Достославная Медноцветная гора

ЧИСТАЯ ЗЕМЛЯ ПАДМАСАМБХАВЫ

Путь, о котором я поведаю, — тесный и узкий проход.

И чтобы те, кто желает освобождения, вступили на путь

к этому освобождению,

Я изложу это ожерелье целительных наставлений о высшем

побуждении1.

Изложенные здесь рассказы касаются меня, Дава Дролмы,

дочери Джигме Трогьяла из рода Тромге, ламы, который жил в

местности Вашул Тром. С раннего детства я была от природы

наделена состраданием, беспристрастной верой и чистым

видением. Моя любовь ко всем нищим и к тем, кому

посчастливилось меньше, чем мне, была сильна, и я от всей

души делала подношения и подавала милостыню.

Я выполнила много затворничеств, посвящённых чтению

мантр и молитв, повторив, например, семистрочную молитву сто

тысяч раз2. Позднее меня вдохновляла дакини Дордже Юдрон3 и

другие божества, исполненные изначальной мудрости, а также

бодхисаттва, пребывающий на восьмом уровне постижения4,

который принял образ местного божества, великого немирского

ньен, владыки севера5. Хотя они не открыли мне прошлое,

настоящее и будущее полностью, тем не менее я получила

невероятное число пророчеств, которые относятся к нашим

временам.

Однажды трое тулку6 вместе с Джатрулом и другими

спутниками отправились вниз в долину, чтобы принять участие в

длинном ритуале, который ежегодно проводили в большом

войлочном шатре. В тот вечер, когда всем предстояло

расходиться, мне было видение — наполовину это было

медитативное переживание, наполовину сон. В этом видении три

демона, так называемые «сёстры нарушенной самайи»8, пришли

со стороны плоскогорья Лашар, похищая жизненную силу

существ трёх уровней зависимого бытия9. Главная сестра, у

которой были стяг чёрного шёлка и аркан, снова и снова

пыталась схватить меня, обвив меня ими вокруг пояса, но моё

кармическое божество10 — досточтимая Тара явилась в юном

облике, ослепительно белая, и окружила меня неприступным

защитным шатром, так что аркан не мог меня достать.

Позднее у меня было видение, что кто-то приближается и

наносит мне удар по лопаткам мотком цветной пряжи размером с

небольшой камень, а затем исчезает. Это было очень неприятно,

но снова вмешалась Тара, сказав: «Из-за этого мне придётся

отправиться в Индию, чтобы достать лекарство канадава из

тайной сокровищницы, принадлежащей дакини страны Оргьен11.

Я вернусь через четыре дня. Всё это время ты должна носить

чью-нибудь одежду, например твоего старшего брата Палчена,

тело которого защищают божества- охранители, и не допускать,

чтобы твой ум блуждал. Вечером четвёртого дня поднеси

восемьдесят. торма, чтобы рассеять препятствия 12. Затем будет

знак, что я достала лекарство: я приду как сияющее солнце,

которое не заволакивают облака и не сопровождает сильный

ветер.

На протяжении четырёх дней я очень страдала; боль была так

велика, что я едва могла одеться. Вечером четвёртого дня

воплощённый лама Тромге Трунгпа выполнил ритуал

восьмидесяти подношений торма, и три сестры, отнимающие

жизненную силу, вернулись, удовлетворённые подношениями, в

свои обиталища. Приятный запах заполнил войлочный шатёр

сверху донизу, свидетельствуя о том, что лекарство доставлено.

Я смогла отведать чудесного вещества с очень тонким ароматом,

и боль сразу прошла. Со мной действительно произошло это

чудесное событие, в чём каждый мог убедиться сам.

В другой раз меня внезапно поразил удар, словно поистине

пробил мой смертный час. Мой драгоценный коренной лама13 и

единственное прибежище, милосердный владыка, кладезь

сострадания, энергично выполнил ритуал возвращения моей

силы долголетия. Кроме того, ламы прославленной линии сакья14

прочитали молитвы, выполнили ритуалы для дарования защиты,

ритуал прибежища, обращённый к достославному Хеваджре15, и

другие обряды. Наконец самая жгучая боль унялась, а менее

сильная утихла, превратившись в переживание блаженства и

пустоты.

