Пассивная школа, активная школа

Дольто не скрывала своего безоговорочного восхищения Селестеном Френе:[27]«Френе – это гениальный человек, мне хорошо известно, что его долго не признавали, видя в нем маргинальную личность. Хотя его идеи никого не оставляют равнодушными» (47). Не правда ли, все это можно с полным основанием отнести и к самой Дольто?

Ведь и она мечтала о том, чтобы каждая районная школа функционировала и после уроков для детей от восьми до двенадцати лет. Чтобы школа была открыта и по средам[28]с самого раннего утра до позднего вечера (с 6 до 22 часов) и чтобы учителями создавались специфические условия обучения (48). «Можно подумать, что школа призвана только обучать, но не воспитывать и что воспитание целиком и полностью возлагается на плечи родителей и преподаватели не имеют к этому никакого отношения. Это в корне неверно» (49).

Но все это не означает, что школа должна автоматически перейти из рук профессиональных преподавателей в руки воспитателей. Дольто бы предпочла, чтобы преподаватели, как и родители, основывались в своей работе и воспитании на методах, сочетающих доверие к самим себе, интуицию и здравый смысл.

Она критиковала форсинг (принуждение) удрученных родителей, которые толкали своих детей к достижениям, призванным «сделать их впоследствии счастливыми», и которых интересовали только школьные успехи. Но Дольто задавалась вопросами: «Приносит ли обучение радость постижения нового? Отвечает ли оно жажде знаний ребенка? Или во главе угла ставятся хорошие оценки, успешно сданные экзамены и дипломы, которые являются наградой за мазохизм, воспринимаемый как добродетель?» (50) И, даже будучи христианкой, Дольто никогда не считала, что усилие и еще в меньшей степени страдание должны сопровождать любой труд. И по ее мнению, обучение невозможно при наличии напряженности в семье или школе. Итак, обучение в школе, как и воспитание в семье, ориентировано на садистическое поведение взрослых и мазохизм детей, если в худшем случае не наоборот. И именно на самоотдачу, приспособленчество и покорность нацелены наши учителя и родители, тем более что наступивший экономический кризис внушает еще большую тревогу, законно обоснованную или преувеличенную. И все идет вопреки тому, чего желала Дольто. Атмосфера в школе стала еще более жесткой, давление на детей увеличилось, активные школы редки, а нетипичные образовательные заведения до сих пор находятся в стадии эксперимента, вне зависимости от того, какое правительство у власти.

Школа Франсуазы Дольто

Несмотря на то что школы, носящие ее имя, множились (через четыре года после ее смерти насчитывалось 160 школ, ясель, игротек, и даже появились две улицы имени Франсуазы Дольто), хочется спросить себя: а что стало с ее наследием? В наши дни место, предоставляющее детям привилегированные и уникальные условия существования, называемое детским садом, подвергается введению квот, системы оценивания знаний и обучения (начиная с все более раннего возраста), призванной подготовить ребенка к достижению максимальных успехов в начальной школе. Тетради и оценки проникли в жизнь детского сада, санкционируя развитие ребенка. Крестики в клетках формуляров и анкет заменили живое общение, а лепка из соленого теста признана отжившим свой век анахронизмом.

Вопрос, который задавала себе Дольто и который в наши дни не утратил актуальности, до сих пор остается без ответа: «Почему, все еще оставаясь веселыми и общительными в шесть лет, дети должны сохранять тишину и спокойствие в классе и неподвижно сидеть в течение урока, как неодушевленные предметы или дрессированные животные?» (51) Дольто удивляло: «почему школа не является для всех детей местом радости и укрытием от домашних невзгод, где ребенок мог бы найти отдохновение от напряженности в семье и обрести уверенность в себе?» (52) Кто ответит? Дольто обращала особое внимание на насилие, проявляющееся в любых формах и свойственное школе: насмешки, рэкет, агрессивность детей, а также «педагогика унижения» (53), присущая учителям, с которой Дольто не желала мириться. А в каком положении мы находимся сегодня? Не настала ли пора вернуться к основам, заложенным Дольто, и переосмыслить методы воспитания, пытаясь ответить на насущные вопросы.

И напрасно некоторые специалисты изощряются, используя свои таланты ораторов, с целью очернить в средствах массовой информации психоанализ и его основоположников: старика Фрейда и бабушку Дольто. И остается только надеяться, что, хотя собаки и лают, но караван идет. И заметим, кстати, что этимологически слово «циник» происходит от греческого слова «собака». В конце своей жизни Дольто писала: «Я слышу, как циники и закоренелые прагматики твердят мне одно и то же: «Методы воспитания, которые вы предлагаете, начиная с самого раннего возраста, породят генерацию людей, способных думать; а в действительности нашему миру нужны покорность и отсутствие мыслей у человеческих существ» (54).

И остается только надеяться, что будущее покажет, насколько Дольто была права как в отношении семьи, школы, так и общества в целом. Что же касается массивной оппозиции со стороны родителей по отношению к педагогике Дольто, продуктом которой они, кстати говоря, являются, то не кроется ли за всем этим банальное отторжение своих собственных родителей, классическое проявление потребности в эмансипации, свойственной каждому поколению? И не является ли на самом деле Дольто идеальным предлогом, формальным поводом для выражения протеста?

Автономия

Обособление и выбор момента

По мнению Дольто, цель воспитания – привить ребенку самостоятельность, сделать его автономным. И это начинается еще дома, где ребенок, начиная с шести лет, должен научиться организовывать свою жизнь (сам просыпаться, умываться и т. д.). И эта автономность – относительная, безусловно, – зависит от отношений между родителями и детьми, двусторонних отношений, в которых очень сложно разделить верховенство (необходимое) одних и зависимость (неизбежную) других. И на сложность корректного формирования таких взаимоотношений накладывается необходимость понимания того, что приступать к приучению ребенка к самостоятельности следует в определенный момент – ни позже, ни раньше.

В любом случае автономность ребенка подразумевает уважение к родителям, то есть формирование отношения к ним как к отдельным личностям, способным понимать и выражать свои мысли. И это подразумевает также, что каждый родитель должен уметь выстраивать с ребенком отношения, свойственные только им. Короче говоря, речь идет о том, чтобы каждое действующее лицо этого процесса воспринималось как отдельная личность, как индивидуум, отличный от других. Это отличие, обособление от остальных, следует понимать не в физическом, а, естественно, в моральном смысле. И как можно заметить, это весьма деликатная воспитательная миссия.