П.А.Сорокин: основания и механизмы социокультурной динамики и

Будущее мировой культуры

«...история обречена на постоянное повторение в основных своих частях, но в деталях... каждая су­персистема нова и неповторима»

(П. А. Сорокин)

П.А. Сорокин был крупнейшим русским и американским социологом

первой половины XX века. Его необычная биография, полная взлетов и

падений, особенности его личного характера, глубокий альтруизм, та-

113 лант, чутье на новое, обширные знания сделали из него выдающегося со­циолога и социального философа XX века [См: 92, 184, 349].

Уже в «Системе социологии» общество рассматривается им во всем многообразии его функциональных взаимосвязей. Не ставя своей целью излагать содержание этого фундаментального труда, попытаемся извлечь из него те положения, которые могут пролить свет на процесс формиро­вания глобально-экологического мышления.

Сорокин изучал «физиологию» общества, его психологическую при­роду от простейшего взаимодействия между двумя единицами до слож­нейших социальных образований, рассматривал общество как организм, функционирующий по специфическим социальным законам. Общество, по Сорокину, есть «совокупность нескольких единиц, находящихся между собой в процессе взаимодействия», то есть оказывающих друг на друга то или иное влияние. Следовательно, «там, где есть взаимодействие, имеется органическая взаимосвязь" (384, с. 28].

Все процессы взаимодействия П.А.Сорокин разделяет на три основ­ные формы:

1. «неорганические» взаимодействующие центры и физико-химическое взаимодействие (мир неорганики);

2. живые «органические» взаимодействующие центры и взаимо­действие биологическое (мир органики, явления жизни);

3. взаимодействующие центры, одаренные психикой, сознанием, и взаимодействие психическое, то есть обмен идеями, чувства­ми, волевыми актами (мир социальности, явления культуры).

Безусловно, первые две формы взаимодействия влияют на ход соци­альной эволюции, считает Сорокин, так как человек прежде всего есть «материя и энергия» (следовательно, подчинен физико-химическим зако­нам), затем «организм, существующий по биологическим законам», и только потом «существо социальное» [384, с.523].

Будь иными флора, фауна, конфигурация земной поверхности, кли-

114
матические условия, иной была бы и история человечества, и социальные
условия его существования..

Однако, рассматривая психическое взаимодействие в качестве про­стейшей модели социального явления, Сорокин делает вывод о том, что взаимодействие - это не только обмен идеями, ощущениями, волевыми устремлениями (чисто психический уровень), но и обмен понятиями, по­средством которых происходит усвоение и передача знаний (уровень со­циальных отношений). Именно такой вид взаимодействия и становится, по мнению Сорокина, исключительно человеческим достоянием. Только в человеческом обществе взаимодействие принимает специфически созна­тельную форму, доходит до логического, или научного, взаимодействия и дает свои высшие плоды в виде культуры. Следовательно, мир понятий, или логическое взаимодействие, — вот окончательный признак чисто со­циального явления.

Каждый процесс значимого человеческого взаимодействия включает в себя три компонента:

1. мыслящих, действующих и реагирующих людей, являющихся
субъектами взаимодействия;

2. значения, ценности и нормы, благодаря которым индивиды взаи­модействуют;

3. открытые действия, с помощью которых «социализируются» не­материальные значения, ценности и нормы.

Таким образом, «преднамеренное или непреднамеренное, мо­тивированное солидарностью или антагонизмом, гармоничное или дис­гармоничное, моральное или аморальное, научное или художественное» - вот социокультурные характеристики, являющиеся неотъемлемой ча­стью не биофизических свойств взаимодействующих людей, а значимого компонента, заложенного в них. Данное утверждение применимо ко всем социальным системам - государству, семье, церкви, университетам, поли­тическим партиям, рабочим союзам, армии. Здесь, вероятно, следует ис-

115 кать «ключ» к множественности позиций мыслителей по любой проблеме,

в том числе интересующей нас истории формирования глобально-экологического мышления.

