Иван и Мать замолкают в тревожном ожидании.

ЛУКА. Говори смелей! – Католиком? (Резко Скорине.) Ты перешел в католичество?

СКОРИНА. Нет, я только взял другое имя.

ЛУКА. А завтра станешь креститься слева – направо и молиться на… (Взрывается криком.) Латынь ты уже выучил!

ИВАН (Скорине). Не мог подождать до завтра?

МАТЬ. Отец, ему будет легче на чужбине под католическим именем.

ЛУКА. Проклятые бернардинцы! Я чувствовал, что добром эта учеба не кончиться! Понаехали, монастырей пооткрывали, баламутят неразумных юнцов! Они всего лишь научат мальчика латыни! – Так, мать? Научили, благодарствую.

СКОРИНА. Отец, латынь – язык науки и медицины, без латыни невозможно учиться в университете.

ЛУКА. Поспольство доброе, вы слышите, что говорит этот отрок? Слушай! Можно вообще ничему не учиться, можно жить на воде и хлебе, можно жить без ноги, без глаза и без языка, но невозможно – слушай меня очень внимательно, сын! – жить без веры предков, преступно отрекаться от своего имени, подло забывать, кто ты есть и какого роду-племени твоя семья!

СКОРИНА. Я просто хочу облегчить себе жизнь, с новым именем мне будет проще в католическом мире, в который я отправляюсь.

ЛУКА. А вот тут ты сильно ошибаешься, сын. Беря чужое имя, ты отрезаешь пуповину, связывающую тебя с длинной чередой предков, православных предков. Они видят тебя оттуда (Перст – в небо!), они всегда незримо рядом, они надеются и верят в тебя, неразумный потомок. Их праведные молитвы, их заступничество перед Господом помогают пережить самые страшные дни. Уж поверь мне, которому они неоднократно спасали жизнь. Беря чужое имя, ты взваливаешь на себя чужую судьбу и ступаешь на неизвестную дорогу. И никто из предков отныне не стоит за твоей спиной… Как ты сказал: Франциск?

СКОРИНА. Франциск.

ЛУКА (зло рассмеялся). Господи, Иисусе Христе, Франциск он! Задурили латиняне в сутанах башку. Какой Франциск? Размечтался о славе нового Франциска – как его там? – Ассизского? Здрасте вам, Франциск Полоцкий! Или – лучше – Франциск русинский! Или Франциск литвинский! Может, Франциск с Востока? Как тебя отныне величать, сын? Может, тебе сразу Христом назваться?

СКОРИНА (спокойно). Франциск Скорина… Прости, отец… Так надо… Я всё обдумал…

МАТЬ (всхлипнула). Весь в отца, такой же упрямец.

МАТЬ. Господи, Лука, что ты творишь, он же сын, твой младший сын! И больше я тебе не рожу сыновей!

ЛУКА. Ничего не говори, просто налей вина.

СКОРИНА. Прости, отец.

СКОРИНА. И что они утверждают?

КАШТЕЛЯН. Что они тут утверждают?.. (Ищет в указе.) Что они утверждают… Утверждают, что… (Читает.) «Доктор Франциск бежал из Вильно, переезжает из одного места в другое, бродяжничает и выплатить им названную сумму не хочет».

СКОРИНА. Я не бродяжничаю, я – путешествую.

КАШТЕЛЯН. Буг ми сьвядкем: все бродяги, которые мне попадались, именно так и говорят. Развелось путешественников! Никто не хочет работать, все только путешествуют!

СКОРИНА. Меня знают во многих королевских дворах Европы…

КАШТЕЛЯН (перебивает, заканчивает фразу). А также кабаках, трактирах и ночлежках.

СКОРИНА. Вельможный пан всё шутит. Я утверждаю: я – доктор медицины.

КАШТЕЛЯН. Да, да… Доктор, конечно доктор… Тут так и написано… (Читает.) «Всем и каждому из воевод, каштелянов, сановников, урядников и старост»… Это я уже читал, кажется… Вот нашел… «Приказываем вам, чтобы вы отыскали неотложное правосудие и использовали его по отношению к доктору Франциску Скорине, как к человеку беглому и имущему. И чтобы не освобождали его до тех пор, пока не удовлетворит их на сумму в двести шесть коп грошей». (Скорине.) Отдавать жидам долги будем?

СКОРИНА. Я ничего не должен.

КАШТЕЛЯН (сворачивает указ). Ну, сиди-сиди… Королевский указ придется выполнять. (Почти по-отечески.) Как кормят?

СКОРИНА. Как будто вы не знаете! – Плохо.

КАШТЕЛЯН. Все сейчас недоедают. Думаешь, если я – каштелян Познаньский, так у меня на столе каждый день на столе каплун с финиками? Как бы не так! Знаешь, как выросли цены? (Задумчиво, про себя.) Может, всё через этих моисеев и лазарей?.. Или война скоро?.. (Скорине.) Литвины твои не собираются часом с московитами воевать?

СКОРИНА. Побойтесь Бога, война закончилась десять лет назад.

КАШТЕЛЯН. Много ты понимаешь в военных делах! Это тебе не логика с риторикой, это война, доктор вольных искусств!

СКОРИНА. Свободных.

КАШТЕЛЯН. Да плевать. Война никогда не заканчивается. На время может затихнуть, но закончиться – никогда. Пока сильный сосед окончательно не сожрёт слабого. Через год-два снова попрёте на Москву, знаю я ваш нрав. Упрямый народец. Как и мы, Буг ми сьвядкем …

ГОЛОС. Пан Каштелян, куда дрова разгружать?

КАШТЕЛЯН. Матка Боска, Ченстоховска… Зима кончилась, тут и дрова подоспели! Очень вовремя! Всё сам, всё сам! (Кричит.) Куда-куда? – Прямо в приемную залу пана воеводы! Прямо под ноги пану воеводе и валите. А что не поместиться – за кресло ему свалите… За кровать… На голову мне, олухи царя небесного!

ГОЛОС. Ясно, пане каштеляне.

КАШТЕЛЯН. Уховай Божэ от этих болванов!.. (Молчание.) О чём мы говорили?

СКОРИНА. Про упрямый народ.

КАШТЕЛЯН. Про что?

СКОРИНА. Про литвинов.

КАШТЕЛЯН. А, ну да… Все упрямые… Как ты… Значит, доктор, говоришь? И где учился, Скоринич?

Краков. Корчма. (14 декабря 1506-го года от рождества Христова).

СТУДЕНТ-ЗЕМЛЯК. Русины!

ХОР ГОЛОСОВ. Было!

СТУДЕНТ-ЗЕМЛЯК. Литвины!

ХОР ГОЛОСОВ. Знаем!

СТУДЕНТ-ЗЕМЛЯК. Земляки!

ХОР ГОЛОСОВ. Не забудем!!!

СТУДЕНТ-ЗЕМЛЯК. Други!

ХОР ГОЛОСОВ. Мы, мы, мы!!!

СТУДЕНТ-ЗЕМЛЯК. Выпьем за князя литовского, за короля польского, за Ягайло, за нашего великого…

ХОР ГОЛОСОВ. Земляка!!!

СТУДЕНТ-ЗЕМЛЯК. Который даже на польском троне не забыл о прекрасной родине, земле литвинской, позаботился о студентах-земляках на сто лет вперед!

ХОР ГОЛОСОВ. За наш литвинский дом! За литвинское братство!