Разрешите с вами посумерничать

 

- Заяц просится посумерничать.

- Пускай сумерничает, - сказал Ежик и вынес на крыльцо еще одно

плетеное кресло.

- Можно войти? - спросил Заяц. Он стоял под крыльцом, пока Медвежонок

разговаривал с Ежиком.

- Входи, - сказал Ежик.

Заяц поднялся по ступенькам и аккуратно вытер лапы о половичок.

- Три-три! - сказал Медвежонок. - Ежик любит, чтобы было чисто.

- Можно сесть? - спросил Заяц.

- Садись, - сказал Медвежонок. И Ежик с Медвежонком тоже сели.

- А как мы будем сумерничать? - спросил Заяц.

Ежик промолчал.

- Сиди в сумерках и молчи, - сказал Медвежонок.

- А разговаривать можно? - спросил Заяц. Ежик опять промолчал.

- Говори, - сказал Медвежонок.

- Я в первый раз сумерничаю, - сказал Заяц, - поэтому не знаю правил.

Вы не сердитесь на меня, ладно?

- Мы не сердимся, - сказал Ежик.

- Я как узнал, что вы сумерничаете, я стал прибегать к твоему, Ежик,

дому и глядеть во-он из-под того куста. Во, думаю, как красиво они

сумерничают! Вот бы и мне! И побежал домой, и стащил с чердака старое

кресло, сел и сижу...

- И чего? - спросил Медвежонок.

- А ничего. Темно стало, - сказал Заяц. - Нет, думаю, это не просто

так, это не просто сиди и жди. Что-то здесь есть. Попрошусь, думаю,

посумерничать с Ежиком и Медвежонком. Вдруг пустят?

- Угу, - сказал Медвежонок.

- А мы уже сумерничаем? - спросил Заяц. Ежик глядел, как медленно

опускаются сумерки, как заволакивает низинки туман, и почти не слушал Зайца.

- А можно, сумерничая, петь? - спросил Заяц. Ежик промолчал.

- Пой, - сказал Медвежонок.

- А что?

Никто ему не ответил.

- А можно веселое? Давайте я веселое спою, а то зябко как-то?

- Пой, - сказал Медвежонок.

- Ля-ля! Ля-ля! - завопил Заяц. И Ежику сделалось совсем грустно.

Медвежонку было неловко перед Ежиком, что вот он притащил Зайца и Заяц

мелет, не разбери чего, а теперь еще воет песню. Но Медвежонок не знал, как

быть, и поэтому завопил вместе с Зайцем.

- Ля-ля-лю-лю! - вопил Медвежонок.

- Ля-ля! Ля-ля! - пел Заяц. А сумерки сгущались, и Ежику просто больно

было все это слышать.

- Давайте помолчим, - сказал Ежик. - Послушайте, как тихо!

Заяц с Медвежонком смолкли и прислушались. Над поляной, над лесом плыла

осенняя тишина.

- А что, - шепотом спросил Заяц, - теперь делать?

- Шшш! - сказал Медвежонок.

- Это мы сумерничаем? - прошептал Заяц. Медвежонок кивнул.

- До темноты - молчать?..

Стало совсем темно, и над самыми верхушками елок показалась золотая

долька луны.

От этого Ежику с Медвежонком вдруг стало на миг теплее. Они поглядели

друг на друга, и каждый почувствовал в темноте, как они друг другу

улыбнулись.

 

КАК ОТТЕНИТЬ ТИШИНУ

 

- Я очень люблю осенние пасмурные дни, - сказал Ежик. - Солнышко тускло

светит, и так туманно- туманно...

- Спокойно, - сказал Медвежонок.

- Ага. Будто все остановилось и стоит.

- Где? - спросил Медвежонок.

- Нет, вообще. Стоит и не двигается.

- Кто?

- Ну, как ты не понимаешь? Никто.

- Никто стоит и не двигается?

- Ага. Никто не двигается.

- А комары? Вон как летают! Пи-и!.. Пи-и!.. - И Медвежонок замахал

лапами, показал, как летит комар.

- Комары только еще больше, - тут Ежик остановился, чтобы подыскать

слово, - о т т е н я ю т неподвижность, - наконец сказал он.

Медвежонок сел:

- Как это?

Они лежали на травке у обрыва над рекой и грелись на тусклом осеннем

солнышке. За рекой, полыхая осинами, темнел лес.

- Ну вот смотри! - Ежик встал и побежал. - Видишь?

- Что?

- Как неподвижен лес?

- Нет, - сказал Медвежонок. - Я вижу, как ты бежишь.

