Развитие естественнонаучной составляющей парадигмы мышления русского космизма: НГ.Холодный, В.Н.Муравьеву А.Л Чижевский

«...Всознании постепенно вырисовывалась все более отчетливо картина мира, космоса во всем его кра­сочном многообразии и во всей его загадочности...»

(Н.Г. Холодный) «Все современное человечество заражено теорети­ческими заблуждениями... Они нашли благоприятную почву в условиях развития русской интеллигенции, оторванной от народа и власти, вынужденной ра­ботать в атмосфере подполья».

(В.Я. Муравьев)

200 «Жизнь... в значительно большей степени есть явле­ние космическое, чем земное».

(А.Л. Чижевский)

В «Воспоминаниях и мыслях натуралиста» Н.Г. Холодный сделал попытку рассказать о своей жизни как бы изнутри, в непрерывности внешних и внутренних событий, этапов становления духа и души. При чтении их становится понятным, почему этот зрелый человек, маститый ученый и академик целых четыре года на склоне жизни посвящает работе над философскими заметками «Мысли натуралиста о природе и челове­ке», в которых предлагает свой ответ на «вечные вопросы о бытии чело­века и Вселенной». В этих заметках он реализует свой давний юношеский интерес к философии, поскольку он никогда не считал свою задачу нату­ралиста чуждой общечеловеческим, общефилософским проблемам. Его идеал - «мыслящий натуралист», для которого важно «не быть пассивным созерцателем, а поддерживать в себе неудержимый огонь живой деятель­ности мысли, умело ставящей природе вопросы и настойчиво добиваю­щейся ясного и однозначного ответа на них». Он в сущности не желал глядеться в осколки мирового зеркала, а стремился восстановить в собст­венном сознании целостную картину мира, понять роль человека в исто­рии и грядущей судьбе космоса: «В сознании постепенно вырисовывалась все более отчетливо картина мира, космоса во всем его красочном много­образии и во всей его загадочности» [428, с. 29], рождалась мысль о кос­мической сущности человека.

Холодный недоумевал по поводу нелепой гордыни человека по от­ношению к живой и неживой природе, оторванности человека от кос­моса. Это опасно и для духовной сферы и для практики, ибо провоцирует бесчувственное и невежественное вмешательство этого самозванного «хозяина мира» в «исконные свои владения». Холодный предает анафеме «антропоцентризм», называет его «основным, первородным грехом че­ловеческой мысли», который, в сущности, оборачивается незнанием, сле-

201 потой, бессилием, смертью [428, с. 174]. Особенности отживающего ан­тропоцентрического мировоззрения, по Холодному, следующие:

1. «Убеждение в том, что человек по своему происхождению и по своей природе есть существо особого рода, высшее, отделенное непро­ходимой границей от всех других живых существ.

2. Основанная на этом убеждении переоценка значения человека в мироздании, доходившая иногда до абсурдного утверждения, что всё в мире создано для удовлетворения его потребностей, как царя и власти­теля природы. В связи с этим Земле, как месту обитания человека, долгое время приписывалось центральное положение во Вселенной.

3. Очеловечивание или одухотворение органической и частично да­же неорганической природы, исходившее из убеждения, что человек и его деятельность, а также человеческое общество - это прототипы большин­ства предметов и явлений внешнего мира.

4. Уверенность в том, что для познания внешнего мира все сущест­
венное можно почерпнуть из знакомства с внутренним, духовным миром
человека и что, изучая этот последний, можно найти основные законы,
управляющие явлениями всей природы» [429, с. 335].

Холодный различает следующие четыре стадии развития антропо­центризма.

1. На первой, самой ранней, стадии этого мировоззрения человек еще не выделял себя отчетливо из окружающей природы и не противо­поставлял себя ей. Антропоцентрическое отношение к природе выра­жалось главным образом в полном или частичном очеловечивании её сил, в первую очередь стихийных, как благодетельных для человека, так и грозящих ему различными бедствиями (солнце, огонь, вода, земля, гром, молнии, бури и т.п.). Очеловечивание сил и явлений природы порождало соответствующее практическое к ним отношение - по образцу отношений более слабых членов первобытного человеческого общества к более сильным; отсюда различные формы религиозного культа - молитвы, за-

202 клинания, жертвоприношения и т.д.. Для этой стадии развития антропо­центризма самой характерной чертой является страх перед природой.

