьбе с врагами. На другом денаре этого периода Мешко III изображен с мечом в руке, и вокруг его фигуры выбито ивритское слово «браха» – «благословение». На третьем выбит старый еврейский символ – оливковая ветвь и все то же слово «браха» на иврите. Есть польские монеты с ивритскими надписями «Мешко-мелех» («Король Мешко»). Была даже польская монета с надписью «Веселись, Авраам, Ицхак, Яаков» и монета, на которой ивритскими буквами была выбита польская надпись «Мешко крул польск» – «Мешко – король польский».

Такое обилие различных монет одного и того же достоинства в один и тот же исторический период объясняется просто: Мешко III часто (иногда до трех раз в течение одного года) проводил реновацию монет, заставляя своих чеканщиков менять их внешний вид. Использование старой монеты им строго наказывалось, что вызывало естественное недовольство народа: чтобы уберечься от такого «законного» вида грабежа, народ был вынужден возвращаться к натуральному обмену.

После смерти Мешко III Старого в Польше вновь начинается период междоусобицы, и если его старший сын Одон, получивший во владение Познань, отказывается от услуг евреев (а после его смерти чеканка монет в Познани вообще надолго прекращается), то средний сын Мешко III Младший, правивший в Калише, продолжает доверять чеканку монеты своим еврейским подданным – об этом свидетельствует выпущенная им монета, на которой создавший ее мастер выбил на иврите свое полное имя с указанием места чекана: «Йосеф бар Иегуда Ха-Коэн/ Калиш». Испытывая немалые финансовые трудности и стремясь к максимальной экономии металла, Мешко III Младший задал этому мастеру весьма трудную задачу, заключающуюся в том, чтобы толщина кружка монеты не превышала толщину бумажного листа, а вес ее при диаметре 19,5 мм составлял около 0,15 г. Для выполнения этой задачи Йосефу бар-Иегуде ха-Коэну пришлось изменить технику чекана: он стал вырезать рисунок штемпеля намного глубже. Из-за этого с одной стороны изображение на монете было вогнутым, а на обратной – выпуклым. Только это и придавало монетам, получившим в народе название «пуговичных», необходимую жесткость. Впоследствии к данной технике прибегали и другие польские чеканщики.

Надписи на иврите с указанием имен монетных мастеров – Менахема, Яакова и Авраама – встречаются и на монетах королей Пшемыслава I и II и исчезают с польских монет лишь в начале XIV века. Однако это вовсе не означает, что евреи утрачивают свое влияние на монетное дело в этой стране.

«В 1360 г., – сообщает «Краткая еврейская энциклопедия», – краковский монетный двор был передан Иорданису Левко (умер в 1395 г.), придворному банкиру Казимира III. При Сигизмунде I монетным делом с 1508 г. заведовал государственный казначей королевства, крещеный еврей Аврахам Езофович (около 1450–1519 гг.), в 1509–1518 гг. – управляющий казначейством (подскарбник) Великого княжества Литовского. В 1555 г. Сигизмунд II отдал монетное дело в Литве на откуп некоему еврею из Вильно, а в 1560 г. откуп получили евреи Феликс и Бородавка (получивший его снова в 1569 г.)».

Таким образом, достаточно взглянуть на список вышеперечисленных стран, а затем перевести взгляд на карту, чтобы убедиться в том, что именно евреи заложили основание денежной системы всей Западной и Восточной Европы. И даже если бы кому-то хотелось забыть об этой их роли в европейской истории, о ней все равно бы напомнили ивритские легенды и надписи на монетах этих держав. Еврейские мастера в буквальном смысле слова вписали свои имена в историю денег, и стереть оставленный ими в этой истории след уже невозможно.

Передача монетных дворов на откуп или под управление еврейских финансистов и мастеров была, вне сомнения, весьма выгодна и для монархов, и для самих евреев. Однако не стоит забывать, что для последних она всегда была сопряжена и со смертельной опасностью. В любой момент их (зачастую без всяких на то оснований) могли обвинить в порче монеты, то есть в чеканке монеты с заведомо низким содержанием драгоценного металла, и это могло стать прекрасным предлогом как для того, чтобы не расплачиваться за их услуги, так и для погромов или изгнания из страны всех евреев.

Обвинение в умышленной порче монеты, к примеру, стало одним из поводов для изгнания евреев из Англии в 1290 году. Особенно часто к подобным обвинениям прибегали властители Испании, на протяжении четырех столетий, вплоть до окончательного изгнания евреев в 1492 году, охотно дававшие евреям на откуп свои монетные дворы. Так, Альфонсо ХI Кастильский отдал монетное дело на откуп Шмуэлю ибн-Вакару, а в 1331 году обвинил его в порче монеты. Ибн-Вакара отказался признать справедливость этого обвинения и в результате умер во время чудовищных пыток, которым его подвергли тюремщики Альфонсо ХI. Почти в то же самое время арагонский король Педро IV отдает свой монетный двор на откуп еврейской компании, а затем обвиняет ее в порче монеты и угрожает изгнанием всей еврейской общины.

В большинстве учебников истории утверждается, что в период позднего Средневековья евреи окончательно вытесняются из монетного дела представителями титульных национальностей. Однако сами исторические факты свидетельствуют о том, что их роль в этой области, возможно, несколько уменьшается, но все равно остается весьма и весьма значительной.

Причем европейские правители пользовались услугами евреев, руководствуясь отнюдь не только соображениями экономической выгоды: и в позднем Средневековье качество работы еврейских граверов и чеканщиков было неизмеримо выше качества остальных местных мастеров. Изготовленные евреями монеты были попросту красивы, и по мере развития технологии все ближе и ближе по качеству чекана приближались к современным. Среди наиболее значительных откупщиков монетного двора ХVI столетия стоит вспомнить Фибеса Ганноверского, руководившего монетным двором в Бунсторфе. Евреи Голландии, Германии и Англии продолжают в ХVI-ХVII веках играть значительную роль в поставке драгоценных металлов для всех европейских монетных дворов. А среди финансовых гениев того периода, непосредственно причастных к выпуску денег, нельзя не упомянуть пражского банкира Яакова Бассефи. В 1622 году вместе с принцем Лихтенштейном и генералом Валленштейном Бассефи организует консорциум, который берет в аренду имперский монетный двор. В результате император Фердинанд II получил крупную сумму денег на военные расходы, а Бассефи вернул ее себе, снизив курс валюты. За заслуги перед династией Габсбургов Бассефи был произведен в пэры, что, впрочем, не помешало императору в 1631 году конфисковать все его имущество, а в 1634 году, вскоре после убийства генерала Валленштейна, аннулировать все его привилегии.

Ну, а теперь из Европы перенесемся на мусульманский Восток, нумизматика которого столь же прочно связана с еврейскими монетных дел мастерами, как и нумиз