Курехин умер на самом неожиданном месте

Вацлав Монрошка: Перейдем от языка литературы к языку чистого искусства. Как вы считаете, насколько сейчас актуальна «Поп-механика» и наследие Сергея Курехина?

Сергей Летов: “Поп-механика” была привязана к своему времени, к своему городу и вообще к своей ситуации. Это некое существование в определенном контексте, прежде всего, питерской культуры, в которой был Ленинградский рок-клуб. И это такой постмодернистский микс из разных элементов жизни позднего советского общества. Поэтому за рубежом – Анастасия Курехина (вдова Сергея Курехина - ред.) очень сердится, когда я это говорю – «Поп-механика» не имела того успеха, который она имела здесь.

Вацлав Монрошка: Сергей Курехин мог как-то состояться в нашем времени, если бы до него дожил?

Сергей Летов: Мне кажется, каждый творец очень прочно связан со своим временем. И Курехин не столько сочинял какую-то вневременную музыку, сколько занимался созданием художественного проекта театра. Хотя сам он театр не любил как таковой. Особенность «Поп-механики» состоит в том, что это проект не из гитариста, бас-гитариста, барабанщика, саксофониста, а это проект из группы «Кино», Олега Гаркуши, Сергея Летова конкретно. То есть если у него есть пять или семь личностей, он их выводит на сцену, случайно оказывается, что они все – гитаристы, и они будут играть в унисон, пять гитар или шесть бас-гитар. Это некий праздник для аудитории. Вот выходит в одних трусах Юра Каспарян – о, все парикмахерши визжат, медсестры города на Неве, – все визжат от радости. А вот Гаркуша танцует, вот Вишня, вот животные выбегают какие-то.

Это некоторая игра около Ленинградского рок-клуба, привязанная к единому миру питерской тусовки. В Москве нет единого мира, и никогда не было. Был круг «Эпсилон-Салон», был круг московских концептуалистов, и они никогда не пересекались. У нас много миров. Потому что Москва – это единственный в нашей стране мегаполис, он не может быть приведен к какому-нибудь общему знаменателю. А Питер – нет, в Питере, несмотря на его размеры, психология маленького города, в котором все всех знают. У них есть одна улица – Невский проспект, по которой все ходят. И есть ряд знаковых мест, в которых абсолютно все бывают.

О самом позднем периоде “Поп-механики” мне трудно говорить. Тогда уже началось НБП, Дугин, многие из прежних участников отказались работать. Герои Ленинградского рок-клуба оказались за Санкт-Петербург, а Курехин был за Ленинград, и между ними произошел какой-то раскол. Курехину казалось, что он перехватил моду, ему нужно было быть всегда на гребне волны. И на самом неожиданном месте он умирает. Магия, Алистер Кроули, партбилет №418. Последняя «Поп-механика» – это магическое число Алистера Кроули, произнося которое, человек переходит в другое измерение.

Интересно, что у Игоря сейчас в комнате «ГрОб-рекордс» лежит масса книг по магии.

Свят Павлов: В Омске?

Сергей Летов: Да. В том числе по практической магии.

Свят Павлов: Когда они появились?

Сергей Летов: Не знаю, но он их не взял на новую квартиру, куда переехал перед смертью. Возможно, эти книги из прошлого периода его жизни. Возможно, связанного с Курехиным и НБП.

Свят Павлов: Я хотел бы задать последний вопрос. Вы говорили, что Россия в XX веке внесла вклад в мировую культуру – это русский авангард и отчасти московский концептуализм. А современная русская культура, на ваш взгляд, способна внести мировой вклад в культуру? Или русская культура стала вторичной и местечковой?

Сергей Летов: Проживая в этот исторический период, очень трудно видеть что-то большое и значимое. С другой стороны, когда я бываю на Западе, я вижу, что там средства массовой информации настроены очень антироссийски и общественное мнение в значительной степени настроено антироссийски. Для многих людей Россия, как и Советский Союз, снова становится альтернативой – во всем. Мы стали другим выбором, другим путем. Мне кажется, это очень интересно. Люди, сами не желая этого, увеличивают значимость России. Двадцать лет назад этого не было, а сейчас это есть.

Свят Павлов: Хорошо, значит надежда у нас есть. Я предлагаю перейти к блицу. Назовите книгу, которую должен прочитать каждый русский человек.

Сергей Летов: Я могу сказать свою любимую книгу – «Чжуан-цзы» (даосская книга притч - ред.).

Вацлав Монрошка: Три главных джазмена истории?

Сергей Летов: Чарли Паркер, Майлз Дэвис, Дюк Эллингтон.

Свят Павлов: Три лучших правителя в истории России.

Сергей Летов: Ленин, Путин и, может быть, Брежнев.

Вацлав Монрошка: Егор Летов или Сергей Курехин?

Сергей Летов: Егор Летов. Это же мой брат.

Свят Павлов: Если бы Егор Федорович сейчас был бы с нами, что бы вы ему сказали?

Сергей Летов: Привет.

«Под Лёд» 05.03.2020.