- Ты не на меня смотри, на лес! - И Ежик побежал снова. - Ну?

- Значит, мне на тебя не смотреть?

- Не смотри.

- Хорошо, - сказал Медвежонок и отвернулся.

- Да зачем ты совсем-то отвернулся?

- Ты же сам сказал, чтобы я на тебя не смотрел.

- Нет, ты смотри, только на меня и на лес о д н о в р е м е н н о,

понял? Я побегу, а он будет стоять. Я о т т е н ю его неподвижность.

- Хорошо, - сказал Медвежонок. - Давай попробуем. - И уставился на

Ежика во все глаза. - Беги! Ежик побежал.

- Быстрее! - сказал Медвежонок. Ежик побежал быстрее.

- Стой! - крикнул Медвежонок. - Давай начнем сначала.

- Почему?

- Да я никак не могу посмотреть на тебя и на лес одновременно: ты так

смешно бежишь, Ежик!

- А ты смотри на меня и на лес, понимаешь? Я - бегу, лес - стоит. Я

оттеняю его неподвижность.

- А ты не можешь бежать большими прыжками?

- Зачем?

- Попробуй.

- Что я - кенгуру?

- Да нет, но ты - ножками, ножками, и я не могу оторваться.

- Это не важно, как я бегу, понял? Важно то, что я бегу, а он - стоит.

- Хорошо, - сказал Медвежонок. - Беги!

Ежик побежал снова.

- Ну?

- Такими маленькими шажками не оттенишь, сказал Медвежонок. - Тут надо

прыгать вот так! И он прыгнул, как настоящий кенгуру.

- Стой! - крикнул Ежик. - Слушай! Медвежонок замер.

- Слышишь, как тихо?

- Слышу.

- А если я крикну, то я криком о т т е н ю тишину.

- А-а-а!.. - закричал Медвежонок.

- Теперь понял?

- Ага! Надо кричать и кувыркаться! А-а-а! - снова завопил Медвежонок и

перекувырнулся через голову.

- Нет! - крикнул Ежик. - Надо бежать и подпрыгивать. Вот! - И заскакал

по поляне.

- Нет! - крикнул Медвежонок. - Надо бежать, падать, вскакивать и

лететь.

- Как это? - Ежик остановился.

- А вот так! - И Медвежонок сиганул с обрыва.

- И я! - крикнул Ежик и покатился с обрыва вслед за Медвежонком.

- Ля-ля-ля! - завопил Медвежонок, вскарабкиваясь обратно.

- У-лю-лю! - по-птичьему заверещал Ежик.

- Ай-яй-яй! - во все горло закричал Медвежонок и прыгнул с обрыва

снова.

Так до самого вечера они бегали, прыгали, сигали с обрыва и орали во

все горло, оттеняя неподвижность и тишину осеннего леса.

 

В РОДНОМ ЛЕСУ

 

Заяц утром как вышел из дома, так и потерялся в необъятной красоте

осеннего леса.

"Давно уже пора снегу пасть, - думал Заяц. - А лес стоит теплый и

живой". Встретилась Зайцу Лесная Мышь.

- Гуляешь? - сказал Заяц.

- Дышу, - сказала Мышка. - Надышаться не могу.

- Может, зима про нас забыла? - спросил Заяц. - Ко всем пришла, а в лес

не заглянула.

- Наверно, - сказала Мышка и пошевелила усиками.

- Я вот как думаю, - сказал Заяц. - Если ее до сих пор нет, значит, уже

не заглянет.

- Что ты! - сказала Мышка. - Так не бывает! Не было еще такого, чтобы

зима прошла стороной.

- А если не придет?

- Что говорить об этом, Заяц? Бегай, дыши, прыгай, пока лапы прыгают, и

ни о чем не думай.

- Я так не умею, - сказал Заяц. - Я все должен знать наперед.

- Много будешь знать - скоро состаришься.

- Зайцы не состариваются, - сказал Заяц. - Зайцы умирают молодыми.

- Это почему же?

- Мы бежим, понимаешь? А движение - это жизнь.

- Хи-хи! - сказала Мышка. - Еще каким стареньким будешь.

Они вместе шли по тропинке и не могли налюбоваться на свой лес.

Он был весь сквозящий, мягкий, родной. И оттого, что в нем было так

хорошо, на душе у Зайца и Мышки сделалось грустно.

- Ты не грусти, - сказал Заяц.

- Я не грущу.

- Грустишь, я вижу.

- Да вовсе не грущу, просто печально.

- Это пройдет, - сказал Заяц. - Насыплет снега, надо будет путать

следы. С утра до вечера бегай и запутывай.

- А зачем?