2. На второй, более поздней, стадии развития антропоцентризма, в связи с первыми проблесками научного мышления и с первыми удачными попытками овладения силами природы, человечество постепенно и по­немногу начинает освобождаться от первобытного слепого страха перед природой. В то же время оно начинает выделять себя из природы, науча­ется смотреть на нее «со стороны», как на опору своего благосостояния. Первоначальное очеловечивание сил природы уступает место их одухо­творению, возникает мир «идей», которым приписывается объективное существование (Платон).

3. На третьей стадии развития антропоцентризма человек оконча­тельно противопоставляет себя природе, возносит себя на недосягаемую высоту, как венца творения, как богоизбранного царя и властителя Земли со всеми её силами и богатствами, которым предназначено свыше обслу­живать потребности и удовлетворять прихоти слабого телом, но мощно­го духом человеческого существа. Человек уже не противостоит миру не­зависимых от него идей, он сам становится его творцом, способным по­знавать Вселенную «из себя», опираясь только на всеобъемлющую силу своего духа. Человек вырастает в богочеловека, и мания величия на дол­гие века овладевает им, отдавая во власть призрачных, ошибочных пред­ставлений о Вселенной и о собственной его природе.

4. На четвертой и последней стадии развития антропоцентрическое мировоззрение постепенно рушится под ударами новой науки и филосо­фии. Антропоцентризм уже не владеет безраздельно умами, но еще суще­ствует в скрытой, часто в неосознанной форме, как исторический пережи­ток, продолжая оказывать влияние на мировоззрение широких масс и да­же отдельных представителей интеллигенции. В эту эпоху иногда наблю­дается и возрождение первобытного страха перед природой, характерно­го для наиболее примитивной формы антропоцентризма. Таковы, напри-

203 мер, высказывания некоторых поэтов XIX века. Однако все эти рецидивы

отживающего антропоцентризма с течением времени становятся все бо­лее редкими: они не выдерживают длительной борьбы с новыми идеями, в корне меняющими все наши представления о Вселенной.

Связь человека с природой в истории его по преимуществу одно­сторонняя, она выражается в форме зависимости человека от природы, и ей сопутствует, как было уже указано выше, "чувство смутного ужаса пе­ред непонятными и грозными явлениями природы» [429, с. 339]. Поэтому исторически антропоцентризм неизбежен, закономерен, он был в извест­ном смысле реакцией на угнетавшее его осознание тысячелетней зависи­мости человека от природы. Однако от этой зависимости человек осво­бодился ценой ложного и чрезмерного возвеличивания себя над приро­дой, ценой изоляции от естественной природы, нарушая свое нормальное, естественное, здоровое состояние органической связи с природой.

Холодный включает человека в единую эволюцию природы и кос­моса - антропокосмизм. Это означает внутреннюю, имманентную связь человека с жизнью природы, когда «человек находится внутри природы» [428, с. 172], а также обязательное наличие в каждой личности «космического чувства» - чувства единения со всем мирозданием и чело­вечеством как важнейшим носителем космической жизни на планете, чув­ства ответственности «за всех и вся» [428, с. 196-199].

Антропокосмизм, по Холодному, есть реальная основа человече­ской активности, творчества, при которых человечество действует в ка­честве «мощного эндогенного фактора», что сильнее и глубже любых внешних воздействий. В качестве возможной сверхзадачи Холодный ви­дит изменение нынешнего, бессознательного типа существования биосфе­ры, одухотворение материи, торжество разума над «слепыми силами природы» и над потаенными уголками психики, преобразование ин-стинктов, в том числе полового, собственнического, с целью обращения эротической энергии на творчество и работу сознания [428, с. 202].

