I. Общество пришло в движение — КиберПедия 

История развития пистолетов-пулеметов: Предпосылкой для возникновения пистолетов-пулеметов послужила давняя тенденция тяготения винтовок...

Эмиссия газов от очистных сооружений канализации: В последние годы внимание мирового сообщества сосредоточено на экологических проблемах...

I. Общество пришло в движение

2017-05-22 276
I. Общество пришло в движение 0.00 из 5.00 0 оценок
Заказать работу

Как все начиналось

Когда мы говорим о сделанном за два с половиной года, обычно имеем в виду и предсъездовское, и послесъездовское время.

Съезды КПСС занимают особое место в нашей истории: это как бы вехи на нашем пути. XXVII съезд в силу многих причин призван был дать ответы на самые жгучие вопросы жизни советского общества. Сроки его были предопределены действовавшим Уставом партии, шла подготовка новой редакции Программы партии, изменений в ее Уставе, разрабатывались планы на двенадцатую пятилетку и на период до 2000 года. Сложность состояла в том, что политические установки к съезду начали формироваться в одних условиях, но жизнь круто изменилась после мартовского и апрельского Пленумов ЦК КПСС 1985 года. Начались новые процессы и в самой партии, и в обществе в целом.

Процесс осознания, освоения идей апрельского Пленума, скажу прямо, был непростой. Новые мысли рождались в дискуссиях, которые шли на всех уровнях — и в Политбюро, и в ЦК, и в низовых партийных организациях, в научных кругах и трудовых коллективах. Оживленное обсуждение, а подчас и полемика развернулись в средствах массовой информации. Началось критическое осмысление и прошлого страны. Заинтересованное участие в этом принимали тысячи людей — рабочие, крестьяне, интеллигенты — в разных формах, в том числе на собраниях коллективов, в печати, в письмах, где содержались и критика, и предложения в высшие партийные и государственные органы. По многим конкретным проблемам высказывались различные, а порой противоположные точки зрения. Оживленно и заинтересованно развернулись поиски путей выхода из создавшегося положения. Такой плюрализм мнений мы считаем естественным и полезным. Стало ясно, что XXVII съезд должен готовиться на новых подходах, хотя до предполагаемого срока его проведения оставалось меньше года.

Конечно, можно было бы отложить съезд. И такое мнение настойчиво высказывалось, приводились убедительные доводы. Но за этим чувствовались подходы застойного периода, которыми все мы оказались поражены. В конце концов возобладала, на мой взгляд, наиболее отвечающая ситуации точка зрения: проводить съезд в уставные сроки и включить в его подготовку все здоровые силы общества.

XXVII съезд принял крупные решения, имеющие огромное значение для судеб страны. На нем были сформулированы основные направления деятельности партии по реализации выдвинутой апрельским Пленумом ЦК концепции ускорения социально-экономического развития. Да, это был съезд, делегаты которого принесли с собой не только свое беспокойство, правду, но и мысли, планы и решимость дать новый мощный импульс развитию социализма.

Это был мужественный съезд. Мы открыто сказали о недостатках, ошибках и трудностях. Особое внимание обратили на неиспользованные возможности, которыми располагает социализм. На съезде был принят развернутый план действий на перспективу. XXVII съезд стал съездом стратегических решений.

Но тогда мы еще не смогли или не сумели понять в полном объеме всю остроту и масштабы происходящих процессов и назревших проблем. Теперь мы видим их лучше. И ясно, что надо было решительно продолжать работу, начатую в предсъездовский период и на самом съезде, и одновременно углублять изучение общества, в котором живем. А для этого — вернуться к истокам, корням, острее оценить прошлое, определить, что и как предстоит сделать в первую очередь. Не поняв этого, можно было и заблудиться в пути.

Даже спустя год после съезда в разных слоях общества, да и в самой партии некоторые продолжали думать, что курс на перестройку — не долговременная политика, а очередная кампания. На местах многие руководители различных уровней, что называется, осаживали активных сторонников перестройки, предостерегающе уговаривая «не в меру» требовательных энтузиастов: подождите, товарищи, не суетитесь понапрасну, через годик-другой все уляжется. Они искренне были убеждены, что все вернется на круги своя, как это неоднократно бывало раньше. Нашлись и доморощенные скептики, которые посмеивались в служебных коридорах: бывали, дескать, разные времена, переживем и эти. В обществе нарастало беспокойство за судьбу перестройки: а не вернется ли все в старую колею?

