Награждённые медалью «За взятие Вены»

 

• Архипов Иван Андреевич (06.04.1925 г.р.) Гвардии старший сержант
• Грешнов Александр Иванович (26.08.1924 г.р.) Связист, сержант
• Егоров Михаил Иванович (1925 г.р.) Сержант
• Забавнин Юрий Алексеевич (1925 г.р.) Старший сержант
• Полушкин Виктор Александрович (16.03.1923 г.р.) Лейтенант
• Пыхтенков Николай Васильевич (16.12.1922 г.р.) Рядовой. Связист

 

Грешнов Александр Иванович

 

По Украине шли

уже потрепанные все: и наши, и немцы. В полку - один батальон, в батальоне - лишь рота, а в роте - всего взвод.

И так бывало: оставят минимум в минометном расчете, а остальные хором как можно громче "Ура" кри­чат. Победную эстафету до немцев передают, чтобы у них мысли заро­нить пагубные о нашем полном над ними преимуществе.

 

А как Днестр форсировали

Правее Бендер это было. Радости полны штаны. Потому что немца гоним.

Еще снежок. Но все теплее и теплее становится. У Александра фуфайка под шинелью. Снял ее: жарко стало от этих радостных маршей. А как взглянул, зажмурился от жути: вся под­кладка от вшей белая, Крадучись (чтобы никто не заметил), Днестру "по­дарил" фуфайку (долго она выручала солдата) вместе с живностью. Огля­нулся. Зря прятался. Другие пример­но то же самое проделали.

А к вечеру думает: "... А ночи-то холодные еще". У немца убитого тельничек "занял". И не побрезговал.

 

 

Встреча с союзниками

Шли, как ни в чем не бывало. И вдруг команда поступила - полу­чить обмундирование: гимнастер­ки, пилотки. Сапоги по необходимости сменили.

Оказывается, с американцами встречаемся.

Ясно стало, почему переодели. Выглядели наши солдаты, даже обновленные, по сравнению с ними, похуже. Они какие-то холеные, чистенькие в своих беретах и на студебеккерах.

Потом на досуге начали сравни­вать. Заметили странности. В случае тревоги наши кубарем с грузовика скатятся. Во все четыре стороны.

А у них лестница выбрасывается, и сходят по порядку.

Петрухин, командир орудия, после изучения союзников заявил:

- Никакие они не вояки против наших ребятишек. Пока они со своего студебеккера сойдут, я один их из автомата перестреляю. Со всем их оружием. Не приучены они к войне.

Были и возражения. Но большинст­во согласились с такой оценкой.

Ведь, если б наши части не поторопились к Берлину, то немцы окружили и разгромили бы дивизии союзников...

- А сейчас, видишь, вот какая страна развитая экономически. А мы со своим умением в глубокой яме оказа­лись. Ведь вся Европа встречала, как долгожданных, наши части. Болгары столы на улицах накрывали. Все "братушками" называли. Югославы приветствовали: "Добро дошли руси!"

Душа человек был!

Командиром батареи еврей Броншвай был. Солдат хранил. Зря людей на смерть не посылал.

Отстаивал свое мнение до конца. Командир дивизиона, когда осердится очень в ответ на настойчивость комбата, крикнет в сердцах, все пере­путав:    

- "Кронштейн", прекрати понап­расну говорить...

* * *

Это было в 25 километрах от Праги.

Впереди лес, и пехота занимает оборону. Немножко окопались и миномётчики. Утром прибыло пополнение. 1927 год. Молодые, любопытные, необстрелянные. Впереди лес и шахты.

Звонок из дивизиона.

- Скажите командиру, что Жуков подписал договор о капитуляции. Война кончилась.

Кричит, сам до конца не веря:

- Товарищ капитан! Война кончилась.

- Ладно, Грешнов, шутки шутить. Не до этого сейчас. Видишь, как лупят.

Передал трубку командиру. Тот слушает напряжённо, и вдруг улыбка во всё широкое лицо.

Впереди пехота в лес вошла. Командир взвода Юркин был хороший мужик. Смелый, весёлый, не унывающий никогда. Откуда-то чёрную шинель морскую раздобыл. Шашка у него на боку. Командир батареи ему и говорит: «Бери, лейтенант, связного и связиста. Вон Орехова и Грешнова. И тяните линию до командира пехотной роты. А то дождёмся, что друг друга перестреляем».

Добрались до командира роты. Тот на радостях Юркину двести граммов водки в немецкую кружку налил.

- Впереди штабеля дров. Отсюда не видно. Давайте немного вперёд.

За штабелями дров – открытая поляна. Немец как из пулемёта саданёт – и нет нашего Юркина. Орехов кричит:

- Лейтенанта, наверное, убило. Командир приказывает вытащить его скорее. Ничего не получается. Немцы дурью секут.

