Материальная жизнь раннесредневековой Европы. Агрикультура

С середины I тысячелетия на европейском континенте начался генезис феодального строя, наполненный сложной борьбой социальных сил. От военной демократии и варварских королевств — к феодальным монархиям, от раба или свободного земледельца — к классу зависимого крестьянства, от военного вождя германцев или римского нобиля — к сеньору, лорду, помещику; от язычества с его многобожием и жречеством, — к христианскому монотеизму, церкви, монастырю, духовенству — таковы были сложнейшие перемены, за считанные столетия пережитые народами Европы. В основе этой общественной революции, ознаменовавшей переход к новой, более прогрессивной формации, лежали глубокие экономические сдвиги.

Зарождение феодального общества проходило в материальных условиях, значительно уступавших великолепной вещной культуре античного мира. Надо, однако, заметить, что вещный мир, техническая база, являющиеся важнейшим признаком стадии развития человеческого общества в целом, не дают полного и точного представления об уровне общественного строя: ведь одно и то же материальное оснащение может служить обществам с достаточно разным социально-политическим устройством. В частности, в древнюю и среднюю эпохи с их ручной и медленно изменяющейся производственной основой на первое место в развитии производительных сил выходили производственный опыт и организация труда непосредственных работников.

Между тем (и это становится все более ясным для современных исследователей) [13] производственно-технологические традиции античности, прежде всего в области агрикультуры и сельского хозяйства вообще, отнюдь не были утеряны на территориях Римской империи; их особой хранительницей была Византия. А воспринятый германцами, славянами, кельтами античный положительный опыт постепенно был усвоен всей Европой, как бы «размножился». Потеряв блеск, утонченность, высоту оригинала, он приобрел европейскую всеобщность. Вместе с плугом и плодосменом на севере, западе, востоке Европы становились известными и внедрялись римское право и христианство, алфавит и книжная образованность с их вещными атрибутами. Изменяясь, они входили в среду варварских обществ с их демографическими ресурсами, запасами земельных площадей и недр, производственным опытом и культурой, общественными устоями. И если средний уровень европейского материального мира в раннее средневековье был ниже античного, он был много выше варварского, господствовавшего некогда на большей части континента; снижение уровня культуры происходило одновременно с ее расширением, социальным и территориальным «окультуриванием» всего континента.

Еще на начальном этапе средневековья основной фигурой производства на подавляющей части Европы был свободный мелкий земледелец и землевладелец, использовавший подсобный труд домашних рабов, а на территориях бывшей Римской империи — раб и колон. С IX—XII вв. главной фигурой производства на континенте стал феодально-зависимый крестьянин. Производство при феодализме было нацелено на то, чтобы обеспечить — через систему рент и налогов — потребности господствующего класса, государства и соответствующих институтов, одновременно обеспечивая существование непосредственного работника. Очевидно, что удовлетворить эти требования из ресурсов тогдашнего хозяйства можно было лишь при максимальном напряжении физических и умственных сил крестьянской семьи, ее навыков и смекалки. И хотя хозяйство крестьянина, допускающее значительное развитие и производства, и самой его личности, в конце концов было поставлено на службу вотчине, оно в течение длительного времени служило экономической базой прогрессивного развития феодальных отношений.

Средневековое хозяйство в основе своей было мелким и натуральным, его характеризовали ручной [14] инструментарий, низкая производительность труда, отсутствие сколько-нибудь значительных материальных ресурсов, простое (нерасширенное) производство. Даже крупнейшие владения феодалов представляли собою конгломерат более или менее значительных усадеб, деревень или их групп, обычно разбросанных и существовавших за счет суммированного индивидуального труда. Такому хозяйству были присуще не только слияние бытового и производственного инвентаря, но как бы сращение работника с орудиями его труда и всеобщим средством, производства — землей, и, соответственно, прямая зависимость от условий природной среды. Но отсюда же и такое важнейшее свойство непосредственного работника той эпохи, как социальная нерасчлененность его функций: ведь средневековый крестьянин, как и ремесленник, непосредственно участвуя в процессе производства, был в то же время главой домохозяйства, собственником орудий труда. Он распоряжался дворово-семейным коллективом — с учетом состава двора (численность, пол, возраст, способности насельников) и местных условий, веками выверенных. Столь же нерасчлененными были экономические параметры натурального хозяйства. В сущности, оно было универсальным, «многоотраслевым», так как включало все формы деятельности, необходимые для добывания жизненных средств. В составе этой многообразной деятельности было и ремесло: ведь уже, самый характер натурального хозяйства предполагает «соединение сельской домашней промышленности с земледелием».

