Здоровая община собирает непохожих

 

Когда я пришел в Церковь, было еще советское время. Я пришел в храм со своим близким другом, и нам было достаточно нас двоих для общения. Тогда было особое время – не хотелось беседовать, вступать в общность с малознакомыми окружающими. За десять лет, что я был на этом приходе, я не участвовал в каких-то общих делах, общей была только служба.

 

С годами мы начали здороваться с прихожанами, приветствовать друг друга. И когда мы все разошлись в 90-е годы по разным приходам, оказалось, что при встрече с теми людьми, с которыми я простоял на службе десять лет, нам удивительно легко беседовать, мы спаяны по-братски. Община действовала незаметно, никто её не насаждал, но была общность, и необыкновенное доверие.

 

Там были хромые старички: один – на левую ногу, другой – на правую, ходили с палочками. Ни разу, пока я ходил в тот храм, я с ними словом не перемолвился. А потом как-то раз они захотели приехать, посмотреть, как служит отец Георгий Бреев, мой духовник. Мы встретились и разговорились так, как будто тысячу лет беседовали. Как Христос сказал: «От избытка сердца говорят уста». И это было не единичное явление. Людей из того храма я потом встречал, как родных. У нас была вместе прожита огромная жизнь.

 

Общин много, но каждая имеет в себе всё, всю вселенскость. Она готова принять всех, открыта, рада всем. И самая маленькая община имеет полноту общения со всеми, все породнены между собой. Войдете в одну – у вас не будет никакого недостатка, вы будете иметь всё.

 

Только по нашей человечности разные приходы бывают очень непохожими друг на друга. В храме Рождества Иоанна Предтечи было четыре священника, все были очень достойные и очень разные. К одному священнику ходили люди образованные, к другому стремились бабушки, к третьему – люди нервные, у которых было мало времени. А к четвертому – это меня очень удивляло, – приходили любые, и в этом есть глубокая правда. До сих пор мне бывает как-то не по себе, когда на приходе есть определенный контингент людей – таких или этаких. Ведь именно соборность важна, понимание, что нужны все, любые. Здоровая община собирает людей абсолютно непохожих друг на друга. И это прекрасно.

 

Человек – это единое тело, в котором нужны все органы. Апостол говорит, что органы находятся в разном достоинстве: одни знаменитые, на них все любуются, другие не такие видные, их лучше прятать. Но все органы нужны, один болеет – всё тело страждет.

 

Раньше мне казалось, что для дружбы нужно какое-то глубокое подобие другому, нужно одинаково чувствовать, мыслить. Это и в традиции, и в культуре есть – ищи подобных себе. А община мне открыла, что нужны-то другие, непохожие – вот рядом с тобой тот, который иначе думает, не может то, что можешь ты и наоборот. И если у вас будут такие отношения, что мое – его, а его – мое, то возможности раздвигаются, вы начинаете видеть и чувствовать шире.

 

Признак настоящей общины, когда собираются все – и простые, и мудрецы, и добрые, и злые. И все нужны. Когда моему духовному отцу предложили служить в новом храме, часть его чад перешла в этот храм. Храм уже имел свою общину, произошла встреча двух разных сообществ, но в конце концов все прекрасно прижились. Жизнь в вере соединяет несоединимое.

 

Скажем, есть семья, как родителям воспитывать детей? Можно нанять хороших учителей, воспитателей и так далее. А есть путь проще. Если супруг любит супругу, если супруга души не чает в муже, ребенок вырастет умным, жизнелюбивым и очень талантливым. И в Церкви так же – если среди священников есть нечто, что их глубоко соединяет, они нужны друг другу не по долгу, если есть дружба между священниками, то приход образуется легко.

 

В мое время семинарий не было, и священники призывались прямо из общины. Нас знали прихожане, мы вместе работали, строили, общались. И когда священник призывается из людей, между которыми уже сложившиеся отношения, эта доступность дает очень много.

 

Община – это родство

 

Обычно кровь соединяет людей, но я убедился, что вера соединяет крепче и глубже и духовное родство крепче, чем родство крови. Обычно служишь, стараешься, не отказываешь, вроде к тебе все хорошо относятся, но всегда думаешь, а какова глубина этого? И вот у меня была в жизни тяжелая полоса – болезнь, сложные операции, тяжелое состояние. Я настолько устал и измучился в больнице, что уже и воли к жизни не было. Но однажды я почувствовал, что какая-то сила толкает меня жить, как я узнал позже, в это время весь наш приход собрался на молитву, был полный храм и все просили за меня. Никто не требовал, но люди как-то узнали и пришли.

 

Потом это стало традицией – когда кому-то тяжело, приход собирался и просил за этого человека. Все думают, что нужно найти каких-то особых людей, которых Бог слышит, а я твердо могу сказать, что когда слабенькие, хиленькие, маловерные, сомневающиеся люди объединяются и просят – это более сильное, быстрое и надежное средство помощи.

 

Может домашние даже не догадываются, что вам трудно, тяжело, а здесь у вас тоже семья, которая не бросает, не оставляет. Реальная общность плохоньких, ужасных людей дает какую-то необыкновенную полноту жизни.

 

Например, мы сидим с вами десять лет в одной комнате, вроде вы мне не нужны, всю жизнь мешаете, а умрете – мир станет узким. Добро – естественно. Оказывается, вы устраивали мою жизнь, а я этого не замечал, как не замечаю дыхание. Благодатная жизнь не требует какого-то понуждения, она соприродна нашей душе.

 

Когда я только пришел к вере, для меня было странно, что за еду надо благодарить, читать молитву, выпрашивать. А однажды я заболел, и мне нельзя было пить, врачи сказали: «Несколько дней воды не принимать, иначе сердце не выдержит». И мне эта водичка, пузырек водички, снился. С тех пор я не считаю, что попить водички – пустяк, это дар. Так и в жизни общины, иногда кажется, многое так просто, естественно, а когда это заканчивается, смотришь – какое же было богатство, какой же ты был дурак, что не умел благодарить и не видел этого. Это очень большой урок – надо уметь замечать естественное.

 

В общине всё очень быстро развивается. Когда я живу один, то на проверку моих чувств, мыслей иногда уходят годы. А в храме, в общине, и добро, и зло растет очень-очень быстро, всё происходит стремительно. Жизнь становится наполненной. И понимаешь слова Христа: «Дерзай, чадо». Когда священники дают возможность людям ошибаться, надеясь, что у них есть совесть и придет понимание происходящего, то в общине всё злое проходит быстро. При верном отношении, зло не страшное, не катастрофичное. И этот навык доверия, когда человек не боится жить, очень важен. Нужно разрешить человеку быть таким, какой он есть.

 

У нас часто возникали ситуации, когда новые люди воспринимали эту открытость, доброту как признак того, что человек в тебя влюбился и предлагает семью. Доброта отношений вводила человека в заблуждение. Это кое-что говорит об общине! Бывает, люди так настрадаются от одиночества, от своей никчемности, ненужности, что когда к ним без обмана радушно относятся, им кажется, что это предложение руки и сердца.