Ну что ещё добавить о войне?

  Известно всем, она была жестокой.

 С разрыва бомб в воскресной тишине,

 пошёл отсчёт смертям и слёз потоку.

 Сироты, инвалиды, вдовы и калеки

 Могилы, что разбросаны по всей земле-

 Вот след стремления к власти человека

 Стремленье к миру было не вцене.

 Четыре долгих года слышать взрывы,

Вставать под вой сирен,

 Под вой ложиться спать

 Не к трелям соловья, а к пули переливам

 Солдатам приходилось привыкать.

 И где-нибудь в окопе после боя

 В недолгой непривычной тишине

 Мечтал солдат у пулемёта, стоя,

 О матери, о детях, о жене.

 В свою победу веря бесконечно

 Он шёл к ней каждой клеточкой своей

 Он шёл под пули, будто верил в вечность,

 А может просто он любил людей.

 И вы, потомки тех солдат погибших,

 Не смейте забывать о той войне

 Чтоб по ночам не слышать голос

 Нас просивший.

 Живите в мире, только жизнь в цене!

 

М. Исаковский

Мы здесь не потому, что дата,

Как злой осколок, память жжёт в груди.

К могиле неизвестного солдата

Ты в праздники и в будни приходи.

он защитил тебя на поле боя,

Упал, ни шагу не ступив назад,

И имя есть у этого героя —

Великой Армии простой солдат.

Римма Федоровна Казакова.

На фотографии в газете

 Нечетко изображены

 Бойцы, ещё почти что дети,

 Герои мировой войны

 Они снимались перед боем -

 В обнимку, четверо у рва.

 

И было небо голубое,

 Была зеленая трава

 Никто не знает их фамилий,

 О них ни песен нет, ни книг.

 Здесь чей-то сын, и чей-то милый,

 И чей-то первый ученик.

 

 Они легли на поле боя, -

 Жить начинавшие едва.

 И было небо голубое,

 Была зеленая трава

 Забыть тот горький год неблизкий

 Мы никогда бы не смогли

 По всей России обелиски,

 Как души, рвутся из земли.

 

…Они прикрыли жизнь собою, -

 Жизнь начинавшие едва,

 Чтоб было небо голубое,

 Была зеленая трава.

Лариса Щасная.

                                                Детство.

Мы были серыми, как соль,

 А соль на золото ценилась.

 В людских глазах застыла боль,

 Земля дрожала и дымилась.

 Просили, плача: «Мама, хлеба!»

 А мама плакала в ответ,

 И смерть обрушивалась с неба,

 Раскаливая белый свет.

 Да, мало было хлеба, света,

 Игрушек, праздников, конфет.

 Мы рано выучили это

 Безжалостное слово - «Нет!».

 Так жили мы, не зная сами,

 Чем обделила нас война.

 И материнскими глазами

 В глаза смотрела нам страна.

 Мы были бережно хранимой

 Её надеждой в горький час -

 И свет, и соль земли родимой,

 И золотой её запас.

Павел Великжанин

Был черствый хлеб, что слаще сдоб...

  

Был черствый хлеб, что слаще сдоб,

Был ратный труд, простой и страшный:

На фронте пашней пах окоп,

В тылу окопом пахла пашня.

Впрягались бабы в тяжкий плуг,

И почва впитывала стоны.

Мукою, смолотой из мук,

На фронт грузились эшелоны.

 

 А там своя была страда,

И возвращались похоронки

В артели вдовьего труда,

В деревни на глухой сторонке.

Кружили, словно воронье,

Над опустевшими домами.

Кололо жесткое жнивье

Босое сердце чьей-то маме…

 

Эдуард Асадов

                                     Письмо с фронта

Мама! Тебе эти строки пишу я,

Тебе посылаю сыновний привет,

Тебя вспоминаю, такую родную,

Такую хорошую - слов даже нет!

Читаешь письмо ты, а видишь мальчишку,

Немного лентяя и вечно не в срок

Бегущего утром с портфелем под мышкой,

Свистя беззаботно, на первый урок.

