Классификация компонентов объектной ситуации

Здесь мы должны кратко повторить то, что было ска­зано выше о структуре объектного мира, а также о даль­нейшей работе над классификацией компонентов этой структуры⁵⁰. Структура объектного мира с наиболее аб­страктной точки зрения получает свою форму от разли­чения социальных и несоциальных объектов, дальнейшей дифференциации первых из них по категориям качеств и деятельностей и дальнейшей дифференциации вторых по категориям физических и культурных объектов. Несоци­альные объекты, как мы помним, отличаются тем, что «эго» не считает, будто они обладают какими-то ожида­ниями относительно его поведения. «Эго» знает, что со­циальные объекты «ожидают» от него таких-то и таких-то вещей; несоциальные же объекты, по его мнению, таких ожиданий к нему не имеют. Следует также напомнить, что культурные объекты отличаются от физических тем, что первые являются объектами «интернализации», а вто­рые нет.

⁵⁰ Каждая система действия в определенном смысле имеет три компонента: эталон ценностной ориентации, структурный объектный мир и ряд лока­ционных и интегративных фокусов. Из этих трех наборов компонентов ценностные эталоны и объектный мир являются общими, без каких-либо существенных различий как для личности, так и для социальной системы и Даже для системы культурной. Различие между личностной, социальной и культурной системами заключается 1) в различии интегративных и лока­ционных центров и 2) в эмпирической организации и интеграции этих эле­ментов в конкретные механизмы, контролирующие действие. Таким обра­зом, эти компоненты объектной ситуации, точно так же, как и эталоны ценностной ориентации, могут быть проанализированы сразу и целиком, и категории, выведенные таким образом, должны быть применимы для всех трех видов систем.

Принимая это различение как исходный пункт для себя, мы начинаем далее дифференцировать объекты по тем линиям, которые имеют значение в ориентациях дей­ствия.

Социальные объекты можно разделить на индивиду­альных акторов и коллективы, которые являются систе­мами действия, включающими множество индивидуаль­ных акторов, но при этом рассматриваются как целое. Среди физических объектов один подкласс имеет столь существенное значение для действия, что он должен быть отмечен. Это организм индивидуального актора — как собственное тело «эго», так и тело «другого». Внутри класса индивидуальных социальных объектов желатель­но отличать личность «другого» от личности самого «эго» как объекта. Интернализация культурных объек­тов не вводит дальнейшего различения объектов. Здесь различение касается различных частей личности «эго» и «другого», а также частей в структуре коллектива.

Наконец, мы должны разделить объекты в соответ­ствии с тем, являются ли свойства их, на основании ко­торых актор ориентируется по отношению к ним, атри­бутами класса (качествами или деятельностями) или же приобретаются ими в результате отношений. Это разли­чение не идентично различению качеств и деятельности; в действительности оно с ним пересекается. Не выводит­ся оно и из различения универсализма и партикуляриз­ма, хотя тесно связано с ним. Оно выводится из разли­чения между актором как таковым и системой действия, которая включает статус и роль в отношениях. Абст­рактный актор — это просто набор свойств, по кото­рым он может быть классифицирован, — в действии он включается в систему отношений. Социальные объекты, следовательно, могут различаться в соответствии с ка­кими-то свойствами, которыми они обладают независи­мо от своих отношений, а также в соответствии с теми, которые они приобретают в связи с возможностью уча­ствовать в отношениях, а эти последние в свою очередь могут быть социальными, биологическими или про­странственными.

Схема 6 в краткой форме представляет структуру объектного мира. Каждая из таких «единиц», отсчиты­ваемых слева, может быть интегрирована в действие не­сколькими (или многими) различными способами. Это, разумеется, дает еще различные виды объектов в зависи­мости от того, каким образом они интегрируются в дей­ствие. Колонки, образующие главное содержание схемы, указывают различные способы, которыми каждая едини­ца может быть интегрирована как объект (схема 6).