В период раннего, догородского средневековья (Примечание: Раннее средневековье в Европе было догородским периодом, поскольку городского строя как особой структуры в масштабах всего континента тогда не существовало. Хотя на территории бывшей Римской империи — в Италии, Испании, Византии, Галлии — сохранялись остатки античных городов, но их функции были прежде всего политико-административные и стратегические.), ремесло существовало преимущественно в качестве занятия феодально-зависимого крестьянства, как часть универсального натурального хозяйства. Это было домашнее ремесло: обрабатывающее мелкое ручное производство, соединенное с сельским хозяйством и воспроизводящееся из его ресурсов.

Сельскохозяйственные ремесла. Раннее средневековье в Европе — время победоносного шествия земледелия, [15] аграрного строя. В VIII—IX вв. земледелие господствовало уже на большей части континента. Главное место в полеводстве занимали зерновые культуры: пшеница, рожь (в V—X вв. пришла в Западную и Северную Европу от славян), ячмень, овес. Судя по «Капитулярию о виллах» Карла Великого (Германия, рубеж VIII и IX вв.) европейцы знали также около 120 различных огородных и садовых растений. Но даже в относительно богатых земледельческих районах и в сравнительно благополучные годы повседневный пищевой рацион людей был скуден. Обычно питались овощами (особенно бобовые, капуста, репа, лук), вареным зерном (в том числе овсом и полбой). Печеный хлеб, приготовление которого требовало размола зерна в муку и наличия подовых печей, ели редко. Праздничным блюдом было мясо домашних животных, тогда преимущественно мелких, беспородных. Более всего разводили свиней, коз и овец. Крупный рогатый скот служил в основном тяглом, лошади в хозяйстве почти не использовались. Держали также птицу: кур, уток, гусей, голубей. Значительное место в питании людей занимали дичь, дикие фрукты и коренья.

Большинство продуктов сельского хозяйства подвергалось специальной дальнейшей обработке. Поэтому для европейской деревни были обычными такие примыкающие к сельскому хозяйству обрабатывающие производства, как медо- и пивоварение, виноделие, хлебопечение, заготовка впрок мясных, молочных изделий, обработка шкур домашних животных, а также приготовление олифы, клея, красителей, протрав и т. п.

Большим спросом у населения пользовались кислые напитки, они все больше входили в быт по мере того как расширялось употребление соленой пищи, а затем и острых приправ — хрена, горчицы, перца, гвоздики. Более всего ценились виноградные вина из Аквитании, Гаскони, Бургундии, Шампани, Южной Испании, Тосканы, Кампаньи, районов Рейна и Мозеля, некоторых областей Балкан. С V в., в связи с потеплением европейского климата, виноградники стали распространяться гораздо выше границ, известных виноделию античного мира. В IX—X вв. виноградарство дошло до Одера и особенно расширилось. Всячески поощрялись новые насаждения виноградной лозы, специализация на монокультуре винограда. Севернее Рейна, где эта теплолюбивая культура не успевала вызреть, делали вино из недозрелых ягод. Кроме того, почти по всей Европе изготовлялись [16] более дешевые ягодные и фруктовые вина. В Центральной и Северной Европе, где вино было дорогим, заготовляли много ячменного и хлебного пива. Употреблялись напитки из меда, который заменял Европе сахар. Обычно мед (как и воск) добывался из гнезд диких пчел или бортей — колод, поставленных в лесу для тех же диких пчел. Раннее средневековье застало у европейских народов планомерное бортничество. Практика перенесения бортей с роем на участок стала началом культурного пчеловодства. «Правда» салических франков уже включает статью о краже ульев из-под замка или из-под крыши. В Северной Европе пасеки появились позднее, примерно с XIV в.