Грустила ты, если мне физик, бывало,

Суровою двойкой дневник "украшал",

Гордилась, когда я под сводами зала

Стихи свои с жаром ребятам читал.

Мы были беспечными, глупыми были,

Мы все, что имели, не очень ценили,

А поняли, может, лишь тут, на войне:

Приятели, книжки, московские споры -

Все - сказка, все в дымке, как снежные горы...

Пусть так, возвратимся - оценим вдвойне!

Сейчас передышка. Сойдясь у опушки,

Застыли орудья, как стадо слонов,

И где-то по-мирному в гуще лесов,

Как в детстве, мне слышится голос кукушки...

За жизнь, за тебя, за родные края

Иду я навстречу свинцовому ветру.

И пусть между нами сейчас километры -

Ты здесь, ты со мною, родная моя!

В холодной ночи, под неласковым небом,

Склонившись, мне тихую песню поешь

И вместе со мною к далеким победам

Солдатской дорогой незримо идешь.

И чем бы в пути мне война ни грозила,

Ты знай, я не сдамся, покуда дышу!

Я знаю, что ты меня благословила,

И утром, не дрогнув, я в бой ухожу!

С.Викулов

Парад Пьбеды

Такое Площадь знала лишь однажды,

Однажды только видела Земля:

Солдаты волокли знамена вражьи,

Чтоб бросить их к подножию Кремля.

 

Они, свисая, пыль мели с брусчатки.

А воины, в сиянии погон,

Все били, били в черные их складки

Надраенным кирзовым сапогом.

 

Молчала Площадь. Только барабаны

Гремели. И еще — шаги, шаги...

Вот что такое русские Иваны —

Взгляните и запомните, враги!

 

Вы в них стреляли? Да, вы в них стреляли!

И жгли в печах? Да, вы их жгли в печах!

Да только зря: они не умирали,

Лишь молний прибавлялось в их очах!

 

«На-а-пра-во!» — и с размаху о брусчатку

И свастику, и хищного орла.

Вот так! России бросили перчатку —

Россия ту перчатку подняла!

 

И видели, кто был в тот день в столице,

На Площади: она, лицом строга,

Подняв венец и меч зажав в деснице,

Прошла по стягам брошенным врага!

ИЮНЯ 1941 ГОДА

Казалось, было холодно цветам,

и от росы они слегка поблёкли.

Зарю, что шла по травам и кустам,

обшарили немецкие бинокли.

Цветок, в росинках весь, к цветку приник,

и пограничник протянул к ним руки.

А немцы, кончив кофе пить, в тот миг

влезали в танки, закрывали люки.

Такою все дышало тишиной,

что вся земля еще спала, казалось.

Кто знал, что между миром и войной

всего каких-то пять минут осталось!

Я о другом не пел бы ни о чем,

а славил бы всю жизнь свою дорогу,

когда б армейским скромным трубачом

я эти пять минут трубил тревогу.

 

ВЕТЕР ВОЙНЫ

 (Неизвестным солдатам Великой Отечественной войны - посвящается)

 Как было много тех героев,

 Чьи неизвестны имена.

 Навеки их взяла с собою,

 В свой край, неведомый, война.

 Они сражались беззаветно,

 Патрон последний берегли,

 Их имена приносит ветром,

 Печальным ветром той войны.

 

Порой слышны, на поле боя,

 Через десятки мирных лет:

 «Прикрой меня! - прикрою Коля!»

 И вспыхнет вдруг ракеты свет.

 А Коля, в этом тихом поле,

 Лежит, не встанет никогда…

 Лишь горький ветер, нам порою,

 Напомнит страшные года.

 

Сегодня мало кто заплачет

 Придя к могилам той войны,

 Но это все-таки не значит

 Что позабыли Колю мы.

 Мы помним, помним это горе.

 Осталась в памяти война,

 И Русское, родное, поле

 Приносит ветром имена

Степан Кадашников

Летела с фронта похоронка.

 Летела с фронта похоронка

 На молодого пацана,

 А он еще лежал в воронке…

 Ах, как безжалостна война!