А ведь приказ уже поступил сниматься с позиции. Всем объявили, что война кончилась.

Добрались – уже ног нет у лейтенанта. Его уже забрали с той стороны. Даже слышны команды русские. Видимо, «власовцы» были рядом.

Рассветало. Настало утро. Победное. Но без лейтенанта Юркина.

Вывели солдат из леса. Разрешили по подразделениям отметить Победу. У кого что было: водка, вино виноградное, немецкое трофейное… Кому что досталось. И офицеры, и солдаты развесёлые выпили за этот долгожданный день.

Предупредили, чтобы поосторожнее были: люди по лесам (и свои, и чужие) ходят.

Стоило кому-то одному выстрелить вверх. И пошла пальба. Что-то началось невообразимое. Никто никого не слушает. Все валят – палят на радостях. Пришлось командиру дивизии вмешаться. Еле-еле усмирили.

 

 

Егоров Михаил Иванович

В тылу у немцев - в Австрии

Участок один в горловине. Немцам здесь угрожал котел.

Сформировали сводный батальон человек из семидесяти: саперы, два ружья БТР, миномет, взвод автоматчиков. Задача была: закрыть горловину. Но опоздали. И это хорошо. Там столько танков и самоходных орудий было. На глазах сводного батальона отходили. Взвод саперов сразу растеряли.

* * *

Командиром сводного батальона назначили майора Бобарыкина, заместителя командира полка по строевой части. Другие кандидатуры, видимо, и не рассматривались. Только ему поручались самые невыполнимые задания. Не один раз он выводил батальоны и роты из окружения, в безвыходных ситуациях мог добиться успеха.

Здесь недалеко было поместье австрийского посла. Женат он был на ленинградке. Недавно уехал из Вены и временно жил здесь.

Туда не стреляли ни немцы, ни наши. Боевые действия запрещались.

Командир сводного батальона пришел к неожиданному выводу: прорвать линию обороны немцев можно только здесь. Только что пулемет обстреливал, его снайпер снял, и затихло всё.

Сопками вклинились в какой-то овраг и стали по нему углубляться.

В конце дня произошла неожиданная стычка. Командир отделения Арефьев (из-под Куйбышева родом) проходил по линии – и вдруг немца увидел. От неожиданности зачем-то махнул ему рукой. Тот понял это по-своему: русские идут сдаваться. Потом опомнились и открыли огонь. Комбат дал команду: «Отходим». Автоматчики остались прикрывать отход. Они натиск выдержали без потерь. Только одного легко ранило. В лесу догнали весь батальон.

Смотрят: линия связи проходит немецкая. Радист (с Москвы был парень) подключился и перевел комбату услышанное.

Разговор шел об их отряде. Много лестного о них сказали:

- Подразделение хорошо подготовлено и вооружено. Они оторвались. Четверых убили (у нас лишь один ранен). Сил их преследовать нет.

На другом конце провода приказывают:

- Преследовать нет смысла. Оставайтесь на линии обороны, но наблюдение ведите.

Понял комбат: ситуация сложная - их обнаружили, но преследование прекратили…

Сразу же попытались установить связь с полком. Радисты непрерывно отстукивали: «Свирь, я Дунай. Ответьте». Никакого ответа. Видимо, сплошные сопки мешали. Забрался радист на самый высокий бугор. Все равно – ни звука: никто даже в определенное время не выходил с ними на связь и на второй день.

Связь с полком у связного батальона была потеряна. Как ни пытались сообщить что-либо, никто их не услышал.

Пришлось посыльного добровольца направлять.

Запомнилась Михаилу Ивановичу лишь фамилия очень знакомая Пешков (по ассоциации с Алексеем Максимовичем Горьким).

* * *

Послали в разведку Михаила Егорова и Петра Федотова. Предупредили: огонь не открывать, себя не обнаруживать.

Вечером услышали лязг бронетранспортера, но потом все затихло. Ночь прошла спокойно. Утром Михаил рано встал. Слышит, где-то рядом петушиное пение. Значит, селение близко. Прошел совсем немного: на краю деревни – бронетранспортер (это он вчера лязгал).

Солнце еще не взошло, но он разбудил Петьку:

- Там бронетранспортер у крайнего дома.

Спустились по сопке вниз. Заметили у машины только часового. Михаил прикинул расстояние (вспомнил, как его учили этому в пехотном училище), получилось где-то шестьсот метров. Договорились все же стрелять: Миша из автомата снимает часового, а Петр – из ПТР по бронетранспортеру. Пламя вспыхнуло. Немцы в нательном белье выскочили из дома.

Забрали ПТР и к своим побежали. Миша растерянно вымолвил:

- Петька, нас расстреляют с тобой.

Петр предупредительно очистил шомполом ружье. Когда разведчики подошли к своему батальону, они уже поняли: немцы срочно объявили сбор и снялись с обороны.

- Не вы это там шум устроили?

