Определение моего дела: служи ближнему своему

C моей стороны потребовались значительные усилия, чтобы возвратиться к тому, что можно было бы назвать нормой, поскольку, как я смог понять из событий последних лет, мне было совершенно необходимо изменить свои взгляды на жизнь. Я спрашивал себя, остались ли мои намерения и цели столь же искренними, как это было прежде, сохранил ли я свои идеалы или же я хожу кругами, поднимаясь и падая, следуя за призрачной мечтой. Почему все усилия сделать то, что может быть полезно всему миру, сводятся к нулю? Означает ли это, что я никогда не создам институт, о котором мне было сказано во время чтения, или то, что я пошел неверным путем? Возможно, было бы лучше принять некоторые сделанные мне предложения? Возможно, именно это и было способом служить ближнему своему?

В течение нескольких недель я тщательно обдумывал все это и многое другое, когда принимал решение относительно дела, которым должен заниматься.

Когда я думал о людях, утверждавших, что мои чтения помогли им совершен־но невероятным образом, я раз за разом повторял себе то, что слышал 80 время J чтений: «Сначала-отдельным людям, затем-группам, и лишь потом-всем».!

Я разговаривал со своими друзьями в Селме, некоторые из них были врачами, и произошло нечто весьма таинственное. Я помогал доктору, работавшему с рентгеновскими лучами, и он с восторгом отзывался о моей способности описывать для него полученные пластины. Он часто приглашал меня помочь ему, когда выполнял работу для сельских врачей или местных докторов, предлагая обсудить с ним, что означает та или иная тень, не выполняя чтение, а просто

глядя на экран или снимок. Он настаивал на том, что я знаю физиологию и анатомию, и неважно, изучал ли я их когдалибо или нет. По его мнению, мой интерес и работа с негативами, то обстоятельство, что я находился все время в темной комнате, пока они проявлялись, служит дополнением к моим интуитивным возможностям. Он и его коллеги предложили мне пройти курс электротерапии и работать вместе с ними в больнице. Они приняли меры, необходимые для того, чтобы я прошел обучение, а также покрыли расходы моей семьи во время моего отсутствия. За день до подписания контракта мы сделали несколько очень интересных снимков, но в тот день, когда я должен был подписать контракт, произошло нечто непонятное—я не смог сделать ни одного снимка. На них была двойная экспозиция, изображение всего тела, в то время как площадь пластины соответствовала лишь малому его участку, и тому подобные явления. Я даже не могу предположить, что это было или что явилось причиной этого. Врачи решили, что подобный род деятельности явно не для меня, и у меня не получится использовать свои способности в этом направлении. Тем не менее тогда я должен был задаться вопросом, неужели я неправильно использовал свои способности, разъезжая по всей стране. Можете себе представить, что мне пришлось пережить, когда я пытался определить, что мне следует еделать и в каком направлении двигаться дальше?

Не трудно подсчитать число просьб о чтениях, которые продолжали приходить со всех концов страны, если я скажу вам, что в почте только одного дня было пять писем с подобными просьбами из Техаса, одно—из Арканзаса, два—из штата Оклахома, два—из Миссури, одно—из Чикаго, три—из штата Огайо, одно—из штата Кентукки, три—из Нью-Йорка, одно—из Нью-Джерси, одно—из штата Мэриленд, одно—из Вирджинии, одно ¹-־из Северной Каролины, и шесть—из Джорджии. И все это за один день!

Пытался ли я заработать на доверчивости ближнего? Bcnoминая события, связанные с чтениями, где бы я их не проводил, я понял, что ничего не требовал за них для себя лично (и не требую до сих пор). И все, кто сообщал мне о положи -

тельных результатах, просили о чтении по поводу проблем со здоровьем у них самих или их близких, дорогих им людей, ли 60 чтение было выполнено с целью развитая их ума или сознания. Возможно, они лучше меня понимали, что именно окажется для них наиболее полезным? Бьш бы я прав, если бы отказал им в знании того, к чему они стремились? Но что же я должен бьш сделать? Мог ли я просить людей в Бирмингеме, Чикаго или Мемфисе основать институт, как они хотели, или я должен бьш принять предложение от человека из Денвера, который намеревался сделать из этого нечто весьма ׳гаинственное, что, возможно, сулило мне—насколько это затрагивало финансовую сторону—самые большие возможности?

