Из книги Н.М. Афонского «Сланцы»

Ленинград. 1964

 

…Среди комсомольских вожаков особенно выделялись своей активностью и трудолюбием С. Абакумов, А. Меденко, П. Балашов, А. Яковлева, И. Франтишев, Г. Хаскин, И. Чудинов.

И. Чудинова вскоре назначили редактором первой печатной сланцевской газеты — «Ударник сланца». Газета была небольшой по формату, но боевой, зубастой, напористо воевала против недостатков, горячо призы­вала работников строительства и шахтеров перевыпол­нять задания. Молодые сланцевчане любили свою газету и охотно участвовали в ней как рабкоры, распространяли ее.

…Решающим в истории развития Сланцев стал 1934 г., когда на строительство шахт государство отпустило большую сумму — 16,5 млн. рублей. Сразу же расширился фронт работ, ускорились темпы. Потребовались дополнительные материалы, машины, а глав­ное — люди.

Ленинградская комсомольская организация, взяв­шая шефство над новостройкой, мобилизовала в городе 1200 лучших своих представителей и направила на строительство шахт.

— Наш поезд, — вспоминает Николай Симченков, нынешний старожил нового города, а тогда — один из молодых активистов-ленинградцев, — отходил от Варшавского вокзала. Эшелону предстоял недолгий путь — Ленинград-Луга-Псков-Гдов; ехать мы должны были без малого сутки. Провожали нас тепло, сердечно. На перроне играл духовой оркестр, представители ком­сомольских организаций города и области выступали с напутственными речами. Мы обещали не посрамить славного имени ленинградцев... Настроение у всех было приподнятое, даже торжественное, и только родители отъезжающих сокрушались: шутка ли, молодые ребята и девушки отправляются в необжитые, почти незасе­ленные места, как-то они устроятся?

Но сами уезжающие не собирались унывать: в ваго­нах звенели боевые комсомольские песни времен грджданской войны, звучали тут же сочиненные задорные частушки, раздавались добродушные шутки. Многие комсомольские активисты давно знали друг друга — только 140 человек прислал комсомол Нарвской за­ставы, с предприятий Васильевского острова в Сланцы ехало 80 человек. Ребята с «Красного путиловца», с Северной верфи, с заводов имени Ленина, «Боль­шевик», с фабрики имени Володарского узнавали друг друга и радостно окликали; остальные быстро знако­мились — в молодые годы люди сходятся быстро.

— Все мы тогда были очень молоды, — продолжает свой рассказ Симченков. — Мне, например, было девятнадцать лет, другим столько же или на год-два побольше. Но все мы чувствовали себя взрослыми, самостоятельными людьми, которым по плечу любое дело, все гордились доверием, которое нам оказала партия, и горели желанием это доверие оправдать.

Шахтерскими специальностями никто из направляв­шихся в Сланцы не владел: Николай Симченков был рабочим с писчебумажной фабрики имени Горького, Анна Шарандо — операционисткой в коммунальном банке, Семен Овчинников работал грузчиком в морском порту, Василий Сорокин — поваром в столовой Госнардома...

— Ничего, научимся, — говорили ребята. — Шахте­ром никто не родится, шахтерами становятся.

И они становились шахтерами.

Выйдя из вагонов на том же девятом разъезде, где четыре года назад ступили на сланцевскую землю первые посланцы страны, молодые ленинградцы прямо по то­пям и болотам, по грязи и лужам направились к дере­вянному дому барачного типа, где размещалось рудо управление. Там они получали направление в общежи­тие, назначение на работу.

Разумеется, все стремились попасть на строитель­ство новой шахты, все хотели стать шахтерами. Но приходилось идти туда, куда направляли: надо было осу­шать новые участки болота, валить лес, прокладывать дороги, возводить жилые здания. Только наиболее здо­ровых, крепких, выносливых ставили на подземные работы.

— Техники почти совсем не было, — вспоминает Н. Симченков, работавший на руднике. — Забурник — метровый восьмигранный стальной стержень, — кувалда да лопата — вот и весь инструмент, который поначалу нам дали. Работаешь на совесть, весь потом обливаешься, а пробуришь за день всего один метр... Когда не­которое время спустя нас вооружили пневматическими бурильными молотками, мы смогли проходить уже по пятнадцать-двадцать метров, и это казалось нам не­виданным достижением.