Именно тогда Какьо Вангмо, владыка ста семейств будд,

несравненный и неповторимый кладезь сострадания, сам

безупречный великий Ваджрадхара во плоти16, посредством

своего иллюзорного тела изначальной мудрости был мне

проводником в видениях. Я, словно беседуя с обычным

человеком, общалась с бестелесными дакини изначальной

мудрости, а те давали ясные ответы на вопросы, чтобы рассеять

помехи для долгой жизни этой девушки 17 и дать мне

возможность приносить пользу существам по мере своих

способностей. Мне предрекли, что я должна буду уйти в

затворничество для выполнения практик трёх божеств —

Амитаюса, Самьяка и Ваджракилаи, — чтобы посетить

множество чистых земель нирманакаии18.

Владыка Тромге Кун дун Ринпоче даровал посвящения этих

трёх божеств долголетия из учений великого тертона Лэкьи

Дордже19. Моё привычное восприятие вещей было просто

сметено прочь, и я получила прямое введение в независимую

сущность ригпа, свободную от заблуждения. Я мгновенно узнала

ригпа во всей её обнажённости, благодаря чему тайные

ваджрные слова изливались непрерывно 20. Почтенная

владычица, благородная Белая Тара, милостиво даровала мне

видение, и множество медитативных переживаний

невообразимого единства блаженства и пустоты расцвело в

моём потоке ума.

Это был первый год древнего шестидесятилетнего цикла, год

Дерева-Крысы21. На убывающей луне на двадцать третий день

восьмого лунного месяца выпал важный праздник в честь

собрания дакини — благоприятная пора для обновления и

распространения драгоценных учений пути тайной мантры 22. В

тот день мы отправились посетить Чогтрула Ринпоче. Эта

девушка настойчиво расспрашивала его о своих сновидениях и

медитативных переживаниях более раннего времени, а также о

более поздних и недавних переживаниях. Казалось, он

чрезвычайно рад и очень доволен таким рассказом.

Я сказала ему:

- Согласно пророчеству, которое Белая Тара дала этой

девушке, я проведу шесть или семь дней в состоянии глубокой

медитативной неподвижности, будто лишилась сознания или

умерла.

Чогтрул Ринпоче и Тромге Трунгпа сказали мне, в сущности,

одно:

- Совершенно нет нужды в подобных разговорах. Выполняя

ритуал поста нъюнгнэ, ты уже через день почувствуешь голод и

жажду23. Не будет ли лучше оставаться в тихой хижине для

медитации, ни о чём не думая, непринуждённо расслабляясь в

ключевых моментах стадий зарождения и завершения 24 и

выполняя некоторое количество повторений мантр?

- Но, - ответила я, - если оставаться неделю в таком состоянии,

это принесло бы пользу и было бы очень важно для лечения

моей болезни.

Я докучала им снова и снова, прося:

- Не лучше ли мне оставаться взаперти, не принимая вовсе

пищи и воды?

Тромге Кун дун Ринпоче сказал:

- Не делай ничего подобного! Если хочешь избавиться от

болезни, тебе нужно выполнить большие ритуалы долголетия и

получить посвящения Ваджракилаи и ритуала омовения

божества Бхуркакута25. Также тебе нужно выкупать животных,

предназначенных к забою. Если хочешь способствовать

благополучию существ, выполняй ритуалы, например ритуал,

избавляющий существ от шести миров26, который содержится в цикле

учений «Естественная свобода просветлённого намерения»

мирных и гневных божеств 27, и призывай суть наивысшего

сострадания повторением мани- мантры 28 вместе с молитвами

пожелания и устремления.

Этим и многими другими способами он выразил мне своё

неодобрение, и, хотя, возможно, было бы лучше последовать его

совету, я повторяла, что, по моему мнению, нужно делать лишь

то, что я уже описала, и приняла решение действовать

соответственно, не в силах и дальше это откладывать.

В двадцать пятый день лунного месяца я сообщила всем

окружающим о своём решении. Вечером, в «час силы» 29, когда

собираются дакини, к семи особо важным ламам и тулку (и к

самому главному из них всеведущему ламе Тромге Кун дуну

Ринпоче) присоединилось множество их учеников и помощников.

Я тоже участвовала в собрании. Пока я была там, мой ум стал

яснее, чем когда-либо, и в моём потоке ума возникли особые

медитативные переживания и состояния постижения. Находясь

достаточно близко от Тромге Кундуна Ринпоче, чтоб он мог меня

слышать, я произносила в соответствующем порядке тексты

ритуалов, которые никогда не изучала: «Наказы супруги-матери»,

а также пиршественные подношения и ритуалы осуществления

30. Мой ум был чрезвычайно радостен, и я чувствовала, что

никогда прежде не была так счастлива, как в ту ночь.