«Хорошо,—сказал я себе,—я предоставлю решение чтению и буду руководствоваться им».

«Используй то, что у тебя есть под рукой, было сказано в чтении. — Начни с того места, где ты есть сейчас. И прежде чем тебе откроется вся правда, ты снова пройдешь по своим следам, как уже было сказано много лет назад. Институт должен находиться в Вирджинии Бич».

Таким образом, мы подготовились к открытию офиса в Селме в том же самом здании, где находилась моя фотостудия.

Я сказал друзьям, что мы назовем это «Офисом...» или «Комнатой призрака». И я попросил их, чтобы они занялись обстановкой, прислав мне что-нибудь из своих личных вещей—от стульев до подставок для ручек, чтобы я мог, войдя в комнату, побеседовать со своими друзьями. Я хотел, чтобы меня окружали старые вещи, а не новые.

Также необходимо было нанять стенографистку. У меня были большие проблемы со стенографистками, исключение составляли разве что работники суда. Таким образом, первое, что надо было сделать,—найти подходящую стенографистку.

выполнял чтения в течение многих Aem_y и редко когда запись, сделанная стенографисткой, могла похвастаться достаточной точностью. Многие стенографистки пытались выполнить эту работу, но без особого успеха. Я вспоминаю один случай, когда мы были в Луисвилле и Эдгара попросили приехать и выполнить чте -

ние. Он использовал диктофон, который в те времена был слабой заменой стенографистке. Но именно к нему мы прибегли в офисе, поэтому он взял его с собой в Луисвилль, надеясь, что это позволит ему получить полноценную запись. Пришлось приложить определенные усилия, гг судебный стенографист с 10-летним стажем с помощью этого диктофона сумел сделать записи чтений, проводившихся несколько дней в Луисвилле. Позже он сказал, что работа по записи и расшифровке чтений была самой трудной задачей, которую ему приходилось решать за все время работы, и что он не будет заниматься этим, даже если ему предложат весьма приличную зарплату, потому что это слишком трудоемко. Трудность для него заключалась не только в скорости, но и в обилии совершенно незнакомых ему слов. Ведь если он не понимал какое-то слово, у него не было способа остановить Эдгара и спросить, что тот имеет в виду или о чем собственно он говорит.

Мы сотрудничали с пятнадцатью или двадцатью женщинами, которые пытались записать информацию так, как она давалась в чтении. Большинство из них делали ужасные пропуски и ошибки. Наконец я нашел мисс Глэдис Дэвис, местную жительницу, которая работала в офисе над скобя־ ной лавкой. Она изучила стенографию в средней школе, а затем в бизнес-школе, после чего получила свою первую работу, устроившись временной стенографисткой в аптеке, расположенной в том же здании, что и моя студия. Мисс Дэвис откликнулась на наше объявление о работе и впервые записала чтение 10 сентября 1923 года. В тот момент ей было всего 18 лет, и с самого первого раза мисс Дэвис записала чтение лучше любой стенографистки, с которыми мы когда-либо сотрудничали. Тогда мы начали работать с людьми, многие из которых приезжали, чтобы получить чтение. Мисс Дэвис каждый раз записывала информацию, а затем печатала ее. У нас больше никогда не бь!ло повода искать другую стенографистку, поскольку она любила свою работу и в дальнейшем оставалась на этой должности¹.

¹ Глэдис Дэвис работала на мистера Кейси не только в течение последних 22 лет его жизни, но и после его смерти. Она продолжала трудиться в организации Кейси до самой смерти в 1986 году, проработав в общей сложности 53 года.