На январском Пленуме мы самокритично проанализировали причины сложной и противоречивой ситуации. Не стремились к тому, чтобы только критиковать прошлое, назвать поименно того или другого деятеля. Разве все дело в том, чтобы непременно назвать кого-то? Нужны были оценки явлений, анализ процессов, выявление тенденций. И мы старались это сделать. Убежден: если бы январский Пленум ограничился критикой прошлого и личностей, он не выполнил бы своей роли.

Уроки и критика нужны нам не для сведения счетов, а для дня сегодняшнего и дня завтрашнего.

Если бы на январском Пленуме мы не предложили конструктивную программу действий, не сказали главного — что надо делать, какие включить дополнительные силы, чтобы преодолеть механизм торможения, как создать эффективный механизм ускорения,— тогда было бы топтание на месте. Если бы Пленум не указал направления, куда надлежит идти, если бы не предложил демократизацию как главную движущую силу перестройки, то такой Пленум был бы просто по нужен.

Главный замысел январского Пленума — и с точки зрения того, как решить задачи перестройки, и с точки зрения того, как уберечь общество от повторения ошибок прошлого,— развитие демократии. Это — основная гарантия необратимости перестройки. Чем больше социалистической демократии, тем больше социализма. Таково наше твердое убеждение, и мы стоим на этом.

Мы будем развивать демократию и в экономике, и в политике, и в самой партии. Живое творчество масс — решающая сила перестройки. Другой, более могучей силы нет.

Прошедшие месяцы подтверждают: правильно мы поступили на январском Пленуме. У нашего поколения задача громадная — перестроить страну. Всего, может, и не сделаем, по продвинуть процесс ускорения успеем. Заложим фундамент. Уверен, дорогой перестройки пойдет все общество.

Однако даже тогда, когда будет отработан новейший демократический механизм и будут полностью задействованы нравственные рычаги, задача не упростится. Более того, работы, думаю, прибавится, и будет она все сложней. Ясно, что еще придется не раз менять формы и методы, потому что работать предстоит в новых условиях — и политических, и экономических, и нравственно-духовных.

Маховик перестройки набирает обороты

Надеюсь, мне удалось показать, что советское общество пришло в движение и остановить это движение нельзя. Но мы противники нереальных ожиданий. Кое-кто надеется, что все изменится само собой и сразу, без особых усилий. Немало людей думает таким образом: пришли новые руководители, сели в кресла — и все теперь переменится, все будет хорошо. Если кто думает, что дело уже пошло, как телега под горку,— нет! Мы еще в гору ее тянем. И надо еще тянуть и тянуть этот воз. Раскручивать и раскручивать маховик перестройки.

Перестройка только-только начинается... Это факт. Мы лишь формируем механизм ускорения. До последнего времени больше познавали, что к чему, искали подходы, собирали идеи и рекомендации. Вперед надо идти всем вместе. Другой вопрос, что у разных людей разный уровень понимания самой перестройки и своей роли в ней. Как я уже говорил, прямых, откровенных противников перестройки не так уж много.

Есть, однако, такие люди, которые поддерживают нововведения, но считают, что перестраиваться обязаны не они, а где-то там наверху, кто-то иной — партийные, государственные, хозяйственные органы, другие отрасли, смежные предприятия, соседи по цеху, ферме или стройплощадке. Короче, все, но не они сами. В беседе с рабочими крупного рижского завода ВЭФ во время посещения Латвийской ССР я счел нужным сказать: трудности трудностями, но если вы будете только интересоваться, что там «наверху», а не включать собственные резервы,— перестройка будет пробуксовывать, затормаживаться, окажется половинчатой.

Есть и определенная часть людей, которые не знают, как работать по-новому, и не умеют работать в условиях перестройки. Их надо учить. Им надо помочь.

Есть неповоротливость, есть инерция. Не преодолена привычка по всякому поводу ждать указаний сверху, уповать на решения самых высоких инстанций. Удивляться не приходится: так было заведено — от мастерских до министерств. Это сказывается и теперь. Даже в верхних эшелонах управления. Дело в том, что долгие годы люди отучались мыслить и действовать ответственно, самостоятельно. В этом — тоже большая трудность.

Главная задача — включить в перестройку все общество. Социализм в нашем обществе развивается на своей собственной базе. Мы не ставим так вопрос, будто перестройку надо вести с другим народом, с другой партией, с другой наукой, с другой литературой и так далее. Нет. Мы ведем перестройку все вместе, всем миром. Весь интеллектуальный потенциал надо привести в действие. По себе вижу, как все мы меняемся в ходе перестройки. И будет несправедливым отказать кому-либо в праве перестраиваться, действовать сегодня иначе, чем вчера, исходить сегодня из осознания той ситуации, тех целей, которые выдвинуло время.