После того как собрание разошлось, я некоторое время

оставалась в присутствии моего драгоценного ламы. Используя и

уговоры, и резкие слова, Ринпоче снова и снова повторял:

«Девочка моя настоятельно советую тебе отказаться от этой

затеи». Однако всё было напрасно, и в конце концов он сдался:

«Поскольку ты решила так поступить, храни в уме следующие

слова и никогда не забывай их. Отныне не поддавайся, как

бывало в прошлом, нечистым, необузданным заблуждениям.

Безыскусно пребывай в истинной природе своего ума как она

есть. Как можно больше верь в своих лам и выбранных тобой

божеств и сохраняй по отношению к ним чистое видение, а также

питай любовь и сострадание ко всем существам, которые были

твоими отцами и матерями» 31.

При этом он оказал мне честь, собственноручно подав полную

тарелку отборных кусков пиршественного подношения. Он

произнёс нараспев: «Да возьмут тебя под свою защиту ламы,

Три Драгоценности, и великий Оргьен32. Покуда ты не достигнешь

просветления, да утихнут все омрачающие и пагубные условия.

Пусть беспрепятственное просветлённое намерение двух

аспектов бодхичитты 33, дхармата, зародится в потоке твоего

ума. Да ведёт тебя по твоему пути досточтимая владычица,

благородная Тара, чтобы тем самым ты принесла немыслимые

блага существам».

Когда он произнёс эти слова, моя вера выросла так сильно, что

я едва не разразилась слезами. Я выполнила три простирания и

вернулась в свой дом для затворничества.

Позднее я сказала Тулку Тромге Трунгпа: «Дней пять я буду

совсем как мёртвая. В это время никто из монахов или учеников

не должен входить в мою комнату и бродить взад-вперёд за

дверью, они не должны болтать или по невниманию производить

другой шум, который может мне помешать. Уберите от меня всё

съестное, не оставив даже семи зёрен ячменя34. Чтобы очистить

привычные склонности, омрачение чревом35, и загрязнения

моего тела, омойте меня шафрановой водой, освящённой

практикой Виджаи36. В это время, чтобы обстоятельства были

особенно благоприятны, должна присутствовать девушка по

имени Дролма». (Как оказалось, всё сложилось само собой,

поскольку добродетельная женщина с чистой самайей по имени

Цултрим Дролма стала моей помощницей.) 37

Я продолжала: «Чтобы выяснить, к какому семейству будды я

принадлежу, и устранить препятствия, обвяжите мне голову

синей тканью небесного цвета38. Пока я не вернусь к жизни,

Кушаб Ринпоче 39 будет выполнять подношения пяти сёстрам

Лхаман Церинг 40. Тромге Трунгпа будет выполнять сто

пиршественных подношений царице наивысшего блаженства из

цикла «Наказы супруги-матери». Чтобы устранить препятствия

для моих видений, пусть ученики и помощники как можно больше

повторяют Семистрочную молитву, молитву «Устранение

препятствий на пути», мантры ваджра-гуру и Тары41. Для защиты

заприте мою дверь на висячий замок, и пусть его обернут синей

тканью. Чтобы подавить и победить натиск кровожадных

демонов, поставьте на ткань восковую печать, перевернув её

вверх ногами42.

Теперь принесите смену одежды, сделанной не из меха или

кожи43. Если я действительно не умру, а вернусь к жизни, то

захочу ополоснуть рот, и для этого мне понадобится сосуд,

полный чистой дож девой воды, собранной во время целебного

ливня святых ригии, который проливается силой благословений

и устремлений Бхайшаджьягуру, Будды Врачевания44.

Если кто-то спросит, что это затеяла Дава Дролма, поступая

так, не говорите ничего определённого, плохого или хорошего:

просто сообщите, что невозможно точно сказать, живая или

мертва. Через пять дней вызовите моего брата Палчена, который

живёт с моей семьёй и родичами в долине, и скажите ему: «Твоя

сестра в таком состоянии, что ни жива и ни мертва. Иди и сам

посмотри». Всё, о чём я только что упомянула, хоть и сопряжено

с некоторыми трудностями, очень важно, так что, пожалуйста,

выполните это».

Тулку Тромге Трунгпа и его помощники пообещали в точности

следовать моим указаниям и оставаться верными своим

обязательствам, а потому я легла на кровать отдохнуть.