Если же посмотреть на структуру социокультурного взаимодействия под иным углом зрения, она имеет вновь три аспекта:

1. личность как субъекта взаимодействия;

2. общество как совокупность взаимодействующих индивидов с его социокультурными отношениями;

3. культуру как совокупность значений, ценностей и норм, которыми владеют взаимодействующие лицами совокупность материальных носителей, «социализирующих» эти значения. То есть,«личность -общество - культура» суть единое целое, где каждая из составных частей не может существовать без других.

Культура состоит из «проводников» - материальных и символиче­ских, которые передают реакцию одного индивида другому посредством языка, письменности, живописи, музыки, орудий труда и войны, денег, одежды, церемоний, образов, памятников, вещей, книг и библиотек. Про­водники, накапливаясь вокруг человека, создают его социо-культурную, технико-технологическую среду [383, т. 1, с. 111-112].

Сорокин предлагает классифицировать взаимодействия следующим образом: в зависимости от количества самих элементов взаимодействия в определенное историческое время и в определенном историческом месте: а) взаимодействия по количеству индивидов; б) в зависимости от поли­морфизма индивидов; в) в зависимости от природы проводников.

Чем обусловлена социальная интеграция? Там, где нет тесной и по­стоянной функциональной связи, там нет и структурного единства, а есть простая пространственная близость и механическое сосуществование элементов, так называемые конгломераты.

Наиважнейшие факторы социальной интеграции, по Сорокину:

1. «Космическо-географическая» социализация индивидов: климат,

116

территория и т.п. В географическом детерминизме были правильно под­мечены многие зависимости этого вида, но они слишком грубо и одно­сторонне преувеличивались. Это материальные связи и явления общест­венной жизни человека.

2. «Биолого-физиологическая» социализация. Комплексы явлений на
основе пищевого, полового, оборонительного и других инстинктов [383,
т. I, с. 261]. Это органические явления и связи, имеющие место в обществе.

3. Со временем устанавливаются более сложные «социально-
психологические» связи: внушение, подражание, эмоционально-
интеллектуальные контакты и т.п. Эта группа связей интегральна и в со­
четании с первыми двумя группами составляет подлинную объеди­
няющую силу всех общественных явлений.

Все теории «одного фактора», по мнению П.А. Сорокина, - эконо­мический материализм, демографический и географический детерминизм и другие - логически самопротиворечивы, ошибочны, т.к. отождествляют причинно-следственные зависимости с функциональными, преувеличи­вают силу изучаемого фактора, упрощают на его основе сложившуюся социокультурную динамику, игнорируют другие факторы и систему их взаимодействия.

Таким образом, в работе «Система социологии» П.А. Сорокин при­открывает двери для понимания сущности культуры, а осмысление про­должается во всех последующих работах, посвященных анализу со­стояния культуры в дискретные периоды, а также рассмотрению истории мировой культуры и ее основных тенденций. Интересно отметить, что «психологизм», которого придерживается Сорокин в «Системе социоло­гии», пронизывает все его дальнейшее творчество и играет не последнюю роль в разрешении тех или иных проблем.

Интегральным фактором всей социальной жизни Сорокин считал коллективный рефлекс, подавление которого ведет к социальному взры­ву. Эта установка, впервые прозвучавшая в «Системе социологии», в

117 «Социологии революции» детализируется следующим образом: «Все воз­растающее подавление основных инстинктов населения, их всеобщий ха­рактер и бессилие групп, стоящих на страже порядка - таковы три эле­мента адекватного описания условий революционного взрыва» [383, т. II, с. 274]. Иными словами, в основе любых революционных движений ле­жит подавление базовых инстинктов - пищеварительных, сексуальных, инстинктов собственности, самосохранения, самовыражения, а также не­возможность даже минимального их удовлетворения. Но кроме универ­сального подавления базовых инстинктов человека существует еще одно условие, необходимое для продуцирования революционного взрыва. Это - «неспособность властей разработать контрмеры против давления ре­прессированных инстинктов (отрицательное воздействие городской сре­ды, слабая адаптация и т.д.), достаточных для достижения состояния со­циального равновесия; неспособность ослабить условия, продуци­рующие репрессии, неумение направить выход подавленных импульсов в иное, не революционное русло» [383, т. II, с. 273-280]. Все это вынуждает людей искать пути выхода из данной ситуации, поскольку старая форма поведения становится нетерпимой. Человеческое поведение отныне раз­вивается по биологическим законам и приводит к совершению антисоци­альных актов. А как только видоизменяется тип поведения масс, неиз­бежно меняется весь социальный порядок. Бесспорно, революция означа­ет изменения в поведении людей, их психологии, идеологии, верованиях, ценностях, знаменует собой изменения в биологическом составе населе­ния, его воспроизводстве и процессе отбора. Но, с другой стороны, это -деформация всей структуры общества.