- Глупая ты. Съедят.

- А ты бегай задом наперед, - сказала Мышка. - Вот так! - И побежала по

дорожке спиной вперед, мордочкой к Зайцу.

- Здорово! - крикнул Заяц. И помчался следом.

- Видишь? - сказала Мышка. - Теперь никто не поймет, кто ты.

- А я... А я... Я знаешь тебя чему научу? Я тебя научу есть кору,

хочешь?

- Я кору не ем, - сказала Мышка.

- Тогда... Тогда... Давай я тебя научу бегать!

- Не надо, - сказала Мышка.

- Да чем же мне тебе отплатить?

- А ничем, - сказала Лесная Мышь. - Было бы хорошо, если бы тебе помог

мой совет.

- Спасибо тебе! - сказал Заяц. И побежал от Мышки задом наперед,

улыбаясь и шевеля усами.

"Здорово! - думал Заяц. - Теперь меня никто не поймает. Надо только

хорошенько натренироваться, пока не высыпал снег".

Он бежал задом наперед через любимый свой лес, спускался в овраги,

взбирался на холмы, "получается!" -- вопил про себя Заяц и чуть не плакал от

радости, что теперь уже никто никогда не отыщет его в родном лесу.

 

СОСНОВАЯ ШИШКА

 

Светлый вечер в осеннем лесу. Затрещала и смолкла неизвестная птица.

Заяц выбежал к ручью, сел и стал слушать, как журчит вода.

- Вода, вода, куда ты бежишь? - спросил Заяц.

- С камушка на камушек по камушкам бегу! "По камушкам. Хорошо ей! -

подумал Заяц. - Вот бы мне так!" Пришел Муравей.

- Ты что бродишь? - спросил Заяц. - Скоро зима, а ты по лесу шатаешься?

- Надо, - сказал Муравей. Зачерпнул ведерком воды и пошел.

- Стой! Давай поговорим, - сказал Заяц. Муравей остановился:

- О чем?

- О чем хочешь.

- Некогда мне разговаривать, - сказал Муравей. - Воду надо нести. - И

ушел.

- Вот жизнь! - вздохнул Заяц. - Муравьи по воду ходить стали,

поговорить не с кем. Раньше хоть какой-никакой гриб попадется, с ним

потолкуешь. А теперь и грибы куда-то попрятались.

- А ты со мной поговори, - сказала Сосновая Шишка. Она лежала рядышком

у ручья. - Я - старая, много всего видала.

- Что же ты видела? - спросил Заяц.

- Небо, - сказала Шишка.

- Кто ж его не видел? Вот оно!

- Не-ет, я там была, высоко, - вздохнула Шишка. - Меня Ветер любил.

Прилетит, бывало: "Здравствуй, Шишка!" - "Здравствуй, говорю, где пропадал?"

- "К морю летал, корабли двигал". Во как! А ты чего скучный такой?

- Не знаю, - сказал Заяц.

- Эх, жизнь была! Утречком проснешься - весь лес в тени, а у нас уже

солнышко! Солнышко пригреет.

Ветер прилетит - шумим-веселимся!.. А ночью - звезды. Так в глаза и

глядят. Я любила одну.

Зеленая такая, ласковая. Только покажется, а уж Ветерок мой тут как

тут. "Полетим, говорит,

к звезде, Шишка!" - "Так далеко же!" - "Это нам нипочем!" Возьмет в

объятья и понесет.

- Хорошо говоришь, бабушка, - вздохнул Заяц.

- Жили хорошо, Заяц. А что слова? Сам-то чего скучный, молодой вить?

- А где ж он теперь, Ветер?

- Летает. Ветер, он всегда молодой. А я, вишь, старая, упала. Кому

нужна?

- Грустно тебе, бабушка?

- Не-е, Заяц. Лежу, на небо гляжу, водичку слушаю, звездочку зеленую

увижу - Ветер вспоминаю.

 

ОСЕННЯЯ ПЕСНЯ ТРАВЫ

 

Холодно, тихо стало в лесу. Заяц прислушался - ни звука. Лишь осинка на

том берегу дрожала последним листом.

Заяц спустился к реке. Река медленно уводила за поворот тяжелую, темную

воду. Заяц встал столбиком и пошевелил ушами.

- Холодно? - спросила у него Травинка.

- Бр-р-р! - сказал Заяц.

- Мне тоже, - сказала Травинка.

- И мне! И мне!

- Кто говорит? - спросил Заяц.

- Это мы - трава. Заяц лег.

- Ой, как тепло! Как тепло! Как тепло!

