Не сведет ли это меня с ума?

Однажды летним вечером одна из молодых девушек, учившихся в школе, по имени Бесс, устраивала вечеринку, и я впервые пошел на старый добрый сельский вечерний празд* ник. Мое знакомство с этой юной леди переросло в дружбу, а затем в юношескую любовь. Для меня это было совершенно новым переживанием—пробуждение желания. Раньше я не ощущал ничего подобного. Мы прошли взгляды украдкой, все нелепые выходки, шалости и проказы, которые обычно сопровождают первую подростковую любовь. Но, по правде говоря, другие мальчики также добивались внимания Бесс, и это принесло мне совершенно новые ощущения.

Новая эмоция-ревность-заполнила мое сознание и заставила меня חпренебречь изучением Святого Писания. Я часто грустил и чувствовал себя очень ноким. Я стал непослушным и упрямым, что было для меня совершенно не терно, но я не знал, к кому я бы мог обратиться со своими проблемами.

Мама стала расспрашивать меня. И тогда мне начал сниться сон, который повторялся в течение многих лет, сон, который я тогда не понимал до конца. Во сне я шел по прекрасной полянке, на которой почти не было деревьев. Все деревья были невысокими, но имевшими форму конуса, землю покрывали густые заросли винограда, среди которых сияли мелкие белые цветки, похожие на звездочки. Лицо девушки, идущей рядом со мной и держащей меня за руку, было скрыто под вуалью, она шла совершенно молча, но я ощущал разлитое в воздухе удовольствие, счастье, ме -

ня охватывало чувство бесконечной любви. Затем мне казалось, что я начинаю шагать по склону вниз. Мы идем, и вот поперек нашего пути встречается маленький ручеек, в котором журчит хрустально чистая, идеально прозрачная вода. На дне можно увидеть чистейший белый песок и белые камешки, в воде снуют крошечные рыбки. Мы переступаем через ручей и начинаем подниматься по склону с другой его стороны, и в этот момент нам навстречу выходит «посланник»—прекрасная фигура с бронзовой кожей. Она могла бы показаться нагой, если бы не окутывающая ее тонкая ткань, с крыльями на ногах и плечах. В руке «посланник» держит красивую золотую ткань. Он не позволяет нам заговорить и произносит: «Соедините правые руки». Когда мы сделали это, он кладет золотую парчу поверх наших рук и говорит:

месте вы можете достичь очень многого, поодиночке-очень мало. Не теэту ткань.

А затем он исчезает. Мы продолжаем идти и вскоре выходим на дорогу, которая вся в жидкой грязи. Поскольку мы стоим в нерешительности, не зная, как ее пересечь, «посланник» появляется снова и говорит: «Используйте ткань». Мы машем ею над дорогой, и грязь исчезает. Мы переходим ее и оказываемся на прекрасной тропинке, которая очень быстро приводит нас к высокому утесу, и мы понимаем, что нам надо взобраться туда. Там лежит большой нож, которым можно вырезать ниши в стенах утеса—эти ниши послужат ступенями. Я начинаю вырезать ниши и подниматься, и, делая каждый шаг, я тяну за собой девушку.

Этот сон снился мне пятьдесят семь раз, и каждый раз он повторялся с точностью до мельчайших деталей, менялась только высота, на которую я поднялся вверх по стене утеса. Никогда девушка не откидывала вуаль, никогда я не добирался до вершины утеса¹.

¹ Много лет спустя, когда мистер Кейси подверг этот сон интерпретации посредством чтения, он получил сообщение, что «вместе можно добиться всего, поодиночке—ничего».

 

Когда я рассказал матери об этом сне и о своих чувствах к Бесс, равно как и о чувстве негодования, которое обуревает меня, когда она улыбается другим мальчикам, она посоветовала мне перечитать Библию и посмотреть там, как следует действовать при подобных обстоятельствах. Я искал в Библии похожие истории и читал их. Я понял, что настанет день, когда нам с Бесс придется обсудить наши чувства друг к другу.

Однажды мы с Бесс и несколькими нашими друзьями устроили пикник в лесу на ферме моей бабушки. Мы с Бесс бродили вдали от остальной компании и набрели на пещеру в скале, которая служила мне убежищем. Мы остановились и сели в том месте, которое некогда так много значило для меня. Внутри меня возникло и начало стремительно крепнуть чувство, и я не знал, что с этим делать, что я хочу получить эту девочку только для себя, владеть ею, не делясь ни с кем, ее телом, ее мыслями,—но я не находил слов, чтобы это выразить. Однако когда между молодыми людьми возникает симпатия, обычно такие чувства находят способ выразить себя. Мы можем спотыкаться и заикаться, но мы все равно сумеем выразить то, что чувствуем друг к другу.