Различие в модальности применимо, главным обра­зом, к социальным объектам и только к форме интер­активных отношений; первые две колонки поэтому пред­ставляют различение для социальных объектов. Несоци­альные объекты появляются время от времени в правой

колонке, поскольку различение качеств — деятельностей неприменимо к ним⁵¹. Последние релевантны для действия только в качестве эмпирических и символических средств, условий и препятствий для удовлетворения диспозиции потребностей.

⁵¹ Здесь, по-видимому, должно быть исключение из правила. Организм как физический объект пригоден для различения качеств — деятельностей; таким образом, несоциальная колонка оказалась размещенной в самом низу диаграммы.

Классификация социальных объектов по каждой из модальностей приводит к различению, используемому в нашем анализе актора и ситуации: актора как индивида и как объекта, «другого» как индивида и как объекта и кол­лектива как объекта.

Мы уже отмечали, что "актор"— это особый вид ме­тодологической абстракции, точка отсчета. Отдельный актор, осуществляющий отдельное действие в отдельный момент времени, не может быть объектом ориентации, которая обладает направленностью в будущее. Только эмпирическая система действия, которая обладает дли­тельностью во времени и может соотноситься с данной точкой отсчета (т.е. личностью) может быть таким объек­том. С точки зрения любого данного актора, «эго», его собственная личность (т.е. его система действия или любая часть ее, более продолжительная во времени, чем то действие, которое он совершает в данный момент) мо­жет быть и является объектом, специфическим, конкрет­ным объектом, отличным от личности любого другого актора. Включение личности «эго», именно как объекта, а не только как актора, очень важно для теории действия. Только благодаря использованию такой конструкции ста­новятся возможными многие из наиболее значимых ана­литических приемов теории действия, таких как исполь­зование механизмов идентификации и связанное с ними понятие «интернализации» культурных норм. Можно сказать, что здравый смысл главный центр тяжести пе­реносит на различение «эго» и «другого» как двух от­дельных сущностей. Теория действия признает это раз­личение как фундаментальное и воплощает его в одной из главных своих классификаций. Но она использует так­же классификацию, согласно которой определенные ана­литические различения, например, между модально­стями объектов, применяются совершенно одинаково как к «эго», так и к «другому», потому что, будучи объекта­ми для «эго», в точном смысле, эти категории, имеющие значение при ориентации на объекты, применимы и к дру­гому. Это делает возможным связать собственную лич­ность «эго» как объекта с прочим объектным мироч таким способом, который был невозможен, пока сохра­нялось жесткое различие качеств между «я» как конк­ретной сущностью и всеми объектами, которые опреде­лялись как нечто, принадлежащее «внешнему» миру. По существу, мы имеем аналитическое расщепление конк­ретного «я» на два компонента: «я» в качестве актора и в качестве объекта.

Эти различения необходимы для анализа взаимодей­ствия социальных объектов и делают возможной основ­ную структурную гомологию⁵² между разными лично­стями (не на конституциональном или биологическом основании), а также между личностями и социальными объектами. Эта гомология фундаментальна для нашего анализа взаимозависимости двух систем.

Второе главное различение внутри категории соци­альных объектов — это различение между индивидуаль­ным актором и коллективом как системами действия. Следует помнить, что индивидуальный актор (как лич­ность или как ее подсистема) определяется здесь как си­стема действия. Коллективная система действия, членом которой может являться или не являться актор, может быть объектом ориентации, точно так же как и актор ин­дивидуальный. Коллективом в этом случае может быть как общество в целом (самодостаточная социальная сис­тема), так и часть социальной системы.

⁵² Понятие «гомология» относится к некоторым формальным видам иден­тичности. Оно будет рассмотрено в конце данной главы.

