Вкусная фаршированная курица

Пару лет назад я нашла в сети другой способ фаршировать курицу – еще более хлопотный, с результатом значительно менее красивым, зато по-настоящему вкусным.

Курицу для него нужно раздеть со спины. Острым и тяжелым ножом разрезать кожу вниз от позвоночника до гузки, вырезать сам позвоночник и бедренные кости – и раскрыть курицу как книгу. Как очень странную книгу из курицы. А потом тонким острым ножом осторожно вырезать кости, отделяя мясо от суставов.

Крылья срезать целиком, дыры от них зашить суровой ниткой.

В идеале должна получиться распластанная кожа с мясом поверх. В реале каждый раз получается разное, обычно – довольно дырявое.

Следующий этап задачи – равномерно распределить мясо по коже, разрезая и разворачивая более толстые куски.

Следующее – фаршировка. На куриное мясо – листы зеленого салата, дуболистного или самого простого – тот, что выглядит как охапка зелени по имени «салат зеленый». На салат зеленый – лепестки любого желтого сыра. На сыр – шампиньоны, целиком.

А дальше начинается прекрасное: всю эту мягкую штуку с начинкой нужно свернуть в рулет и обвязать шпагатом. Очень советую поискать на ютубе, как это делается (разделку курицы со спины тоже можно там посмотреть, французы в этом мастера) – но это и с десятого раза непросто.

 

Рулет готовится на пару минут 40–50–60 (скорость приготовления зависит от размеров курицы, от плотности крышки пароварки и от того, что для вас хуже – недоварить или переварить). Я такой рулет готовила в мультиварке на специальной вставке, пока варила бульон; получалась двухэтажная готовка.

Это вкусно, но затраченных усилий все равно не стоит.

 

Кстати, об экономии усилий. Именно с ней связан самый главный кулинарный провал (и одновременно триумф) моей жизни: пирожки из хлебного мякиша со смородиной.

Это как?

Когда мне было четыре года, меня внезапно осенило, что взрослые зря дурью маются. Делают какое-то тесто, потом лепят из него пирожки, потом их пекут. Зачем столько труда? У нас же есть хлеб, уже испеченный, готовый. Остается только добавить начинку, и вот тебе пирожок.

Мне нравится ход твоих рассуждений.

Подходящей начинкой мне показалась смородина, собранная во время прогулки в парке. Правда, она немного недозрела, но когда это меня останавливали подобные пустяки.

А дальше что?

Дальше совсем просто. Крадешь у родителей хлеб, выковыриваешь из него мякиш, мнешь в руках, как пластилин до получения кривой лепешки. В центр лепешки кладешь кислую смородину и залепляешь, как вареник. И voila! Мой бедный героический папа этот ужас съел, представляешь? И даже похвалил.

Вот самая правильная реакция! Неважно, насколько вкусно. Если ребенку четыре года, и он приготовил тебе еду, ешь и улыбайся.

Ну, я бы на его месте – не-е-е-е-е.

В таких вопросах у меня позиция твердая: до пяти лет – никакой критики. Особенно, когда ребенок действовал по вдохновению.

Никакой критики – это правильно. Но надо быть великим героем, чтобы схомячить те мои пирожки. Впрочем, человеку, который по ночам ради удовольствия готовил себе тюрю, они действительно могли понравиться, – внезапно дошло до меня.

Колбаса со сгущенкой, сметаной и хлебными крошками? Очень вкусно! Правда, мне больше не хочется, но это САМЫЙ ВКУСНЫЙ БУТЕРБРОД НА СВЕТЕ!

Это тебе такое дети приготовили?

Да. Там еще был черный хлеб, конфета и огурец. Девочки сделали многослойный бутерброд и гордились собой, как настоящие повара. И знаешь, оттенки вкуса правда были интересные.

Ну ты вообще герой – такое попробовать. Мой папа жмет твою мужественную руку через пропасть времен. Доедая мои ужасающие пирожки.

Да нет в них ничего особенно ужасающего. Сейчас многие апгрейдят хлебное тесто. Пекут из хлеба пироги: выбирают мякиш и в корке запекают начинку. Или просто набивают хлеб сыром и пекут. Правда, лично у меня первое никогда не получалось, а второе получается масленней, чем баница.