Изучая механизм революции, Сорокин считает, что в «жизненном цикле» великих революций просматриваются три фазы. Первая - пси­хологическая фаза - обычно очень кратковременна и отмечена радостью освобождения от тирании старого режима и ожиданиями обещанных ре­форм. На смену ей приходит вторая, деструктивная фаза - революция

118 превращается в ужасающий шквал, неразборчиво сметающий все на сво­ем пути. Она безжалостно искореняет не только обветшалые, но и жизне­способные институты и ценности общества, и тем самым уничтожает не только отжившую свой век политическую элиту, но и множество творче­ских лиц и групп. Политика правительства насильственна. Если случает­ся, что торнадо второй фазы не успевает до основания разрушить нацию, то революция вступает в конструктивную фазу, то есть начинает созда­вать новый социальный и культурный порядок, причем, этот новый строй основывается не только на новых революционных идеалах, но и реани­мирует самые стойкие дореволюционные институты, ценности и способы деятельности. Но это в идеальном варианте. В большинстве же случаев революция насильственна по своей природе и оказывает только разруши­тельное воздействие на культуру общества. При таком положении вещей вполне можно согласиться с Сорокиным, что «революция есть худший способ улучшения материальных и духовных условий жизни масс. На словах обещается реализация величайших ценностей, на деле же достига­ются совершенно иные результаты. Революция скорее не социализирует людей, а биологизирует их; не увеличивает, а сокращает все базовые сво­боды; не улучшает, а ухудшает экономическое и культурное положение людей*[383, т.П, с. 270].

Поэтому в противовес революции Сорокин рекомендует реформы, которые более применимы к улучшению и реконструкции социальной ор­ганизации, но при условии, что они не попирают человеческую природу, не противоречат базовым инстинктам людей, проводятся в жизнь право­выми и конституционными средствами, а также базируются на предвари-] тельном тщательном научном исследовании конкретных социальных ус-I ловий. «Общество, которое не знает, как ему жить, которое не способно I развиваться, постепенно реформируясь, а потому вверяющее себя горни-| лу революции, вынуждено платить за свои грехи смертью доброй части своих членов. Уплатив сию дань, если ему не суждено сгинуть, общество

119 вновь обретает возможность жить и развиваться благодаря возврату к

своим истокам, прошлым традициям, созидательному труду, взаимопо­мощи и единению всех его членов и социальных групп. Если общество го­тово принять эту единственную возможность развития, то революция приходит к своему логическому концу. Таково разрешение дилеммы ис­тории» [383, т. И, с. 295].

Сорокин воздерживается от революционного

«идолопоклонничества», весьма распространенного в XX веке. Он под­черкивает, что все фундаментальные и прогрессивные процессы - суть, ре­зультат развития знания, мира, солидарности, любви, а не зверства, нена­висти и сумасшедшей борьбы, неизбежно сопутствующих любой револю­ции. Для Сорокина очевидны преимущества эволюционного пути (последовательных реформ) по сравнению с революцией. Теоретическое соотношение этих путей развития общества - вопрос дискуссионный. Ре­альная же практика общественной жизни решает этот вопрос каждый раз весьма конкретным образом. Современное российское общество еще раз «примерив» на себя путь революционного преобразования все-таки отка­залось от него, избрав путь реформ, когда момент разрушения всего до основания уже не возводится в принцип и норму социальной жизни.