Большое место в хозяйстве крестьян европейского Юга занимало изготовление оливкового масла, а также сыроварение и молочное маслоделие. К X—XI вв. последнее стало хозяйственным достижением также Северной и Центральной Европы. Но дорогое коровье масло употреблялось лишь состоятельными людьми, в большем ходу были животные жиры и растительные масла.

Промыслы

Наряду с сельским хозяйством во всем его многообразии, важнейшими и обычными занятиями средневекового крестьянина были различные промыслы. В общежитейском представлении промысел — это добыча средств к жизни, вообще способ прокормиться. В социально-экономическом смысле промыслы — неселькохозяйственное добывающее занятие: это использование или разработка различных некультивированных (сырых) природных богатств земных недр, вод, дикой фауны и флоры, при необходимости сопровождающиеся их первичной обработкой.

В раннее средневековье наиболее распространенными, важными по месту в хозяйстве и затратам труда были ловчие, охотодобывающие промыслы: добыча дикой птицы, пушного зверя, копытных животных, тюленей и китов, ловля рыбы. Свидетельства о различных приемах и приспособлениях для охоты, рыбной ловли и добычи морского зверя, о владении промысловыми угодьями и их использовании показывают, что значимость ловчих занятий для отдельных районов Европы была неодинаковой: она зависела от природных условий, уровня производства, а также от общественной ситуации. Соответственно и сами ловчие промыслы существовали в нескольких социально-экономических формах, первая — как основное занятие значительных и [17] компактных групп населения, например, у народностей крайнего Севера, жителей горных и глухих углов, где моно- или комплексно-промысловая экономика была господствующей. Известно также, что и в областях развитого земледелия жители некоторых поселений, в силу узколокальных условий, также из века в век занимались лесной охотой или промышляли в море. Эта форма охотодобывающего промысла, очень древняя, по мере развития сельского хозяйства, общественного разделения труда и рынка становилась важной частью национальных экономик, экономического районирования отдельных стран. Но непосредственно с историей крестьянства более связана другая форма: промыслы деревенского населения как часть (до известного времени) многоотраслевого крестьянского и барского хозяйств.

Средневековая деревня использовала великое множество ловчих приспособлений, большинство которых служит и сегодня. Очень ценились, специально приручались, разводились и обучались различные ловчие птицы и животные: собаки, хорьки, гепарды, подманные олени; их считали в числе наиболее ценных даров и военной добычи. Об охоте говорится во многих летописях, художественных произведениях, судебниках той эпохи.

Значительная роль охотодобывающих промыслов в средние века объясняется рядом причин и прежде всего нехваткой у рядового населения деревни продовольственных продуктов. Письменные памятники эпохи заполнены сведениями о хроническом недоедании, бескормице, массовой гибели людей и падеже скота из-за голода, подчас столь страшного, что дело доходило до людоедства (такой тяжкий голод, случившийся в 584 г., описан епископом города Тура Григорием в его «Истории франков», кн. VII, гл. 45). О вспышках небывалого голода в VIII—IX вв. говорят многие картулярии каролингского времени. По некоторым подсчетам, в разных областях германских земель 62 года XI столетия были голодными.

Голод происходил прежде всего из-за абсолютной и относительной недостаточности земледелия. Абсолютная недостаточность земледелия обусловливалась природно-географическими условиями в тех или иных районах. Но относительная недостаточность его порождалась условиями общественной жизни. Низкая техническая [18] оснащенность и мелкий характер производства приводили, как уже говорилось, к непосредственной, чрезвычайно сильной зависимости от воздействия стихийных сил природы. В обильной пищевыми ресурсами долине Рейна, давно освоенной земледельческим населением, еще в X—XI вв. неурожайные лета, повторяясь каждые три-четыре года, обязательно были голодными. Голод вызывали засуха, пожар или наводнение, эпизоотия или падеж скота от бескормицы, размножение хлебных вредителей и т. д.