Ну, строго говоря, гренки и тосты тоже своего рода апгрейд хлеба.

А вот с ними у меня хорошо. Но хлеб целиком – почему-то нет.

Кстати, об апгрейдах. Один из самых вкусных пирогов, какие мне доводилось пробовать, был из магазинного печенья с вареньем и творогом. Его просто как-то так складывали горкой и оставляли пропитываться. Получался ваще трындец. Но я, честно говоря, плохо помню подробности. Дело было очень давно.

Я помню пирог из печенья с творогом! Он назывался «Шалаш Ленина».

Шалаш Ленина?!

Ага. Его сначала укладывали пластом, а потом сворачивали пласт справа и слева в длинный шалаш, как у Ленина в Разливе… Вообще слушай, если взять печенье типа «Юбилейного», можно это дело повторить!

Шалаш Ленина

Творог взбить с сахаром и сметаной, печенье выложить на бумагу для выпечки или на фольгу квадратом девять на девять печений. На квадраты толстым слоем положить начинку.

Поверх – еще печенье.

Поставить на пару часов в холодильник, пусть пропитывается. Потом посредине торта во всю его длину выложить колбаску из оставшегося творога. Руками поддеть края торта через бумагу и аккуратно загнуть кверху так, чтобы получился треугольный шалаш.

 

Ага. Вот как-то так те люди и делали, только они с самого начала строили ступенчатую пирамиду – высокую, каждый следующий слой уже предыдущего.

Пирамида Джосера или шалаш Ленина – любой десерт на ваш выбор!

Шалаш Джосера. Фараон Джосер в Разливе. Картина хоть куда.

Вот кстати. Одна из моих фатальных ошибок юности – еда как на картинке. Как же я намучилась, пытаясь получить совершенный результат! Даже если делать все точно по рецепту (а до этой мысли тоже надо было дойти, что, например, в тесте принцип «плюс-минус трамвайная остановка» даст вообще не тот результат), как на картинке – не получится!

Ой, сейчас, благодаря инстаграму, это должна быть всеобщая беда. Я имею в виду, что красивые фото еды много сердец разбили.

Это правда. Даже я, опытный пофигист, иногда попадаюсь: а вот хочу такое же у себя на столе!!!

А оно в правильный вензель не заплетается?

И не заплетется никогда. Хорошо, что инстаграм я смотрю с утра, в холодной спальне под теплым одеялом. Я под красивые картинки просыпаюсь, так что, пока вылезу, пока взбодрюсь, глупая идея «сделать как на картинке» вылетает из головы.

У меня же, слушай, в детстве было подозрение, что мама, наверное, очень плохо готовит, потому что у нее еда не как на картинках в журналах. И все остальные родственники и знакомые тоже плохо готовили. Зато в ресторанах готовили хорошо! Там красивенько было. Все как надо.

В ресторане и красиво и вкусно!

И суп можно не заказывать, сразу второе принесут. Мы ели в ресторанах примерно четыре раза в год – по дороге в отпуск и из отпуска. И все остальное время мне очень хотелось немедленно пойти в ресторан. Но родители туда не шли. Вот странные люди!

Действительно, и чего это они? Это же так легко – встал и пошел!

Ну, можно было утешаться в кафе-мороженом. Там такие аккуратные шарики. И красиво политы сиропом, хоть сейчас фотографируй в журнал!

А у меня в детстве была кулинарная книга «Домашнее приготовление тортов, пирожных и чего-то еще», там иллюстрации были со сбитым спектром, все сине-зеленые. Не знаю, как типография пропустила, но факт.

Вот и готовь после этого как на картинке.

Сейчас, кстати, можно было бы. Пищевые краски есть всех цветов. И мода на торты такие красивые, что их есть страшно. Натурально, художественные произведения. С едой вообще не ассоциируются, у меня – так точно.

Ну ты же как-то решилась съесть паровоз с вагонами.

Тот паровоз дети съели. Четыре девочки разного возраста!