204 Почему же Холодный выводит идеал не из бытия природы, а из бы­тия духа? Очевидно, что этот идеал не может быть найден в области несо­вершенного, эволюционирующего человека как части природы, он может быть извлечен из сферы должного порядка духовно-человеческих явле­ний. Здесь Холодный расходится с религиозными космистами, которые ориентируются на бытие Бога как конечный идеал, точку «омега» (П.Тейяр де Шарден). Холодный мыслит иначе: он не признает чего-либо вне- или сверхприродного, что не подчинялось бы её непреложным зако­нам, и потому не видит возможности индивидуально-вечного бытия: его нет для человека, как нет его и в природе. Ученый, работавший (не забу­дем об этом) в условиях жесткого идеологического контроля и репрессий, останавливается, в сущности, на трафаретном ответе о будущем. У него это некий «справедливый общественный уклад», который станет резуль­татом развертывания популярной в марксизме гегелевской модели разви­тия «по спирали». Люди и события, космические эры - все это непрестан­но повторяется в разных точках Вселенной, причем на более совершен­ном уровне, образуя устремленную в бесконечность спираль эволюции. Но Холодный призывал к сердечному, разумному и ответственному от­ношению ко всей живой и неживой природе, предостерегал от произ­вольных, не опирающихся на действительное знание преобразований, ибо он знал, как в сталинскую эпоху «боролись» с природой, вопреки имею­щемуся знанию и даже здравому смыслу. Холодный полагал, что одно из главных утверждений антропокосмизма состоит в том, что «люди равно­ценны независимо от их национальности, общественного положения, со­циального происхождения», но видел, как в государстве набирал оборо­ты «классовый подход», опирающийся на учение об обострении классо­вой борьбы, сметающий в небытие сословия, классы, нации. Потому его философские работы, увидевшие свет мизерными тиражами в 100 экземп­ляров, стали своего рода экзистенциальным «поступком» и своего рода политическим подвигом большого ученого.

205 Слову «природа» Холодный придает два значения. В предельно

широком смысле - это синоним Вселенной, космоса. Природа в таком по­нимании включает в себя и человека, и все созданное его трудом на Земле. Чаще, однако, человек противопоставляется природе, а значительная часть того, что изменено и переработано хозяйственной и культурной деятельностью человека в его естественном окружении, в понятие «природа» не включается. При таком, более обычном и более узком, по­нимании термин «природа» охватывает только те её части, или, выража­ясь метафорически, только те черты её облика, которые «совсем не изме­нены деятельностью человека или же изменены ею незначительно, неза­метно» [428, с. 333].

Наука Нового времени перестала рассматривать человека как цен­тральную фигуру всего мироздания, но в огромной степени подняла его значение во Вселенной, наделив его силами и средствами, необходимыми для «перестройки окружающей природы, для подчинения её воле и разу­му человеческого коллектива» [428, с. 332].

Привычное противопоставление человека и природы, по мысли Хо­лодного, покоится на устарелом, отжившем представлении об особом, надприродном положении человека в мироздании и в корне про­тиворечит духу современного научного мировоззрения. В настоящее вре­мя такое противопоставление может быть принято только в условном и ограниченном смысле и имеет своей целью подчеркнуть, что деятельность современного человека направлена в основном на преобразование при­роды, что человек создает в ближайшем своем окружении своеобразную, отличную от естественной, среду, которая может быть названа антропо-сферой [428, с. 333]. Если биосфера есть широкая арена деятельности всех вообще живых существ на нашей планете, то антропосфера - хотя и орга­ничная, но лишь часть биосферы. Антропосфера «обязана своим возник­новением высокоразвитой производственной и общественной деятельно­сти человека и, следовательно, подчинена действию особых, социально-

206

экономических закономерностей, не распространяющихся на остальную

природу» [428, с. 333]. Холодный пишет о том, что человек находится не над природой, а внутри природы, он органически связан с природой всем своим сложным существом и действует на неё не извне, а изнутри [428, с. 172]. В этом источник и его слабости и его силы. Источник слабости по­тому, что бесчисленные и разнообразные связи человека с окружающей природой часто ставят его под удар таких сил, которые им еще не вполне или совсем не изучены и пока не подчиняются его воле. Источник силы, так как изнутри функционируют эндогенные факторы - наука и техника.

