Святитель Григорий Богослов.

Кто я? Откуда? И как возвращуся я в недро земное?

Чем я восстану из праха печальной, холодной могилы?

Где и какое жилище назначит Творец мне Всесильный?

Бурь этого мира избегнув, достигну ль я пристани тихой?

Сколько различных путей в многолюдной житейской долине!

Сколько несчастий и бед их отвсюду кругом облегают!

Радости нет здесь без горя. О, если бы тяжкое горе

Радостей наших земных не старалось подчас пересилить!

Наше богатство – беглец; власть над миром – одно сновиденье;

Мука – зависимость; бедность – тяжкие цепи; а юность –

Зной летний. Молнии блеску краса временная подобна.

Старость ли? – жизни печальный закат; а известность –

Быстрая пташка, мгновенно от нас отлетает.

Сила телесная в нас – преимущество лютого зверя.

Роскошь – пружина страстей. Дети – тяжкая в мире забота;

(Больно, однако, бездетство!) Судилища – битвы пороков.

Труд земледельца – тяжел. Мореходство – дорога в могилу.

Вон из отчизны спешим, и о ней же в чужбине вздыхаем.

Времени быстрый полет – колесо подвижное: кругами

Быстрыми ль, тихими ль, вечно приводит одно к нам и то же.

Темные ночи и светлые дни, смерть и заботы, болезни,

Радости или печали; удачи, потери и слезы –

Все я на крыльях ума, все протек, что минуло, что ныне;

Я убедился, что нет на земле ничего неземного.

Только я в Небе нашел всех несчастий земных утешенье!

Братья! Хотите ль узнать неизменные, твердые блага?

Смело – под знамя Креста! И на битву с своими страстями!

Легким тогда вам покажется бремя страдальческой жизни.

По ту сторону жизни…

Как часто пытаемся мы жить по своей воле, а не по воле Божией! Вот и смущается душа, думать не хочется о том, что ждет там, после смерти. Живем, как вечные, а потому и мысли о смерти от себя отгоняем. Только ведь уходить все равно придется. А значит, готовым к смерти нужно быть всегда.

Федор Михайлович Достоевский писал: “Вся жизнь человека, личная и общественная, стоит на вере в бессмертие души. Это наивысшая идея, без которой ни человек, ни народ не могут существовать”.

Эта мысль писателя основана на учении Православной Церкви.

О загробном мире пишет епископ Феофан Затворник: ”Внутри или в глубине мира, нам видимого, скрыт другой мир, столь же реальный, как этот, либо духовный, либо тонко материальный – Бог знает…но известно, что в нем живут святые и ангелы… Душа стремится вверх, но только до той степени, какую допускают ее духовные силы… Вокруг души теперь все новое. Она вне привычных пространства и времени. Она может мгновенно переноситься куда захочет, может проходить сквозь стены, двери, сквозь все материальное…”

Земная наша жизнь проходит в суете и спешке. Между тем, от нее зависит наше будущее – от наших помыслов, поступков, произнесенных слов… Мы можем совершать бесконечные паломнические поездки, рыдать у святых мощей угодников Божиих, молиться всю ночь напролет (а потом весь день спать), совершать, как нам кажется, подвиги во имя Христа, даже посещать все богослужения, но… Но леденящий жутковатый холодок внутри при мысли о смерти безошибочно подскажет нам, как слаба наша вера в Милосердного Господа и как мы еще далеки от Него.

Блаженный Августин говорил Богу: “ Ты создал нас для Себя, и мятется сердце наше, пока не успокоится в Тебе ”.

Этот же голод духовный осознанно или неосознанно чувствует каждый из нас. Он и в строках Арсения Тарковского:

Вот и лето прошло,

Словно и не бывало.

На пригреве тепло,

Только этого мало.

Все, что сбыться могло,

Мне, как лист пятипалый,

Прямо в руки легло,

Только этого мало.

Понапрасну ни зло,

Ни добро не пропало,

Все горело светло,

Только этого мало.

Жизнь брала под крыло,

Берегла и спасала,

Мне и вправду везло,

Только этого мало.

Листьев не обожгло,

Веток не обломало…

День промыт, как стекло,

Только этого мало.

Так, душа человеческая, созданная по образу Бесконечности, не может насытиться вне Бога.

В Псалтири есть слова “бездна бездну призывает”. В христианской традиции эти слова понимаются как призыв бездны человеческой души к Бездне Бога…

Дано мне тело – что мне делать с ним

Таким знакомым и таким моим?

Я и садовник, я же и цветок,

В темнице мира я не одинок.

На стекла Вечности уже легло

Мое дыхание, мое тепло…

Спустя десять лет после написания этих строк поэт Мандельштам скажет: “Я христианства пью холодный горный воздух”…

У БОГА ВСЕ ЖИВЫ

Всем нам известно, что умрем, но когда? Этого не знает никто. Смерть не назначает времени и не считает, сколько лет прожил человек. Просыпаясь утром, ни один из нас не может быть уверен, что доживет до вечера. Можно жить без Бога, но как без Бога умирать? Все мирское отходит, душа остается сама с собой…

Событие смерти, ее таинство – одно из главных событий во всей жизни человека. И потому никакие отговорки типа “некогда”, “недосуг” и т.п. не будут приняты ни совестью, ни Богом.

Душа наша понимает это, потому и живет в ней, говоря словами поэта А.С. Пушкина, “любовь к отеческим гробам”.

Надеюсь, мы никогда не доживем до тех лет, когда исполнится мечта “гуманистки” Елены Рерих: “Кладбища вообще должны быть уничтожены как рассадники всяких эпидемий ” (Письма Е.Рерих 1929-1938. Т.2 – Минск, 1992г., с.252).

Для восточного мистицизма тело человека – тюрьма для души. По освобождении – сжечь и выбросить. Для христианства тело – храм души. И верим мы не только в бессмертие души, но и воскресение всего человека. Потому и появились на Руси кладбища, чтобы тела дорогих людей у христиан не в огненную бездну бросались, а клались в земляную постель…

Вечная жизнь – это не блуждание по галактикам, а то малое, чем мы живем. Если говорить о Вечности, значит, надо говорить о каждом дне, часе, минуте своей жизни. Ведь минуты превращаются в годы, годы – в жизнь, а жизнь – в Вечность.

Жить надо так, чтобы каждая твоя мысль, движение были открыты для Бога. Жизнь перед Богом – это и есть Вечная жизнь.

А смерть – это неверие в бессмертие, в победу Любви.

Да, по словам Анастасии Цветаевой тут только есть верующие и неверующие. Там – все верующие.

Смерти нет – это всем известно,

Повторять это стало пресно.

А что есть – пусть расскажут мне.., --

просила поэтесса Анна Ахматова. А “что есть”? -- родительские субботы, когда молимся мы об упокоении душ наших родных и близких, когда вспоминаем среди нашей обыденной суеты о Вечности.

Только вот ее, Вечность, мы выбираем себе уже здесь на земле: с Богом или Его противником.