Вот что мне сказали: «Пусть твой ум пребудет в естественном

состоянии, в которое ему от природы свойственно впадать, не

прерывая никакие рассудочные мысли». Так я успокоила ум. В

открытом и чрезвычайно блаженном расположении духа я

пережила состояние полной ясности. Это не было скрытое

состояние кунжи, которое есть всего лишь отсутствие

рассудочного мышления 4. Также я не просто погружалась в

чувство блаженства, ясности и свободы от рассудочного

мышления46. И я не просто занялась бесконечным изживанием

своих заблуждений. Вместо этого я в полной мере осознавала

коренное состояние своего ума в совершенно обычном его

состоянии

.

Поскольку это восприятие было

беспрепятственным, я словно могла слышать все звуки и голоса

во всех странах, а не только в своём непосредственном

окружении.

Утром двадцать шестого лунного дня, когда солнце поднялось

над горизонтом, я узрела, что благородная и досточтимая Тара

впрямь пребывает предо мной в сиянии радужного света, телом

белая, как хрустальный сосуд. Она держала украшенную

шёлковыми лентами стрелу, которой благословила меня 48.

В мою комнату для медитации проникла радуга из пяти

параллельных полос разных цветов, при - шедшая со стороны

Достославной горы, с малого материка Чамара49. По этому пути

прибыла свита из четырёх молодых женщин, одетых в шелка и

украшения из кости. Восточная дакини, Владычица Долголетия,

была ослепительно белой и держала стрелу с шёлковыми

лентами и сосуд. Южной дакини была Акьянг Тара, западной

дакини — Тара Бирюзового Дракона, а северной дакини —

Северная Богиня. Они усадили меня в паланкин, крытый

пёстрым шёлком с бело-красными узорами. Тотчас дакини

четырёх классов вместе со мной стали про - износить

Семистрочную молитву и непрерывно повторять мантры ваджра-

гуру и мани. Мой ум расширился, достигнув наивысшего

блаженного состояния, коренной природы абсолютной ясности, в

котором я могла не держаться ни за какие представления, считая

что-то хорошим или плохим в обычном смысле, — это было

подобно пребыванию в нерождённом пространстве, которое

само по себе ничем не является, но обладает не знающим

никаких препятствий естественным сиянием. Эти гармоничные и

спонтанные медитативные переживания проявились как

непостижимое множество облаков-мандал — вся необъятная

сфера чистого переживания 50.

Затем я ощутила, что поднимаюсь всё выше и выше в

неописуемое пространство, быстрее, чем белохвостый гриф

взмывает в небо. Это яркое переживание развёртывалось,

словно изменчивое причудливое видение, — и вдруг я очутилась

в незнакомом месте. Посреди обширной равнины, такой

просторной и неосязаемой, что казалась небом, упавшим на

землю, стояла огромная скала, передний склон которой по

форме напоминал сердце. Со всех сторон её окружали горы,

похожие на клинки, вонзающиеся в небо, красные, словно

обагренные кровью. В небе появился полог из пятицветного

радужного света. Павлины, дрозды и кукушки, резвясь, парили и

порхали вокруг. Воздух был наполнен сладким ароматом

благовоний, обладавшим силой преображать восприятие. Во все

стороны землю покрывали прекрасные цветы пяти тонов: белые,

жёлтые, красные, зелёные и синие. Я воспринимала этот мир как

реальное место.

Также я увидела очень красивую гору, синюю, как сапфир. Мой

ум был исполнен невообразимой веры и чистого видения. Я

непрерывно повторяла вслух молитвы гуру-йоги, Семистрочную

и ту молитву, которую прежде произнесла для меня сама Белая

Тара, и ещё я делала простирания и подношения мандалы.

Это и была Достославная Медноцветная гора на малом

материке Чамара. На полпути к скале, на просторном и

обширном ровном месте, стоял безмерный дворец Лотосного

Света51. Этот храм, проявление просветлённого сознания

Падмасамбхавы, сложенный из пяти видов драгоценных камней,

был самовозникшей и самосовершенной мандалой. Снаружи

было ясно видно внутреннее убранство, а изнутри можно было

ясно видеть окружение. В украшенном гирляндами из радуг зале

по четырём сторонам было четверо врат и внутренних дворов, в

которых находились другие храмы, всего числом более тысячи. В

них пребывали сонмы видьядхар 52, дак и дакини.

Я прибыла к восточным вратам. Там я встретила четырёх

женщин, которые облачили меня в платье из пёстрого шёлка,

сиявшего, словно радуга. Затем они покинули это место, хотя я

понятия не имею, куда они подевались.