У нас нет «готовых рецептов»

Политика — искусство возможного. За пределами возможного начинается авантюра. Именно поэтому мы тщательно, трезво оцениваем возможности и с учетом этого намечаем свои задачи. Наученные горьким опытом, не забегаем вперед на избранном пути, учитываем очевидные реалии своей страны.

Самая большая трудность на пути перестройки кроется в нашем мышлении, которое сформировалось в прежние годы. Надо нам всем, начиная с Генерального секретаря и до рабочего, менять это мышление. И это понятно: многие из нас сформировались и жили в условиях, когда действовали старые порядки. Необходимо преодолеть консерватизм в самих себе. Да, большинство придерживается правильных политических и идеологических принципов. Но от правильной позиции до ее реализации дистанция немалая.

Бывает, что даже во время обсуждения вопросов. в Политбюро выводы вроде бы делаем обоснованные, решения принимаем новаторские, а как только заговорим о методах претворения их в жизнь, то, оказывается, собираемся новые задачи решать прежними методами.

В политике, идеологии мы стремимся возродить живой дух ленинизма. Многие десятилетия пребывания во власти догм, почерпнутых из начетнических учебников, сделали свое дело. Сейчас хотим внести подлинно творческий дух в нашу теоретическую работу. Сделать это нелегко, но необходимо. И, как кажется, творческая мысль крепнет.

Гарантированы ли мы от ошибок? Нет, не гарантированы. Какая же из них может быть самой серьезной? На мой взгляд, самая большая ошибка — это боязнь сделать ошибку, если остановиться и ничего не делать. Эту ошибку «ничегонеделания» знаем по собственному опыту. От нее многие наши беды. Наши противники на Западе подметили эту болезнь, особенно сильно обнажившуюся на рубеже 70—80-х годов, и уже начали было готовиться отправить Советский Союз на «свалку истории». Но с реквиемом явно поторопились.

Меня радует, что и в партии, и в обществе в целом формируется понимание: мы начали беспрецедентное дело — политического, экономического, социального, идеологического порядка. Но если мы хотим воплотить все задуманное в жизнь, то мы должны вести и беспрецедентную политическую, экономическую, социальную, идеологическую работу — и во внутренней, и по внешней сферах. На нас прежде всего лежит и беспрецедентная ответственность. И мы отдаем себе отчет в необходимости масштабной и смелой работы, особенно на первом этапе.

Много сейчас непривычного в нашей стране: скажем, выборы руководителей предприятий и учреждений; многомандатные округа по выборам в Советы; совместные с иностранными фирмами предприятия; самофинансирование заводов и фабрик, совхозов, колхозов; снятие ограничений с подсобных хозяйств, производящих продовольственную продукцию для своих предприятий; расширение кооперативной деятельности; поощрение индивидуальной трудовой деятельности в мелком производстве и торговле; закрытие нерентабельных заводов и фабрик, неэффективно работающих научных институтов и высших учебных заведений. Острее действует печать, проникая во все сферы жизни общества, осваивая ранее «запретные» темы, становятся богаче и разнообразнее точки зрения, излагаемые публично, открыто ведется полемика по всем жизненным вопросам нашего развития, нашей перестройки. Все это естественно и необходимо. Хотя дается и воспринимается не без труда — и в общественном мнении, и в партийной среде.

Я не думаю, что минувшие два с половиной года — самый тяжелый период из тех, что были в истории КПСС, но все-таки это был один из серьезнейших моментов, когда потребовалась высокая ответственность, зрелось и верность идеалам, программным целям. Устраивает нас та или иная тенденция или нет, стараемся смотреть на дело взвешенно и реально. Только так можно предложить народу такую политику, выдвинуть такие цели, которые были бы понятны массам, убеждали их, вели вперед.

Конечно, у нас и в руководстве были оттенки во мнениях относительно того, как преодолеть застойные явления и как работать дальше. И в этом нет ничего удивительного. Напротив, было бы, по меньшей мере, странно, если бы этих оттенков вообще не было, а все мыслили и высказывались абсолютно одинаково. Столкновение мнений — хорошая пища для размышлений. Но в главном мы едины — едины в том, что перестройка необходима, неизбежна, что другого пути у нас нет.

