Органический верхний слой вовлекает в почвенный процесс массу сил, дружественных росту.

ВОДА. Песок и глина могут удерживать воду только между частицами. Органика же удерживает воду внутри себя, соответственно своему объёму. Поэтому верхний рыхлый слой удерживает в несколько раз больше воды, так как не сдавлен почвой. Кроме того, он вбирает в себя и капиллярную воду подпочвы, - именно это позволяет растениям пережить долгую засуху (сн).

() Не только капиллярную! Когда мы ставим дождеватель на грядки, укрытые толстым слоем сухой подсолнечной шелухи, свойства органики видны наглядно. Три часа дождевального полива промачивают шелуху ровно на полтора сантиметра. Но на следующий день вся шелуха оказывается равномерно влажной. Это показывает, что растительные остатки исключительно гигроскопичны – они впитывают массу влаги и из воздуха.

ПИЩА. Но влага верхнего слоя – не просто вода. Именно она помогает гниению органики. Находясь в перегное, она обогащается вторичной пищей, а вбирая воду подпочвы, обогащается и первичными элементами. Это и есть природный кладезь питания растений.

УГОЛЬНАЯ КИСЛОТА. Именно в гниющей мульче образуется углекислый газ, и тут есть вода, чтобы превратить его в угольную кислоту. Кислота тут же растворяет минералы и освобождает для корней первичное питание. Для фермера это означает, что можно не покупать минеральные удобрения.

Растение запускает миллионы корешков в этот источник воды и пищи, и подхватывает всё, что находит. Нет никакого шанса, что питание пропадёт. Вопрос о глубине корневой системы становится весьма второстепенным: все условия для корней - здесь, сверху. Глубокие корни при таком раскладе растению не выгодны (сн).

() Этот же вывод сделал Т.С. Мальцев независимо от Фолкнера. У растений есть глубокие корни для дополнительного, «страхового» снабжения водой, но их немного.

Все эти блага касаются и бактерий, активность которых многократно возрастает.

Всего этого не происходит в сухом пахотном слое. Запаханная органика сдавлена и объём её мал. Кроме того, дождь может так и не дойти до неё: стекать по плотной поверхности легче, чем её промачивать. Наконец, она не пускает наверх воду подпочвы.

Суммировать всё описанное можно так.

При правильной обработке человек может заставить почву удерживать, обогащать пищей и предоставлять растениям воду осадков и подпочвы именно там, где им удобнее. При этом исключается как потеря питания, так и эрозия почв.

Не будет преувеличение считать, что 250 мм осадков в правильном режиме сработают, как 500 мм в обычном. А во влажные годы урожаи могут быть в несколько раз выше средних по стране (сн).

() Сноска редакции: «…Неглубокая заделка пожнивных остатков, предложенная Т.С. Мальцевым, оказалась эффективной в засушливых районах Сибири и Казахстана. Следует испытать также заделку зелёного удобрения в поверхностный слой».

ПРЕДАТЕЛЬСКИЙ ДРЕНАЖ

Дренаж с помощью гончарных труб сейчас слишком распространён. С появлением тяжёлых машин мокрые пятна застоявшейся воды стали проблемой. Кампанию по распространению дренажа организовали фабриканты машин. И фермеры начали дренировать, не особо вникая в смысл.

Однако, во-первых, отводимая по трубам вода теряется для почвы безвозвратно – дождь просто сливается в реку, и во-вторых, дренажные системы усиливают паводки, от которых страдают живущие ниже по течению.

Мокрые пятна появились на земле, на которой первоначально не застаивалась вода. Отчего они появились?