Рассчитывать на запасы продовольственных продуктов не приходилось: их было трудно создавать, сохранять, транспортировать. Да крестьянин и не имел возможности воспользоваться всем своим урожаем: значительную часть (до 2/3) продуктов приходилось отдавать землевладельцу, церкви, государству. Нельзя забывать и о том, что по мере развития феодальных отношений происходило обезземеливание крестьян, дробление их участков, потеря прав общинников на альменду. В этих условиях крестьянин попадал как бы в заколдованный круг: неурожаи способствовали его закабалению, а феодальная зависимость, в свою очередь, усиливала его нужду.

Несомненно, велика была роль социально-демографической и политической нестабильности, которая нарушала нормальную цикличность сельского хозяйства, мешала регулярному землепользованию, накоплению запасов, поддержанию экономической устойчивости. Непрерывные эпидемии (подчас вымирало до 50% и более населения) приводили к запустению освоенных территорий. Смещения больших масс людей также порождали хозяйственные сдвиги, так как сопровождались военными действиями и, следовательно, разрушением производительных сил на значительных площадях. Такие миграции были особенно характерны для раннего редневековья и первого этапа его развитого периода: «великое переселение народов» III—VII вв., арабское завоевание Испании в VIII в., походы викингов VIII—XI вв., затем крестовые походы. Разумеется, отрицательно сказывалась на экономике «клочковатость» и неустойчивость государств, зыбкость границ, междоусобные войны.

В таких сложных условиях рыба, мясо морских и наземных диких животных, мед и плоды леса были для всего населения важным подспорьем к скудному [19] рациону, подчас спасением от голодной смерти. Рыба, коренья, орехи и ягоды особенно широко стали использоваться с распространением христианства во время частых церковных постов. Наконец, охота доставляла сырье для изготовления ряда предметов одежды, обихода, украшений.

Состояние и развитие в крестьянском хозяйстве разнообразных охотничьих промыслов определялось также широкими возможностями их осуществления. Примерно до середины XIII в., как считают исследователи, леса занимали до 3/4 площади европейского континента, их относительно регулярные вырубки производились лишь при освоении земель под пашню. Горы и холмистые районы были целиком покрыты лесом, всего же в Европе насчитывалось до 200 крупных лесных массивов в сотни тысяч га. И в каждом лесу водилось множество птицы и промысловых зверей. Прекрасные возможности для ловли открывали и обширные, разнообразные по условиям водные бассейны Европы.

Экономические факторы развития деревенских промыслов — наличие промысловых ресурсов и потребность в промысловой продукции — сохранялись практически на протяжении всего средневековья. На раннем этапе эпохи существовало и важное социальное условие: общинная собственность на леса, воды и земные недра. Впоследствии, по мере расширения частносеньориальных и государственных земельных прав, возможность для массы рядового населения заниматься охотодобывающими промыслами резко уменьшилась.

С богатейшей фауной средневековой Европы были связаны и такие специфически лесные промыслы, как добыча лесоматериалов, углевыжигание, смолокурение и перегонка дегтя, а также добыча дубильного экстракта и некоторых растительных красителей. По всей Европе древесина служила самым распространенным поделочным сырьем. Средневековый человек — и крестьянин, и его господин, а позднее и горожанин, — были буквально «окружены деревом». Постройки и их внутреннее убранство, мосты и ограды, орудия труда и утварь (рубленая, долбленая, связаная, плетеная, выжженная), транспортные средства — все это крестьянин срабатывал из находящегося под рукой красивого и чистого, податливого в обработке и прочного, поистине универсального материала — дерева.

Среди 30-40 пород деревьев, тогда [20] распространенных, преобладали лиственные. Многовековый опыт помогал человеку использовать свойства различной древесины. Из дуба и бука изготовляли предметы, требующе наибольшей прочности: сваи, крупные постройки, мебель и орудия труда. Резные поделки предпочитали делать из березы, ореха, посуду — из клена или ясеня. Разводили иву на лыко, обручи для бочек и прутья для плетения корзин, изгородей. Из коры дуба, ольхи, ивы получали дубильные вещества. Изготовляли красители: коричневый (из коры дуба и груши), желтый (из дрока, листьев березы, коры диких яблонь и ольхи), синий (из черники) и др. Из древесины березы гнали деготь, сосны и ели — смолу. Смолокурение, перегонка дегтя и углежжение производились традиционным ямным спобом.