В коллективе как системе действия не может являть­ся точкой отсчета ни какой-либо актор, ни его личность и следовательно, строго говоря, индивидуальная лич­ность как таковая не представляет релевантной точки отсчета вообще, если мы говорим о социальной системе с аналитической точки зрения. (Разумеется, эмпирически дичностная система члена коллектива должна быть весь­ма релевантна для нашего понимания функционирования коллектива как социальной системы.) Если «эго» и «дру­гой» ориентированы друг на друга, вопрос о том, явля­ются ли они членами одного и того же коллектива, дол-ясен быть важен для их ориентации: он будет определять качество отношений «эго» и «другого». Они не должны с этой точки зрения ориентироваться сами на коллекти­вы как объекты, но на «других» как объекты, которые имеют характеристику принадлежности к отношениям или к членству в коллективе. По этой причине членство в коллективе классифицируется в схеме 6 как качество ин­дивидов, которые являются объектами, а не как качество коллективов. Структура их членства (т.е. количество и виды участия) — это уже, с другой стороны, качество кол­лектива.

Тем не менее важно иметь в виду, что коллективы как таковые, современные, прошлые и будущие, могут быть объектами ориентации. Действия индивидов, являющих­ся членами их, в репрезентативных или эксклюзивных ролях ориентированы на коллективы (свой собственный или какие-то другие) как системы действий, а не просто на индивидов с качеством членов коллективов. Сохране­ние эксклюзивности данной системы отношений внутри корпоративной структуры или коллектива, а также зап­рещение или пресечение определенных корпоративных видов деятельности — это ориентация на коллектив. Это уже не ориентация на отдельного «другого» как объект, но на систему отношений, возникающую между множе­ством «других», которые образуют систему.

Исключительно важно осознавать, что коллективный объект обычно представляет собой частичную социальную систему. Индивидуальный же актор, как правило член не одного, но многих коллективов. Он — член всех субсистем, в которых имеет какие-то отдельные роли. Понятие коллектива, в котором сам актор являет­ся членом, как объекта ориентации других фундамен­тально для понятия роли, которое, в свою очередь, имеет решающее значение в анализе социальных систем. С этой точки зрения роль актора в отдельном коллективе — это организованная субсистема его системы действия в це­лом. Существует нормативно регулируемая ориентация на коллектив как объект, т.е. на организованное множе­ство «других» в терминах взаимосвязи ролевых ожиданий «эго», связанных с его собственным действием, с одной стороны, а с другой — с его ожиданиями их меж­индивидуально организованных или случайно совпадаю­щих реакций на различные возможные формы его пове­дения.

Внутри категории несоциальных объектов как еди­ниц имеет место дальнейшее разделение, которое не пря­мо релевантно классификации модальностей: это разли­чение между организмами и другими несоциальными объектами⁵³. Концептуализируя их, теория действия не рассматривает актора как организм; общепризнанное (хотя обычно имплицитно) предположение, что он явля­ется таковым, — основная ошибка, биологизирующая анализ поведения. Но конкретный индивид, который осу­ществляет поведение, все же всегда представляет собой определенный аспект организма. Его следует отличать от других объектов, поскольку в своем личностном аспекте он «привязан» к отдельному организму. Это, разумеет­ся, одинаково верно как для «эго», так и для «другого». Качества и способности к деятельности организма дают критерии, которые могут оказаться чрезвычайно важным фокусом для ориентации действия, опять-таки как для собственного организма «эго», так и для организма «другого». Например, значение собственного пола для лич­ностной структуры «эго», а также в его собственном «признании» своей сексуальной роли, может анализиро­ваться с точки зрения роли отдельных «характеристик» его тела как объекта его ориентации, благодаря которым он «причисляет себя» к прочим лицам того же пола как отличным от лиц противоположного пола. То же самое относится, конечно, и к способностям или свойствам, та­ким как физическая сила или ловкость.

⁵³ В схеме следует обратить внимание на то, что это весьма особый класс несоциальных объектов, поскольку к нему применимо различение качеств и деятельностей, в то время как различение это не применимо к дрУ^гим несоциальным объектам. Именно поэтому личность актора и его организм оказываются неразделимыми.