В мировой истории П.Сорокин различал три типа социокультурных суперсистем: «чувственную», «умозрительную», «идеалистическую». В качестве интегрирующего фактора каждого типа им избирались такие философско-мировоззренченские посылки: о природе объективного мира; о природе человека; о природе потребности; о формах и уровнях их удов­летворения. Сорокин исходит из признания двух составных частей впри­роде человека: существа чувствующего и существа мыслящего, что и яв­ляется глубинным основанием всех социокультурных феноменов. Способ познания, с помощью которого образуются человеческие чувства и пред­ставления, определяет структурный стиль каждого типа, зная который можно дедуцировать характерные для него подсистемы - формы морали,

120

искусства, религии, научного знания, вида экономической деятельности,

наличие классов, базовый тип личности, модели поведения и т.п.

Так, в «умозрительной» - идеациональной - суперсистеме объек­тивная реальность рассматривается как неподвижное бытие Абсолюта, преобладают духовные потребности, уровень их удовлетворения мак­симально высок и совершается путем рациональной модификации ин­дивидуального духовного «Я». Ценности, господствующие в этой су­персистеме, императивные, трансцендентные.

«Чувственная» суперсистема строится на базе чувственного позна­ния, в ней реальность видится как изменение и становление материаль­ных явлений, преобладают физические потребности, уровень их удов­летворения высок, царит культ комфорта, утилитаризма и гедонизма, ме­тод удовлетворения их - эгоистическая переделка, эксплуатация природы.

Наряду с «чистыми» типами подсистем и суперсистем существует и несколько смешанных типов, из которых логически интегрированным оказывается лишь единственный - «идеалистический» тип. Это органи­ческий синтез двух предыдущих типов, он появляется в истории тогда, когда в мировоззрении людей переплетаются материалистические и ре­лигиозно-идеалистические взгляды, в познании же преобладает интуиция при балансе чувственного и рационального. Но из-за исторических пере­косов синтез подобного рода всегда несовершенен. Поэтому такая супер­система существует относительно короткое время (одно - полтора столе­тия). Жизнь же других суперсистем захватывает многие столетия. Хроно­логически в рамках «западной европейской цивилизации» это выглядело так: VIII - IV вв. до н.э. - преобладает «умозрительная» суперсистема; IV -III вв. до н.э. - «идеалистическая»; II в. до н.э. - V в. н.э.«чувственная» су­персистема. Далее новый цикл: VI - XII вв. - «умозрительная»; XIII - XIV вв. - «идеалистическая»; с XV в. до наших дней «чувственная» суперсис­тема».

«Некоторые культуры, такие, как, например, греко-римская и за-

121 падная христианская, смогли осуществить подобный переход несколько

раз: другие же не смогли. Первые продолжили существование, пройдя бо­лее или менее успешно ряд последовательных, сменяющих друг друга фаз, которые рассмотрены выше. Другие же культуры или погибали и ис­чезали, или обрекались на загнивание и полуживое существование, а их опустошенная, ограниченная и безжизненная система истины, реальности и ценностей становилась лишь историческим «экспонатом», вместо того, чтобы быть творческой субстанцией. Такие культуры и общества были всего лишь материалом для сильных и творческих культур» [384, с. 479].

Общей тенденцией социокультурной динамики П. Сорокин считает бесконечное чередование, волнообразное изменение (флуктуацию) пе­речисленных суперсистем, с коротким идеальным балансом и цикли­ческим повторением. Описание циклической флуктуации трех супер­систем иллюстрируется им с помощью огромного количества эмпири­ческих данных: статистических диаграмм, схем и таблиц, демонстри­рующих изменения в искусстве, философии, науке, морали, социальных, политических отношениях почти за три тысячи лет [384, с. 446, 467-468]. Но почему это изменение имело место, каков его механизм? Ответ Соро­кина категоричен: из-за гносеологической относительности стилей супер­систем и способов познания, с помощью которых они построены. Каж­дый способ познания неизбежно относителен, и суперсистема, построен­ная на одном из них, есть своего рода «одноканальное» видение мира и накопление в ней «одномерных», т.е. ложных, представлений, что таит в себе причину последующего разложения, кризиса и дезинтеграции, за­мены ее новой суперсистемой. На определенном этапе господствующая система ценностей (Сорокин называл это принципом «лимита») стано­вится ложной и стереотипной, дезинтегрируется и заменяется другой, со­ответствующей «новому» видению мира. Ростки нового никогда не исче­зают полностью, какой бы из них ни господствовал при этом, они ото­двигаются на периферию культуры. Так как человеческие возможности