Женщина, которая была хранительницей восточных врат,

строго спросила:

— Кто ты?

Я ответила:

— Я Дава Дролма, дочь рода Тромге, живущего в мире людей.

— Почему ты пришла в эту страну?

Я скромно ответила:

— Чтобы позаботиться о благополучии всех существ, я хочу

встретиться с Оргьеном Цокье Дордже53 и с сонмами видьядхар,

дак и дакини на Достославной Медноцветной горе, что на малом

материке Чамара.

Дакини ответила:

Да благословит тебя Ваджраварахи 54.

Да рассеются неблагоприятные обстоятельства и

препятствия для твоего долголетия.

Да обретёшь ты силу ваджры бессмертия.

И да обеспечишь ты благополучие безмерного числа живых

существ.

Затем передо мной предстало необычайное зрелище чудесных

восточных врат, хрустальные двери. Над ними были барельеф с

образом татхагаты55 и надпись, слова которой даруют

освобождение тем, кто их видит. Слева и справа от двери

находились драконы из синей бирюзы, усыпанные самоцветами,

свивающиеся винтом против часовой стрелки и держащие

различные драгоценные камни.

Вдруг дакини отперла дверь ключом из кристалла белого

кварца длиной с ладонь и отмеченным нерукотворными

символическими письменами, волшебными и таинственными. Я

вошла и увидела длинную лестницу из самоцветов. Поднявшись

по ней, в безмерно большой комнате я увидела наместника

Джампа Мигьюра на небольшом троне56. На нём была мантия

белого шёлка и множество драгоценных украшений, а волосы

собраны в узел на темени. Левой рукой он перебирал налу из

белого хрусталя, каждое из ста восьми зерён которой было

размером с большой палец57. Его окружала свита из многих

сотен дакинй в одеяниях белого шёлка, веселящихся в празднике

чувственных наслаждений. Одетые в синее ваджрные богини

деяний подносили лучшие куски угощений в четырёх основных

направлениях неба. Стоя в заднем ряду собрания, я совершила

три простирания и произнесла разные благопожелания, которые

пришли на ум. Приблизившись |к ламе, я покаялась, очистила

себя прочтением стослоговой мантры58

и поднесла

тридцатисемичлевную мандалу вселенной59. Справа от ламы

была дакини, которая расспрашивала о моём прошлом, и я

отвечала ей прямо, но скромно. Лама, казалось, был весьма

доволен. Я приняла участие в пиршественном празднике.

Затем синяя женщина проводила меня в другой безмерный

дворец. Все, присутствовавшие там, совершали омовение одной

дакини родом из нижних степей Восточного Тибета60. Я тоже

приняла ритуальное омовение. Среди нас, на высоком троне, на

особенно высокой подушке из красного шёлка, сидел этот светоч,

прояснивший сутры и тантры 61, эта главная драгоценность среди

десяти миллионов видьядхар, этот несравненный учитель,

владеющий знаниями и обретший свершения, — всеведущий

Джамьянг Кьенце Вангпо 62. Его сияющий облик был юным и

героическим, он казался шестнадцатилетним юношей. На нём

были три полагающихся монаху одеяния и головной убор,

символизирующий три собрания священных текстов 63. В руках

он держал ваджру и колокольчик64. Его окружала свита из более

чем сотни дак и йогини.

Как и раньше, я поклонилась, сделала подношения и

выполнила подношение мандалы вселенной. Я передала ламе

полотнище безупречно белого шёлка, чтобы попросить

аудиенции65, и прочла молитвы устремления, какие могла.

Казалось, он был очень строг и суров: не произнёс ни слова и

намеренно избегал смотреть на меня.

Я ушла и направилась в другой безмерный дворец.

Привратницей была девушка на вид не старше пятнадцати лет.

Хотя я её не узнала, она очень обрадовалась мне, как родители

радуются встрече со своим ребёнком. Внутри на низком сиденье

с грудой подушек из зелёного шёлка сидела женщина по имени

Юллха, дакини из области Дерге, проявление божества

Ваджраварахи66. Её волосы были собраны шёлковыми лентами

цвета неба, а в руках она держала небольшой текст духовных

наставлений. Он читала коренные строки «Промежуточного

состояния после смерти» 67. В её свите было примерно

шестнадцать дакини. Я поклонилась ей и поднесла благовония

из белого индийского сандала. Мне подали еду, приправленную

пятью нектарами.