Весь советский народ, вся партия, в том числе Центральный Комитет и его Политбюро, правительство находятся в процессе перестройки. В революционной работе мы, члены Политбюро, набираемся опыта при решении возникших перед обществом проблем. То же происходит и в республиках, областях, трудовых коллективах, участвующих в перестройке. Решая новые задачи, вся страна проходит испытание перестройкой. И главное — атмосфера в обществе изменилась. Идет процесс высвобождения социальной и политической активности советских людей. Люди стали смелее. Решительнее стала проявляться их гражданская позиция. За предыдущие годы накопилось много такого, о чем они хотят сказать не таясь.

Новизна непривычной ситуации нарастает. Если бы в апреле 1985 года нам сказали: через два года у вас будет то-то и то-то, то есть то, что происходит сегодня в жизни, мы бы, скорее всего, не поверили и даже сочли бы, что это неприемлемо. А что получилось? А то, по поводу чего еще год назад мы, безусловно, заняли бы негативную позицию или дали бы уклончивый ответ, становится сегодня не только привычным предметом обсуждения, но и вполне естественным компонентом повседневной действительности. Общество меняется, оно все пришло в движение.

Сейчас мы переживаем необыкновенный период. Люди старшего поколения сравнивают нынешнюю революционную атмосферу в стране с обстановкой первых послеоктябрьских лет, со временем Великой Отечественной войны. А мое поколение может провести параллель с периодом послевоенного возрождения страны из разрухи. Теперь мы много трезвее, куда реалистичнее. Тем более ценны и плодотворны энтузиазм, революционная самоотверженность, которые все больше характеризуют политическое настроение советских людей.

На июньском Пленуме ЦК 1987 года я говорил об опасности несоответствия между растущей активностью масс и еще живучими прежними методами и стилем деятельности органов власти, аппаратов управления, даже партийных организаций. Мы принимаем решительные меры для преодоления этого противоречия.

Однако на эту ситуацию можно взглянуть и под другим углом зрения. Было бы куда хуже, если бы главным источником трудностей перестройки была пассивность масс, их отставание от запросов перестройки. Но это, к счастью, не так. Требовательность трудящихся, их напор продолжают нарастать и даже обгоняют реальный темп перестройки.

Для советского руководства важнейшим средством «обратной связи» с массами стали непосредственное общение с гражданами и их письма. Письма идут в газеты и журналы (много их публикуется), в правительство, в Верховный Совет. Особенно много — в Центральный Комитет партии.

И что характерно. Раньше тоже много писали в разные инстанции. Но теперь изменился сам характер писем. В них реже обращаются, что называется, «по личному вопросу»: помочь с квартирой, с пенсией, выручить неправильно осужденного, восстановить на работе и т. п. Хотя и это тоже есть. Но не в этом теперь главное содержание писем. Основное в них — размышления и заботы о судьбах страны. Будто прорвалось наболевшее за многие годы молчания и отчужденности. Новая обстановка позволяет людям открываться. И они хотят поделиться своими думами, идеями и болью не с кем другим, а с руководителями страны. Некоторые письма — просто крик души. Издатели, ознакомившись с рукописью книги, попросили меня процитировать наиболее характерные из них. Делаю это. Вот выдержки из письма рабочего А. Зернова (33 года), живущего в Якутской автономной республике.

«Я не являюсь членом КПСС, но считаю своим долгом написать Вам письмо с выражением искренней благодарности за то, что Вы разбудили в нас, простых тружениках, гражданские чувства. Народ ждал этих перемен...

Скажу откровенно. Сначала многие с недоверием встретили общее направление перестройки. И не потому, что оно противоречило нашим желаниям. Совсем нет. Люди имели горький опыт убеждаться в расхождении правильных громких слов с действительностью. Но в скором времени мы увидели, что перестройка — не кратковременная кампания, а исторически необходимый процесс. И самое главное, заметили, что она касается всех сфер жизни нашего общества.

Жить стало намного интереснее. Люди искренне стали интересоваться положением дел в стране, стали вносить предложения по улучшению работы, выступать с критическими замечаниями. Уже стихийно возникают в коллективах дискуссии по «больным» вопросам производства, обсуждаются пути их решения. Стыдно за качество нашей продукции! Ведь мы сами себя обкрадываем...