Лесные промыслы, столь же повсеместно распространенные, как и охотодобывающие, имели, однако, иные экономические показатели, они отличались по технической базе, характеру исходного сырья и продукта. Так, ловчие промыслы доставляли предметы для питания и одежды, которые притом нуждались лишь в незначительной доработке и не требовали сложных инструментов. Лесные же промыслы наряду с предметами непосредственного потребления давали сырье для изготовления многих орудий труда, а также вспомогательных средств, необходимых для обработки, транспортировки, хранения продуктов. Поэтому лесной промысел во многих случаях давал полуфабрикат или сырье, нуждающееся в значительной доработке. Доведение лесопродуктов было технически сложнее, оно включало иногда несколько стадий, требовало особых навыков. И не случайно собственно лесоразработки в Европе отмечаются с XI в., когда выросли города, произошел скачок в развитии горно-металлургического производства и судостроения. До этого времени древесина, которая высвобождалась при расчистках, обычно сжигалась, служа удобрению полей.

Особая группа промыслов, технически наиболее продвинутая, была связана с разработкой ископаемых богатств — добычей удобрений, соли, известняка, строительного камня, поделочной глины, металлических руд.

По ряду показателей — затратам труда, особенностям технологий (рытье ям, шахт, штреков, использование текучей воды, применение отбойных орудий) и др. — эти промыслы складываются в общую группу, которую [21] с известной долей условности можно обозначить как группу горно-добычи.

Горно-добыча была представлена лишь в тех местностях, где имелись и были освоены запасы соответствующих природных ископаемых. И ее продукты были дорогостоящей редкостью, высоко ценились на ярмарках.

Технически наиболее простой (но и наименее тогда распространенной) была добыча природных удобрений: торфа и мергеля — крошеного известняка. Вообще, естественное плодородие земли в Европе раннего средневековья было сравнительно высоким, благодаря обилию целинных и залежных земель, широкому применению перелога (Примечание: При перелоге заброшенная земля зарастает лесом примерно за 20 лет.) и практике превышения пара над вспашкой. Но использовалась и подкормка земли, главным образом органическими удобрениями, особенно растительной золой и навозом. По мере уменьшения естественного плодородия земли (из-за интенсивного ее распахивания, включения в севооборот территорий с худыми почвами, сокращения практики перелога и т. д.; необходимость в удобрениях возрастала. Для этого применяли торф, а также мергель, который ценился высоко, но его систематические добыча и употребление начались позднее.

Пищевая соль на протяжении всего средневековья была в числе продуктов, наиболее ценимых всеми слоями населения. Она употреблялась не только к столу, но и для заготовки впрок пищевых припасов (муки, мяса, рыбы), и при обработке кожи, шкур, шерсти. Наиболее редкой была каменная соль. При тогдашней технике ее могли добывать лишь из открытых или высоко залегающих месторождений — в Южной Германии (район будущего Зальцбурга) и в Южной Галлии. Гораздо шире использовали горькую морскую соль, добывание которой было несложным. Концентрированный (выпаренный на солнце или на искусственном очаге) соляной раствор сливали на раскаленные угли, а затем употребляли полученную соленую золу. Был известен и более совершенный способ — солеварение: соляный раствор кипятили и осадок формовали в виде лепешек. Специальные соляные варницы (салины) рано и широко распространились по берегу Северной Адриатики, в Провансе, Лангедоке и на юго-западе Пиренейского полуострова, на [22] европейских берегах Атлантики (французских — от Гаронны до Луары, английских — на юго-востоке острова и др.), откуда соль ввозили во внутренние области континента.

Меньше сведений о добыче строительного камня, обычно употребляли мягкие его сорта, которые резали особой пилой. Добывали камень по преимуществу в открытых карьерах. Эта работа была тяжелой, считалась унизительной и чаще всего становилась уделом подневольных лиц — сервов или арестантов. Со временем добычей камня стали заниматься и местные крестьяне, выполняя барщины, оброки и для приработка; одной из наиболее обременительных барщин была транспортировка глыб. Ценные сорта камня редко добывались даже в Италии с ее запасами мрамора и традициями его обработки: при возведении и украшении зданий в раннеe средневековье предпочитали разбирать римские постройки.