А. Это все объясняет. В детях обычно достаточно варварства, чтобы посягнуть на красоту. Меня в детстве совершенно завораживали кремовые розы на магазинных тортах. Всегда хотелось их сожрать. Но они были такие ужасные! Просто сладкая замазка какая-то. Всякий раз в сердце просыпалась надежда, что следующая роза окажется вкусной. И опять нет! В итоге эти розочки из масляного крема обычно надкусывали дети, а доедали пьяные мужчины. Потому что им было уже все равно. Что-то сладкое внезапно во рту оказалось – и хорошо, и спасибо.

И тут мне стало стыдно, потому что мне в детстве эти розы казались вкусными.

Значит, в детстве ты была пьяным мужчиной.

Точно. Я была пьяным мужчиной, потом – кулинаром-истребителем, потом – кутюрье-авангардистом, а потом я таки да, была настоящей домохозяйкой типа «упахаться и умереть за праздничным столом». Даже удивительно, что в результате получился совершенно нормальный человек.

Ну, просто такие стадии развития личинки. Нормальный метаморфоз. А у меня в детстве довольно долго длилась стадия «утонченная фифа». Но потом, слава богу, прошла. И теперь я простой гопник-едок.

Которого любит кормить вся эта реальность.

Реальность вообще милосердна к гопникам. Почему-то. Наверное, она сама… немножко того.

Дерзкая. Ты-чо-такая-дерзкая, реальность.

И посреди этой дерзкой реальности мы такие растерянные с поварешками стоим, пялимся в рецепты.

Кстати, в рецептах бывают слова, которым нельзя верить. Очень многих доверчивых кулинаров они подводят. И доводят до состояния «больше никогда!»

Это что за слова такие?

Например, «лук растворится в соусе». Он не растворится. Никогда. Если вы хорошо чувствуете консистенцию, вы будете чувствовать лук. «Кости рыбы растворятся при жарке» – да нифига они не растворятся! Сколько рыбу ни надсекай, получится только нарубить кости на более мелкие кусочки.

А что, и такие чудеса обещают?

Да. Я так однажды с карасями накололась. Языком в пятнадцати местах! Я ужасно люблю речную рыбу, совсем не умею ее чистить и очень не люблю разбираться с костями. И вдруг мне пообещали, что при жарке растворится и чешуя, и кости. От горячего масла. На кулинарном сайте пообещали. И под рецептом – пятьдесят комментариев: «О да, это волшебство!»

Мой папа, который постепенно становится главным героем нашего романа, лопал рыбу с костями и вообще ничего не ощущал. И всем вокруг давал советы есть, не плюясь. Советы были крайне вредные, но ему, слава богу, никто не верил. Даже я.

А я всерьез поверила этому кулинарному сайту. Тридцатник к тому моменту мне точно был. Так из Настоящей Домохозяйки я снова стала наивным дитем. Кстати, потом оказалось, что при запекании в особом виде соуса чешуя крупной рыбы – типа зеркального карпа – действительно почти растворяется. Почти! Но кости – нет.

А недавно, буквально месяц назад меня угораздило сварить какао по рецепту инков…

Это как?

Кукурузная мука, жареная на масле ги, шкурка какао-бобов (но можно и какао-порошок), перец чили и вода. Причем я сразу могла бы догадаться, что мне не понравится: в рецепте всего 50 граммов какао на литр воды. А я, чтобы получилось вкусно, кладу 80 граммов какао на пол-литра молока.

И?

Во-первых, вкус жареной муки в шоколадном напитке явно лишний. Во-вторых, 50 граммов какао на литр воды – это действительно мало! Ну, в общем, получилось очень невкусно. Жиденькая мучная подливочка, не пойми что. Поэтому незнакомые рецепты несвойственных мне кулинарных направлений – больше никогда! Попробовать где-нибудь – с удовольствием, просто из любопытства. А самой возиться – ну уж нет! Но, кстати, знаешь, чего я не могу понять? Вот все эти люди, которые в комментариях к рецепту писали: «Невероятно! Спасибо! Божественно вкусно!» – с какой они планеты вообще?