122 постижения мира ограничены тремя способами познания, поэтому и не

может возникнуть каких-либо принципиально новых форм ценностей и типов культуры. Вот почему история обречена на постоянное повторение в основных своих чертах, но в деталях, в размерах и проявлениях объек­тивизации этих форм каждая суперсистема нова и неповторима [383, т. I, гл. 1-3]. Так, современная «чувственная» культура отличается от своего античного брата обилием цивилизаторских, технических открытий, ко­торых тогда еще не могло быть, но их умозрение, видение мира, по Соро­кину, однотипны.

По Сорокину, три главных «сюжета» трех интегрированных типов культуры в истории человечества отличаются друг от друга стилевым бо­гатством и своеобразием, в основе которых лежат три различных систе­мы ценностей. Стиль культуры определяется философскими посылками: о природе потребностей, об уровне и методах их удовлетворения. Способ познания, с помощью которого получены эти представления, определяет стиль культуры, зная который можно вывести характерные для нее фор­мы морали, искусства, религии, научного знания, преобладающие эко­номические и политические отношения, классы и институты, тип лично­сти и виды социального поведения.

Соответственно конструируются и три типа культур: «умозри­тельная», «чувственная» и «идеалистическая». «Умозрительную» куль­туру характеризует доминирование элементов рационального мышления, ценности, одушевляющие ее - абсолютные, трансцендентные, им­перативные. В «чувственной» культуре господствующим оказывается ма­териалистическое мировоззрение, в познании преобладают чувственные формы, а свойство целостности придают ей утилитарные, чувственные, гедонистические ценности. Наряду с «чистыми» существуют и несколько смешанных типов, логически интегрированных, из которых жизнеспо­собным оказывается лишь единственный - «идеалистический» тип. Это органический синтез двух полярных типов, появляющийся в истории то-

гда, когда в мировоззрении переплетаются материалистические и рели­гиозно-идеалистические взгляды, преобладает интуитивный тип позна­ния.

Исторический процесс, по Сорокину, есть циклическая флуктуация типов культур, а в основе механизма флуктуации лежит гносеологическая относительность каждого из трех способов познания. Анализируя ход мировой истории, П.А.Сорокин показывает хронологические, последо­вательно сменяющие друг друга доминантные культурные сверхсистемы в динамике их развития, концентрирует внимание на их генезисе и эво­люции, кризисе и распаде. П.А.Сорокин подробно анализировал различ­ные формы проявления кризисного состояния современной культуры. С его точки зрения «все важнейшие аспекты жизни, уклада и культуры за­падного общества переживают серьезный кризис во всех секторах соци­альной и культурной жизни» [383, т. I, с.427].

Существует множество диагнозов современной социокультурной си­туации, но Сорокин выделяет среди них две диаметрально противопо­ложные точки зрения. Первая, и преобладающая, трактует кризис как ре­зультат недостатков и пороков той или иной политической и экономиче­ской системы. Суть кризиса в противоборстве либо демократии и тота­литаризма, либо капитализма и коммунизма, либо деспотизма и свобо­ды, либо же кризис сводится к конфликту личностей: Гитлера, Сталина и Муссолини, с одной стороны, и Черчилля и Рузвельта, с другой. Выход видится в реформировании системы. Вторая позиция, которой придер­живаются О.Шпенглер и его последователи, более пессимистична, по­скольку кризис рассматривается как предсмертная агония западного об­щества и его культуры, достигнувшей зрелости и приходящей в упадок. И не существует средств, способных отвратить предначертанный конец это­го общества.