Органичная многосторонняя связь человека с природой, справедли­во полагает Холодный, является основой, на которой зиждется вся его творческая деятельность, направленная на преобразование естественной среды его жизни. С одной стороны, именно эта связь, вынуждая человека к борьбе с враждебными ему силами природы, является для него главным источником побуждений к деятельности, с другой, она же «вооружает его силами и средствами, необходимыми для преобразования природы с це­лью улучшения антропосферы, приспособления её к растущим потребно­стям человека и человеческого общества» [428, с. 333-334].

Холодный пишет: «В природе и особенно в биосфере экзогенные факторы, действуя на какую-либо материальную систему, могут вызвать в ней троякого рода изменения: 1) разрушительные, уничтожающие дан­ную систему, как таковую; 2) поверхностные, быстро исчезающие и 3) бо­лее глубокие и длительные, но не оказывающие разрушительного дейст­вия. В этом, последнем, и наиболее важном, случае внешние факторы дей­ствуют обычно не самостоятельно, а при помощи факторов эндогенных» [428, с. 334]. Чаще всего роль внешних факторов сводится к освобожде­нию, приведению в действие внутренних сил или потенций данной систе­мы, они суть раздражители. В связи с этим, «деятельность человека в био­сфере, рассматриваемой как целое, представляет собой мощный эндоген­ный фактор не только потому, что человек находится внутри природы, но

207 и потому, что он имеет возможность с помощью разума проникать и

вмешиваться в работу тончайшего внутреннего механизма различных яв­лений природы, внося в них желательные ему изменения» [428, с. 334].

Разум человека,как и инстинкт,- продукт длительной эволюции, продолжающейся и в настоящее время. Однако в то время, как эволюция «инстинкта полностью подчинена закону естественного отбора и, следо­вательно, основана главным образом на пассивном приспособлении ор­ганизма к меняющимся условиям среды», разум по самой природе своей активен, и его «приспособляемость» неразрывно связана со стремлением человека воздействовать на окружающую среду, изменять её в соответст­вии со своими целями. «Активное вмешательство человека в явления природы - наиболее мощный фактор, стимулирующий и направляющий развитие его интеллекта» [428, с. 335].

В чем заключаются основные черты нового миропонимания - ан-тропокосмизма? «Человек раз и навсегда перестает быть центром миро­здания. Он становится просто одной из его органических составных час­тей, не пользующейся никакими привилегиями ни в смысле своего поло­жения среди других существ, ни в смысле происхождения» [428, с. 177]. Из этого положения Холодный выводит ряд важных суждений. Противопос­тавление человека природе в значительной мере теряет свой смысл. Рас­тущий отрыв от природы - логическое следствие этого противопоставле­ния - все чаще осознается как нечто ненормальное. Провозглашается не­обходимость оздоровления человека и его быта путем восстановления его естественной связи с природой [428, с. 177].

В отношения человека к природе все в большей мере проникают новые начала - стремление не только подчинить её силы своей воле, но и как можно глубже проникнуть в тайны структуры и эволюции космоса, материи безотносительно к возможности использования приобретенных знаний для практических целей. Рождается убеждение, что только на этом пути можно найти ключ к пониманию природы самого человека как ор-

208 ганической части космоса, им порожденной и с ним нераздельно связан­ной.

