Ах, возлюбленная, наполни сегодня

приветственную чашу Прошлых сожалений и будущих страхов:

Завтра? Зачем мне завтра, если я могу быть Самим собой со вчерашними семью

Тысячами лет.

Эпикурейцы и стоики имели немного больше, чтобы облегчить завершение своей жизни. Однако у них не было возможности уже при жизни проверить любую из доктрин или теорий. И вряд ли подобная формулировка будет сочтена удовлетворительной в двадцатом столетии, хотя многие все еще пробуют использовать ее как основу для личного развития.

Другие греческие философы, особенно Сократ и Платон, и довольно примечательный (хотя и несколько непонятно пишущий) автор по имени Цебес, представляли себе счастье как основной принцип и реальную цель жизни. Они называли это «eudaimonia» —.«жить под покровительством доброго божества». Это был значительный прогресс по сравнению с понятием жизни исключительно ради удовольствия. Фактически трудно, если не невозможно, объяснить, как эти языческие философы достигли таких высот истины на том жизненном фоне, который их окружал. Тем не менее жизнь под покровительством доброго божества— не очень хороший способ достигнуть изобилия. Всегда есть шанс, что божество может счесть себя оскорбленным вами, и все пойдет прахом. Это жизнь в постоянном опасении и страхе, что однажды земля может уйти из-под ног. А посему следовало ублажать божество, ибо божество

Намерения наши довершает,

Хотя бы ум наметил и не так...

Таким образом, стоит ли удивляться, что великие греческие трагики до смерти боялись различного рода 60 жеств и что главная тема всех их трагедий — абсолютная невозможность избежать приговора судьбы? Подобные божества обычно весьма деспотично относятся к человечеству, и горе тому несчастному, кто, пусть даже по неосторожности, или даже вовсе не зная этого, оскорбил их. Так же случайно, живя «праведной жизнью», можно было добиться благорасположения божеств и под их покровительством благополучно прожить остаток жизни.

Все они доказали, что это было плохой заменой принципа удовольствия, так как реальное счастье оказывалось недосягаемым в этой жизни. Говорят, что один из греческих философов, Солон, заявил, что он считает, что ни один человек не может быть счастливым, пока не умрет. Что и говорить — приятная перспектива для большийства из нас! Учение буддистов предлагает нам ненамного лучшую цель в жизни. Посредством медитации мы можем, наконец, достичь точки, где будем иметь сомнительное удовольствие, если это можно так назвать, быть поглощенным нирваной — полной пустотой. Негативизм здесь нашел свое самое полное воплощение, и мотивом существования становится полная потеря личности, всех личных качеств и в конечном счете даже способности мыслить и воли. Приятная перспектива для ребенка или здорового и полного сил молодого человека! «Не нужна нам нирвана, — говорят они.—Дайте нам что-то другое». И доктрина Буддизма терпит неудачу. Мохаммед предложил верующему место на седьмом небе, которое характеризуется всеми видами чувственных наслаждений. Каждый мусульманский воин, погибший в сражении против «неверных», должен был также оказаться там в окружении восьми прекрасных дев, называемых «гуриями», и делать с ними все, что ему захочется. Подобная награда заставит мужчину скорее желать смерти, чем продолжать жить, и, без сомнения, это было одной из главных причин необузданной жестокости, с которой последователи пророка сражались с христианами. Тем не менее все это мало чего давало, когда речь заходила о необходимости бороться с трудностями и бедами реальной жизни. Смерть — это бегство от действительности, и стремиться к ней могут только дураки и безответственные личности. Человек, придерживающийся твердых убеждений, понимает, что жизнь — это нечто большее, чем простое существование. Когда ему на пути встречается каменная стена, то он перелезает через нее, делает подкоп под нее׳ или обходит ее и сразу же с усердием бросается на пре

одоление следующего препятствия, которое посмело оказаться на его дороге. Индеец, с его стремлением добраться наконец до своих «счастливых охотничьих ·угодий», почти не знал полноты жизни, о которой мы в послед нее время так часто говорим. Те, кто практикует самый строгий вид самопожертвования и самоотречения, умерщвляя и уродуя свои тела, не намного ближе подходят к обнаружению формулы «Сезам, откройся!» для входа в пещеру истинной жизни. Даже средневековые мона־ хи в их отрешенности от мира, физической и духовной дисциплине оказались не в состоянии найти путь к истинной жизни. Они корпели над манускриптами и бормотали литании; время от времени они нещадно секли себя. Они думали, что тем самым они отстраняют себя от опасности испачкаться грязью, которой наполнен окружающий их мир. Правда, они учились по Заветам, написанным на латыни, но, похоже, они так никогда и не постигли истинного смысла Нагорной проповеди.