Сорокин отвергает оба взгляда и выдвигает свой вариант понима­ния существа кризиса и выхода из него. С одной стороны, он полагает,

124 что современный кризис имеет эпохальный масштаб и вызван не просто политическими и экономическими явлениями, а гораздо более фундамен­тальными факторами, корнями уходящими в самую глубь трансформи­рующегося человеческого сознания. Причины кризиса - теоретические заблуждения чувственной системы истины и связанный с ними рост эм­пиризма и материализма. С другой стороны, анализируя всю историю человечества, он приходит к выводу, что настоящий кризис - не конец цивилизации, а отражение переходной стадии от одной ее формы к дру­гой. Сорокин, выделяя три вида фундаментальных культур за всю пред­шествующую историю человечества: идеациональную (религиозную), идеалистическую (промежуточную) и чувственную (материальную), счи­тает, что каждая из них при всем многообразии форм и проявлений куль­туры пронизана одним общим фундаментальным принципом и основана на общей шкале ценностей.

По мнению П.А.Сорокина, формой протеста против чувственного искусства, конечной границей которого можно считать импрессионизм, является модернизм, расходящийся со всеми основополагающими харак­теристиками разрушающегося чувственного искусства. Означает ли это, что модернизм - новая и органическая форма искусства Запада, которой суждено господствовать столетия? Сорокин считает, что модернизм ва­жен исторически, ибо он есть одна из переходных форм от «дезинтегрирующего чувственного искусства к идеациональной форме» [384, с.461], которая увековечит в новом облике неувядаемый порыв че­ловеческой культуры [384, с. 462].

Переходя к анализу чувственной системы познания (науки), Сорокин констатирует, что, поскольку реальная ценность современной культуры чувственна, то и познание осуществимо через органы чувств. «Нет ничего

в сознании, чего бы не было ранее в ощущении» [384, с.462_____ ]. Весь

интерес сосредоточен на изучении чувственных явлений, их материально­сти, технических изобретениях, служащих нашим чувственным потребно-

125 стям. Следовательно, наука становится материалистической даже в трак­товке человека, культуры и духовных явлений. Человек понимается как «комплекс электронов и протонов», живой организм, многообразие от­ношений типа «стимул - реакция» и не более того. Людские отношения и социально-культурная жизнь дегенерирует до уровня жестокой борьбы, исход которой зависит от физического перевеса сил (пример чему беско­нечный поток современных войн).

Познание становится эквивалентом эмпирического знания, пред­ставленного естественными науками, вытесняющими религию и филосо­фию. Такая отстраненность эмпирического аспекта реальности от всех ее других сторон значительно сужает мир значений и ценностей и обедняет бесконечное богатство социально-культурной жизни. Поэтому наука, по мнению Сорокина, доведенная до своего логического завершения, про­кладывает путь к своему окончательному падению.

Таким образом, состояние «чувственной истины» (науки, филосо­фии, религии) очень близко к положению дел, сложившемуся в изящных искусствах. Обе системы достигли переходного периода и стали беспо­лезными, хотя в свое время внесли огромный вклад в достижения челове­чества.

Анализируя кризисное состояние современного общества, Сорокин не может не коснуться системы этики и права, так как любое интегри­рованное общество имеет свои этические идеалы, ценности и правовые нормы, которых и придерживается. В современном обществе, по Соро­кину, происходит девальвация этических и нравственных норм, а так как нет конечного предела чувственным желаниям, перекрывающим все нравственные ценности, то эти ценности вытесняются из жизни общества, перестают регулировать отношения людей. К тому же, до сих пор нет единого морального кодекса, который регулировал бы нравственные убеждения и чувства всех людей на планете. Главный нравственный принцип нашего времени - «допустимо все, что выгодно». Отсюда наше

126 помешательство на деньгах, бессовестная борьба за богатство. Именно

так чувственное общество с его чувственной этикой подготовило свое добровольное самоподчинение грубому насилию. Без всякого раскаяния, мук совести и сострадания миллионы людей лишаются прав, имущества и своих духовных ценностей или обрекаются на все виды лишений, изго­няются из родных мест, или просто уничтожаются только из-за того, что само их существование для кого-то, более могущественного, является препятствием для реализации жажды власти, комфорта и других чувст­венных ценностей. Не свойственно ли все это нашему современному об­ществу? А России конца XX столетия? Думается, ответ однозначно ут­вердительный.