Мы долго обсуждали события в мире людей. Затем она

сказала: «В строении, стоящем посреди этого места, ты увидишь

четыре лестницы. Не иди по чёрной лестнице: там таится

опасность — злобные ядовитые змеи и кровожадные демоны.

Лучше иди по зелёной».

На том я продолжила путь. В другом неизмеримом дворце мне

встретилась женщина на вид довольно старая, с желтовато-

седыми волосами; её окружали примерно две сотни дакини.

Дакини читали тексты из цикла учений Карма Лингпы о мандале

мирных и гневных божеств и «Тантру безупречного раскаяния»68.

Главная женщина выполняла задержку дыхания, упражняясь в

кумбхаке69. Когда она делала полный выдох, из неё выходило

множество обитающих в воде существ: водяные змеи, лягушки и

рыбы; их мёртвые тела испускали белые, жёлтые, красные и

зелёные радуги, а их сознание переносилось в чистые земли.

На самом деле эта женщина была дакини по имени Вангмо.

Поклонившись и сделав подношения, я подошла к ней. Она

приложила к моей голове малу из черепных костей и, ласково

смеясь, немного поспрашивала, кто я такая.

В другом безмерном дворце мне встретилась белая богиня,

дакини мирной энергии. Восседая на крытой шёлком подушке и

облачённая в одеяние из божественной парчи, она была

окружена свитой из семи дакини. Я поклонилась и сделала

подношения. Дакини сладкозвучно пели молитвы, чтобы

призвать энергию достославного Авалокитешвары, и молитву

устремления, включавшую шестислоговую мантру. Но здесь,

боясь стать слишком многословной, я больше не буду писать об

этом.

В прекраснейшем безмерном дворце, обращённом на восток,

появилась дакини Иеше Цогьял. Она была в шёлковом

убранстве с разнообразными драгоценными и костяными

украшениями, а её волнистые чёрные волосы отливали блеском.

Невыразимо привлекательная, услаждающая взор, она была

окружена свитой из ста тысяч дакини. Они совершали

пиршественное подношение гуру — «Собрание гуру —

держателей ригпа», божеству — «Собрание великих и славных»

и дакини — «Царицу наивысшего блаженства» 70. Я

присоединилась к пирующим, поклонилась и сделала

подношения Иеше Цогьял, чем порадовала её. Я скромно

изложила ей свою историю, ясно и подробно.

«Продолжай идти вверх, — сказала она, — и я пошлю тебе

проводника для встречи с твоим дядей 71. Тебе будет трудно

пройти, потому что там будет очень суровый хранитель врат».

Я пришла к устрашающему месту, сам вид которого вселял в

меня ужас. Пологи из человеческой кожи висели на верёвках из

змей. Повсюду были развешаны сухие черепа, свежие и

высушенные человеческие головы, ещё сохранившие волосы.

Занавеси и драпировки были из кожи чёрного питона.

Посреди всего этого, на троне цвета самого чёрного гагата,

сидел багрово-чёрный йогин по имени Паво Намка Осал. Волосы

у него были собраны в узел вокруг ваджры, в верхушку которой

был вставлен кусочек бирюзы. В ушах были кольца из морской

раковины. Облачённый в белое одеяние, он держал большой

ручной барабан и трубу из бедренной кости человека. С

чрезвычайно героической внешностью, поистине неодолимый, он

был окружён свитой — это были шестеро в длинных чёрных

плащах, все весьма грозные, с ниспадающими чёрными

волосами и тёмными, нахмуренными лицами. Я поклонилась,

сделала им подношения и произнесла молитвы устремления.

Далее мне повстречалась привратница — белокожая женщина

в шёлковом убранстве и костяных украшениях. Её звали Нордзин

Дронма, и мы были связаны с ней на протяжении многих жизней.

В центре оранжевого безмерного дворца, сотканного из

природы света, на очень высоком троне из красного хрусталя и

на подушках из разноцветного шёлка сидела божественная

супруга Мандарава72, тёмно-красного цвета. В правой руке она

держала стрелу, перевязанную шёлковыми лентами, а в левой —

сосуд долгой жизни. На ней были короткая складчатая шёлковая

юбка и драгоценные украшения. В окружении свиты из сотни

дакини изначальной мудрости она пела сладкозвучную песнь

несокрушимой ваджрной мелодии. Я поклонилась и сделала

подношения, как раньше, и по совету Тары прочла ей молитву

преданности. Во мне возникло невероятное чувство веры.