- Нет, товарищ майор. Мы здесь не причем, - быстро сообразили

* * *

Выставили других дозорных, пошли вперед. Прошли две сопки. Стали подниматься на следующую. Как раз пришло время выходить на связь. Бежит дозорный Гаранин:

- Товарищ майор, немцы так себя беспечно ведут. Завтрак, видимо, готовят.

- Много их?

- Человек десять.

Решили снять «тройку» на испытание. Распределили. Осторожно подобрались поближе и в одно и то же время открыли прицельный огонь. Один бежит навстречу, кричит по-немецки, автомат бросил. Оказалось, совсем юный пацан.

Поступила команда: «Не стрелять!».

Рассказывал о жестоком командире: «Он вашего солдата казнил: уши, и нос ему обрезал. И с нами плохо обращался». Это об убитом только что. Кто-то корчился от ран, его добили. Сдавшегося пацана оставили. Он не предоставлял теперь опасности.

В солдате казненном, почему-то «узнали» все посыльного Пешкова.

* * *

Подошли к тому месту, где должны вступить в бой. Дозорный доложил:

- Немцы отходят.

Вдруг немец-офицер стал стрелять из пистолета. Залегли, стали стрелять по немцу. Но он обхитрил всех: змейкой, перебежками как-то смог уйти. Потом убедились: среди убитых не было, упустили его.

Но немцы, точно, стали отходить. Посмотрели в бинокль: танки, самоходки наготове. Какой-то немец прощается с женщиной. Внизу стоит машина. Немцы подтаскивают противотанковые мины, устилают ими дорогу.

Тут же автоматчик и пулеметчик открыли огонь. Всех подносчиков мин вместе с шофером уложили.

Встреча сводного батальона с полком была радостной. Командир полка обнял майора Бобарыкина:

- Мы считали, что вас уже в живых нет никого.

* * *

Рассказали о посыльном Пешкове. Подвели австрийского немца-парнишку. Тот взялся показать место казни их посыльного. Выделили с ним трех человек. Вернувшиеся рассказывали потом:

- Щеки вырезаны... Язык отрезан... Нос и уши - тоже. Километра два они его вели... Постепенно проводили свои звериные операции.

Старший Гаранин рассказал о последних минутах прощания. Завернули в плащ-палатку, схоронили в окопе, где его нашли.

Им времени-то немного отпустили на прощание.

Дали автоматную очередь.

Колышек поставили, фамилию, имя написали на нем.

* * *

...Пешкова никто не награждал. О нем забыли, видимо. Не знали о его такой смерти родные и близкие. А ведь человек подвиг совершил... Еще одна неизвестная страница той войны.

Через 64 года Михаил Иванович Егоров прочитал в Книге памяти: «Пешков Геннадий Петрович. Рядовой. Погиб в бою 21 марта 1945 года. Похоронен в городе Зволен, Чехословакия». Это, конечно, о нём. В этом Михаил Иванович убеждён.

* * *

Брать пришлось с боем каждую сопку.

От первоначального состава роты (после переформировки) в Австрии осталось семь человек. Это те, что о Победе услыхали.

О предстоящей Победе узнали 8 мая. Прискакал кавалерист и сообщил командиру полка:

- Германия капитулирует.

Вина там в каждом подвале было полно. Решили отдохнуть, расслабиться.

Немцы спокойно себя вели. Наши стали вино доставать из подвалов и отмечать Победу. А как начала артиллерия палить. Но это недолго длилось. Но насторожились от внезапной тишины. У немцев всегда после тишины наступление затевается.

На следующий день подсчитали от прежнего состава из 120 человек только вместе встретили Победу: Гаранин Николай (Майна), Дубков Михаил, Егоров Михаил, Павлов Иван, Федотов Петр (Загоскино) Фелиферов Борис.

Только выпускников Аненковской школы в 300-ом полку было пять человек. Агеев Николай, Посадсков погибли в апреле 1945 в Венгрии.

Трое (Абросимов Александр, Чугунов Алексей и Егоров Михаил) встретили Победу и вернулись с фронта.

 

 

 

 

Берлинская операция проведена войсками фронтов: 1-го Белорусского (маршал СССР Г.К.Жуков), 2-го Белорусского (маршал СССР К.К.Рокосовский), 1-го Украинского (маршал СССР И.С.Конев) при участии сил Краснознамённого Балтийского флота (адмирал В.Ф.Трибуц), Днепровской военной флотилии, 1-й и 2-й армий Войска Польского.

Москва салютовала доблестным участникам Берлинской операции, многие соединения и части были удостоены почётного наименования «Берлинская».

 

Награждались военнослужащие Красной армии, Военно-Морского флота и войск НКВД – непосредственные участники штурма Берлина, а также организаторы и руководители боевых операций и взятия Берлина в период ч 22 апреля по 2 мая 1945 г.