 

 И проходили мимо танки…

 Чужая речь… а он лежал,

 И вспоминал сестру и мамку,

 Лежал и тихо умирал.

 

Пробита грудь была навылет,

 И кровь стекала в черный снег,

 А он, глазами голубыми,

 Встречал последний свой рассвет.

 

Нет, он не плакал, улыбался,

 И вспоминал родимый дом,

 И пересилив боль поднялся,

 И, автомат подняв с трудом,

 Он в перекошенные лица

 Горячий выплеснул свинец,

 Приблизив этим на минуту

 Войны, безжалостной, конец.

 

Летела с фронта похоронка,

 Уже стучался почтальон,

 Солдат, глаза закрыв в воронке,

 На миг опередил её.

 

 

Татьяна Лаврова

Девочка, прошедшая войну

 Девушку, совсем ещё девчонку,

 С мягкою улыбкой после сна,

 В скромном платье, с бантами и чёлкой

 Увела безжалостно война.

 

 Ужас, кровь и грохот канонады,

 Госпиталь, походный медсанбат...

 Твёрдо знала девочка, что надо

 Боль перетерпев, спасать солдат.

 

 Маленькими ловкими руками

 Бинтовала раненых, слепых.

 Сколько писем написала мамам

 За безруких пареньков седых.

 

На шинели ордена, медали,

 Выправка военная и стать.

 Только деток руки не держали,

 Не успела деток нарожать.

 

 Всех, кто дорог был, любим и близок,

 Забрала разлучница-война.

 Пожелтевший обгоревший снимок:

 Два солдата в форме и она.

 

 Предлагали сердце, душу, руку.

 Жизнь, как в сказке, счастье чередой.

 Да лежит один в Великих Луках,

 А под Сталинградом спит другой.

 

 И стоит в печали одинокой

 Слушая ночную тишину,

 Ставшая седою раньше срока

 Девочка, прошедшая войну.

 

Зеркало

Как бы ударом страшного тарана

Здесь половина дома снесена,

И в облаках морозного тумана

Обугленная высится стена.

Еще обои порванные помнят

О прежней жизни, мирной и простой,

Но двери всех обрушившихся комнат,

Раскрытые, висят над пустотой.

 

И пусть я все забуду остальное -

Мне не забыть, как, на ветру дрожа,

Висит над бездной зеркало стенное

На высоте шестого этажа.

Оно каким-то чудом не разбилось.

Убиты люди, стены сметены,-

Оно висит, судьбы слепая милость,

Над пропастью печали и войны.

Свидетель довоенного уюта,

На сыростью изъеденной стене

Тепло дыханья и улыбку чью-то

Оно хранит в стеклянной глубине.

 

Куда ж она, неведомая, делась

Иль по дорогам странствует каким,

Та девушка, что в глубь его гляделась

И косы заплетала перед ним?..

Быть может, это зеркало видало

Ее последний миг, когда ее

Хаос обломков камня и металла,

Обрушась вниз, швырнул в небытие.

 

Теперь в него и день и ночь глядится

Лицо ожесточенное войны.

В нем орудийных выстрелов зарницы

И зарева тревожные видны.

Его теперь ночная душит сырость,

Слепят пожары дымом и огнем,

Но все пройдет. И, что бы ни случилось,-

Враг никогда не отразится в нем!

Алексей Мишин

Фронтовики

Живут не шумно ветераны,

Для них награда - тишина.

Еще гудит осколком рваным

В их сердце адская война.

Им ночью вспоминается такое,

Что жар души не затушить.

Уже из сотни только двое

Фронтовиков осталось жить.

В последний путь, конечно, рано,

Но, что поделаешь, война...

И пусть на бархате румяном

Несут их внуки ордена!

Несут - и знают все, как было

У безымянной высоты.

И пусть цветут на их могилах

Победной памяти цветы...

Законы жизни не стихийны.

Седых отцов редеет рать..

Но тем, кто жив - не в униженье,

А в уваженье, как сыны,

За их и мудрость, и терпенье

Мы низко кланяться должны!