Спасибо Вам! Неловко писать незнакомому человеку слова с выражением глубокой признательности. Но не стыдимся же мы благодарить врача, вылечившего нас от тяжелой болезни. Вы вылечили нас от гражданской пассивности, равнодушия, заставили поверить в собственные силы, в справедливость, в демократию... Ведь раньше далеко не все серьезно относились к пленумам ЦК КПСС, даже к съездам партии. А теперь даже мой семилетний сын всегда зовет к телевизору: «Папа, иди скорее, Михаил Сергеевич говорит!»

Будущее за нами! А что до ошибок, то от них никто не застрахован. Нам, первопроходцам, не у кого было учиться, поэтому учимся на своих ошибках».

Вот письмо из Литвы, написанное В. Бриковскисом после январского Пленума ЦК КПСС 1987 года. «Сердце настолько переполнено впечатлениями, что молчать просто-напросто невозможно. После стольких лет мы в руководстве партией и государством впервые увидели людей с человеческими лицами. Уже одно это великое достижение.

Что думают и как принимают люди Вашу политику?

Не буду врать Вам, уважаемый Михаил Сергеевич, так как это может повредить общему делу. Скажу чистую правду.

О привилегированном слое населения говорить не буду. И так все ясно. Многие хотели бы, как в наркотическом сне, продолжать плыть по течению молочных рек, мимо кисельных берегов.

Речь пойдет о пролетарском народе. О тех, для кого эта перестройка задумана. К сожалению, у многих еще нет по-настоящему глубокого понимания Вашей политики и веры в нее. Но это не должно казаться неожиданным. После такой страшной, затяжной «зимы» трудно ждать, что мозги быстро оттают. Это будет долгим и мучительным процессом.

Но в результате все будет хорошо.

Я искренне верующий католик. Каждое воскресенье я посещаю костел и молюсь, чтобы бог воздержался от наказания мира за наши грехи. Вы, конечно, атеист, но, несмотря на это, Ваши дела и поступки говорят о том, что некоторым верующим надо поучиться у Вас. И поэтому знайте, что я, находясь каждое воскресенье в костеле с 9 до 13 часов, буду молиться богу и за Вас, и за Вашу семью»,

Письмо Б. Добровольского, учителя из города Кишинева: «Мы — молодежь сегодняшнего дня. Нам продолжать дело Ленина, великие дела советского народа. Труд Ваш могуч. Давайте сделаем так, чтоб он не стал сизифовым! Не обижайтесь на меня за тон письма — он идет только от большой сердечной боли за непонимание некоторыми людьми последних постановлений партии и личного Вашего общения с народом. Сразу оговорюсь: я — «за»! За встречи с трудящимися, за честный и откровенный разговор о наболевшем, о трудностях и т. д., но только с тем чтобы разговоры завершались делами. Но не все понимают и принимают Ваш ленинский стиль работы: работы среди людей, работы для людей, работы во имя людей! И вот из-за этого порой приходится спорить до хрипоты.

Многие (я говорю о поколениях 30—50-х годов рождения) очень закостенели. Не боюсь сказать прямо: закостенели! То есть на словах да на митингах все они (теперь уже маленькие и большие начальники) — «за». Они — «ЗА»! За что? За все! За обновление, за перестройку, за, за, за... Даешь! Только что рубаху на груди не рвут. А на деле?.. Фальшь. Пробовал выяснить — почему? Почему вы не верите человеку, который жизни, здоровья, нервов своих не жалеет ради нас всех? Думаете, легко разбудить многомиллионную страну, которую баюкали десятилетиями? Думаете, легко поднять инициативу, когда многие само значение этого слова ищут в толковых словарях? Да просто ли нас всех расшевелить?! Каждого?..

Я веду с Вами очень честный и очень принципиальный разговор. В своем лице я выражаю мысли и чаяния целого поколения советской молодежи, получившей высшее образование».

Письмо Г. Варданяна, живущего в Грузии: «Михаил Сергеевич, возможно, Вы помните меня. Как-то, еще работая в Ставропольском крае, Вы проводили совещание с теми, кто первым начал внедрять аккордно-премиальную систему оплаты труда и бригадный подряд у механизаторов. Я тогда работал главным экономистом в колхозе «Путь к коммунизму» Александровского района. Со мной Вы говорили долго, расспрашивали обо всем — о жизни, о настроении, как работается...

Сейчас каждая Ваша инициатива как во внешней, так и во внутренней политике воодушевляет меня, всех честных людей, потому что эти инициативы созвучны нашим сердцам, нашим заботам. Больно, но, однако, должен сказать, что не все люди согласны с Вами.