Ну слушай, это как раз понятно. Некоторые люди вообще ни по каким рецептам не готовят, а просто об этом пишут, создают иллюзию активности или просто общаются – это же такая форма светской жизни на тематических форумах сейчас. Другие просто любят пробовать новое. Отличается от повседневной еды? Уже ништяк. А некоторые едят не столько еду, сколько миф, который к ней прилагается. «Какао по рецепту инков» – это же настоящий пир воображения. Мачу Пикчу! Верховный бог Виракоча! Священное озеро Титикака! Звезда Мачакуай!

Точно. И благодаря еде миф обретает плотность. Вот же на языке – мука, масло, горечь. История съедена, было круто.

На этой оптимистической ноте так и хочется завершить главу.

Не получится. Я еще не успела сказать о важном. Никогда, больше никогда я не стану пытаться готовить низкокалорийный паштет! И никому не советую. Бывает еда, которая становится только лучше, если из нее убираешь лишний жир и муку. Например, котлеты, пожаренные на сухой сковороде и без панировки, мне лично нравятся больше котлет в муке и растительном масле. Картофельное пюре не становится хуже, если заменить сливки молоком и не добавлять масла. Но если убрать масло из паштета, получится сухая невнятная гадость.

Или вот чизкейк. Лучше честно есть творожную запеканку, а не пытаться приготовить диетический чизкейк из обезжиренного творога. Ничего хорошего из этого не получится, верьте мне, я старалась. Только продукты зря извела.

У меня была как-то раз попытка приготовить шарлотку почти без сахара. Получился яблочный омлет. Впрочем, вполне неплохой.

С шарлоткой у меня тоже был интересный опыт. Я однажды решила, что можно испечь бисквит, просто убрав из шарлотки яблоки.

И что? Больше никогда?

У меня вышла: а) подошва; б) зеленая. Очень насыщенного цвета.

Ой. А почему зеленая?

Понятия не имею.

Это уже мистика какая-то, слушай. Наверное, ты тайный алхимик.

Тайный – от самой себя.

И сырники у тебя поэтому разваливаются – я имею в виду, по алхимическим соображениям. Они пытаются преобразоваться в философский камень, но чего-то всегда не хватает. То ли серы, то ли ртути, то ли свинца.

Может быть. У меня часто складываются сложные отношения с самыми простыми блюдами. Я даже картошку жарить научилась, только когда замуж вышла. И то не в первый год.

А вот жарить картошку я чуть ли не с дошкольного детства умею. Втайне от родителей! Когда они куда-нибудь надолго уходили, можно было нажарить чуть-чуть картошки, это казалось настоящим приключением. Но потом приходилось тщательно заметать следы: родители верили, что я боюсь зажигать спички. Такова была моя легенда, придуманная специально чтобы они не боялись оставлять меня дома.

Крутое решение.

Ну! Для меня самым большим счастьем было, когда дома нет никого, кроме меня. Причем не то чтобы мне хотелось творить какие-то безобразия, вовсе нет. Просто вот это ощущение совершенно пустого пространства, которое все твое – лучшее, что могло случиться. При этом поводов остаться дома без родителей было великое множество. В Доме офицеров каждый вечер крутили кино. И концерты устраивали довольно часто. Родители любили туда ходить. Поначалу таскали меня с собой – не потому, что им хотелось моей компании, просто боялись оставить без присмотра. Из разговоров взрослых (я умею подслушивать) вытекало, что взрослые больше всего на свете боятся, что оставленные без присмотра дети будут играть с огнем и спалят дом. И мне хватило ума устроить им пару истерик – ой, спички, караул! Папа, не зажигай огонь, когда стоишь рядом, я боюсь!

Класс.

Что интересно, он тут же взялся меня обучать. Типа смотри, это не страшно. Но моя позиция была тверда: А-а-а-а-а-а-а-а! Уйди от меня со своими страшными спичками! И это принесло вожделенный результат. То есть, меня все-таки стали надолго оставлять дома, примерно с моих четырех-пяти лет.

А я плиту правда долго боялась зажигать. И оставаться одна дома не любила. Столько пустого пространства, ужас какой! Когда никого дома нет, атмосфера совершенно другая. Как будто и я сама не вполне есть, и никого больше не будет никогда. В детстве мне это ощущение совсем не нравилось.

