Расстреливали Ваньку взводного,

За то, что рубежа он водного

Не удержал, не уберег,

Не смог. Не выдержал, убег.

Бомбардировщики бомбили

И всех до одного убили.

Убили всех до одного.

Его, не тронув одного.

Он доказать не мог суду,

Что взвода общую судьбу

Он избежал совсем случайно,

Унес в могилу эту тайну.

Удар в сосок, удар в висок,

И вот зарыт Иван в песок,

И даже холмик не насыпан

Над ямой, где Иван засыпан.

До речки не дойдя Днепра

Он тихо канул в речку Лету.

Все это сделано с утра.

Ранняя жара была в то лето.

 

-

-    Что, знаем о пятнадцатилетнем Гавроше Бреста, прошедшем вслед за фашистскими, сталинские лагеря?

-    Что знаем об остальных? Что знаем вообще о войне, которая была здесь рядом?

-    Страна виделась глазами Василия Теркина: «Где тот фронт, и где Россия, по какой рубеж своя?» И первым рубежом стала Москва,

- Все: наша Москва, политически значимая для каждого:

-    «Велика Россия, да отступать некуда!» Последние строчки произносятся полушёпотом всеми, получается эффект эха.

 

 После этих слов свет приглушается, актёры отворачиваются, вперёд выходит один, он забинтован, свет пистолета постепенно сужается на его тексте, пока не исчезает. Из белого свет переходит в красный и «обрывается», когда герой погибает.

 

                 Записка.

«Нас было 12 на 22км Волоколамского шоссе. Вчера было подбито второе орудие. Нас осталось трое. Ранен Сергей, бредит. Кончаются снаряды. Вечером убили Игоря. Мы подбили девять танков, я ранен, силы кончаются. Хочу, чтоб про нас знали. Я родом из Киргизии, из детского дома, зовут Андрей. Отца и матери нет. Остался последний снаряд, фашисты не пройдут».

 

Следующие слова произносит девочка просто в темноте:

Эта записка была найдена в 1968 году жителем деревни - трактористом Жигановым - на месте боев за Москву.

 

На сцену выходят две маленькие девочки в «блокадной» одежде.

Дневник Тани Савичевой.

Девять страничек, страшные строчки,

Нет запятых, только страшные строчки.

Тихо и пусто в промёрзшей квартире.

Кажется не больше радости в мире.

Если бы хлебушка всем по кусочку,

Может, короче дневник был на строчку.

«Маму и бабушку голод унёс,

Нет больше сил и нет больше слёз

Умерли дядя, сестрёнка и брат

Смертью голодной, пустел Ленинград

Умерли все.» Что поделать блокада.

Голод уносит людей Ленинграда.

Тихо в квартире. В живых только Таня

В маленьком сердце столько страданья!

Умерли все. Никого больше нет.

Девочке Тане 11 лет.

 

 

Выходит ведущая. Подходит к детям сзади и обнимает их.

         Я расскажу вам, что было потом:

         Эвакуация, хлеб и детдом.

         Где после голода, всех испытаний

         Выжили все, умерла только Таня.

         Девочки нет, но остался дневник,

         Детского сердца слёзы и крик.

Дети мечтали о корочке хлеба,

Дети боялись военного неба

Этот дневник на процессе Нюренбергском,

Был документом весовым и веским.

Плакали люди, строчки читая,

Плакали люди, фашизм. Проклиная

Танин дневник - это боль Ленинграда,

Но прочитать его каждому надо.

Словно кричит за страницей страница:

«Вновь не должно это всё повториться!»

 

 

Ну, как-то странно, необъяснимо прореветь весь вечер у радиоприемника, слушая рассказ о каком то мальчике – джазисте, музыканте школьного оркестра, погибшего в такую же светлую ночь июня 41-ого. Ну что мне этот мальчик, и по кому так рыдает душа? Вышел или увели, и выстрелом щелкнул за ним замок. Я даже лица его не успела рассмотреть! И это лицо я так жадно ищу на фотографиях, тусклых карточках репрессированных, через которые стали проступать глаза, души.

Снова выходят все участники, Размышление их нынешних.

 Следующий текст можно свободно разделит среди участников по своему усмотрению.

Пронзительная скрипка..

Усиление света, лица актёров просветляются, они вновь «возвращаются» в наше время. Постепенно каждый на своей строчке выходят на авансцену. Звучит утверждающая мелодия.

              

                     3. Размышление о войне.

 

Ни один выстрел не умолкает на земле.

Эхо его множится десятками миллионами осколков. Вот и на 80-ые приумножили скорбный список на местах национальных трагедий, н афганской земле.

 

Мы девальвируем собственную героическую историю. Количество героической информации перешло в качество, но не в то, на которое мы рассчитывали. Исчезла искренность подвига, его боль, его цена. Остался один длинный и нудный перечень, кто за что, где и когда. Герасим утопил собачку, и почти 200 лет рыдают над ней потрясённые дети, а мы без конца твердили о 20 миллионах погибших, и встречали отсутствующие глаза, а ведь они должны гореть, а иначе как же нам жить без фальши?

 

В день рождения Гитлера,

Под всевидящим небом России,

Эта жалкая кучка парней и девчонок не просто жалка.

И серёжка со свастикой крохотной - знаком нациста-расиста

Из проколотой мочки торчит у волчонка,

А может быть, просто щенка?

Он, Васёк, полупанк, с разноцветноволосой и веками синими Нюркой,

у которой с такой же кустарненькой свастикой брошь.

Чуть в раскачку стоит, и скирипит своей чёрной из кожзаменителя курткой

Соблюдает порядок: на пушку его не возьмёшь!

Он стоит посреди отягчённой могилами братскими Родины,

Инвалиду он цедит: «Папаша, хиляй, отдыхай! Ну, чего ты шумишь?

 Это в Индии – знак плодородия!

Мы, папаша с индусами дружим, сплошное «бхай-бхай»

 

Как случиться могло, чтобы эти, как мы говорим «единицы»

Уродились в стране 20 миллионов и больше теней?

Что позволило им?, А верней помогло появиться?

Что позволило им ухватиться за свастику в ней?

 

Тротуарные голуби что-то воркуют на площади каркающее,

и во взгляде седого комбата отеческий гнев,

И глядит на потомков, играющих в свастику Карбышев.

От позора и ужаса заново обледенев.

 

У всех, увлеченных боем,

Надежда горит в любом:

Мы руки от крови отмоем,

И грязь с лица отскребем,

И станем людьми, как прежде,

Не в ярости до кости!

И в этой мирной надежде

Любовь чтоб могла прорасти.

Чтоб детские после души

Жестокостью не питать,

Великое милосердье

И внукам смогли передать.

 

На этом спектакль можно разделить на две части: первая о Великой Отечественной войне. Вторая часть – это размышление о настоящем времени для России.

4. Живая память поколений.