Начинает сдавать свои основные позиции и эгоцентризм. Человек все больше проникается сознанием необходимости дружеского участия в жизни других людей, стремлением не столько брать, сколько отдавать и помогать им. Все формы угнетения человека человеком признаются мо­рально недопустимыми, борьба с ними обостряется. Растет убеждение в равноценности людей, независимо от расы и других биологических осо­бенностей их, а также от их национальности, общественного положения, социального происхождения и т.п. Возникает комплекс идей об измене­нии существующего социального строя, который теперь «воодушевляет прогрессивную часть человечества в её борьбе за лучшее будущее» [429, с. 337]. Холодный отстаивает мысль, что «именно в человеке живая природа достигла той степени эволюции, на которой в её жизни и дальнейшем развитии начинают приобретать главенствующее значение разум, сво­бодная воля и нравственные идеалы» [429, с. 338]. Благодаря указанным особенностям человека разумного он становится «одним из мощных фак­торов дальнейшей эволюции природы», благодаря разуму, который «дает возможность предвидеть последствия своих поступков», и воле, которая «направляет познание и деятельность к намеченной цели» [429, с. 338]. Человек продолжает изменения естественного состава фауны и флоры, диктуемые его хозяйственными и культурными потребностями, борется с паразитами и возбудителями заболеваний, с кровососущими насекомыми и другими животными - переносчиками инфекций, сельскохозяйственны­ми вредителями и т.д., что ни в какой мере не противоречит основным положениям антропокосмизма [429, с. 338], ибо «человек остается глав­ным носителем прогрессивных тенденций космической жизни на нашей планете» [429, с. 338].

Именно антропокосмизм возрождает чувство связи человека и при­роды в новой, более совершенной форме, чем антропоцентризм. Антро-

209 покосмизм, по Холодному, есть «определенная линия развития человече­ского интеллекта, воли и чувства, ведущая человека наиболее прямым, а стало быть, и кратчайшим путем к достижению высоких целей, которые поставлены на его пути всей предшествующей историей человечества» [429, с. 339].

Холодный не только вычленяет идеал, но и формулирует одно из важных условий его достижения: «Новое, живое и глубокое ощущение всей полноты, многообразия и красоты космической жизни и нашей связи с этой жизнью, которое можно было бы назвать космическим чувством. Оно же станет и здоровым источником того облагораживающего челове­ка «дыхания вечности», которое лучшие из религиозно настроенных умов прошлого тщетно пытались найти в наивных выдумках, завещанных нам предшествующими поколениями» [427, с. 340]. Основа развития космиче­ского чувства - любовь к природе, включая в нее и человека. Для форми­рования космического чувства должны быть мобилизованы «возможности науки и искусства» [429, с. 340].

Согласно воззрений Н.Г. Холодного, природа и человек - части космоса, но человек при этом всегда остается внутри природы, он им­манентен ей. Холодный отстаивал принцип антропокосмизма в проти­вовес антропоцентризму. Человек имеет космическую сущность, но ис­торически пока оторван, дистанцирован от космоса, хотя ему и свойст­венно космическое чувство единения с мирозданием. Другим чувством, исконным для человека является единение и солидарность с человече­ством и обществом. В сложных социально-политических условиях Н.Г.Холодный не отважился на развитие своих оригинальных проектов будущего и лишь говорив о совершенном будущем и его совершенных людях.

В силу обстоятельств, в которых жил Н.Г. Холодный, его мысли оказались практически недоступными его современникам и, тем более, потомкам, тогда как, оценивая их с позиций нынешнего состояния исто-

210 рии и теории глобально-экологического мышления, необходимо отдать

дань уважения смелости, глубине и подлинной человечности, его понима­нию единства человека с космосом, его антропокосмизму.

В.Н. Муравьев активно-творчески воспринял идеи Н.Ф. Федорова, в особенности понимание труда как основного средства в борьбе против слепых разрушительных сил природы в деле преображения мира и чело­века, идею регуляции природы, превращения Земли в управляемый кос­мический аппарат и идеи воскрешения предков и строительства городов-) кремлей.

Однако нравственно-религиозный пафос Н.Ф. Федорова сменился у Муравьева верой в технический прогресс, в непогрешимость и абсо­лютность человеческого разума. Муравьев в своей работе оригинально ставит вечную философскую проблему времени, его необратимости, од­нонаправленности. Время не обладает абсолютной реальностью, а привя­зано к материи, оно есть изменяющееся отношение между вещами, дви­жением и изменениями в мире вещей. Это, в сущности, совокупность множественностей, состоящих, в свою очередь, из определенных комби­наций элементов, которые могут быть зафиксированы с помощью мате­матических формул и других символов; тогда возможным является реше­ние проблемы временной необратимости и управления временем через восстановление комбинаций элементов вещей и отсюда путь к воскреше­нию людей. Таким образом, овладение временем означает возрастание господства людей над материальными, природными процессами.