Молодежь работала в шахтах не только бурильщи­ками, но и коногонами, вагонщиками — надо было под­возить добытый сланец от забоя к стволу шахты, где бадьи выдавали его на-гора.

Постепенно молодые горняки, — а их уже насчи­тывалось свыше 2000, — приобретали необходимые на­выки, сноровку, опыт, знания. Это позволило за корот­кий срок открыть восемь лав. Добыча «горючего камня» значительно поднялась.

К сентябрю 1934 г. правительственная комиссия приняла новую шахту, впоследствии ей присвоили имя С.М. Кирова. Шахта, которая и сейчас остается в строю, вступила в промышленную эксплуатацию. Первые железнодорожные составы со сланцем пошли в Ле­нинград. А в Центральный Комитет партии была от­правлена телеграмма. В ней сообщалось, что вступила в строй действующих предприятий Советского Союза шахта с годовой производительностью в 300 тыс. тонн сланца. «Единый, сплоченный вокруг партийной орга­низации рабочий коллектив, — говорилось в телеграм­ме, — и впредь готов по-большевистски бороться за выполнение исторических решений XVII партсъезда о максимальном использовании местных видов топлива, за создание сланцевого Ленбасса».

 

* * *

 

Одновременно со строительством шахт ударным фрон­том велись и другие работы, без которых не могла дальше расти и развиваться сланцевая промышленность: возводились центральная электростанция, два завода — сланцевый и кирпичный, лесопильная рама, проклады­валась линия электропередачи, разравнивались авто­гужевые дороги.

В то время на предприятиях Сланцев работало всего 4000 горняков. Уже тогда началось строительство центрального поселка, в перспективе рассчитанного на 35 тыс. человек. Это еще больше воодушевляло местных жителей; люди верили, что бытовые трудности, которые всегда неизбежны, когда обживаются новые места, скоро останутся позади. Закладывались жилые дома, столовая, баня, хлебопекарня, клуб, школа, больница.

Каждому новоселью радовались не только сами ново­селы, но и те, кто еще жил в общежитиях. Они знали: пройдет год-два, и настанет их очередь переселяться в новые квартиры.

И парни, и девушки трудились так, что к концу смены, казалось, совсем не оставалось сил. Но после гудка, наскоро умывшись и пообедав в «столовке», люди выходили на строительные площадки: надо было разбить сквер в центре поселка, спортивную площадку, отремонтировать общежитие.

— Жилось трудновато, — вспоминает Анна Шарандо, — но на сердце было легко, хорошо: мы понимали, что выполняем важное для Родины дело и были счаст­ливы сознавать, что делаем его честно.

Недавние ленинградцы не смотрели на себя, как на «гастролеров», временных жителей в этом неприветливом краю. Они понимали, что приехали сюда на всю жизнь и старались сделать этот край лучше, краше, уютнее. Поэтому так охотно, с песнями и шутками, вы­ходили они на субботники, строили город на века.

А некоторое время спустя здесь были сыграны пер­вые комсомольские свадьбы, стали складываться семьи: поженились Анна Шарандо и Михаил Губернаторов, затем привел молодую жену Владимир Цухлов, вышла замуж Евгения Золотовская...

Сланцы стали родными для многих и многих комсо­мольцев, приехавших сюда в тридцатых годах. В городе сейчас с уважением называют имена старожилов — тех, кто твердо здесь обосновался, закладывал шахты, воз­водил дома. Многие из них в годы Великой Отечествен­ной войны ушли в ряды Советской Армии или в парти­заны; некоторые, защищая любимую Родину, пали смертью храбрых, а те, что остались живы, возврати­лись сюда после победы над врагом, возродили из руин и пепла свой город и продолжают и поныне здесь жить и работать. Таковы Н. Симченков, В. Сорокин, B. и Е. Цухловы, М. Губернаторов и А. Шарандо, C. Овчинников, К. Ширенко и другие.

«Мы — коренные сланцевчане», — с законной гор­достью говорят они сейчас, и в их устах это звучит так же, как звучало когда-то: «Мы — коренные ленин­градцы».

 

* * *

 

Ленинградская партийная организация постоянно держала сланцевские предприятия в поле своего зре­ния, оказывала молодому городу повседневую помощь.