Во! Все как ты описываешь. Только мне это нравилось больше всего на свете. У меня было самое любимое развлечение: в совершенно пустой квартире сидеть под столом, втыкать в темноту и ни о чем не думать. Кажется, это называется медитацией. Или что-то вроде того.

Офигеть. Люди этому сознательно учатся, и не всегда получается, а у тебя в пять лет уже было.

На самом деле все самое интересное в моей жизни случилось как раз в это время, до школы. А потом прикрылась лавочка. Но это обычное дело. Для всех эта лавочка примерно тогда и прикрывается. Но остаются сокровища, которые мы успели оттуда натаскать. Большую их часть мне, конечно же, удалось благополучно профукать, но теперь я их понемножку возвращаю. Благо есть, что возвращать.

Мне, кстати, в детстве очень нравилось все, что других обычно пугает. Например, темнота.

Меня она и сейчас… не очень радует, скажем так.

А еще глубина моря. Просто стоять на дальнем конце пирса и смотреть.

Да, вот это ужасно круто. Я еще очень люблю понимать, что подо мной – пять метров ничего. Сгущенного воздуха. Плыть в море и понимать, что до земли – очень далеко.

…и еще когда в полусне все вокруг оживает, и сперва из стен, а потом и просто из воздуха лезут всякие странные существа. И когда узоры на ковре начинают двигаться и тебя ОБСТУПАТЬ.

А вот тут я, конечно, с визгом убегаю, до сих пор.

Ну положим, потом меня это все тоже пугало. Это, вероятно, и называется «мир меня поймал». А в дошкольном детстве меня по-настоящему пугала только грязь: казалось, что если я вываляюсь в грязи, она в меня просочится, и я… ну, не знаю, как-нибудь запачкаюсь изнутри и во что-нибудь нехорошее превращусь. Например, в настоящего взрослого человека. И еще врачи пугали до полусмерти, потому что они могли без спроса нарушить мою телесную целостность. Например, сделать укол! А больше ничего не было страшно. Ай, да: вместе с водой из ванной утечь, но это, в сущности, тоже про телесную целостность, как укол.

Я в детстве боялась вообще всего. Я и сама-то неженка, как я сейчас понимаю, а плюс еще и родители очень боялись, что со мной случится какая-нибудь неприятность, и вместо того, чтобы обучить пользоваться миром, предпочитали запугивать. Ну я и пугалась. Очень успешно. Лучше бы прыгать училась, право слово.

Ай, ладно, детское бесстрашие в любом случае недолговечно. Понятно почему. Когда несколько раз неудачно падаешь с забора, начинаешь бояться высоты. Вот так, шаг за шагом, наш опыт побеждает нас. Но, к счастью, повзрослев, можно заново научиться храбрости, вопреки опыту.

Благо у нас хорошие, умные головы и возможность осторожно и очень бережно себя переучить.

Храбрость, которую мы сознательно воспитываем в себе вопреки всему предыдущему опыту, совершенно непобедима. Как ты любишь говорить: человек, который смог это, сможет вообще все.

Зимняя еда

 

 

Для меня никогда прежде вопрос не стоял таким образом – что бывает какая-то отдельная «зимняя еда». Ну, то есть ясно, что жарким летом вряд ли захочется горячего супа, а зимой – мороженого; вон у меня половина брикета любимого ром-изюма с последнего теплого октябрьского дня в морозилке лежит. Но и все! А ты часто говоришь: «Это хорошая зимняя еда», – про самые разные вещи. Какой у тебя критерий отбора в команду?

Сейчас расскажу.

Зима 2016/2017 года в Болгарии была самой холодной за последние пятьдесят лет. При этом дома тут на побережье построены по принципу «ай, сколько там той зимы» – чтобы переждать этот неприятный короткий период, хорошо прогреваясь солнечными днями. В обычную зиму – три холодных дня на восемь солнечных, – это так и работает: переждал, пересидел – и дальше побежал, вполне довольный жизнью. Но вот конкретно в эту зиму период, который надо «переждать» несколько затянулся. Жизнь наша была, прямо скажем, невесела. И в это время у нас отлично шло все плотное, сытное, углеводное. И печенье как концентрированное счастье – обонятельное и вкусовое. И о тепле раскаленной духовки не надо забывать.