Добыча гончарной глины уже в раннее средневековье была налажена повсеместно, за исключением редких районов, где таких глин не было (например, в Норвегии).

Особое место в занятиях людей раннего средневековья занимала добыча металлических руд. Главными сферами применения металлов, в частности железа, меди и драгоценных металлов, было изготовление оружия, воинского снаряжения и украшений, реже монет, еще реже — орудий труда или их деталей, предметов быта. Все это были дорогие, либо очень дорогие изделия.

Железную руду извлекали из ям, многочисленных озер и болот, из-под дерна и торфа, на романизированных территориях Европы сохранялись рудники. Кроме того, почти по всему континенту имелись выходы бурых железняков, также издревле освоенные славянами, кельтами, германскими и романскими народами. Известно о добыче железных руд на территориях современных Восточной Франции, Западной и Южной Германии, Центральной Швеции, Британии и Испании. Самые крупные разработки велись в Норике (впоследствии Штирия и Каринтия).

Цветных металлов добывали гораздо меньше, их постоянно недоставало. Медные разработки велись тогда на Скандинавском полуострове, на землях племен суми и еми, германских (около Цвикау) и западно-славянских, в Восточно-Сербских горах и на территории современной Албании, юго-западных отрогах гор [23] Сьерра-Морена. В Испании также добывали железо и ртуть (последнюю использовали тогда для амальгамирования золота), в Британии (на землях бриттов и в Корнуэлле) и Италии находили олово и свинец.

Благородных металлов в Европе добывали чрезвычайно мало: немного серебра — в Испании, золота — в одном шведском месторождении, а также по рекам Рейну, Роне, По, Тибру, Дунаю и некоторым другим, где его намывали из речного песка.

Добыча металлических руд, как и все промыслы того времени, носила мелкий, ручной характер. В рудниках на романизированных территориях применяли подневольный труд. У славян, кельтов, германцев этот промысел, прежде всего железо-рудный, еще долго оставался частью домашнего хозяйства. К концу I тысячелетия положение, однако, изменилось: легкодоступные запасы руды были истощены, а потребность в металле возросла. Примерно с VIII в. начали переходить к добыче глубоко залегающих запасов железа, меди, серебра; это потребовало распространения шахтопроходки, ранее известной лишь в Италии и Византии. В шахте, укрепленной деревянными стойками, породу раскаляли до появления трещин, вырубали молотами и кайлами, отгребали лопатами и поднимали, используя вороты. Для обогащения руду дробили, промывали, применяли кислоты и огонь. Затем она шла в плавку.

Стали складываться главные горно-металлургические районы: железорудные — в Штирии и Каринтии, Вестфалии; по добыче золота, серебра и свинца — в Венгрии; золота — из песка реки Влтавы в Чехии; серебра — из горных массивов Гарца (с X в.). К концу раннего средневековья добыча руды не только отчетливо локализовалась, но и специализировалась. Ведь шахтный способ требовал вложения немалых средств, применения особой техники (для отвода рудничного газа и воды, для подъема руды и др.), узкопрофессиональных знаний, большие затрат времени и труда. Важно также, что в течение почти всего средневековья разведка, добыча, калибровка, промывка и плавка руды производились преимущественно в теплые месяцы, при незамерзающих водоемах и длинном рабочем дне. т. е. в сезон наиболее интенсивных сельских работ. В результате горная добыча металлических руд стала специальным занятием особых групп людей. Но в горнорудных районах ею занимались и местные крестьяне как подсобным видом деятельности. [24]

Да и остальные промыслы в своей массе были делом не только рыбака, охотника, солевара, но и крестьянина, который затем подвергал их продукты необходимой обработке так же точно, как он делал это с продуктами сельскохозяйственного производства: заготавливал впрок рыбу, дичину, мех и лесоматериалы, вываривал мыло и ворвань, гнал смолу и деготь, делал поташ, клей, олифу и т. д.