- Погрей нас! И нас! И нас! Заяц стал прыгать и ложиться. Прыгнет - и

прильнет к земле.

- Эй, Заяц! - крикнул с холма Медвежонок. - Ты что это делаешь?

- Грею траву, - сказал Заяц.

- Не слышу!

- Грею траву! - крикнул Заяц. - Иди сюда, будем греть вместе!

Медвежонок спустился с холма.

- Согрей нас! Согрей! Согрей! - кричали травинки.

- Видишь? - сказал Заяц. - Им холодно! - Снова прыгнул и лег.

- К нам! К нам!

- Сюда! Сюда! - кричали со всех сторон.

- Что ж ты стоишь? - сказал Заяц. - Ложись! И Медвежонок лег.

- Как тепло! Ух, как тепло!

- И меня погрей, Медвежонок!

- И нас! И нас!

Заяц прыгал и ложился. А Медвежонок стал потихоньку перекатываться: со

спины - на бок, с бока - на живот.

- Согрей! Согрей! Нам холодно! - кричала трава. Медвежонок катался.

Заяц прыгал, и скоро согрелся весь луг.

- Хотите, мы споем вам осеннюю песню травы? - спросила первая травинка.

- Пойте, - сказал Заяц.

И трава стала петь. Медвежонок кататься, а Заяц - прыгать.

- Эй! Что вы там делаете? - крикнул с холма Ежик.

- Греем траву! - крикнул Заяц.

-Что?

- Греем траву! - крикнул Медвежонок.

- Вы простудитесь! - закричал Ежик. А травинки поднялись во весь рост и

запели громкими голосами.

Пел весь луг над рекой.

И последний лист, что трепетал на том берегу, стал подтягивать.

И сосновые иголки, и еловые шишки, и даже паутина, забытая пауком, -

все распрямились, заулыбались и затянули изо всех сил последнюю осеннюю

песню травы.

 

РАДУГА

 

Медвежонок прижался спиной к печке. Ему было тепло-тепло и не хотелось

шевелиться.

За окном свистел ветер, шумели деревья, барабанил по стеклу дождь, а

Медвежонок сидел с закрытыми глазами и думал о лете.

Сначала Медвежонок думал обо всем сразу, и это "все сразу" было для

него солнышко и тепло. Но потом под ярким летним солнышком, в тепле,

Медвежонок увидел Муравья.

Муравей сидел на пеньке, выпучив черные глаза, и что-то говорил,

говорил, но Медвежонок не слышал.

- Да слышишь ты меня? - наконец прорвался к Медвежонку Муравьиный

голос. - Работать надо каждый день, каждый день, каждый день!

Медвежонок помотал головой, но Муравей не пропадал, а кричал еще

громче.

- Лень, вот что тебя погубит! "Чего он ко мне пристал? - подумал

Медвежонок. - Я и не помню такого Муравья вовсе".

- Совсем обленились! - кричал Муравей. - Чем вы занимаетесь изо дня в

день? Отвечай!

- Гуляем, - вслух сказал Медвежонок у печки. - Так лето же.

- Лето! - взвился Муравей. - А кто работать будет?

- Мы и работаем.

- Что же вы сделали?

- Мало ли, - сказал Медвежонок. И еще тесней прижался к печному боку.

- Нет, ты мне говори - что?

- Скворечник.

- Еще?

- Камелек сложили.

- Где?

- У реки.

- Зачем?

- По вечерам сидеть. Огонь разведешь - и сиди. И Медвежонку

представилось, как они с Ежиком сидят ночью под звездами у реки, варят чай в

чайнике, слушают, как плещется рыба в воде, и чайник сперва урчит, а потом

клокочет, и звезды падают прямо в траву и, большие, теплые, шевелятся у ног.

И так Медвежонку захотелось в ту летнюю ночь, так захотелось полежать в

мягкой траве, глядя в небо, что Медвежонок сказал Муравью:

- Иди сюда, садись у печки, а я пойду туда, в лето.

- А соломинку ты за меня понесешь? - спросил Муравей.

- Я, - сказал Медвежонок.

- А шесть сосновых иголок?

- Я, - сказал Медвежонок.

- А две шишки и четыре птичьих пера?

- Все отнесу, - сказал Медвежонок. - Только иди сюда, сядь к печке, а?

- Нет, ты погоди, - сказал Муравей. - Трудиться - обязанность каждого.

- Он поднял лапку. - Каждый день...

- Стой! -- крикнул Медвежонок. - Слушай мою команду: к печке бегом,

марш!

И Муравей выбежал из лета и сел к печке, а Медвежонок еле-еле

протиснулся на его место.