Ага. Получается, к зимней еде есть несколько требований: наесться, согреться и утешиться. Последнее, как я понимаю, важнее всего.

Да, именно. Так что критерии у меня такие: плотное-сытное-углеводное. И ни за что, ни за что не пытаться худеть зимой путем урезания калорийности. Я когда только приехала сюда жить из Москвы, сходу набрала десять кило на местных продуктах – все же хотелось попробовать! Спохватилась только к зиме, тут же обрезала себе углеводы – проверенный способ – и чуть с ума не сошла от тоски.

Ну ты и влипла.

И не говори. Холод снаружи, очень высокая влажность и дефицит калорий вызвали у меня настоящую телесную панику.

Но ты быстро опомнилась? Или так до весны и погибала? Или даже до лета, кто тебя знает.

Весна в год нашей первой зимовки началась в конце января, так что страдала я недолго. Выйдя в феврале на улицу в рубашке и жилетке, я поняла, что попала в климат своей мечты.

Да, это счастье, когда холода ненадолго.

Ну и печка нас тогда спасла. В декабре нам хозяин дома поставил печку, мы начали топить дровами, а это уже совсем другая реальность. Прекрасная и удивительная! Прикинь, мы еще как следует с печкой не наигрались, и вдруг уже весна.

У нас в Одессе пожестче был климат, но в некоторые годы в феврале зацветал миндаль.

Февраль здесь в целом – весенний месяц. Все получилось, как я мечтала: сразу после моего дня рождения включают весну.

Вот этого мне сейчас очень не хватает: чтобы к февралю вопрос с зимой был окончательно закрыт. К этому моменту зима успевает окончательно надоесть. Поначалу-то она вполне может быть в радость – все-таки разнообразие. Но растягивать это так называемое «разнообразие» практически до апреля – дурной тон. Бывают такие гости, которые засиживаются у малознакомых людей. Мало кто их гонит взашей, все вежливые, а надо бы. Но февральскую зиму еще поди прогони.

Но даже в наших теплых краях зима, хоть и короткая, а все-таки есть. И учитывать это надо. К последней зиме я уже подходила как к спортивному снаряду, в несколько этапов: и список мелких быстрых радостей составила, и специальные рецепты выписала.

Да ты, оказывается, мастер контролируемой зимовки!

К пятой зиме научилась. Могу мастер-классы давать, как пережить холода в теплом приморском городе.

А вот и давай.

а) Не мерзнуть. Одеваться в теплое, приятное телу – флис, фланель, очень толстые носки. Греть постель электропростыней.

б) Не мокнуть. Нет ничего хуже, чем вспотеть: во влажном климате одежда на теле не высохнет. Лучше одеваться полегче и ходить побыстрей.

в) Носить яркое, держать перед глазами любимые вещи ярких цветов, много двигаться. Движение – важная телесная радость, ничем не хуже еды. В любой солнечный день выходить куда-то за новыми впечатлениями, это будет разнообразить жизнь как ничто другое.

г) Сушить дом. Солевыми осушителями, газовыми батареями, кондиционерами – любым удобным и доступным способом. От влажности (лишней) в доме зябко, как ни оденься.

Про влажность в доме сейчас смешную историю расскажу. Мне довелось провести одну зиму на Урале. Температура в квартире, где мы жили, была примерно ноль градусов. Может показаться, что это маловато, но на самом деле, неплохо, с учетом того, что за окном было в среднем минус сорок – изо дня в день. Но мы, изнеженные южане, не ценили комфорта, посланного нам добрыми истопниками. И хотели, чтобы было потеплей. Простительная слабость

Да уж. Хорошее начало смешной истории, что тут сказать.

Дело было на закате советской власти, поэтому идею купить обогреватель пришлось отмести сразу. Не было никаких обогревателей в магазинах в те блаженные времена. Зато в продаже были эмалированные ведра и, самое главное, кипятильники. А у меня, как на горе, экстремальный инженерный ум. Который в мирные времена молчит, зато включается примерно за полчаса до всеобщей погибели. И придумывает, как бы нам этак погибнуть повеселей.

В общем, мне пришла в голову гениальная, как казалось, идея: набрать ведро воды, сунуть в него кипятильник, довести до кипения и обогреваться паром. Она даже отчасти сработала.