Сергей Миронович Киров, бывший в тот период секретарем Ленинградского областного комитета, дважды — в 1932 и в 1934 гг. — приезжал на строительство. Здесь, на месте, он вникал в производственные дела коллектива, выяснял его неотложные нужды, интересо­вался, как выполняется план.

Внимательно следил С.М. Киров и за использова­нием сланцев на предприятиях Ленинграда. Бывая на заводах, он останавливался у топок и смотрел, как сланец горит, расспрашивал у специалистов, каковы его теплотворные свойства, экономические показатели его использования в промышленности.

Интересовали Сергея Мироновича и возможности применять сланцы для отопления жилищ. Чтобы самому уяснить, так сказать, бытовые свойства сланцев, Киров в одну из зим сам отапливал сланцем свою квартиру в Ленинграде. Он дал новому топливу высокую оценку.

Во время второго своего приезда в Сланцы — в июне 1934 г. — Сергей Миронович посетил второй и третий рудники; на этот раз его особенно интересовало, как на месте используют новую технику, «выжимают» ли из нее все, что она может и должна дать.

Старожилы рассказывают о таком примечательном эпизоде. В котельном отделении механического цеха С. М. Киров обратился к кочегару Шатилову с прось­бой показать, как тот сжигает сланцы в топках котлов, недавно здесь установленных. Кочегар, явно смущаясь, стал подробно рассказывать, как он забрасывает топ­ливо, как регулирует процесс горения, как очищает топку.

— А нельзя ли показать, как вы все это делаете,— сказал Сергей Миронович.

— Нет, Сергей Миронович, — ответил кочегар. — Рад бы показать, да не могу.

— Но почему же? — удивился С.М. Киров. — Вы так обстоятельно все рассказали.

И тут выяснилось, что Шатилов действительно не мог показать практическую работу котла: котел в это время выбыл из строя. Начальник строительства элек­тростанции Сперанский сказал Кирову:

— Если бы вы, Сергей Миронович, вчера приехали, то посмотрели бы, как сланцы горят, а вот сегодня, как на зло...

Киров, не дав Сперанскому закончить фразу, ответил:

— Вот это уже не дело... Был я на Кавказе и знал там одного осетина, он всегда говорил: «Ты бы, друг, вчера приехал — и шашлык был, и вино было, и деньги были...» Так же и у вас. Строительство приняло широ­кий разворот и требует полного и каждодневного обес­печения электроэнергией. Это не какая-нибудь кустар­ная мастерская, а огромное и важное строительство. Значит, и работать тут надо умело.

Находясь на стройке, Киров встречался с комсо­мольцами. Беседуя с ними, он подчеркивал, что они решают важную проблему обеспечения Ленинграда местным топливом, что сланцы для промышленности — это все равно, что хлеб для людей.

«Вы должны досконально изучить горняцкое дело,— призывал С.М. Киров молодежь, — задача это нелегкая. А мы, большевики, говорим так: всему можно научиться, если захотеть (Музей С.М. Кирова. Ленинград. Фонд IV-49).

Эти слова вызвали горячий отклик в сердцах комсомольцев. Под руководством партийной организации рудничный комитет комсомола стал работать еще ини­циативнее, еще энергичнее.

Возглавляли комитет приехавшие вместе со всеми из Ленинграда Михаил Александров и Павел Московский. Где было особенно трудно, где кто-нибудь падал духом, обязательно появлялись Михаил или Павел: одного подбодрят добрым словом, другого пристыдят, третьему помогут делом. Комсомольские отряды направ­лялись на ликвидацию так называемых «узких мест», комсомольские субботники и воскресники меняли лицо поселка, облик предприятий и молодежных общежитий.

Среди комсомольских вожаков особенно выделялись своей активностью и трудолюбием С. Абакумов, А. Меденко, П. Балашов, А. Яковлева, И. Франтишев, Г. Хаскин, И. Чудинов.

И. Чудинова вскоре назначили редактором первой печатной сланцевской газеты — «Ударник сланца». Га­зета была небольшой по формату, но боевой, зубастой, напористо воевала против недостатков, горячо призы­вала работников строительства и шахтеров перевыпол­нять задания. Молодые сланцевчане любили свою газету и охотно участвовали в ней как рабкоры, распространяли ее…

 

Афонский Н.М. Сланцы. 1964.doc

БВИ. М. 2007.