Я поднялась и подошла к ней. Божественная супруга положила

правую руку с украшенной лентами стрелой на мою голову и

пропела:

Хум! На северо-западном рубеже страны Оргьен...

Молю тебя: явись и даруй благословения!

Ниспослав свои благословения в это совершенное место,

даруй четыре посвящения этой совершенной йогини!

Рассей препятствия, грозящие безвременной смертью!

Даруй свершение бессмертия! 73

Потом я подошла к изысканному, восхитительному дворцу.

Двенадцать женщин охраняли восточные врата, двенадцать —

южные, двенадцать — западные и двенадцать — северные. С

восточной стороны врата и привратницы были хрустальными, с

южной — золотыми, с западной — рубиновыми, а с северной —

бирюзовыми.

В восточном направлении находились двенадцать богинь,

призванных наставлять существ на путь, в южном — двенадцать

богинь, призванных показывать путь к освобождению. В

западном направлении я видела двенадцать богинь пылающего

элемента огонь, а в северном направлении — двенадцать

богинь, побеждающих мар 74. У всех цвет одеяния соответствовал

их направлениям 75.

Замок на внешних вратах длиной с руку76 был из золота. Одна

из дакини отперла врата и впустила меня. Затем были открыты

северные двери дворца, и я вошла в здание. Внутри зала было

сто восемьдесят опорных колонн и сто восемьдесят дакини в

шелках и украшениях из кости - танцуя, они пели под музыку

песню, называемую «Естественное освобождение от низших

уделов бытия».

Хри! Безыскусное состояние, свободное от умопостроений,

—

это гуру - дхармакайя 77. Наивысшее блаженство —

это гуру-самбхогакайя, владыка Дхармы. Лотосорождённый

— это гуру-нирманакайя Кланяемся держателю ваджры трёх

кай и восхваляем его.

Твоё просветлённое тело неизменно, это тело

Самантабхадры 78.

Твоя просветлённая речь не знает препятствий и возникает

сама собой, направляя живых существ.

Твой просветлённый ум непоколебим и запределен речи,

воображению и выражению.

Восхваляем тебя, о Лотосовый Царь, наделённый

просветлёнными телом, речью и умом. Великий учёный из

благородной страны

Индии, столь сострадательный к Тибету,

Рождённая в Озере Ваджра, свободный от рождения,

смерти, старения и немощи,

Обративший полчища злобных кровожадных демонов к

Дхарме.

Восхваляем тебя, о досточтимый Падма Тотренгцал 79.

Оле а хум ваджра гуру падма сиддхи хум.

Маха гуру падма тотренг цал ла намо хум.

И, когда они пели, я испытала безмерную веру и радость.

В другом дворце мне повстречалась белокожая женщина,

одетая в накидку и юбку из белой парчи и с малой из красного

хрусталя в руках. То была монахиня Кунга Монлам, которая

также известна как дакини Лэкьи Вангмоче80. Она искренне

обрадовалась мне. Отодвинув занавесь, украшенную

шёлковыми аппликациями, она повела меня в центр дворца. Там

нас встретила её свита из семи дакини, которые положили для

меня белую подушку, чтобы я могла присесть. Сама Лэкьи

Вангмоче возложила мне на макушку стрелу долголетия, пропев:

Ом! Изначальное долголетие без изъяна

Призываю в высочайшем величии соединения солнца и луны

81.

Непреходящее долголетие наивысшего блаженства,

Призываю в величии тонкой сущности тела света.

Нескончаемое долголетие без обычного становления и

оставления бытия,

Призываю в неразрушимом бескрайнем пространстве,

вечном и неизменном.

Долголетие похищенное, отнятое, подорванное или

ослабленное рассудочным мышлением,

Призываю всё это в исконной независимой природе

изначальной мудрости, свободной от понятий.

Долголетие, основанное на заблуждениях относительно

проявлений сансары, нирваны и духовного пути 82,

Призываю в естественном состоянии вещей, как они есть

— безвременные и изначальные.

Если нет прекращения, нечему и стареть, А потому

призываю и долголетие, свободное от прекращения и

старения. Если нет рождения, некому и умирать, А потому

призываю и долголетие нерождённое и неумирающее.

Она продолжала: «Какое счастье, что ты пришла в эту чистую

землю из обычного мира людей! Как это трогательно!» И она

заплакала. Затем она призвала девушку по имени Апал, которая

проводила меня.