Сказать, что они виноваты, я затрудняюсь. Выскажусь с предельной откровенностью, которая Вам особенно нравится. Беда в том, что местные вожаки сформировались по образу и подобию прежних вождей. Теперь их перевоспитать очень непросто.

Мы чувствуем, что Вам работается трудно. Однако умоляем: ни шагу назад! Никаких передумок и даже малейших отступлений. Черт с ними, с теми, кто с Вами не согласен. Зато народ ликует и готов идти на самопожертвование ради достижения тех целей, к которым зовете Вы. Вот об этом и хотел написать».

Наконец, письмо ленинградки К. Ласты: «Все мы, помогая Вам, должны бороться с любым проявлением ненавистного старого: бюрократизмом, коррупцией, конформизмом, лизоблюдством и т. д. В том числе со страхом перед власть предержащими. Сейчас это — долг каждого, кто не хочет возвращения к старому. И еще долг каждого — работать на своем месте так, как это делаете Вы, не жалея сил. Ведь любому ясно, сколько энергии, времени, душевных сил, здоровья, наконец, берет у Вас колоссальное, нечеловеческое бремя, которое Вы взвалили на себя. Строить всегда трудно, но вдвойне труднее строить на месте, которое нужно предварительно расчистить от грязи. Может быть, Вам будет хоть немного легче, если Вы будете знать, что огромная масса простых людей целиком за Вас, что они Вас любят и болеют за Вас».

Письма можно цитировать бесконечно. Не хватило бы объема всей этой книги. Во многих из них авторы сообщают, как у них на месте — на фабрике, в колхозе, на стройке, в учреждении — началась или... не началась перестройка, что они делают, чтобы включиться в нее, анализируют конкретные и общие причины трудностей на ее пути.

Письма эти — а их тысячи и тысячи — свидетельство огромного доверия к руководству партии и государства. Возрождение доверия! А это — великая сила, бесценный капитал. В письмах поражают раскованность мысли, высокая политическая культура, стремление жить и работать по совести.

Письма, собрав их вместе, мы периодически обсуждаем на Политбюро. Это помогает руководству страны держать руку на пульсе событий, правильно оценивать свою политику и корректировать ее, вырабатывать современные методы практической деятельности.

Общий знаменатель содержания писем — безусловная, страстная поддержка перестройки. Даже острые, критические суждения проникнуты желанием ей помочь. Одновременно, как читатель, наверное, заметил даже из того, что я процитировал, в них звучит и тревога — не постигла бы перестройку судьба реформ 50—60-х годов, не начала бы она угасать. Люди требуют от нас: не отступать! Ни шагу назад! Смелее, решительнее и только вперед!

В общем, нужно уметь не только корректировать политику в соответствии с тем, как ее воспринимают массы, как она отражается в общественном сознании, но и обеспечивать обратную связь, то есть подпитываться идеями, предложениями, советами, исходящими от народа, в том числе через прямые контакты с людьми.

К этому начинают привыкать, а поначалу были такие «сердобольные», которые предостерегали: как бы при встрече с людьми под открытым небом у Горбачева не случилось «кислородного отравления», как бы ему не наговорили чего лишнего, не поведали о том, о чем в Кремле знать не полагается. Были высказывания, да, наверное, они есть и сейчас, что непосредственные неформальные встречи — не что иное, как заигрывание с народом. На этот счет у меня другая, противоположная точка зрения. Нет более ценных советов, рекомендаций, предостережений, чем те, которые напрямую получаешь от людей.

Вообще, люди стали «открываться» на таких встречах. Раньше как было? Задаешь вопрос — стоит, помалкивает: то ли боится тебя, то ли не верит. Правда, бывало, не обходилось и без демагогии: куда, мол, смотрят в Москве? Это плохо, то нехорошо, а предложений никаких. Теперь всякий раз завязывается заинтересованный, ответственный разговор. Рабочие и крестьяне подняли голову, интеллигенция подает свой влиятельный и требовательный голос, а вот крикуны поутихли, вмешиваться в серьезный, деловой разговор остерегаются. Там же, где это происходит, их сам народ осаживает.

У меня была встреча с жителями Краснодара на Октябрьской площади осенью 1986 года. Она произвела на меня большое впечатление. Какая насыщенная получилась беседа, какие проблемы ставили люди! Я искренне порадовался, что они так истово поддерживают линию ЦК. И тогда я понял, сколько у народа горечи, как много предложений и советов хочет высказать он руководству.