Таким образом, «человек чувственного общества снова разрушает свой чувственный дом, который с такой гордостью воздвигал последние пять столетий. Чувственная этика и право зашли в тупик, и без перехода к идеациональной этике и праву, без новой абсолютизации и универсали­зации ценностей общество не сможет избежать тупика» [384, с. 504]. Более того, согласно Сорокину, при таком положении вещей, без новой формы культуры - идеациональной - мы не сможем обеспечить защиту творче­ской эволюции. Но, в свою очередь, когда новые формы исчерпают свою внутреннюю жизнеспособность, то без сомнения, появится новая форма чувственной культуры. Значит, пока продолжается человеческая культур­ная история, будет существовать и «вечный цикл культуры». Такова сущ­ность социокультурной динамики П.А. Сорокина, которая своей инте-гральностью и актуализмом, возможно, будет притягивать еще не одно поколение исследователей истории и теории социологии и философии,

Констатируя глубокое кризисное состояние современного обще­ства, Сорокин в качестве путей выхода из кризиса полагал тотальное ра­зоружение, нравственно-религиозное возрождение человечества, призна­ние принципа «альтруистической любви» абсолютной ценностью, во­площающей в себе единение человека с Абсолютом, переход к

127 «умозрительной» суперсистеме. Стремясь соединить свою новую теорию

с практикой, он предложил целую программу преобразования общества и культуры [см. работы П.А. Сорокина 1941 - 1968 гг.]. В отличие от О.Шпенглера, согласно теории которого цивилизация проходит такие стадии, как юность, зрелость и старость, то есть угасание, П.А.Сорокин выдвигает оптимистическую точку зрения. Он считает, что культура про­ходит несколько стадий: расцвет, угасание и (в самой низшей точке между угасанием и новым расцветом) цивилизацию, но затем начинается ее но­вый подъем и расцвет новой социальной и культурной системы.

П.А.Сорокин в равной мере не признавал жизнеспособности ни со­временного капитализма, ни социализма, которые, на его взгляд, равно принадлежат агонизирующей «чувственной» суперсистеме. Потому за­служивает внимания его идея конвергенции, фундамент которой лежит в способности людей к единению и кооперации, а возможность - в близо­сти систем ценностей права, образования, искусства, науки, а также во взаимном движении мысли друг к другу между странами различной соци­ально-политической ориентации. Конвергенция ведет к образованию смешанного социокультурного типа общества, который при заданных условиях может перерасти, по мнению Сорокина, в «блистательный по­рядок в обеих державах, так же, как и во всей человеческой вселенной^см. 384].

На исходе XX столетия перед человечеством все более четко выри­совывается историческая задача выхода из глобального кризиса и созда­ния модели сложной общественной системы, сочетающей в себе макси­мум экономической эффективности и условий для обеспечения свободы личности, ее всестороннего развития и самовыражения. Для решения этой задачи перехода цивилизации на более высокий уровень необходима ка­питальная реконструкция всего мирового порядка, радикальная транс­формация всего человеческого сообщества. А для того, чтобы осущест­вить эту реконструкцию, нужна стройная, логически обоснованная тео-

128 рия такого социального переустройства.

В четырехтомной «Социальной и культурной динамике» (1937 -1941 гг.) Сорокиным изложена впечатляющая картина циклической флуктуа­ции европейской и мировой культуры за три тысячи лет истории. Автор отмечает, что именно на XX век пришелся эпицентр кризиса, сопровож­дающийся «взрывом войн и революций, анархии и кровопролитий; соци­альным, моральным, экономическим, интеллектуальным хаосом; возрож-днием отвратительной жестокости, временным разрушением больших и малых ценностей человечества; нищетой и страданием миллионов» [384, с. 427].