Один фермер обнаружил, что вода в низине на его поле стоит днями как раз над действующей дренажной трубой. Оказалось, что от частой пахоты суглинок сбился в плотную массу, и вода не могла просачиваться вниз. Отвальный плуг делает то же, что и умная свинья, валяясь в грязи: она размазывает и уплотняет грязь так, чтобы следующий дождь быстро наполнил удобную «ванну». У фермера такая почва была по всему склону, собирающему воду. Очевидно, надо было «решить задачу свиньи наоборот»: добавить органику и сделать почву на склоне впитывающей, чтобы дожди не стекали в низину. Но вера в технику и чисто американская уверенность, что «чем дороже вещь, тем она ценнее», не позволили даже думать о таком простом и дешёвом решении проблемы.

Если крыша покрыта слоем промокашки в 2 см, то с крыши не начнёт капать, пока этот слой не насытится водой до предела. Учёные хорошо знают, что горные почвы, богатые листовой органикой, удерживают воду даже во время ливней на очень крутых склонах. Если можно сделать почву такой, как она была до пахоты, никто не станет думать ни о дренаже, ни об эрозии.

Первые дренажные системы были предназначены для болотистых земель и окупались за счёт первых же урожаев. Сейчас это – уловка, призванная маскировать наши ошибки. Укладка труб стоит больших денег, но устраняет только видимое следствие, не меняя причину. Глупо думать об удалении воды там, где уже есть её недостаток, на который указывает понижение уровня грунтовых вод и усиление засух. Между тем, труба удаляет и лишнюю, и нужную воду – ей это безразлично.

Если вода не впитывается, значит с почвенной поверхностью случилась беда: ведь любая природная почва легко впитывает воду. В паханой почве перестают жить насекомые и микроскопические животные – у них нет воды, пищи и пространства. С исчезновением органики из почвы мы приходим к условиям поверхности, столь же похожих на условия пустыни, как и сама пустыня.

Выход очевиден – дать воде сразу впитываться в верхний слой. Возможно, придётся задисковать несколько урожаев травостоя, но это всё равно дешевле и, в отличие от дренажа, окупится с лихвой. Имея такую поверхность почвы, можно отказаться от дренажа, а во многих местах и от террас, устройство которых ещё дороже.

Рай почти буквально находится под нашими ногами, всюду на земле, по которой мы ступаем. Поистине, мы ещё не начали использовать возможностей почвы для возделывания своих культур.

КАК НАСЧЁТ ПОЧВЕННЫХ ТИПОВ?

Когда Колумб увидел нашу землю, в ней невозможно было различить какие-либо типы. Весь облик земли был скрыт и смешан с массой органического вещества, настолько преобладающего, что бесполезно было искать различия в минеральной части (сн). Когда почвы стали непродуктивными в результате потери органического вещества, мы получили возможность классифицировать их по сложной системе групп и подгрупп, с характерным внешним видом и свойствами.

() М. Фукуока говорит о первоисточнике сельского хозяйства – природе. Фолкнер обнаруживает первоисточник плодородия, центр всех почвенных качеств – природную органическую почву, продуктивность которой максимальна независимо от типа.

Нет никакого сомнения, что почвы, лишившиеся преобладания органики, становятся разнохарактерными массами минералов. Естественно, что они ведут себя по-разному, когда засеваются разными культурами.

Сейчас наши программы улучшения почв – явный бизнес. Они столь дорогостоящи, что не по карману многим фермерам. Террасы и дренаж могут себе позволить самые состоятельные. Удобрения стоят денег, потом нужна известь, которая тоже не дёшева. Стоимость ухода за почвой на гектар сильно возросла.

С появлением новых проблем появляется новая техника. Фермеры, которым достались более обеднённые земли, разоряются, а другие расширяют свои земли и богатеют. Но и они находятся в очень рискованном положении, так как допускают высокие накладные расходы. Если, благодаря восстановлению почв, урожаи возрастут, то продукция подешевеет, и самые индустриальные хозяйства потерпят самые большие убытки.