На Кубани выступать я не собирался, просто приехал посмотреть, как там идут дела, увидеть своими глазами, как разворачивается важный для страны экономический эксперимент — хозяйства целого района там начали действовать в условиях самофинансирования и самоокупаемости. И вот после многочисленных бесед посчитал нужным выступить. Думаю, что сказанное, поскольку оно шло от самой жизни, оказалось полезным и для других регионов страны. Консультации и встречи с народом просто необходимы, директивными указаниями многого не добьешься.

Уже имеющийся опыт перестройки еще раз подтверждает ленинские идеи о том, что революции — великая и самая эффективная школа политического воспитания и просвещения масс.

Перестройка — это революция, причем самая мирная и демократическая. Ошибочные позиции, с которыми мы сталкиваемся и будем сталкиваться в ходе обновления общества, и даже прямое сопротивление мы будем преодолевать в рамках демократического процесса. У нас нет сколько-нибудь значительных групп населения, чьи перспективные интересы непримиримо противостояли бы перестройке.

Трудности, которые мы переживаем в процессе демократизации, во многом заложены в нас самих. Все мы — дети своего времени, определенных порядков и привычек. Поэтому и говорим, что всем нужно перестраиваться, в том числе и в Политбюро, в правительстве, в высших эшелонах руководства. Одним это удается легче и быстрее, другим трудно, третьи сами просятся на пенсию или на другую работу.

Народ освобождается от былой апатии, энергично включается в общественную жизнь. И это находит разные формы выражения. Кто-то резко выступит на собрании, а где-то организуются митинги или манифестации. Вообще-то демократический процесс не исключает подобных спонтанных проявлений общественной самодеятельности. Мы уже ушли от тех времен, когда такие вещи вызывали чиновничий страх и административные запреты. Хотя нам еще не хватает культуры дискуссий, бывает, что оратора на трибуне одергивают из президиума, а в некоторых статьях авторы сводят личные счеты или приклеивают обидные ярлыки. Но постепенно приходит понимание: демократия несовместима с бюрократической заорганизованностью общественной жизни. Конечно, ни одно уважающее себя общество не может терпеть анархии, вседозволенности, хаоса. И мы, естественно, тоже. Демократия — это и законность, строжайшее соблюдение законов как властями, организациями, так и всеми гражданами.

Побольше света гласности!

Пожалуй, наиболее ярко новая атмосфера проявляется в широкой гласности. Мы стремимся к большей гласности во всех сферах жизни общества. Люди должны знать и хорошее, и плохое, с тем чтобы приумножать хорошее, а с плохим вести борьбу. Именно так и должно быть при социализме.

Важно видеть все, что есть позитивного, конструктивного, брать это на вооружение, делать достоянием всего народа, всей партии, использовать ростки новых подходов в условиях перестройки.

Но главное — чтобы была правда. Ленину принадлежат слова: света, больше света, пусть партия знает все! Нам, как никогда, нужно, чтобы не было темных углов, где бы опять завелась плесень, исподволь накапливалось то, с чем мы повели решительную борьбу. Поэтому — побольше света!

Гласность сегодня — неотъемлемая черта нормальной духовной и моральной атмосферы в обществе, позволяющей человеку глубже понять, что с нами было, что происходит сегодня, к чему мы стремимся, какие у нас планы, и потому помогает сознательно участвовать в перестройке.

Демократизация общественной атмосферы, продвижение по пути социально-экономических преобразований набирают ускорение во многом благодаря развитию именно гласности. Разумеется, основу этого процесса составляет политика партии. Но если политический курс не развернуть так, чтобы он был понятен массам, то дело с места не сдвинется. Массы должны знать жизнь во всех ее противоречиях и сложностях. Каковы достижения и что сдерживает развитие, мешает, сбивает с пути — обо всем этом трудящиеся должны иметь полную и достоверную информацию.

Люди, что называется, почувствовали вкус к гласности. И связано это не только с естественным желанием знать, где что происходит, кто и как работает, но и с растущей убежденностью в том, что гласность — действенная форма всенародного контроля за деятельностью всех без исключения органов управления, мощный рычаг исправления недостатков.

В связи с этим пришел в движение нравственный потенциал общества. Разум и совесть в гармоничном порыве начали отвоевывать позиции у разъедавших душу пассивности и равнодушия. Конечно, мало только знать и говорить правду, главное — поступать, действовать на основе такого знания и понимания.

К нам пришло осознание насущной необходимости научиться преодолевать застарелое расхождение между действительностью и провозглашаемой политикой. Именно этот существенный сдвиг в нравственной сфере составляет пафос и суть современной социалистической революционности в нашем обществе.