Должно быть совершенно ясно, что мы здесь гово­рим об организме или теле как объекте. Это определяет организм как источник мотиваций или как «ид» в соб­ственном значении⁵⁴. Энергия, которой физиологический организм снабжает действие, в соответствии с парадиг­мой теории действия инкорпорирована в виды мотива-ционной ориентации. Она не входит в констелляцию объектов, но направлена на них. Различение «эго» как тела, «эго» как личности и «эго» как актора лежит в ос­новании многих особенностей теории действия. Это важ­но для того, чтобы избежать путаницы, характерной для многих традиционных биологических подходов к чело­веческому действию. Но, как ни фундаментальны эти раз­личения, существуют не менее важные, а именно — раз­личение организма «эго» и «другого», выделяемого в качестве объекта из других в данной ситуации.

⁵⁴По отношению к системе действия психоаналитическая концепция «ид» приводит к различению двух вещей: 1) органической энергии, которая вхо­дит в действие как мотивация и тем самым предпосылка для личности; 2) некоторых аспектов диспозиций, которые организованы в личности по отношению к объектному миру. Последний компонент с настоящей точки зрения представляет часть, а не предпосылку личности как системы дей­ствия. В современной социологической теории, по-видимому, наблюдают­ся тенденции включать большую часть последних в бессознательную часть «эго». Различение между пунктами 1) и 2) жизненно важно для теории дей­ствия. Вопросом, который еще предстоит решить, является вопрос о том, соотносится ли эта линия и в каких именно точках с той, которая проведе­на Фрейдом между «ид» и «эго», и должна ли она проходить внутри лич­ности как системы действия, а не между нею и органической потребност-но-мотивационной системой.

Остальная система несоциальных объектов класси­фицируется на физические и культурные объекты. Но, как ни важно это различение физических и культурных объектов для различных целей, по отношению к соци­альным объектам они имеют много общего: с одной стороны, они представляют объекты непосредственного ког-нитивно-катексического значения, а с другой — имеют значение инструментальных средств (т.е. «ресурсов»), условий и препятствий. В настоящем контексте это — еди­ницы объектной системы, отличные от других единиц, основные различения между которыми находятся на вто­ром плане. Дом, автомобиль, дерево или книга — различ­ные объекты ориентации в том смысле, что они различи­мы: дом как единица отличается от другого дома, а также от автомобиля, но все они также отличимы от акто­ров как единиц и от тел данных акторов. Однако внутри класса несоциальных объектов это различение между объектами физическими и культурными остается имею­щим весьма заметное концептуальное и эмпирическое значение.

Особый важный класс таких несоциальных единиц составляют, однако, конкретно как физические, так и куль­турные объекты. Из всех, указанных выше, только дерево чисто «естественный» объект. Дом же и автомобиль пре­имущественно осознаются как физические объекты, созданные и адаптированные человеком; в то время как книга — главным образом культурный или символический объект, который обладает «физическим воплощением». Именно «содержание» книги, а не бумага, чернила или переплет, превращает ее в объект ориентации.

Объектом ориентации «эго» является не его моти­вация и не интернализованные им культурные эталоны. Мы уже отмечали, что для аналитических целей интер­нализованные ценностные эталоны рассматриваются как независимая категория системы действия, а не как часть объектного мира.

Следует снова остановиться здесь на том пункте, который выше в целом уже затрагивался. Система объек­тов познается актором (акторами), которые рассматри­ваются в исследовании. И только будучи познанной (когницированной)⁵⁵, она превращается в ряд объектов ориентации. Мы должны, следовательно, отличать познанную ситуацию от той, черты которой, «как они есть в действительности», могут быть познаны или в принци­пе познаваемы для какого-то наблюдателя, но в данный момент не известны актору (акторам). Взаимозависи­мость между ситуацией актора, как он на нее ориентиро­ван, и ситуацией, как она представляется современному или позднейшему наблюдателю, приводит к некоторым весьма важным проблемам эмпирического анализа. В принципе то же самое можно сказать и о тех новых эле­ментах, которые могут привходить в ситуацию и кото­рые могут быть предвидимы для наблюдателя. Следова­тельно, различение между тем, что известно актору, и тем что ему неизвестно, всегда потенциально важно. В каче­стве эталона, с помощью которого это оценивается, не­обходимо принимать оценку ситуации, как она известна или познаваема для наблюдателя. Когнитивная ориента­ция актора может не только полностью проигнорировать какой-то объект, так что актор останется в полном неве­дении относительно него, но в ней он может быть также искажен. Сюда могут входить ошибки перцепции или ин­терпретации. Это может иметь главнейшее значение для анализа действия, а может служить только подсобным средством с точки зрения концепции ситуации «как она есть в действительности», которая является эквивален­том той, которая известна наблюдателю. Знание, потреб­ное наблюдателю, не является и не может быть абсолют­ным, необходимо только, чтобы оно было адекватно решаемой проблеме.

⁵⁵ Когнитивная потребность может не быть эксплицитной или сознательной

Другой источник осложнений и возможных недора­зумений — вопрос о том, должна ли ориентация "эго" на какой-либо объект быть сознательной полностью или хотя бы отчасти. Ответ совершенно ясен: это не обяза­тельно. Критерий здесь — является ли действие "эго" по отношению к объекту настолько осознанным, что он спо­собен к интерпретации своего действия как основанного на ориентации на то, чем является данный объект, — на­личный или еще только ожидаемый. Это значит, конеч­но, что данная «ситуация» часто бывает объектом не­скольких познавательных процессов со стороны актора: он предвидит ее развитие в соответствии с актуальными правилами валидной перцепции, и он может также вос­принимать ее как обладающую свойствами, приписывае­мыми ей его бессознательными диспозициями потреб­ностей для того, чтобы снабдить объект некоторыми возможными эмпирически невалидными свойствами, хотя он был уже воспринят им как обладающий какими-то дру­гими свойствами. Например, действие какого-то лица в роли, связанной с властью, может интерпретироваться (т.е. восприниматься) бессознательно как обладающее некоторыми характеристиками агрессивности. Бессозна­тельное, в психоаналитическом смысле, может анализи­роваться с точки зрения теории действия, и формулиров­ка его в современной психоаналитической теории не очень сильно отклоняется от принятой в теории действия. Другими словами, линия между сознательным и бессоз­нательным совершенно не связана с каким-то ограниче­нием анализа с точки зрения системы отсчета теории дей­ствия, включая, конечно, и познавательную ориентацию.

Ни одна из этих двух проблем не создает трудностей для нашей классификации объектов, хотя они вызывают большей частью сложности при эмпирическом анализе. «Реальная» ситуация (ситуация наблюдателя) и «осоз­наваемая» ситуация (ситуация актора) могут быть опи­саны в терминах нашей классификации объектов. Осоз­нанно воспринимаемая ситуация средне-невротического взрослого человека и искаженно воспринимаемая ситуа­ция его бессознательного реинтерпретатора являются одним и тем же объектом, описываемым в одних и тех же категориях. В действительности здесь возможно описа­ние разнообразных вкладов в формулирование многих важных проблем, возникающих при исследовании лично­сти и социальных систем.

В заключение можно снова указать, что схема эта­лонных переменных как компонентов переменных цен­ностных ориентации и классификация структурных ком­понентов объектной системы общи для всех трех типов систем, в которых организуются элементы действия — личности, социальной системы и системы культурной ориентации. Отсюда развивается все то, что обеспечива­ет теории единство. Это концептуальное единство и его следствия, облегчающие систематический эмпирический анализ, будут показаны в трех следующих главах, в ко­торых мы попытаемся представить систематическое рас­смотрение каждого из этих трех типов систем и некото­рые концептуальные и эмпирические взаимосвязи их друг с другом. Мы не делаем попытки продемонстрировать эмпирические гипотезы, которые можно отсюда вывес­ти, поскольку наша цель — показать, что они могут быть выведены из этой концептуальной схемы. Не следует за­бывать, однако, что применимость в исследовании реаль­ного поведения человеческих существ — решающее ис­пытание для любой теоретической схемы.