Теперь Медвежонок сидел на пеньке летом, а Муравей поздней осенью у

печки в Медвежьем дому.

- Ты посиди, - сказал Медвежонок Муравью, - а придет Ежик, напои его

чаем.

И Медвежонок побежал по мягкой теплой траве, и забежал в реку, и стал

брызгаться водой, и, если поглядеть прищурившись, в брызгах возникала каждый

раз настоящая радуга, и каждый раз Медвежонку не верилось, и каждый раз

Медвежонок видел ее снова.

- Эй! - крикнул Муравей в лето. - А кто обещал работать?

- Погоди! - сказал Медвежонок. И снова стал, щурясь, брызгаться и

ловить сквозь ресницы радугу.

- Обязанность каждого - трудиться, - говорил Муравей, прижавшись к

горячей печке. - Каждый день...

"Заладил, - подумал Медвежонок. - Ну как он не понимает, что это -

лето, что оно - короткое, что оно вот-вот кончится и что каждый раз у меня в

лапах сверкает радуга"".

- Муравей! - крикнул из своего лета Медвежонок. - Не бубни! Разве я не

работаю? Разве я отдыхаю?

И он снова ударил по воде лапой, прищурился и увидел радугу.

 

 

ЕЖИКИНА ГОРА

 

Давно уже Ежик не видел такого большого неба. Давно уже не было такого,

чтобы он вот так останавливался и замирал. И если кто у него спрашивал,

зачем он останавливается, отчего замирает. Ежик все равно бы ни за что не

смог ответить.

- Ты куда глядишь, Ежик? - спросила Белка.

- А, - сказал Ежик. И махнул лапой.

- Ты что там увидел? - спросил Муравей.

- Молчит, - сказала Белка.

- Задумался, - проворчал Муравей и побежал по своим делам.

А Ежику вдруг показалось, что он впервые увидел этот лес, этот холм,

эту поляну.

Что никогда-никогда до этого ничего подобного он не видал.

"Как же так? - думал Ежик. - Ведь я столько раз бежал по этой тропинке,

столько раз стоял на этом холме".

И деревья были такие необыкновенные - легкие, сквозящие, будто

сиреневые, и полны такой внутренней тишиной и покоем, что Ежик не узнавал

знакомые с детства места.

- Что же это? - бормотал Ежик. - раньше не видел всего?

И птицы, те немногие птицы, что остались в лесу, казались теперь Ежику

необыкновенными.

"Это не Ворона, это какой-то Орел кружит над лесом, - думал Ежик. -

Никогда не видел такой огромной птицы".

- Все стоишь? - спросил Муравей. - Я уже вон какую соломину оттащил, а

он все стоит.

- Не мешай ему, - сказала Белка. - Он думает.

- Думает, думает, - проворчал Муравей. - Что бы стало в лесу, если б

все думали.

- Подумает, и все, - сказала Белка. - Не мешай.

- Все вы бездельники, - сказал Муравей. - Все вы друг за дружку горой.

- И убежал.

А Ежик про себя поблагодарил Белку, потому что он слышал разговор

где-то далеко-далеко, будто говорили на облаках, а он - на дне моря.

"Какая она добрая, - подумал о Белке Ежик. - Почему я раньше никогда ее

не встречал?"

Пришел Медвежонок.

- Ну что? - сказал он. - Что делать будем?

Ежик смотрел на лес, на холм, на Ворону, кружащую за рекой, и вдруг

понял, что ему так не хочется отвечать, так не хочется спускаться со своей

горы... И он стал благодарно думать о том, по чьей доброте на этой горе

оказался.

 

ПТИЦА

 

Все лето Заяц плел веревку, и к осени она у него стала длиной до неба.

"Приделаю крючок, - думал Заяц, - заброшу на звезду и..."

Прибежала Белка:

- Ты что делаешь, Заяц?

- Веревку сплел, - сказал Заяц.

- А зачем?

- Залезу на небо, - сказал Заяц.. - Хочешь, тебя возьму с собой?

- Возьми, - сказала Белка. Ночью высыпали звезды.

Заяц забросил крючок на самую большую звезду, и веревка тонкой

паутинкой протянулась от земли до неба.

- Лезь, - сказал Заяц.

- А ты?

- Я за тобой.

И Белка побежала на небо.

Заяц полез следом, но он не умел лазать по веревке, и поэтому сильно

отстал.

- Ты где? Лезь скорее! - кричала Белка из темноты. А Заяц лез и лез и

уже стал уставать.

- Где же ты? - торопила Белка. Она давно забралась на звезду и ждала

Зайца. А Заяц раскачивался посередке, между небом и землей, и у него не было

больше сил ни лезть вверх, ни спуститься на землю.