У Муравьева, в отличие от Федорова, воскресительное, времяпрео-долевающее действие, имея космический, вселенский характер, осуще­ствляется не тотально и всеохватно, а постепенно, последовательным расширением островков власти человека над временем. Это касается и масштабов регуляции и массовидности участвующих людей. Преодолеть рознь и неродственность означает остановить предначала хаоса и смерти, хотя бы это и делалось порой формами благого насилия. С его точки зре-

211 ния, в космических балансах сил и потоков человеческая активность есть

времяобразующий фактор. Время - не объективно, не субъективно, а про-

ективно.

По Муравьеву, наша часть Вселенной подвластна организующей мощнейшей деятельности человечества. Реальные ценности, созданные культурным творчеством, проходя через различные слои мира, насы­щаются энергией действия, становятся частью организованного косми­ческого целого. Муравьев развивал идеи, близкие идее ноосферы. Время -есть «время-жизнь» - более реальное представление, чем физико-астрономическое истолкование времени [См.: 348].

Муравьев считал любую деятельность по изменению природы куль­турной деятельностью. Культура есть непрерывный процесс передачи из поколения в поколение определенных «формул» для восстановления ве­щей. Чтобы научиться овладевать временем, необходимо, по Муравьеву, прежде всего преодолеть разделение культуры на два типа:

- «символическую», в которую входят все виды искусства, теорети­ческие науки, знание в целом, способное вырабатывать проекты и сим­волы возможных действий;

- «реальную», в которую входят все виды деятельности, реально из­меняющие мир.

Муравьев считал важным создание единой культуры нового типа с организующей ролью разума, «сознательной волей человечества», где не будет разрыва между теорией и практикой. Возможность для создания культуры такого типа Муравьев находит в объединении человечества на основе общего дела, организованного в виде проекта и выраженного сис­темой математических формул, фиксирующих действия как всего челове­чества в целом, так и каждого отдельного участника этого грандиозного дела. Культурный идеал эпохи будет создаваться на основе синтеза ре­зультатов науки и достижений искусства. Все это позволит объединенно­му человечеству правильно организовать совокупность множества эле-

212 ментов, которые сопряжены друг с другом и со всей Вселенной, осущест­вить коренное преобразование всех основ жизни согласно идеалам разу­ма. Тип нового братского управления собой и Миром Муравьев называет «космократией», «пантократией». Победу над смертью в конце концов одержит «анастатика» - искусство воскрешения мертвых. В результате на смену земной истории придет история солнечная, которая впоследствии в силу развития технического прогресса и роста мощи объединенного че­ловечества сменится историей космоса, как и у А.В. Сухово-Кобылина.

Помещенная в сборнике «Из глубины» (1921) статья В.Н. Муравье­ва «Рев племени» пронизана ощущением рвущегося на глазах истори­ческого времени. Впервые история как бы ставит живой эксперимент по возможности создания единой организации в масштабах России - страны-континента, с огромными людскими и природными ресурсами. Позади остались конкуренция и разъединение экономической жизни. Если госу­дарственное планирование соединить с наукой и упор сделать не на соци­альной, а на природной революции, то последняя может обрести косми­ческое измерение. Муравьев верил в то, что началась (должна начаться) в великой России новая, великая жизнь на основе всех извлеченных духов­ных уроков. «Мы присутствуем при величайшей в истории мира героиче­ской попытке изжечь зло старой культуры и построить новую культуру на истинно трудовых и общечеловеческих началах» [См.: 279].