Однажды мне позвонил мистер Артур Ламмерс из Дэйтона, штат Огайо. Он желал знать, застанет ли он меня дома, поскольку хотел поговорить со мной. Ламмерс приехал в Селму и рассказал мне кое-что о человеке, который пытался заинтересовать его нефтяными участками в Техасе. Он предложил мне поехать с ним, чтобы ознакомиться с этим предложением¹. Мы отправились в Техас, по пути обсуждая чтения. Он хотел услышать подробности о многих чтениях, которые я выполнял ранее. В Далласе мы разговаривали о событиях, связанных с «Кейси Петролеум», произошедших до, во время и после работы этой организации. Оттуда мы поехали в Клебурн, чтобы поговорить с одним из управляющих компании. В тот вечер мы сели перед гостаницей, и я рассказывал ему о событиях своей жизни до трех часов ночи. Затем мы поехали в Меридиан, где ветретились с сотрудниками моей компании, включая ее казначея, мистера Макконнелла. Затем мистер Ламмерс сказал Макконнеллу: «Меня очень заинтересовал Кейси и его работа, но, по правде говоря, вы действовали не так, как надо было».

Он решил, что нам надо организовать общество исследования экстрасенсорных явлений, и предложил мне поехать с ним, чтобы встретиться с некоторыми людьми в Сент-Луисе и Чикаго, которых это могло бы заинтересовать. Я согласился рассмотреть его предложения. Он выбрал вопросы для чтения относительно того, как можно было бы усовершенствовать организацию, созданную в целях исследовательской работы. Проведя несколько встреч в Техасе, мы отправились в Сент-Луис, где я встретился с молодым инженером из Западной Пенсильвании—Джорджем Клиндженсмитом, и еще одним сотрудником «Кейси Петролеум». Мы решили добиться встречи с некоторыми людьми из Чикаго и Дэйтона через неделю. Она должна была состояться в Дэйтоне, там же планировалось про

¹ Мистер Кейси, очевидно, полагал, что Ламмерс—бизнесмен, интересующийся вложением в нефтяной бизнес, и мог бы восстановить «Кейси Петролеум».

вести чтение. Я уехал в Чикаго и снова встретился с мистером Вайриком, который вместе с мистером из Кливленда обещал приехать в Дэйтон.

Я поехал в Дэйтон, где встретился с Линденом Шроером, секретарем Ламмерса. Я попросил его провести чтение, чтобы лучше познакомиться с процедурой и суметь осуществить ее через несколько дней в присутствии других людей. В назначенный день все те, кто обещал приехать, были на встрече, и Шроер провел чтение. Согласно полученной информации, исследовательский институт мог бы принести большую пользу. Однако были высказаны некоторые сомнения относительно организации его только силами именно этой группы людей. Было решено, что нам следует заинтересовать и других людей на Bocтоке и Юге страны. Также обсуждались вопросы о том, какие чтения можно было бы выполнять, и было сказано, что будет дан ответ на любой жизненно важный вопрос, который не давал бы одному человеку преимущество перед другим и не носил бы чересчур спекулятивного характера.

Когда определились со схемой организации, было решено открыть офис в Дэйтоне, там, где находился бизнес мистера Ламмерса. Я сообщил семье о своем решении¹.

¹ Эдгар написал жене о переезде: «9/30/23. Спроси мисс Дэвис (поговори с ней), если она хочет получить работу с полной занятостью и если ты готова вскоре переехать ко мне, может быть, она поедет с вами? Ты можешь сделать так, чтобы Хью Линн остался там до Рождества? Возможно, он хотел бы переехать к нам только по завершении учебы? Обсуди это с ним. На этой неделе вы получите немного денег. Люби меня. Люби меня, потому что я люблю тебя, Гертруда. Я очень скоро напишу тебе снова. Поцелуй за меня мальчиков. Всегда твой, Эдгар». Хью Линн действительно остался в Селме, он жил в семье своего лучшего друга, учившегося с ним в средней школе. Он закончил там первый семестр колледжа, после чего перешел в частную школу в Дэйтоне. Его обучение оплатил один бизнес־ мен—друг его отца. Фотостудия «The Саусе Art Со.» не закрывалась, ею управлял Сквайр Кейси. Однако вскоре, как вспоминал Хью Линн, «пришел некий человек и предложил управлять студией вместо него, потому что мой дедушка не слишком умело вел этот бизнес. Папа сказал этому человеку: “Прекрасно, сделайте это», но они никогда не заключали никакого контракта и никогда он не платил за студию».

Обдумав сказанное, члены моей семьи вместе с мисс Дэвис переехали из Селмы, штат Алабама, в Дэйтон, штат Огайо.

Глава 2

Дэйтон, 1923-1924: