Фиксация результатов опознания и их доказательственное значение.

Универсальным средством закрепления хода и результатов предъявления для опознания является протокол. В нем, помимо обстоятельств, предусмотренных ст. 166 УПК, с необходимой детальностью фиксируется внешность предъявляемых лиц, а также, по возможности дословно, показания опознающего. Если предъявление для опознания производилось в условиях, исключающих визуальный контакт между опознающим и опознаваемым, в протоколе также отражаются меры по исключению визуального контакта, особенности хода и результаты следственного действия. В соответствии с требованиями ч. 9 ст. 166 в этом случае в протоколе не приводятся подлинные данные об опознающем, а указывается лишь его псевдоним. Также фиксируются данные о применении технических средств.

В качестве средства запечатления результатов опознания эффективно применение фотосъемки, наглядно фиксирующей соблюдение требований закона о внешнем сходстве предъявляемых объектов. Особенно эффективна видеозапись, передающая, кроме того, и обстановку, динамические элементы (походку, жестикуляцию), содержание и тон показаний опознающего.

Доказательственными результатами предъявления для опознания являются протокол следственного действия, зафиксированные в нем показания опознающего о результатах отождествления, а также прилагаемые к протоколу материалы применения технических средств. Судебная практика свидетельствует о том, что эти доказательства редко используются судами для обоснования приговоров, ввиду того, что немалая их часть признается в суде недопустимыми. В значительной мере данное явление объясняется сложностью и трудоемкостью процедуры предъявления для опознания, которая порой неоправданно упрощается. Кроме того, доказательственное значение опознания зависит от степени категоричности отождествления объектов опознающим. В случаях, когда оно выражается в словах «такой же», «похожий» и т.п., означающих, что суждение носит вероятный характер, ценность опознания снижается. Наконец на оценку результатов опознания непосредственно влияет число признаков отождествления и их конкретность: чем большее число признаков указывается и чем конкретнее они излагаются – тем более убедительными становятся результаты.

Анализ практики применения данного следственного действия говорит о наличии тенденции к его упрощению, отказу следователя от «чрезмерной» трудоемкости проведения. Это проявляется в поверхностном предварительном допросе опознающего (встречаются и случаи, когда опознание производилось вообще без предварительного допроса), в непродуманном подборе статистов (когда статистами оказывались ранее знакомые опознающему лица, когда опознаваемый отличался от них форменной одеждой, внешними признаками пребывания в СИЗО, нередко и возрастом). Бывает и так, что опознающий в процессе объезда с работниками милиции мест возможного появления подозреваемого узнает его, после чего происходит официальное опознание, превращающееся в формальность. Такое же положение имеет место в случаях, когда работники милиции, сознательно или по небрежности, создают опознающему возможность видеть опознаваемого до его официального предъявления. Существенной проблемой остается внешнее сходство предъявляемых лиц (ч. 4 ст. 193). Их подбор, как отмечалось, не ограничивается анкетными данными, так как сходство должно касаться антропологических признаков (рост, телосложение, цвет волос, глаз и т.д.) и одежды. Эти признаки крайне редко фигурируют в протоколах опознания, что ставит под сомнение правильность формирования группы опознаваемых и, соответственно, результат отождествления. В определенной мере этому способствует и недостаток правовой регламентации: в бланках протокола предъявления для опознания (приложения 64 и 65 к УПК) сведения об опознаваемом и статистах ограничиваются лишь их фамилией, именем, отчеством и годом рождения, без приведения каких-либо других данных. Поэтому из протокола невозможно уяснить – правильно ли была сформирована группа и не был ли выделен опознаваемый из предъявляемых лиц. Проблема могла бы быть снята применением средств удостоверительной техники, способных передать особенности группы предъявляемых, однако эта мера – необязательная и на практике примененяется весьма редко.

Таким образом доказательственная ценность результатов данного следственного действия напрямую зависит от того, насколько точно соблюдалась процедура опознания и насколько определенным было указание опознающего на конкретное лицо. К сожалению на практике нередки случаи переоценки результатов опознания, когда в основу выводов, изложенных в обвинительном заключении и в приговоре суда, кладутся неубедительные, сомнительные акты опознания. Так, осудив У. за хулиганство и причинение потерпевшему М. ножевых ранений, районный суд сослался в приговоре на опознание подсудимого свидетелем Х. Между тем обстоятельство опознания вызвали сомнения в его достоверности. После того, как свидетель Х. заявила, что была очевидцем нападения на потерпевшего, работники милиции вместе с Х. стали объезжать улицы города с целью обнаружения преступников. В этот момент по рации поступило сообщение о драке возле одного из домов. Увидев там Ч. она указала работникам милиции на него, как на участника нападения на М. При предъявлении ей на опознание различных граждан она ошибочно утверждала, что они тоже участники избиения. При «официальном» предъявлении Ч. она опознала его, но также одновременно одного из статистов, предъявленных вместе с ним, хотя тот был заведомо непричастен к делу. Президиум Верховного Суда республики Татарстан этот приговор отменил для более тщательного исследования показаний Х. и выяснения – не допустила ли она ошибки[39].

§ 2. Следственный эксперимент.

 

Понятие, цели и основания проведения следственного эксперимента. Следственный эксперимент как самостоятельное следственное действие получил нормативное закрепление в УПК РСФСР 1960 г. До этого данное действие проводилось в форме осмотра. Однако, оно отличается от осмотра своей познавательной структурой, целью и основаниями проведения. Познавательная сущность следственного эксперимента получила фундаментальную разработку в трудах Р.С. Белкина[40]

Следственный эксперимент проводится при необходимости проверки версии об определенном течении события, основанной на обстоятельствах, установленных до этого в процесса расследования. Поэтому его можно отнести к следственным действиям, проводимым с целью проверки уже имеющихся доказательств (этой же цели подчинены очная ставка, предъявление для опознания, проверка показаний на месте).

В отличие от осмотра, в основе которого лежит наблюдение, следственный эксперимент имеет сложную познавательную структуру. Она, как это видно из ст. 181 УПК, сочетает в себе воссоздание и исследование двух моделей: модели обстановки, в которой протекало событие, и модели действия, которое по предположению могло быть совершено (опытное действие). Обе модели воспроизводятся на основе данных, имеющихся в деле.

Специфика данного следственного действия проявляется и в его целях. Как видно из ст. 181 УПК, общей целью следственного эксперимента закон считает проверку и уточнение данных, имеющих значение для уголовного дела. Заметим, что такая цель не специфична для следственного эксперимента, т.к. присуща очной ставке, предъявлению для опознания, проверке показаний на месте и назначению экспертизы. Вряд ли правильны и встречающиеся в литературе суждения о том, что целью следственного эксперимента является получение новых доказательств, ибо эта цель присуща всем следственным действиям.

Более конкретные цели усматриваются в направлениях проверки имеющихся в деле данных, определенных ст. 181: выявлении возможности восприятия каких-либо фактов, совершения определенных действий, наступления какого-либо события, его последовательности, а также механизма образования следов. Конкретизируя содержание этих целей, отметим, что таковыми является проверка: 1) способности лица воспринять и идентифицировать определенный объект (видеть его с учетом освещенности, слышать на определенном расстоянии звуки выстрелов, крики о помощи и т.п.); 2) способности совершения лицом определенных действий (изготовить чертеж, ключ по слепку, проникнуть в помещение через пролом стены, преодолеть расстояние за определенный период времени и т.п.); 3) объективной возможности наступления какого-либо события (различных вариантов падения тела человека, обнаруженного на определенном расстоянии от места падения, самопроизвольного возгорания материалов при определенной температуре, пригодности к стрельбе патронов, пролежавших долгое время в земле, пригодности ключа для открывания определенного замка и т.п.); 4) последовательности какого-либо события (например анализа, путем эксперимента «технологического процесса» изготовления наркотиков, фальшивых денег и т.п.); 5) механизма образования следов

Последняя цель требует отдельного рассмотрения. Чтобы следователь мог путем эксперимента исследовать механизм образования следов, обнаруженных при осмотре он, по-видимому, должен с помощью предмета, также обнаруженного при осмотре, и по предположению использованного при совершении следообразующих действий, изготовить пробные следы и, если они сходны с следами, выявленными при осмотре, умозаключить о том, что они оставлены обнаруженным предметом. Однако такое умозаключение, даже если его отразить в протоколе следственного эксперимента, будет лишь предположением следователя, не имеющим доказательственной ценности, (хотя и пригодным для построения розыскных версий). Между тем следственный эксперимент, как любое следственное действие, есть способ получения доказательственной, а не ориентирующей (как в данном случае) информации. Очевидно, что для достоверной идентификации орудия по оставленным им следам необходимо экспертное исследование, с соблюдением надлежащей процессуальной формы. Представляется поэтому, что определение механизма образования следов выходит за пределы целей следственного эксперимента.

Сказанное позволяет определить и основания проведения следственного эксперимента. Поскольку внешняя обстановка события и опытное действие в объективной действительности в соединенном виде реально не существуют, следователь искусственно создает новый информационный объект, совмещая эти обстоятельства во времени, т.е. организуя проведение опытного действия в условиях, совпадающих с подлинными. Этот «интегрированный» объект – воссозданные условия и опытное действие, и становится объектом, исследуемым в ходе следственного эксперимента. Отсюда основания его проведения определяются тем, возможно ли воссоздание обстановки и возможно ли проведение опытного действия, имеющего целью выявление существования какого-либо явления. Может оказаться, что эти возможности отсутствуют, т.к. внешние условия нельзя воссоздать (например, когда снесен дом, в который ранее проникли похитители) или когда выполнение опытного действия создает угрозу жизни и здоровью участников (недопустимо, к примеру, предлагать лицу продемонстрировать умение забраться на высокий этаж дома по водосточной трубе). В подобных случаях основания для проведения следственного эксперимента отсутствуют.

С учетом сказанного можно определить следственный эксперимент как действие, направленное на проверку имеющихся доказательств и основанных на них версий и состоящее в проведении, в соответствии с предусмотренной законом процедурой, специальных опытов в условиях, совпадающих с условиями исследуемого события, с целью выявления возможности или невозможности восприятия лицом каких-либо фактов, совершения им определенных действий, существования тех или иных событий.

Анализ следственной практики показывает, что данное следственное действие проводится весьма редко (возможно из-за трудностей его организации) и что сложный характер следственного эксперимента довольно часто упрощается и низводится до одного из составляющих его элементов - воссоздания внешней обстановки деяния, без проведения опытов. В таких случаях лицо (обычно подозреваемый) лишь демонстрирует свои действия: показывает – в какой позе находился потерпевший в момент нападения, каково было взаиморасположение участников события, как совершалось нападение, куда наносились удары, (используется манекен) и т.п. Подобные действия вряд ли можно именовать следственным экспериментом. Нельзя признать их также проверкой показаний на месте. Скорее всего мы имеем дело с особой формой допроса, при которой вербальная информация дополняется демонстрацией действий.

Процессуальный порядок проведения следственного эксперимента. Сложная конструкция данного следственного действия обуславливает сложность процедуры его проведения. Многочисленны участники следственного эксперимента. В случаях, когда опытное действие охватывает две точки на местности (например, выстрел и зону его слышимости), кроме следователя, организующего следственный эксперимент, в нем, в качестве его помощника, может выступать и другой следователь или сотрудник органа дознания.

Обязательными участниками следственного эксперимента являются понятые, призванные удостоверять его ход и результаты. Однако их роль может быть более активной, чем при осмотре: они могут предлагать изменять условия опыта и даже сами в них участвовать. Если эксперимент охватывает несколько точек на местности, число понятых может быть более двух (по два в каждой точке). Специалист привлекается к следственному эксперименту по усмотрению следователя и его роль может состоять в воссоздании обстановки (например, в постановке механизма в определенное положение) и в самом проведении опыта (например, в определении длины тормозного пути автомобиля при определенной скорости движения). Эксперт участвует в следственном эксперименте по его ходатайству (п. 3 ч. 3 ст. 57) в случаях, когда исход действия имеет значение для ответа на вопросы, составляющие предмет заключения эксперта. Руководствуясь этой целью он может предлагать изменение условий, темпа и вариантов опытных действий[41]. Допустимо привлечение к следственному эксперименту подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего и свидетеля, которые могут помочь в реконструкции обстановки и в проведении опытных действий, описанных ими в показаниях. Подозреваемый и обвиняемый могут привлекаться также для того, чтобы они могли убедиться в объективности результатов следственного эксперимента. Необходимо, однако, иметь в виду, что все перечисленные выше лица в соответствии с законом не несут обязанности давать какие-либо пояснения в ходе следственного эксперимента. Поэтому привлекать их к его проведению возможно только с их согласия.

В случае участия в следственном эксперименте подозреваемого и обвиняемого, в нем участвует их защитник, который вправе заявлять ходатайства, делать заявления и замечания, направленные на обеспечение прав подзащитных. Не исключен допуск к следственному эксперименту адвокатов-представителей потерпевшего и свидетелей, которые также должны иметь возможность обеспечить соблюдение прав представляемых ими участников.

Специфическими фигурантами следственного эксперимента являются вспомогательные участники (статисты), которые с их согласия по указанию следователя осуществляют опытные действия. Статистами могут быть лишь посторонние лица, специально приглашенные для этого следователем.

В целях осуществления контроля за законностью следственного эксперимента при его проведении могут участвовать прокурор и начальник следственного отдела.

Необходимым элементом процедуры является разъяснение участникам следственного эксперимента их прав и обязанностей. Понятым, специалистам и экспертам разъясняется также их ответственность за выполнение обязанностей. Поскольку смысл следственного эксперимента не всегда ясен подозреваемому, обвиняемому, потерпевшему, свидетелю, а также понятым и специалистам – им следует разъяснить цели данного действия и порядок его проведения (ч. 5 ст. 164). При этом возникает достаточно специфическая проблема: если эксперимент проводится для проверки способности лица к восприятию определенных обстоятельств, должен ли следователь стимулировать у испытуемого преднамеренное восприятие какого-либо объекта, более продуктивное, чем непреднамеренное? Например – должен ли он говорить лицу, что ему предстоит заметить определенное препятствие на пути движения транспорта. Поскольку этим моделируется ситуация, более оптимальная для испытуемого, нежели при подлинном событии, ответ должен быть отрицательным. Испытуемому надо обрисовать цель эксперимента в общих чертах. Если следователь принял решение о применении при эксперименте технических средств – об этом заранее должны быть уведомлены участники.

Закон не определяет порядка осуществления упомянутых выше операций моделирования. Но следственная и судебная практика выработали ряд требований, от соблюдения которых зависит доказательственное значение полученных результатов. Так, необходимо стремиться к максимальному приближению условий следственного эксперимента к подлинной обстановке. Для этого следует проводить его в то же время суток, на том же месте, при тех же климатических условиях, при том же освещении, при устранении последующих изменений, с использованием подлинных или сходных предметов. Проведение следственного эксперимента в условиях, существенно отличающихся от условий подлинного события, рассматриваются судебной практикой как нарушение уголовно-процессуального закона и влечет за собой признание его результатов недопустимыми[42].

Определенным требованиям должно удовлетворять и опытное действие. Оно также должно воспроизводить отраженное в материала дела подлинное действие. Чтобы исключить случайный результат однородные опыты повторяются. Они должны изменяться (усложняться или упрощаться), что позволит определить независимость результата опыта от изменения условий его проведения. Проведение опытного действия с существенным отличием от подлинного, также расценивается судебной практикой, как нарушение уголовно-процессуального закона, влекущее недопустимость полученных результатов.

Фиксация результатов следственного эксперимента и их доказательственное значение. Обязательным средством фиксации является протокол следственного эксперимента. При его составлении соблюдаются все правила протоколирования хода и результатов следственного действия, предусмотренные ст. 166 УПК.

В протоколе подробно излагается условия, ход и результат следственного эксперимента. В частности должны отражаться: конкретная цель следственного эксперимента – проверка способности лица воспринять объект, совершить определенные действия и т.д., условия, в которых осуществлялись опытные действия, и меры, принятые следователем для приближения этих условий к подлинным (указывается, какая реконструкция обстановки была проведена и на основании каких источников, каким образом устранены внешние помехи). Конкретно излагается содержание опытных действий, их последовательность, вариативность, количество опытов и результат каждого из них.

Наряду с протоколом ход и результаты следственного эксперимента фиксируются с помощью технических средств. С учетом динамического характера данного действия наиболее эффективным средством запечатления является видеозапись. Помимо ее может применяться кино- и фото съемка. Материалы применения технических средств прилагаются к протоколу, образуя с ним неразрывное единство. Результатами эксперимента может быть и созданный в его ходе новый предмет (поддельная купюра, некондиционные пищевые и иные продукты), который также приобщается к делу и может быть признан вещественным доказательством.

Определение доказательственного значения обстоятельств, установленных следственным экспериментом, сопряжено с определенными трудностями. В практике наблюдается переоценка доказательственной ценности следственного эксперимента: установленная возможность совершения какого-либо действия подчас трактуется следователями как доказанность соответствующего факта. На недопустимость подобной трактовки обратил внимание Р.С. Белкин, разработавший критерии оценки результатов следственного эксперимента[43]. Такая оценка зависит от ряда факторов. Если результат следственного эксперимента носит вероятный, т.е. возможно случайный характер (например, при эксперименте на слышимость оказалось, что из пяти выстрелов слышен лишь один), он доказательственной ценности не имеет. Доказательственное значение имеет лишь достоверный, т.е. необходимый и бесспорный результат (все выстрелы слышны).

Но и достоверный результат следственного эксперимента имеет разную доказательственную ценность, ибо она определяется тем – каков этот результат – отрицательный или положительный. Отрицательный результат следственного эксперимента, при условии его бесспорности, выступает прямым доказательством отрицаемого факта. Так, если не был слышен ни один из экспериментальных выстрелов, или если ни одна из попыток проникнуть в помещение через пролом не увенчалась успехом, это означает, что оспариваемое обстоятельство не имело места: лицо выстрелов не слышало и слышать не могло, через пролом проникнуть невозможно.

Иное значение имеет положительный результат следственного эксперимента. Переоценивать его нет оснований: установленная возможность того или иного события вовсе не означает, что оно имело место на самом деле. Так, если при эксперименте все выстрелы были слышны, это не означает, что свидетель или иной участник, отрицающий этот факт, их действительно слышал. Он мог их слышать, но по разным причинам мог их и не слышать. Такой исход следственного эксперимента может служить лишь косвенным доказательством существования оспариваемого факта.

О сложной организации следственного эксперимента и различной оценке его результатов говорит следующий пример: на асфальтовой дорожке, проходящей возле дома, в котором проживал гр-н П., на расстоянии 2 м. 65 см. от стены, напротив балкона, был обнаружен труп его малолетней падчерицы (возраст 3, 5 года). П., обвиняемый в совершении умышленного убийства девочки, утверждал, что она сама выпала с балкона, протиснувшись в промежутки балюстрады, когда он выходил из комнаты покурить. Для проверки версии, выдвинутой П., был проведен следственный эксперимент. На одном из предприятий города при консультации судебного медика был изготовлен манекен, размеры, вес и другие свойства которого соответствовали показателям тела девочки. Первоначально была исследована попытка «переваливания» манекена через перила балкона (их высота – 98 см) для чего «руки» манекена были установлены на краю перил, «ноги» на балконной площадке. Оказалось, что центр тяжести манекена находится намного ниже перил. Подтягивание на руках при таком варианте невозможно. При поднятии манекена участниками эксперимента и «переваливании» его через перила, на одежде, в которую он был одет оказались значительные наложения извести, которой была побелена балюстрада. При осмотре же одежды на трупе потерпевшей таких наложений не обнаружено. Таким образом этот вариант эксперимента показал, что девочка не могла упасть с балкона, перевалившись через его перила.

Второй вариант имел целью выяснить - не смогла ли девочка упасть, протиснувшись между столбиками балюстрады (расстояние между ними составляло 11-17 см). Он также привел к отрицательному результату, так как окружность головы, объем грудной клетки и ширина плеч манекена (они, как отмечено, воспроизводили подлинные параметры тела потерпевшей) не позволяли протиснуть манекен между столбиками. Но если бы ребенок каким-либо образом все же смог пролезть между столбиками и перевалиться через перила, место его падения на асфальт, как установлено экспериментом, оказалось значительно ближе к стене дома, нежели место, где был обнаружен труп.

Положительный результат следственного эксперимента был получен при проверке варианта о выбрасывании девочки с балкона с определенным стартовым ускорением. В этом случае манекен падал как раз на то место, где был обнаружен труп девочки. Никаких следов побелки на манекене (как и на трупе) не имелось[44].

Каждый из трех результатов эксперимента носил достоверный, не вызывающий сомнений характер, однако позволял сделать разные выводы.

В первых двух случаях был получен отрицательный результат. Он означал, что версия П. опровергнута: ребенок не мог выпасть с балкона без применения посторонней силы. Это было прямое доказательство того, что свободное падение ребенка с балкона не имело места.

Третий вариант следственного эксперимента дал положительный результат: ребенок мог быть выброшен с балкона посторонней рукой. Но этот результат не означает, что некто посторонний (в данном случае – П.) действительно выбросил ребенка. Установленная экспериментом возможность подобного хода события является косвенным доказательством того, что девочка была умышленно сброшена с балкона. В данном случае прямое и косвенное доказательство, вместе с другими доказательствами, собранными по делу, послужили основанием для вынесения судом в отношении П. обвинительного приговора в совершении тяжкого преступления.

Отрицательный результат следственного эксперимента опровергает версию, выдвинутую следователем, побуждает его искать истину в другом направлении.

На строительной площадке, где возводилось жилое здание, погиб бульдозерист Н, сбитый движущимся скрепером. Расследованием установлено, что у бульдозера заглох мотор и Н. попросил своего коллегу К. подтолкнуть бульдозер, чтоб он завелся. После этого Н. сел в кабину бульдозера, а К. в кабину своего скрепера и Н. включил мотор. Через некоторое время, услышав крики рабочих, К. остановил скрепер и выйдя из кабина увидел, что Н. сбит управляемым им скрепером. Впоследствии выяснилось, что при движении машин Н. вышел из кабины и в этот момент произошел наезд. Казалось бы, что К., будучи невнимательным, допустил нарушение правил движения, повлекшее тяжкие последствия. Однако, К. утверждал, что в момент движения не видел потерпевшего. Следственный эксперимент, проведенный с целью проверки этого утверждения, полностью подтвердил показания К.: после воссоздания по словам очевидцев взаиморасположения механизмов и пострадавшего, оказалось, что из окна кабины скрепера нельзя видеть препятствие, находившееся сбоку, т.к. передняя часть крупного механизма ограничивала зону видимости водителя. Этот, достоверно установленный факт, прямо подтверждал невиновность К. Придя к выводу, что причиной несчастного случая была неосторожность, проявленная потерпевшим (вылез по ходу движения машин из кабины бульдозера), следователь прекратил дело.

 

§3. Проверка показаний на месте.

 

Понятие, цели и основания проведения проверки показаний на месте. УПК РСФСР не предусматривал проведения этого следственного действия, но в следственной практике оно широко применялось в форме осмотра или следственного эксперимента.

УПК РФ закрепил проведение проверки на месте в ст. 194, придав ему легитимность. Но признанию самостоятельности и полезности этого следственного действия предшествовала длительная дискуссия.

Противники его нормативного закрепления считали, что в нем неправомерно сочетаются допрос и осмотр, сторонники же исходили из того, что сочетание их позволяет получить доказательственную информацию, недоступную никакому другому следственному действию. Последняя позиция получила поддержку законодателя.

По своей познавательной конструкции, основаниям проведения и доказательственному значению проверка показаний на месте отличается от осмотра, допроса, следственного эксперимента и других следственных действий. Само название действия указывает на его специфическую направленность. Оно проводится при наличии показаний, требующих проверки, и нацелено на получение дополнительной информации необходимой для их оценки, как соответствующих либо как не соответствующих действительности. Нельзя считать проверку на месте лишь средством подтверждения правильности показаний обвиняемого, признающего свою вину. Она нередко служит эффективным средством разоблачения самооговора. Так, Ч., принявший на себя вину своего двоюродного брата Б., совершившего вместе с другими подростками изнасилование гр. К. не смог на месте показать маршрут движения преступников и, в частности, пролом в ограде сада, через который они протащили свою жертву. Потерпев неудачу в попытке ввести следствие в заблуждение, он признался в самооговоре и объяснил его мотив желанием выручить родственника, случайно, по молодости лет, оказавшегося среди насильников.

Проверка показаний на месте имеет сложную познавательную структуру. Она, как показывает анализ ст. 194, сочетает в себе приемы получения вербальной (выраженной в слове) информации, а также информации, выраженной в физических признаках, т.е. в признаках местности, и сопоставление первой со второй. Иными словами, в проверке на месте следователь сочетает операции расспроса, свойственные допросу, и наблюдения, свойственные осмотру, причем полученные данные сравнивает между собой для выявления соответствия или несоответствия показаний и признаков местности.

Такая сложная структура "проверки на месте" обусловлена упомянутой выше целью следственного действия. Ст. 194 УПК называет целью проверки установление новых обстоятельств, имеющих значение для дела. Вряд ли подобное целеуказание можно считать точным. Свойственная всем следственным действиям цель получения новой информации должна быть конкретизирована, ибо каждое следственное действие отличается от других, своей специфической целью. Уточнение возможно на основе анализа положений ч. 2 ст. 194 УПК, определяющей порядок проверки на месте. Этот порядок охватывает воспроизведение лицом показаний об обстановке события, указание на особенности местности и демонстрацию действий. Из этого следует, что непосредственной целью проверки показаний на месте является выявление достоверности либо недостоверности показаний путем их сопоставления с обстановкой события[45]. Неверно видеть цель этого действия в использовании местности в качестве стимулятора памяти допрашиваемого, когда признаки местности по законам ассоциаций пробуждают воспоминания о связанных с ними обстоятельствах. При проверке на месте такое явление действительно может иметь место, но отсутствует сравнение – специфическая черта данного действия. Оно закономерно превращается в допрос на местности. В принципе такой прием допроса вполне допустим, но присутствие при этом понятых не только излишне, но и незаконно, т.к. нарушает основные правила допроса.

Некоторые авторы видят цель данного действия не только в проверке, но и в уточнении показаний. К тому есть определенные основания: ч. 1 ст. 194 устанавливает, что показания «могут быть проверены или уточнены на месте». Действительно в ходе проверки на месте первоначальные показания под влиянием ассоциаций, возникающих при восприятии местности, где разворачивалось событие, корректируются, уточняются. Но уточнение показаний – это лишь побочный, незапланированный результат проверки на месте. Необходимо учитывать, что проводится она с целью получения информации, необходимой для оценки показаний, как достоверных, либо недостоверных. Уточнение же показаний может достигаться и иным путем, в частности повторным допросом, в том числе и проводимым на местности.

Из сказанного усматриваются и основания для проведения проверки показаний на месте. Они налицо тогда, когда есть данные, указывающие на возможность достижения ее цели, каковой, как отмечалось, является сопоставление показаний с особенностями местности. Сложный объект, воспринимаемый следователем в ходе данного действия, создается им в целях проверки показаний искусственным образом: путем интеграции двух явлений – показаний и местности, обладающей специфическими признаками. В реальной действительности эти два явления в соединенном виде существовать не могут и создаются на время проведения следственного действия. Отсюда следует, что если показания лица по тем или иным причинам воспроизвести на местности нельзя, (лицо находится в болезненном состоянии, отказывается от участия в проверке, решило воспользоваться иммунитетом и др.), или если местность не обладает особенностями или деталями, с которыми можно сопоставить показания в целях их проверки – основания для проверки показаний на месте отсутствуют. Например, бессмысленно проводить это действие на ровной поверхности (поле, пустырь), не имеющей связанных с событием деталей обстановки, на которые могло бы указать лицо в подтверждение правильности своих показаний. Таким образом основания проведения проверки показаний на месте – это данные о наличии на местности особенностей ("опорных точек"), с которыми можно сопоставить проверяемые показания.

С учетом сказанного проверка показаний на месте – это самостоятельное следственное действие, состоящее в воспроизведении лицом по предложению следователя, в соответствии с предусмотренной законом процедурой, показаний и действий на месте, где происходило то или иное событие, в целях выявления совпадений или несовпадений показаний об этом событии с особенностями местности.

Виды и процессуальный порядок проверки показаний на месте. В УПК виды данного действия не регламентированы, однако практикой выработаны различные, относительно самостоятельные приемы проверки показаний, выступающие ее разновидностям. Таковы: 1) отыскание с помощью лица, показания которого проверяются, еще не обнаруженных следов события, предметов (орудий, следов преступления и т.п.), которые должны иметься на местности, если показания соответствуют действительности. Обнаружение таких предметов свидетельствует об осведомленности лица о ходе события и подтверждает правильность показаний. В отличии от осмотра целенаправленную поисковую деятельность осуществляет в таких случаях не следователь, а лицо, чьи показания проверяются. Характерным приемом такой проверки являются указания подозреваемых, совершивших нападение на водителей, места, в котором они захоронили труп убитого им водителя, притом, что труп был там в ходе проверки обнаружен. Такое же значение имеет обнаружение по указанию подозреваемого места, где им было выброшено орудие преступления, спрятаны похищенные ценности и т.п. 2) обнаружение на местности по указанию лица объектов, ранее описанных им в показаниях, наличие которых делает событие возможным (наличие лаза, через который преступники проникли на объект, укрытий, в которых преступники поджидали жертву). В отличие от следственного эксперимента здесь достаточно наблюдения объекта и не требуется варьировать опыты. Неспособность лица указать на такой объект, или отсутствие объекта усиливают сомнения в достоверности показаний; 3) описание деталей обстановки, существовавших в момент совершения преступления и сохранившихся к моменту проверки. Так, по делу об убийстве двух супругов, совершенном в квартире, где проживали потерпевшие, подозреваемым было предложено расставить мебель, предварительно вынесенную из квартиры, в том порядке, в каком она находилась там в момент преступления, и подозреваемые успешно это сделали. Сходную роль играют указания лиц, показания которых проверяются, на имеющиеся в момент проверки на месте изменения в обстановке по сравнению с той, какая имелась в момент события (появление решеток на окнах, иное расположение сейфа и стола кассира и т.п.). И эти данные свидетельствуют об осведомленности лица о событии, что является признаком правильности показаний; 4) указание на известные лицу детали обстановки, которые в момент проверки показаний отсутствовали, однако наличие их в прошлом получило отражение в материалах уголовного дела (указание на места захоронения трупов, ран