- Ну что ты там? - спросила из темноты Белка.

- Сил нет. Не могу, - сказал Заяц.

- Ты - как по веточке, как по веточке, - сказала Белка.

Заяц раскачивался во тьме, уши его трепал ночной ветерок, он видел

далеко внизу родной лес, а вверху - большую звезду и понимал, что сейчас

разожмет лапы и упадет.

"Все лето плел веревку, - горестно думал Заяц, - и вот..."

- Эй! - вдруг услышал он знакомый голос с земли. - Кто там висит? И

другой знакомый голос ответил:

- Далеко. Не видно.

- Как ты думаешь, Ежик, кто там может быть?

- Птица, - сказал Ежик.

- Какая же птица висит посреди неба? "Редкая", - хотел сказать Заяц. Но

промолчал.

- Это Заяц! - крикнула со звезды Белка. - Полез на небо и вот застрял.

- Медвежонок, его надо спасать!

- Спасите меня, - тихо сказал Заяц.

- С каких это пор Зайцы стали лазать по небу? - проворчал Медвежонок и

дернул за веревку.

- Ой, - тихо сказал Заяц.

- Как будем спасать? - спросил Ежик.

- Сейчас, - сказал Медвежонок. И убежал.

- Заяц! - крикнул Ежик. - Это ты?

- Я, - тихо сказал Заяц.

- Не слышу!

- Я, - погромче сказал Заяц, потому что, если бы он крикнул совсем

громко, он бы упал.

- Это он, он! - крикнула со звезды Белка.

- Держись, Заяц! - крикнул Ежик. - Медвежонок что-то придумал! И тут

вернулся Медвежонок с простыней.

- Держи, - сказал он. И дал два конца Ежику. - Заяц! - закричал в

темноту Медвежонок. - Прямо под тобой мы растянули простыню, слышишь?

Прыгай!

- Я боюсь, - сказал Заяц.

- Он боится! - крикнула Белка. Ей со звезды было слышнее.

- Прыгай, кому говорят! - еще громче крикнул Медвежонок, и, откинувшись

назад, они с Ежиком, как могли, растянули простыню. - Ну!

- Прыгай! - крикнула Белка. Заяц разжал лапы и полетел, полетел,

полетел, только черный ночной ветер засвистал между ушами.

"Где ж простыня? Где же земля?" - думал Заяц и не знал, что он, как

большая птица с широкими крыльями, летит над землей и уже не может упасть.

 

 

* ТЕПЛЫМ ТИХИМ УТРОМ ПОСРЕДИ ЗИМЫ *

ВОЛЬНЫЙ ОСЕННИЙ ВЕТЕР

 

Ни свет ни заря к Ежику с Медвежонком прибежал Заяц.

- Эй! - закричал он. - Эгей! Эге-ге-гей!

- Ну что? Говори, - сказал Медвежонок.

- Эге-ге-ге-ге! - вопил Заяц.

- Да говори же! - Ежик начал сердиться.

- Эге-ге-ге-ге! Ге-гей! Ге-гей! - И Заяц убежал.

- Чего это он?

- Не знаю, - сказал Медвежонок. А Заяц птицей летел по лесу и вопил

истошным заячьим голосом.

- Что с ним? - спросила Белка.

- Понять не могу, - сказал Муравей. А Заяц сделал полный круг и снова

выбежал на медвежью поляну.

- Скажешь или нет? - крикнул Медвежонок. Заяц вдруг остановился, замер,

встал на задние лапы и...

- Ну же! - крикнул Ежик.

- Ха-ха-ха-ха-ха! - расхохотался Заяц и понесся со всех ног прочь.

- Может, он с ума сошел, с ума сошел, с ума сошел? - тараторила Сорока.

- Да нет, он в своем уме, в своем уме, в своем уме! - долбил Дятел.

И только Заяц ни у кого ничего не спрашивал, никому ничего не говорил,

а вольный, как ветер,

летел по лесу.

- Знаешь, - сказал Медвежонок. - Мне кажется, он вообразил себя...

ветром. Он мне как-то сказал:

"Представляешь, Медвежонок, если я стану ветром?"

- Это здорово, - сказал Ежик. - Только Заяц никогда до такого не

додумается. И ошибся.

Потому что Заяц в этот легкий солнечный день действительно с утра

почувствовал себя

вольным осенним ветром, летящим по полям и лесам.

 

МЫ БУДЕМ ПРИХОДИТЬ И ДЫШАТЬ

 

Вот уже несколько дней не было солнца. Лес стоял пустой, тихий. Даже

вороны не летали, - вот какой был пустой лес.