Это место и эта девочка были настолько священными для меня, что я не мог не рассказать ей кое-что из того, что здесь происходило: о том, как оборудовал это место, как неподалеку маленький народ вырыл колодец, из которого теперь бьет ключ, даже сейчас, спустя столько лет, все еще чистый и прекрасный. Цветы, которые посадили тогда, теперь цветут, и кажется, что за ними до сих пор ухаживает чья-то заботливая и любящая рука, как я пришел сюда, чтобы прочитать первую записку, которую Бесс написала мне в школе, как я сидел здесь и писал ей ответ.

Однако казалось, что все мои слова пропадали впустую, поскольку Бесс смеялась надо мной и моим таинственным откровением о маленьком народце. Она ответила, что любит меня, но ее не волнуют все мои рассказы об этих сверхъестественных вещах и что они кажутся ей странными. Бесс сказала, что она предпочитает играть, весело шутить и ходить на вечеринки, скакать верхом, сидеть дома

 

и болтать, танцевать или ходить куда-нибудь поразвлечься. Я пытался сказать ей, что люблю ее, что я хотел бы предложить ей стать моей женой и что мы могли бы найти свое место в этом мире и многого добиться.

«Я знаю, что мы всего лишь дети,—продолжал я,—но я умею упорно учиться, и мы могли бы добиться определенного положения. Я мог бы, возможно, стать лучшим проповедником в стране. У нас была бы своя церковь, такая, например, как Олд Либерти, свой сад, прекрасные поля, засеянные зерновыми культурами, и многое другое».

Однако Бесс засмеялась еще сильнее и сказала, что она никогда не станет женой проповедника.

И кроме того, это глупость видеть различные сверхъестественные вещи, и еще большая глупость говорить 06 этом, так поступают только сумасшедшие. А еще папа говорит, что у тебя не все в порядке с головой и ты никогда не сможешь добиться чего-нибудь. Даже если ты вырастешь и станешь взрослым мужчиной, тебе стоит понять, что я хочу выйти замуж за солидного человека, мужчину, который будет занимать устойчивое положение в мире, за человека, имеющего положение в обществе и постоянный доход, а не за мечтателя, не того, кто любит Библию больше, чем реальные любовные истории. Я хочу такого мужчину, который заставил бы меня любить себя, кто сжал бы меня в своих объятиях и стал бы заниматься со мной любовью, целовать меня и заставил бы меня полюбить его. Тебе все это кажется глупым, но именно об этом мечтает каждая девочка.

К тому времени наши друзья нашли нас в лесу и начали дразнить, что мы тут крутим любовь. Вскоре мы отправились домой, но это бьы самый грустный день моей жизни.

Несколько дней спустя я пошел повидать отца Бесс, который был доктором, и спросил его о том, что Бесс сказала о моей травме головы. Я также рассказал ему о своих чувствах к Бесс. Его ответ стал для меня настоящим открытием.

«Эдди,—сказал он,—ты хороший мальчик, но ты всего лишь ребенок. Тебе же еще шестнадцати нет, верно ведь?»

«Мне исполнилось шестнадцать в прошлом марте»,—ответил я.

«Ну ладно. В любом случае ты еще слишком молод, чтобы говорить и даже думать о женитьбе. Конечно, каждый

 

¹ Очевидно, доктор упомянул инцидент, когда Эдгара)дарили мячом по голове или позвоночнику После этого удара у него в течение дня наблюдалось стран■ ное, неадекватное поведение. Судя по историям Питера Херкоса и других из* вестных экстрасенсов, необычные способности которых проявились после травмы или)дара в результате падения, этот удар по голове или позвоночнику, возможно, также помог пробудить экстрасенсорные способности Эдгара.

отец хотел бы, чтобы его дочь вышла замуж за положительного молодого человека, хорошего во всех смыслах этого слова, но он должен быть мужчиной, Эдди, а ты никогда не сможешь стать полноценным мужчиной. Несчастный случай¹, произошедший с тобой несколько лет назад, отнял у тебя эту возможность. Ты можешь желать женщину, но ты никогда не сможешь иметь детей, и это в конечном счете приведет к серьезным разногласиям. Я уверен, что все эти необычные видения, которые у тебя бывают, возникают вследствие той травмы, и это будет только постепенно нарастать, незаметно вытягивая все соки из твоего тела. Боюсь, что через некоторое время это закончится безумием.