Муравьев отчетливо фиксирует многие грани кризисности совре­менного общества, начиная этот анализ с России. Некогда цельное ми­росозерцание древнерусского человека раскололось на мысль и действие. От некогда соборного тела народа отошла интеллигенция, корни кото­рой идут от начала петровской европеизации России. Образованная часть общества стала усваивать западное миросозерцание, а народ жил еще три столетия старым «запасом идей, верований, психологических и действен­ных навыков, накопленных в средних веках русской истории» [279, с. 410]. «Наконец к началу XIX века народ оказался вовсе без миросозерцания»;

213 «старое умерло, нового он не усвоил» [279, с. 413] по той причине, что

«русское интеллигентское миросозерцание есть доведенное до конца от­влеченное построение жизни» [279, с. 413]. «Все современное человечество заражено теоретическими заблуждениями. Но в нашей интеллигенции они достигли небывалой степени. Они нашли благоприятную почву в ус­ловиях развития русской интеллигенции, оторванной от народа и власти, вынужденной работать в атмосфере подполья. Характер этой работы, от­деленной от действия и лишенной возможности проверять свои выкладки осуществлением воспитал целые поколения людей в безответственной мысли» [279, с. 413]. В русской революции «встретились и соединились две расщепленные части русской души - душа умствующая и душа действую­щая» [279, с. 413]. «Все поведение интеллигенции руководилось именно убеждением в необязательности и безответственности её собственных мыслей. Выращенные в области отвлечений, где нет реального сопротив­ления действительности и постоянного корректива жизни, они создали мир, ничего общего с миром русским не имеющий. И когда настоящий русский мир, оставленный ими на произвол судьбы, на них обрушился, они пришли в состояние ужаса и растерянности» (279, с. 419]. Народ про­верил интеллигенцию, приняв её «на слово и судил действием»; «разрушив Россию», «уничтожил и интеллигенцию» [279, с. 415, 416]. Не­обходимо возвращение к давней правде народа, что сродни покаянию, а, следовательно, и воскресению. «Покаяние русского народа совершится возвращением его через русское будущее к русскому прошлому или вос­крешением его через прошлое к будущему» [279, с. 416]. «Надо вернуться вспять, к глубинным залежам, испокон века обогащавшим русское соз­нание»; ибо «там, в суровой сосредоточенности единой народной мысли рождалась могучая плодотворная культура» [279, с. 422].

Не только русскую, но и западноевропейскую культуру Муравьев обличает в симптомах кризисности: господстве «хлебной и плотской ис­тины», «кажущейся правды»; «раздвоенности мысли и действия», умст-

214 венной оторванности от жизни, отрыве мысли от действия; примате вре­мени настоящего и забвении прошлого; чаяниях личного спасения, отсут­ствии соборности, в безродности; распространенности общения внешне­го, или принудительного; разорванности культур, переходе к безрелиги­озной культуре и др.

Меж тем культура, согласно Муравьеву, - наиважнейшее условие социальных преобразований. У него культура - явление не только антро­поморфическое, - она одновременно представляет собой часть природы и обладает космическим смыслом. Культура выражает собой положи­тельное направление мирового процесса, имеющего ярко выраженную тенденцию к организованности. «Мир испокон века держится родством и соборностью» [279, с. 420]. Соборность, по Муравьеву, есть высший вид стадности, стадность - органическое соединение людей, в основе которого лежит родство, сознание единого, связующего кровного корня. Если есть в мире, как об этом говорит наука, тенденция к обесцениванию и рассея­нию энергии, значит, есть и противоположный процесс, он проявляется в организующей - «капиталистической» - деятельности людей, хотя еще слабо выделяется в естественный мировой процесс. Культура есть, таким образом, природное явление, интенсивно захватывающее в себя, вовле­кающее все новые и новые элементы и, в конце концов, овладевающее всей природой.

Велика роль сознания - силы, превращающей первобытную стихию в культуру. Первичная природа - это природа без человеческого разума, вторичная природа - это природа, обработанная разумом [348, с. 191]. «Мы восстаем против косных и слепых сил природы и пытаемся заменить их действие деятельностью нашей воли, осуществляющей, вместо их бес­смысленных велений, цели нашего разума. Уже давно человечество, воо­руженное наукой и техникой, во всех странах мира ведет эту войну про­тив разрушительной мощи стихий, уничтожающих не только начинания человека, но и самого человека» [348, с. 190]. И становится ясным, что эта

215 борьба с целью овладения природой и управления ею есть реальная зада­ча всякого хозяйствования, одинаково в форме регулирования естествен­ных сил и в форме производства или преобразования материального ми­ра. И когда речь идет о грядущей эпохе новой культуры, для окончатель­ного освобождения человека от сковывающего его рабства, для создания вторичной природы, «построенной трудом и разумом» [348, с. 190-191], нужно наметить четкие ориентиры.