П. А. Сорокин, бесспорно, обладал даром философского про­никновения в существо социального универсума, он был мастером одно­временно критического и прогностического анализа действительности, способным раскрыть характер, причины и будущность происходящего в обществе. Кроме того, принципиальное отличие между ранним и поздним (русским и американским) Сорокиным, заключается в глобализме его теории, гуманизме, отмеченном строгими, в том числе социально-экологическими, требованиями, обращенными к человеку со стороны общества и его культуры. Безусловно и то, что Сорокин, как никто дру­гой из социологов начала XX века, был в подлинном смысле слова мыс­лителем, философом, обладавшим гигантским личным тезаурусом. Его вынужденная эмиграция позволила ему охватить единым взглядом фак­тический материал для сравнения духовно-величественной культуры ста­рой России и динамично-многообразной культуры Северной Америки. Поэтому опыт исследования Сорокиным внутреннего состояния культу­ры как общественного явления, ее взаимодействия с другими сферами общественной жизни интересен не только с точки зрения теоретической, но и практической для жизни современной России, переживающей серь­езные трудности и глубокие перемены.

Многочисленные разломы единого человечества в XX веке, име-

129 нуемые глобально-экологическим кризисом, в своем эпицентре имеют не

просто человека, а мир человека и мир его культуры. При этом многие исследователи полагают, что культура станет одним из средств оз­доровления глобальной ситуации, забывая, что сама она может считаться одной из ведущих по значимости глобальных проблем. Еще и поныне в литературе эти аспекты культуры анализируются по отдельности. Лишь сохранение и развитие системы общечеловеческих культурных ценностей может стать средством разрешения кризиса цивилизации. Этот новый уровень культуры не определяется общечеловечностью содержания или глобальностью ее носителей, а прежде всего новой действительной сущ­ностью - гуманистичностью.

Гуманистичность будущих состояний культуры видится прежде всего в том, что она сумеет преодолеть гиперрационализм человека, от­чуждение, имеющее место во всех сферах человеческой деятельности, еще довольно популярный и весьма распространенный изоляционизм и на­ционализм; что она сохранит свою способность побуждать человека и человечество к высотам своего самоопределения на основе синтеза куль­турного опыта всех народов Земли. Результатом должна стать все более очевидная культурная целостность человечества, которое, несмотря на этнические, исторические, политические, идеологические границы, стал­кивается с одними и теми же проблемами, тенденциями развития и про­цессами. Культурные границы подобны при этом траекториям электро­нов в атоме: они не просто расплывчаты, они подвижны, диффузны, пла­стичны. Идеи культуры приобретают свой глобальный универсализм в силу своей интерсубъективности, общечеловеческого и интимно-индивидуального характера, а в высших достижениях особенно ощутимы '■; их единый генезис, историзм, несмотря на многообразие конкретных ис­торических форм, и единая устремленность в будущее человечества, ныне поставившего себя в «пограничную ситуацию».

Культурная коммуникация, начиная с XVIII века - вот уже три сто-

130 летия - стала обретать черты и характеристики глобальной конвергенции,

о которой писал П.А. Сорокин. Конвергенция не есть слияние, унифика­ция национальных культур и, как результат, - разрушение национальных форм, чего так боялся, например, К.Н. Леонтьев. Конвергенция, по мыс­ли П.А. Сорокина, скорее усвоение, синтез, ассимиляция культур, в ре­зультате чего образуется культурная система более высокого порядка - с большей степенью сложности, устойчивости и надежности. Сталкивалось ли человечество только с позитивными процессами в этом движении? Увы, были и разрушения, невосполнимые утраты, поглощения и унифи­кация культурных ценностей и в мире, и в нашей стране на протяжении их долгой истории.

Вот почему защита культурного суверенитета и самобытности, ува­жение и сохранение «многоцветья» и национальной специфики так ак­туализировались в XX веке, который к тому же дал миру столько губи­тельных для культуры войн, революций, конфликтов и уродливых форм. Тем не менее, духовно-культурное единение человечества - единственный всечеловеческий смысл мировой культуры, переступающей порог третье­го тысячелетия своей истории.

Уходит время монологичной культуры преобразования, на смену ей придет переходная диалогичная культура выживания, но и она будет вы­нуждена уступить место полилогичной культуре жизни наций, народов, рас и поколений. Для продуктивного полилога каждой культуре сущно-стно необходима самостоятельность, уникальность, неповторимость, открытость, способность к сохранению критически-творческого стиля фун