Было бы лучше, если бы ты бы похож на других мальчиков, общался с ними, но ты никогда не играл в шарики, не гонял мяч и не делал многое другое из того, чем занимаются все другие мальчишки. Разве ты не чувствуешь свое отличие от них, когда находишься рядом с ними? Но ведь ты же стараешься не общаться с ними, не так ли? Знаешь что, постарайся стать похожим на них, и тогда лет через пятьшесть снова приходи—тогда и поговорим».

Этот разговор с отцом Бесс помог мне определиться.

Передо мной встали новые вопросы, которые следовало обдумать, но являлись ли они на самом деле новыми и неожиданными? Я был довольно страстным парнем, но насколько это отличало меня от других? Действительно ли доктор был прав и это в будущем сведет меня с ума? Почему со мной случился этот несчастный случай?

Как мне кажется, я просто другой, непохожий на остальных. Это верно, я никогда не играл в мраморные шарики и другие игры, никогда не гонял мяч, у меня и не было этих игрушек, да это меня не особенно беспокоило, по правде говоря

 

Ведь у меня были видения и до травмы, рассуждал я, таким образом, травма никоим образом не связана с видениями. Однако для того чтобы быть похожим на других мальчиков, я должен любить их и делать то же, что и они. Я не хочу этого, но должен, или мне не имеет смысла снова заводить разговор с доктором—думал я. Я был уверен только в одном—я действительно люблю Бесс. В моей голове зароились мысли. Я начал обдумывать, с кем мне стоит подружиться и как это сделать.

Приблизительно в это время молодой человек по имени Том попросил мою мать сдать ему комнату в нашем доме, потому что он собирался работать вместе со своим дядей, который жил по соседству. Она согласилась. Том был ковбоем, он работал на ранчо, иногда выполнял разовые работы на Западе, переезжая с ранчо на ранчо и гоняя скот. Он занимался клеймлением скота, подготовкой к продаже и выполнял другие подобные работы. Его ежедневные рассказы открывали для меня новый, незнакомый мне мир. «Вот ответ на мою молитву быть похожим на других,—подумал я.—Этот парень знает жизнь, знает, чего ждут от настоящего мужчины». Поэтому я хотел, чтобы Том стал моим другом. Конечно, мы не всегда попадали с ним в хорошие компании. Я видел много пьяных людей, познакомился со многими из тех, кто пьет регулярно или уходит в запои, но сам я только лишь попробовал крепкий напиток. Перед тем как познакомиться с Томом, я пришел к выводу, что выпивка для мальчиков бы־ ла способом закалить характер. Однако Том отговорил меня. Он никогда не пил крепких напитков и не оставался долго в компании тех, кто сильно выпивал. Все это в течение нескольких месяцев мешало мне посещать воскресную школу или проявлять какой-либо интерес к обучению в церкви.

Том не аарался близко сойтись с девочками нашей общины. Напротив, он предпочитал все виды развлечений для мальчиков-бейсбол, бокс, верховую езду — и дразнил мальчиков и девочек, которые нежничали друг с другом. Он брал меня с собой и учил играть в мужские игры, пока я практически не сравнялся с лучшими игроками из их компании. Наша компания была горазда на всяческие проказы, причем достаточно серьезные и весьма сомнительные.

 

Однажды вечером мы с Томом проходили мимо чернокожих, которые устроили танцы, и перестали смотреть на них только тогда, когда началась стрельба¹. В меня попала пуля, задев ключицу. Это было случайное ранение, болезненное, но не опасное. Том отвез меня к доктору, который жил за много миль от этого места, потому что не хотел, чтобы мои родители узнали об этом. Мы поехали на необъезженном жеребце, который не привык к двум седокам. Доктор удалил пулю, и Том привез меня домой, где помог лечь в постель. Моя семья узнала об этом случайно много месяцев спустя.

Однажды вечером Том спросил моего кузена, Л.У., не нужно ли ему что-нибудь в соседнем магазине. В это время Л. У. был очень увлечен одной молодой особой из Калифорнии, которую звали Винни, она гостила у своей замужней сестры в городе. Поэтому Л.У. сказал Тому: «Передай мисс Винни, что я приеду к ней в восемь часов повидаться». Том ответил: «Если ты позволишь мне разговаривать с ней хоть раз, ты ее больше не увидишь». Л. У. считал Тома грубияном и женоненавистником. Он сказал: «Болтовня. Как же некоторые люди в себе уверены». Том увиделся с Винни, поговорил с ней, и, действительно, Л.У. больше так ее никогда и не видел, потому что той же ночью она уехала с Томом в Kaлифорнию. По дороге они поженились.