Досточтимая Белая Тара сказала мне: «Дава Дролма, девочка

моя, это я устроила, чтобы ты оставила обычный человеческий

мир, и я привела тебя в эту чистую землю. Но теперь ещё не

пришло время, чтобы мы с тобой остались здесь, на

Достославной горе83.

Есть более высокая чистая земля, наделённая пятью

достоверностями84, — область восприятия тех, кто пребывает на

десятом уровне постижения. Там Высочайший Сострадательный

в облике самбхогакайи85, окружённый свитой бесчисленных

мужских и женских бодхисаттв, преподаёт тантру "Высочайший

Сострадательный Лотосовый Владыка Танца".

Выше неё есть чистая земля дхармакайи, свободная от

рассудочных умопостроений. Там пребывает Гуру Падма, не что

иное, как естественное, само собой проявляющееся присутствие

изначального владыки - защитника86, дарующего духовные

учения собранию, в котором просветлённые намерения учителя

и его окружения нераздельны и являют собой прямую передачу

наставлений, выходящих за пределы символов, слов и обычного

мышления, — в высшей степени тайную тантру Великого

Совершенства, называемую "Самовозникающая ригпа" 87.

В наши дни недостаёт удачи, необходимой для прямого

общения с этими уровнями. Поэтому вновь и вновь порождай

помысел когда-нибудь совершить это. Не рассказывай, что

побыла в этом мире» 88.

При этих словах я почувствовала такую боль, словно

разрывается сердце, такую печаль, от которой можно лишиться

рассудка, такое замешательство, что не могу вспомнить ничего, о

чём думала в то время; все мои чувства были в смятении Слёзы

текли так, словно глаза сейчас вытекут. Я подумала: «Хотя

теперь я смогу предстать перед Гуру Падмасамбхавой, у меня

нет для него никакого полагающегося подношения: ни золота, ни

серебра, ни мандалы, ни даже шёлкового шарфа».

Тотчас Тара дала мне очень длинную безукоризненно белую

шёлковую ленту со своей украшенной лентами стрелы. Из-за

своего великого сомнения я подумала, не уменьшится ли от этого

сила стрелы, но Тара сказала: «Её невозможно уменьшить, так

что не будь такой скупой». Она добавила: «Сейчас не время

плакать. Отправляйся к Гуру и попроси у него всё, что хочешь.

Что бы он тебе ни дал, золото ли, серебро или драгоценности, не

бери их. Проси, чтобы вместо этого он даровал тебе синий

шёлковый шарф, украшенный изображениями пяти нирманакай

89. А ещё проси, чтобы пробудилась твоя кармическая связь с

ним, продолжающаяся из прошлых жизней, чтобы твои деяния

на благо существ были непредвзятыми и беспристрастными,

чтобы ты обрела способность прямо видеть существ в низших

мирах бытия и направлять их к благу и чтобы все твои молитвы

устремлений были исполнены».

Затем я увидела другой дворец, из красного хрусталя. К нему

примыкали два крыла, словно кораллового цвета рукава одежды.

Для входа не требовался ключ: вместо того на двери была

красная буква-символ. В дверном проёме стояла совершенно

седая женщина, лицом белее раковины. У неё были безупречные

зубы, и звали её Богиня Владычица Долголетия. Она сделала

для меня ритуал призывания долголетия и дала шестигранный

кристалл. Однако в уме моём возникла уверенность, что мне не

следует забирать кристалл, и я положила его на вершину

мандалы с грудой риса, украшенной узорами в индийском стиле.

Далее я пришла к безмерному дворцу, такому большому и

высокому, что его величину невозможно точно оценить. Верхушки

крыш были украшены драгоценностями. Внутри я увидела сотни

зонтов из павлиньих перьев, шёлковые победоносные стяги,

атласные стенные драпировки, парчовые пологи, жемчужные

нити и петли. Невообразимые множества подношений и

обильные дары великого пиршества громоздились горами и

осыпались вниз, словно горные кручи, и кружились, будто

водовороты в океане нектара.

В этой мандале, словно бесподобные облака подношений

Самантабхадры 90, были в изобилии священные вещества

самайи, превосходящие богатства великих божеств небес

Нирманарати 91. Лучи света распространялись без границ во всех

направлениях из огромного трона неимоверных размеров, выше

трёхэтажного здания. На троне было сиденье из трёх подушек,

покрытых многоцветным шёлком, украшенных узором из

тысячелепестковых лотосов.

Там сидел тот, кто есть сущность, в которой соединяются все

источники прибежища и все победоносны<