Уже начата разработка правовых актов, гарантирующих гласность. Они должны обеспечить максимальную открытость в деятельности государственных и общественных организаций, давать трудящимся реальную возможность безбоязненно высказывать свое мнение по любому вопросу общественной жизни и государственной деятельности.

Начиная перестройку, ЦК КПСС опирался на две могучие реальные силы — партийные комитеты и средства массовой информации. Я бы даже сказал, что партии, может быть, не удалось бы выйти на сегодняшний уровень обсуждения всей проблематики перестройки — а она обширна, неоднозначна, противоречива,— если бы сразу после апрельского Пленума ЦК в этот процесс активно, по-настоящему не включились средства массовой информации.

ЦК высоко ценит их вклад в перестройку. Почему? Потому что все идет через человека. Человек на переднем крае борьбы, через него происходит вся перестройка. Значит, его мышление, уровень его общественного сознания и гражданская позиция приобретают решающее значение.

Наше социалистическое общество, решительно двинувшееся по пути демократического обновления, крайне заинтересовано в том, чтобы каждый — будь то рабочий, колхозник, интеллигент — активно участвовал в обсуждении планов и в их реализации. Средства массовой информации играют и будут играть в этом огромную роль. Они, разумеется, не единственный канал волеизъявления народа, отражения его мнения и настроений. Но это самая представительная и массовая трибуна гласности. Партия заинтересована в том, чтобы гражданский голос уверенно звучал с этой трибуны, чтобы он не только оповещал об идущих в стране дискуссиях, но и был гарантом демократического контроля за правильностью решений, за их соответствием интересам и потребностям масс, а потом за выполнением этих решений.

Процесс демократизации, идущий в стране, не только находит отражение в публикациях, но и все больше охватывает деятельность самих средств массовой информации. Постепенно, как бы размораживаясь, включают все новые темы наши газеты, журналы, радио и телевидение. Один из признаков общего оживления прессы — предпочтение диалогических материалов монологическим формам. Отчеты и самоотчеты все больше уступают место разнообразным интервью, беседам за «круглым столом», публикациям писем читателей.

Правда, приходится встречаться с таким пристрастием средств информации: ограничивать авторский актив тремя — пятью пишущими людьми. Это не что иное, как профессиональное высокомерие. Гораздо полезнее разнообразить выступления, чтобы все общество участвовало, весь, так сказать, социалистический плюрализм присутствовал в каждом издании.

Хорошо, когда профессиональный автор говорит о своей позиции, но с каким интересом читаются беседы и интервью с рабочими, секретарями райкомов, председателями колхозов, учеными, деятелями культуры. В них живая мысль бьется. Или письма... Какие это прекрасные человеческие документы! Просто за душу берет!

В то же время оказалось, что такой стиль пришелся не всем по вкусу. Особенно тем, кто не привык, не умеет, да и не хочет жить и работать в условиях гласности и развития критики. Именно из этой среды исходит недовольство в адрес средств массовой информации, а в ряде случаев — открытое требование приглушить гласность, обуздать ее.

Спор о том, не слишком ли много критики, нужна ли столь широкая гласность, не приведет ли демократизация к нежелательным явлениям, мы не рассматриваем как нечто негативное. В нем по-своему присутствует забота о стабильности нашего общества. Можно ведь и заболтать демократию, заболтать гласность, извратить их. Но есть люди, которые вроде бы ратуют за новое, а как доходит до дела, то обставляют развитие демократии, критики, гласности разного рода условиями, оговорками.

Будет ли ЦК КПСС продолжать линию на гласность через печать, средства массовой информации, при активном участии самих граждан — такого вопроса больше нет. Гласность нам нужна как воздух.

Хочу еще раз подчеркнуть, курс на расширение гласности, развитие критики и самокритики — не игра в демократию, а принципиальная позиция партии.

В развитии гласности мы видим способ аккумуляции самых разнообразных мнений и взглядо


Поделиться с друзьями:

Таксономические единицы (категории) растений: Каждая система классификации состоит из определённых соподчиненных друг другу...

Эмиссия газов от очистных сооружений канализации: В последние годы внимание мирового сообщества сосредоточено на экологических проблемах...

История создания датчика движения: Первый прибор для обнаружения движения был изобретен немецким физиком Генрихом Герцем...

Семя – орган полового размножения и расселения растений: наружи у семян имеется плотный покров – кожура...



© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!

0.022 с.