У вас дома стало теплей?

В каком-то смысле. То есть квартира прогрелась примерно до плюс десяти. Но при этом заполнилась паром. Влажность была как в павильоне «Тропики» Берлинского зоопарка, куда нас когда-то водили всем классом. Такие тропики с температурой плюс десять. Для шерстяных райских птиц.

Думаю, я теперь, если что, выживу на Марсе. Или на Венере. Куда забросят, там и выживу, хотя совершенно непонятно зачем.

Это одна из самых жутких историй о холоде, которые я слышала. Как вы вообще живы остались?

Нам друг-альпинист перед отъездом на Урал подарил старые куртки на гагачьем пуху. Что-то он, в отличие от нас, понимал об этом Урале! А в сельской школе, куда меня взяли преподавать русский язык, мне первым делом выдали валенки. Я умею спать в валенках с тех пор. Я вообще с тех пор довольно много умею, но надеюсь, что успею еще при жизни окончательно утратить эти навыки за полной ненадобностью. Как-то не хочется их применять.

Вот, кстати, в ту зиму мне в полной мере удалось оценить еду как источник радости. Всего источников радости было три: некоторая еда, интересные книги (библиотека поселка, где была моя школа, оказалась натурально нетронутой сокровищницей) и кино. То есть не столько само кино, сколько походы в кинотеатр. В городе Невьянске, где мы жили, был кинотеатр с двумя залами, фильмы в каждом зале менялись два раза в неделю, то есть четыре похода в кино в неделю нам были гарантированы. Фильмы там крутили какие попало, зато в кинотеатре было очень тепло. И еще там имелся буфет, где можно было сидеть аж до самого закрытия кинотеатра. А в буфете – кофе, коньяк и шоколад, который, впрочем, быстро нам надоел. Мы практически одним только шоколадом там и питались, потому что он всегда был в магазинах. Еще хлеб, молоко и какие-то крупы, которые я не ем. Выбор, мягко говоря, невелик.

То есть радостной еды было еще и мало?

Да и безрадостной тоже не то чтобы много. Сказать по правде, с едой там был полный трындец. Нам в Одессе в середине восьмидесятых казалось, что у нас очень плохое снабжение. Но это если сравнивать, скажем, с Киевом и Москвой. А по сравнению с Уралом, мы как сыр в масле катались. Ну ладно, как плавленые сырки.

Зато разнообразного бухла в магазинах города Невьянска было море разливанное, что да, то да.

Я прошлой зимой спасалась травяной настойкой: два глотка, и мне тепло.

Для меня, к сожалению, вообще не вариант. Алкоголь резко усиливает мою эмоциональность, не меняя ее качества. То есть упаси меня боже выпить в плохом настроении, тогда уж точно всему конец.

Но местное население, конечно, спасалось бухачкой. Там в этом смысле были суровые спартанские нравы.

Именно спартанские?

Да. Сейчас расскажу.

Источником условно вкусной еды была единственная в городке кулинария. Там иногда появлялись ПОЧТИ НАСТОЯЩИЕ КОТЛЕТЫ. И жареная рыба. И еще пирожные. Впрочем, пирожные, кажется, были вообще всегда. Поэтому мы часто посещали эту кулинарию. И были чуть ли не единственными посетителями, которые приходили туда за едой.

А за чем еще можно ходить в кулинарию? Просто погреться?

Можно сказать и так. Штука в том, что кулинария по совместительству была рюмочной, где наливали выпивку на разлив. В этой рюмочной, как я понимаю, бухали самые состоятельные жители города. Ну, потому что на разлив получается гораздо дороже, чем просто купить бутылку. Мало кто мог себе такое позволить. Но кто мог, шел бухать в кулинарию. Всем был ясно, что если напьешься в кулинарии, гарантированно останешься жив. Потому что аккурат через дорогу от кулинарии находился единственный в городе вытрезвитель. Пару раз в день, после обеда и перед самым закрытием из вытрезвителя в кулинарию заходили дежурные милиционеры. Тех, кто валялся на полу и лыка не вязал, милиционеры хватали подмышки и утаскивали в вытрезвитель. В этом вытрезвителе пьяные проводили ночь, отсыпались, потом им, надо думать, выписывали штраф и отпускали. Это считалось невероятно крутым сервисом. Потому что больше нигде в городе пьяных никто не собирал.