После того как Том уехал, я некоторое время чувствовал себя очень одиноким, но продолжал поддерживать отношения с компанией мальчиков, которые дружили с Томом, и ребятами из боксерской группы. Вместе с тем я искал другие средства развлечения и вечерами выходил из дома и бродил туда-сюда, стремясь найти тех, с кем можно было бы поддерживать приятельские отношения. Похоже, это был какой-то своеобразный способ реализации моего желания

¹ Сто лет назад в штате Кентукки процветала расовая сегрегация (принудительное разделение разных групп населения). Эти двое белых подростков, несомненно, были привлечены звуками музыки, разносящимися в летней ночи. Они остановились, чтобы понаблюдать за весельем просто из любопытства, и веселились до тех пор, пока не началась стрельба.

 

общаться с другими парнями. Мы наладили особый способ передачи сообщений с мальчиками из соседних ферм, потому что мне хотелось общаться с ними по вечерам.

Однажды днем мы узнали, что в город приехал цирк Джона Робинсона. В детстве я был в цирке всего лишь один раз и умудрился потеряться там, поэтому я был решительно настроен попасть туда. Ни один из знакомых мне мальчиков не мог пойти в цирк, и я решил пойти один. Я оседлал своего пони и отправился в дорогу, не спрашивая даже разрешения матери. Отца не было дома, он уехал по делам. Когда я проезжал мимо небольшого сельского магазинчи־ ка, расположенного по дороге в город, то увидел стоявшего в дверях пожилого джентльмена, мистера Картера. Он был весьма зажиточным, про него говорили, что это самый скупой человек в нашем графстве. Довольно часто мы беседовали о том, почему он является членом своей церкви. Он заговорил со мной и сразу же спросил, куда я направляюсь. Когда я ответил, что еду в цирк, он начал говорить мне о зле, которое поджидает меня в цирке, об опасности контакта с людьми, которых привлекают подобные развлечения. Он умолял меня не ходить туда, сказав, что я слишком хороший мальчик, чтобы предпринимать подобные вечерние поездки. «Тебе придется заплатить двадцать пять центов, чтобы разместить своего пони, когда ты доберешься туда, и еще пятьдесят центов--чтобы попасть в цирк. Если ты развернешься обратно и поедешь домой, я дам тебе целый доллар, Эдди. Я много думал о тебе в последнее время, порой мне даже было скучно без тебя в церкви. Ты выбрал не самый лучший путь. Может быть, тебе лучше передумать, вернуться и занять свое место в церкви, чтобы стать тем мальчиком, которого мы знали столько лет? Компания этого никчемного бездельника Тома не для тебя, поэтому не езди в цирк, это оружие дьявола. Я никогда не позволял ни одному из моих сыновей ходить в цирк».

Но я был настроен пойти туда. Проехав еще немного, я заметил, что мой пони внезапно захромал и отказался идти дальше. Казалось, что-то внутри меня говорило: «Ты должен вернуться». Я слез с пони и увидел, что под его подкову

 

попал камешек. Я вернулся к магазину. Мистер Картер все еще стоял там, на крыльце, и звал меня. Он дал мне доллар, и я никогда не забуду краткую молитву, которую он произ־ нес, положив руку мне на голову. Сразу же после этого я перестал водиться с компанией Тома, отказался от отношений, которые перед этим так старательно взращивал. Kaзалось, я резко свернул в другом направлении, снова желая оказаться в одиночестве, как это было в дни моего детства.

Моя жизнь снова изменилась.

Вы можете сказать случайность. Но так ли это? Но что формирует эти случайности? Почему миаер Картер в тот день оказался именно в этом месте? Случайность? Почему пони захромал? Он никогда прежде не хромал, и с ним не случалось ничего подобного в течение года или полутора, пока я ездил на нем в самые разные места, но никогда больше я не занимался тем, что мы вытворяли, когда я дружил с Томом. Не приводит ли каждое наше решение в движение некие законы? Не формируется ли наша судьба глубинными желаниями наших сердец?

Несколько позже для меня и для нашей семьи начались тяжелые времена. На нас обрушились болезни, нам пришлось решать, где жить, поэтому я был вынужден оставить школу, чтобы начать зарабатывать и помогать семье.

Глава 4