- Ну все, готовься к зиме, - сказал Медвежонок.

- А где птицы? - спросил Ежик.

- Готовятся. Утепляют гнезда.

- А Белка где?

- Дупло сухим мхом выкладывает.

- А Заяц?

- Сидит в норе, дышит. Хочет надышать на всю зиму.

- Вот глупый, - улыбнулся Ежик.

- Я ему сказал: перед зимой не надышишься.

- А он?

- Надышу, говорит. Буду дышать и дышать.

- Айда к нему, может, чем поможем. И они отправились к Зайцу.

Заячья нора была в третьей стороне от горы. С одной стороны - дом

Ежика, с другой - дом Медвежонка, а с третьей - нора Зайца.

- Вот, - сказал Медвежонок. - Здесь. Эй, Заяц! - крикнул он.

- А, - глухо донеслось из норы.

- Ты что там делаешь? - спросил Ежик.

- Дышу.

- Много надышал?

- Нет еще. Половиночку.

- Хочешь, мы подышим сверху? - спросил Медвежонок.

- Не получится, - донеслось из норы. - У меня - дверь.

- А ты сделай щелочку, - сказал Ежик.

- Приоткрой чуть-чуть, а мы будем дышать, - сказал Медвежонок.

- Бу-бу-бу, - донеслось из норы.

- Что?

- Сейчас, - сказал Заяц. - Ну, дышите!

Ежик с Медвежонком легли голова к голове и стали дышать.

- Ха!.. Ха!.. - дышал Ежик.

- Ха-а!.. Ха-а!.. - дышал Медвежонок.

- Ну как? - крикнул Ежик.

- Теплеет, - сказал Заяц. - Дышите.

- А теперь? - через минуту спросил Медвежонок.

- Дышать - нечем, - сказал Заяц.

- Выходи к нам! - крикнул Ежик.

- Дверь закрой и вылазь!

Заяц хлопнул дверью и вылез наружу.

- Ну как?

- Как в бане, - сказал Заяц.

- Вот видишь, втроем-то лучше, - сказал Медвежонок.

- Мы теперь всю зиму будем к тебе приходить и дышать, - сказал Ежик.

- А будешь замерзать, приходи ко мне, - сказал Медвежонок.

- Или ко мне, - сказал Ежик.

- Спасибо, - сказал Заяц. - Я обязательно приду. Только вы ко мне не

ходите, ладно?

- Да почему?..

- Следы, - сказал Заяц. - Натопчете, и тогда кто-нибудь меня

обязательно съест.

 

ЛИСИЧКА

 

Это был необыкновенный осенний день! Было столько синевы, столько

огненных листьев, столько солнца, что к вечеру Медвежонок заплакал.

- Ты чего это? - спросил Ежик.

- Не знаю, - сказал Медвежонок. - Плакать хочется.

- Да ты посмотри...

- Я видел, - сказал Медвежонок. - Потому и плачу.

- Чего ж здесь плакать? Радоваться надо, - сказал Ежик.

- Я от радости плачу, - сказал Медвежонок.

- Разве от радости плачут?

- Еще бы! - И Медвежонок разрыдался.

- Успокойся, что ты! - Ежик погладил Медвежонка лапой. - Завтра снова

будет солнце, и снова будут лететь листья, и улетать птицы.

- Улетать, - всхлипнул Медвежонок. И разревелся еще пуще.

- Но они прилетят, - сказал Ежик. - Они вернутся. Пройдет зима, снег

растает, и они вернутся.

- Зима. - Медвежонок горько плакал и весь вздрагивал.

- Ну да, зима. Но она пройдет, и все будет снова.

- Не хочу! Не хочу, слышишь?

- Чего ты не хочешь?

- Чтобы все уходило, улетало! - крикнул Медвежонок.

- Это же ненадолго, - сказал Ежик. - Ты же сам знаешь. А как красиво

зимой!

- Зимой я тоже буду плакать.

- Зимой? Да почему?

- Мне будет ее жалко. - И Медвежонок уже так расплакался, что Ежик

понял: словами здесь не поможешь.

- Бежим! - крикнул он.

- Куда? - поднял зареванные глаза Медвежонок.

- Бежим, говорю! - И Ежик схватил Медвежонка за лапу и потащил в лес.

- Куда ты меня тащишь?!

Они пробежали мимо старой сломанной березы, перешли по сгнившему мостку

ручей, перелезли через срубленную осину и, петляя между горелых пней,

поднялись в гору.

- Смотри! - сказал Ежик и показал Медвежонку гриб-лисичку.