Заснул на улице – умер?

Ну да. Напился так, что стоять на ногах не можешь – твои проблемы. Здесь такого добра и без тебя дофига.

С каждой новой подробностью твоя история становится все ужасней.

Никогда не забуду удивительное зрелище: город Невьянск на закате. Мороз не то под, не то уже за сорок, вокруг снег невыносимой сияющей белизны, залитый розовым предзакатным светом. С холма, на котором стоит наблюдатель в моем лице, открывается вид на весь город – все эти заметенные снегом домики, старые ели и прочая адова красота. И по бело-розовому снегу, извиваясь, ползут в разные стороны люди. В сумме пара десятков, не меньше. Те, кто перебрал и не может стоять на ногах, но жить почему-то все еще хочет. И, раз не может идти, ползет домой. Обычно доползали, кстати. Не так уж много там каждую зиму было смертей, воля к жизни творит чудеса.

Слушаю тебя и понимаю, что эти наши холода прошлой зимой на протяжении восьми недель без перерыва – совсем не ужас-ужас. Выжили, не вымерзли, не сошли с ума. А в самые холода местный приют писал объявления: «Увидев бездомного на улице, ведите его к нам, у нас есть койки и еда, никто не должен умереть от мороза».

У вас – кроме всего прочего, в том числе ценности человеческой жизни, которая, по моим наблюдениям, в обществе довольно высока – сработал еще тот фактор, что вокруг творилась катастрофа. Ну ладно, не катастрофа, но вполне себе экстремальные обстоятельства, не каждый год такое происходит. Никто к такому не привык. В экстремальных обстоятельствах люди часто ведут себя наилучшим образом. А в привычных, которые повторяются изо дня в день, из года в год, мало кто. Кстати, совершенно напрасно, потому что человеческая жизнь сама по себе вполне экстремальное обстоятельство, и это обстоятельство можно использовать, чтобы постоянно делать лучшее, на что способен. Но мало кто настолько хитер!

Однако давай от зимних кошмаров перейдем к зимним радостям. В смысле к зимней еде.

Еда в моем мастер-классе «как пережить холода в теплом приморском городе» как раз значилась под пунктом «д». Ясно, что она должна быть, в первую очередь, радостной. Плотной, долговременно насыщающей и очень, просто очень вкусной. Скажем, килограмм мандаринов в одно красивое лицо – это про радость.

Да и два кило мандаринов явно не про печаль.

Яблоки, груши и айва должны быть в доме всегда, чтобы в любой момент можно было укусить лето за попу. А вот с несезонными фруктами здесь не так хорошо, как, скажем, в Москве, которая приучила меня к тому, что любые ягоды можно купить замороженными в супермаркете. Поэтому летом я набиваю морозилку самодельными компотными смесями, а зимой варю из этих запасов концентрированное счастье.

Компот из летних запасов, это у нас, получается, запасной компот.

Запасной компот

– много икеевских пакетов с защелкой

– килограмм персиков

– килограмм клубники

– килограмм вишни

– пять килограмм желтой сливы

– два килограмма синей сливы

– килограмм малины

– килограмм абрикосов

 

Ягоды и фрукты помыть, у клубники оторвать хвостики, из персиков и абрикосов вынуть косточки (из вишни – не обязательно).

Разложить по пакетам поровну весь объем – примерно граммов по 600–800 ягод и фруктов на пакет. Осторожно сдуть воздух из пакета, защелкнуть, сложить друг на друга в морозильник.

Доставать в декабре, кидать в пятилитровую кастрюлю, не размораживая; заливать кипятком, варить 10 минут, разваривая вхлам; добавлять сахара, если хочется, лимона, если просится, а потом накрывать крышкой и давать настояться еще полчасика.

Пить горячим, процедив до прозрачности.

 

А сербы, у которых зимы холоднее наших, придумали клубничную настойку; ее вкус здорово зависит от качества водки, в которой вымачивают ягоды, так что нужно брать наилучшую.