Учитывая наше техническое превосходство, нам не делает чести тот факт, что восточные народы получают урожаи в несколько раз выше, чем мы. Видимо, они лучше понимают настоящие требования по уходу за почвой. (Средние урожаи зерна в США в начале 40х годов не превышали 20-30 ц/га, а восстановленные почвы давали 50 ц/га и больше.) Сейчас, благодаря технике, мы идём впереди в производстве на душу населения. Если мы научимся машинами делать то, что делают черви и жуки в верхнем слое почвы (тщательное перемешивание почвы с органикой), мы станем ведущими и по производству на гектар.

СО СВОИМ УГЛЁМ В НЬЮКАСЛ

(ТО ЕСТЬ СО СВОИМ САМОВАРОМ В ТУЛУ)

Природа может ежегодно создавать достаточно новой пищи, чтобы мы без всяких удобрений выращивали урожаи, в несколько раз большие, чем теперь. Существуют бесконечные возможности сотрудничать с природой и получать эти урожаи.

Учёные давно знают, что в почве сосредоточены огромные запасы питания. Но говорят, что они нерастворимы. Это логично. Но этому противоречит пышная растительность окружающего ландшафта. Многотонные деревья, трава, в которую можно спрятать всадника на лошади – всё это создано почвой без помощи человека. Какую же помощь оказывает ей человек?..

Надо признать – никакую. Наоборот, пока человек больше вредит. Тысячи фермеров вносят в землю удобрения и навоз, но их приёмы обработки приводят к тому, что теряется столько же или больше, чем вносится.

Во влажной почве почти всё время активно работают микробы, и запаханная органика постоянно разлагается. При этом выделяется углекислый газ. Он тяжелее воздуха, и если ему некуда стечь, выдавливает воздух наверх, скапливаясь под ним. Если слой органики запахан, углекислый газ от его гниения должен вытеснить воздух и заполнить почву. На это никогда не обращали внимания. Но наша работа в 1940 году убедительно показала, что мы упустили тут что-то важное.

Несмотря на отсутствие удобрений и заделку ржи, мои растения были прекрасно снабжены азотом. Значит, они добывали его прямо из атмосферы. Каким образом? Единственное наше отличие было в том, что в нашей почве азот воздуха был доступен бактериям-азотофиксаторам, живущим в органике. Если органика запахана, азот исключается – воздух выдавлен углекислым газом. И только на поверхности это возможно. Азотофиксаторы тут находятся в идеальных условиях и работают очень активно, а корни усваивают азот сразу и без потерь.

Это открытие означает, что не нужно больше покупать азотные удобрения. Не обязательно также выращивать бобовые. А так как известь покупается в основном ради бобовых культур, то не нужна и известь.

А как решается вопрос с другими элементами питания?

В органике они уже присутствуют. Кроме того, угольная кислота, образующаяся в поверхностном слое, растворяет минералы, освобождая калий, кальций, магний, фосфор и микроэлементы. Количество минеральной пищи, таким образом, зависит от присутствия органики и угольной кислоты. Этой пищи хватает для самых высоких урожаев. Я уже получил больше 500 ц/га пастернака без азотных удобрений, а только с помощью внесения большого количества органики. (В следующей книге Фолкнер уточняет, что иногда применял фосфор и калий.)

Надо отметить, что растения, растущие на такой почве и дающие прекрасный урожай, не будут радовать глаз мощной тёмно-зелёной листвой, какую мы привыкли видеть. Это объясняется очень просто. Любые покупные удобрения всегда имеют около 2% азота. Без всякого вреда эта уловка как бы рекламирует удобрение – культура становится ярко-зелёной. Правда, только до наступления сухой погоды. Потом быструю потерю цвета приписывали засухе или другим причинам. В результате наше суждение о «здоровом» цвете искажено этими трюками с азотом.

Если растения перекормлены азотом, при достатке влаги они растут очень мощно, но при наступлении сухости сразу теряют силу, листья подгорают, и растения болеют и повреждаются вредителями.

В воздухе – неограниченное количество азота. В почве – неограниченный запас питания. Новая система делает всё это доступным для растений. Мы можем перестать «возить уголь в Ньюкасл».