Муравьев замечает, что в эпохи радикального революционного пе­реворота, бурного вскипания общественных сил обнаруживается осо­бенная дерзновенность мысли и поиска. Революция обычно выявляет скрежещущие диссонансы человеческой природы, обрекающие на фиаско все идеальные построения ее теоретиков, однако сам порыв активизирует мысль, и она ищет для приложения сил наиболее существенные области, такие, в которых сможет на глубинном уровне действительно гармонизи­ровать натуру человека. Октябрьская же революция, по мысли Муравье­ва, еще глубже и болезненнее копнув социальные и культурные основы жизни, чем все предыдущие, подвела мысль к «другой, еще более обшир­ной, задаче преобразования основных законов самой природы, поскольку эти законы противоречат идеалам нашего разума и воли».

В.Н. Муравьев горел желанием участвовать в создании «новой и небывалой культуры», творчестве самой жизни, ибо был представителем благородного русского рыцарства, готового постоять за культурные свя­тыни России, и уповал на то, что этот переворот трансформируется в тре­тью революцию - «революцию духа», которая начнет планетарно-космическое преобразование. К величайшему сожалению, порыв его ока­зался тщетным.

Среди всех онтологических проблем ученый особое внимание уде­ляет характеру времени, главное качество которого - проективность. Другим онтологическим основанием взглядов В.Н. Муравьева является его понимание сознания как содержащего не просто копии мира, а мысли

216 и стратегии действий. Между ними возможен раскол, расхождение, что и

служит истоком кризиса мироотношения, культуры, в том числе, харак­терного и для России. Культура возможна пока разум выполняет органи­зующую роль. Идеалом культуры служит синтез науки и искусства. Му­равьев согласен со своими предшественниками, разделяющими историю человечества на земную и космическую. Но будущее, по В.Н. Муравьеву, делается здесь, на Земле и, точнее, в человеке, в его миросозерцании. Здесь необходимо возвращение к единому народному миросозерцанию, где слиты мысль и действие. Только на этой почве возможна могучая и плодотворная культура, разумное планетарное преобразование и косми­ческое будущее человечества.

Интерес к творчеству В.Н. Муравьева в контексте формирования глобально-экологического мышления в России обоснован и самим со­держанием его идей и тем, что наследие его, как и Н.Г. Холодного, на­долго оставалось невостребованным, известным лишь крайне узкому кругу специалистов.

Кроме географической оболочки Земли в понятие «среды» как де­терминанты биологической и социальной формы организации материи А.Я. Чижевский включил космическое пространство - факт принципи­альной мировоззренческой значимости. Отсюда следовал вывод, что раз­витие органического мира на нашей планете не автохтонный, замкнутый исключительно на самом себе процесс, а результат комплексного дейст­вия земных и космических агентов, из которых вторые являются глав­ными.

Большая часть физико-химических процессов на Земле, по Чижев­скому, представляет собой результат воздействия космических сил, ко­торые всецело обусловливают жизненные процессы в биосфере. Более то­го, органический мир в каждый момент самым чутким образом отражает в себе перемены или колебания, имеющие место в космической среде. В поисках подтверждения данного тезиса Чижевский с помощью медико-

217 статистических исследований установил синхронность долгопериодиче-

ских колебаний вспышек и угасаний разного рода эпидемий и колебаний солнечной активности в среднем кратных одиннадцатилетнему циклу. Его исследования динамики природы в космическом измерении позволи­ли выделить долго-периодичные (60, 35 и 11,1 года), среднепериодичные, краткопериодичные колебания активности Солнца и биосферы, а также спорадические и резонансные влияния космоса, которые затем были под­тверждены экспериментально и ныне признаны естественными науками и науками о человеке, о его биологическом и социальном здоровье.

Заслуживает внимания также вывод Чижевского о наличии взаимо­действия различных составляющих биосферы между собой. Он считал, что подобно тому, как сложная совокупность метеорологических явлений воздушного океана предст