Маленький золотой гриб, поджав коленки, в сумерках сидел во мху.

- Видишь? - сказал Ежик. - У него нет ни папы, ни мамы, ни Ежика, ни

Медвежонка, он совсем один - и не плачет.

 

НЕ СМОТРИ НА МЕНЯ ТАК, ЕЖИК

 

- Я обязательно, ты слышишь? Я обязательно, - сказал Медвежонок. Ежик

кивнул.

- Я обязательно приду к тебе, что бы ни случилось. Я буду возле тебя

всегда.

Ежик глядел на Медвежонка тихими глазами и молчал.

- Ну что ты молчишь?

- Я верю, - сказал Ежик.

Ежик провалился в волчью яму и просидел там неделю. Его случайно нашла

Белка: она пробегала мимо и услышала слабый Ежикин голос.

Медвежонок неделю искал Ежика по лесу, сбился с ног и, когда к нему

прибежала Белка, вытащил Ежика из ямы и принес домой.

Ежик лежал, по самый нос укрытый одеялом, и глядел на Медвежонка тихими

глазами.

- Не смотри на меня так, - сказал Медвежонок. - Не, могу, когда на меня

так смотрят.

Ежик закрыл глаза.

- Ну вот, теперь ты как будто умер. Ежик открыл глаза.

- Улыбнись, - сказал Медвежонок.

Ежик попробовал, но у него слабо получилось.

- Сейчас я тебя буду поить бульоном, - сказал Медвежонок. - Белка

принесла свежих грибков, я сварил бульон.

Он налил бульон в чашку и приподнял Ежику голову.

- Нет, не так, - сказал Медвежонок. - Ты садись.

- Не могу, - сказал Ежик.

- Я тебя подушкой подопру. Вот так.

- Мне тяжело, - сказал Ежик.

- Терпи.

Медвежонок прислонил Ежика спиной к стене и подоткнул подушку.

- Мне холодно, - сказал Ежик.

- Сичас-сичас. - Медвежонок взобрался на чердак и обложил Ежика

тулупом. - Как ты не замерз? Ночи-то какие холодные! - приговаривал

Медвежонок.

- Я прыгал, - сказал Ежик.

- Семь дней?

- Я ночью прыгал.

- Что ж ты ел?

- Ничего, - сказал Ежик. - Ты мне дашь бульону?

- Ах, да! Пей, - сказал Медвежонок.

Ежик сделал несколько глотков и закрыл глаза.

- Пей-пей!

- Устал, - сказал Ежик.

- Нет, пей! - И Медвежонок стал поить Ежика с ложечки.

- Не могу больше.

- За меня!

Ежик хлебнул.

- За Белочку!

Ежик выпил.

- За Зайца! Он знаешь как помогал!

- Погоди, - сказал Ежик. - Передохну.

- Выпей за Зайца, он старался..

Ежик глотнул.

- За Хомячка!

- А Хомячок что сделал?

- Ничего. Каждый день прибегал и спрашивал.

- Пусть подождет. Сил нет, - сказал Ежик.

- Иногда и утром прибегал, - сказал Медвежонок. - Съешь ложечку.

Ежик проглотил.

- А теперь - за Филина!

- Филин-то при чем?

- Как? Нет, за Филина ты выпьешь три ложки.

- Да почему?

- Да я на нем три ночи летал. Тебя искали.

- На Филине?

- Ну да!

- Врешь, - сказал Ежик.

- Чтоб мне с места не сойти!

- Да как ты на него взобрался?

- Он знаешь какой крепкий? Сел на шею и полетел. Ты бы видел, как Заяц,

нас испугался.

- Как?

- Вот выпей - скажу.

Ежик выпил подряд три ложки и снова закрыл глаза.

- Как? - спросил он.

-- Что?

- Как Заяц вас испугался?

- А! Заяц? Представляешь? Я лечу. А тут - он. Давай еще ложечку.

Слышишь, как пахнет? Ух!

Ежик выпил.

- Ну вот. Сидит, ушами вертит. Тут мы.

- С Филином?

- Ага. Он ка-ак подскочит, ка-ак побежит! Филин чуть на дерево не

налетел. Давай за Филина.

- Нет. Уже совсем не могу, - сказал Ежик. - Давай я лягу.

Медвежонок уложил Ежика на прежнее место и укрыл тулупом.

- Ну как, - спросил Медвежонок, - тепло?

- Угу, - сказал Ежик. - А про Филина придумал? Говори.

- Да что ты? Вот выздоровеешь, вместе полетаем.

- Полетаем, - еле слышно пробормотал Ежик, засыпая.