Егор Летов не играл бы перед маленькой аудиторией

Свят Павлов: У меня вопрос в продолжение темы музыкальной культуры. Как получилось, что вы с братом стали играть настолько разную музыку?

Сергей Летов: Начнем с того, какая у нас была музыкальная среда? В чем она была схожа? Дело в том, что наши родители очень любили петь. Они пели русские романсы. Другого они не знали, поэтому хотели нас как-то обучить. Я учился в музыкальной школе по классу фортепиано. С самого детства у меня не было большого интереса к эстраде. Я был сноб и надменно относился к окружающим меня детям. Я был отличник, а кругом в Чкаловском поселке Омска были достаточно простые дети. Такой пролетарский район.

Брат был меня на 8 лет младше, и у него сразу же с рождения обнаружился интерес к эстрадной музыке. Скорее, к тому, что называется авторской песней, или шансонье. Он слушал на гибких пластинках из «Кругозора» французских шансонье. Родители при переезде в Чкаловский поселок впервые купили магнитолу. И первые пластинки были как раз такие гибкие. Я это все презирал. Не слушал и не интересовался никогда вообще такой музыкой. Игорь много болел в детстве, и ни о какой музыкальной школе речь не шла. И он, конечно, не был отличником. Даже экзамены в школе не сдавал. Получил справку: прослушал курс средней школы. Аттестат зрелости по окончании школы не получил.

У нас была разная жизнь. Я уехал в физико-математическую школу-интернат в Новосибирск. Родители тогда продали мое пианино. А Игорь и не собирался на нем играть, он хотел играть на гитаре. У него была акустическая гитара. Отец приделал звукосниматель к ней.

Когда Игорю было 7 лет или 8, я стал привозить пластинки рок-музыки. И на него это произвело огромное впечатление, меня же подобная музыка сама по себе не особенно интересовала. У меня была довольно большая коллекция классической музыки. В основном я слушал музыку барокко либо музыку ХХ века. Шостаковича особенно, Малера, Хиндемита. Игорь никогда такой музыкой не интересовался вообще. Ни до, ни после, ни в какие годы такая музыка его не интересовала в принципе. Родители подарили мне на день рождения коробку «32 сонаты Бетховена». Я их заслушал, а ему эта музыка была не интересна.

Свят Павлов: В одном из интервью вы говорили, что у вас с братом был разный взгляд не только на саму музыку, но и на слушателя. Вы изначально ориентировались на небольшой круг слушателей. Игорь Федорович же говорил, что нужно делать простую и понятную музыку для самой широкой аудитории.

Сергей Летов: Так и есть.

Свят Павлов: А разве нельзя играть умную музыку, но для всех?

Сергей Летов: Наверное, можно... Дело в том, что я был ориентирован на фри-джаз сам по себе, изначально. Я начал слушать джаз где-то на третьем курсе института. Тогда мне было около 20 лет. И я только начал слушать джаз тогда. И подумывать о том, чтобы попробовать любительски, только для себя играть на саксофоне.

У брата в это же время, когда он закончил школу и приехал ко мне, стал формироваться интерес к рок-музыке. Ту музыку, которая ему была интересна, я почти не слушал. Та музыка, которая была мне интересна, вызывала у него отторжение. Но я же был его старший брат, авторитет – приходилось слушать. Она вызывала в нем какой-то внутренний протест.

В начале 80-х годов мы с братом играли вместе в Москве. Пытались вместе играть такой как бы фри-джаз (Letov Brothers Band). Даже однажды я его привел к Курехину, и мы играли вместе в такой прото-поп-механике – “Crazy music orchestra”. Игорь играл на бас-гитаре. Первое его публичное выступление вообще. Потом он все-таки понял, что его влечет другое.

Игорь уехал в Омск и оттуда стал присылать мне уже свои записи. Я думаю, что на него большое влияние оказали записи группы «ДК», в которой я играл с 1984 и которые я ему посылал на бобинах.

Брату показалось это очень интересным. Это была единственная рок-группа, которая мне эстетически по-настоящему интересна. То есть это была не подражательная цом-бум-цом-цом-бум на трех блатных аккордах, как большинство нашего рока. А действительно что-то творческое, интересное, крайне необычное. И поэтому я с большим удовольствием этим занимался.

В 90-х годах, когда я уволился из института авиационных материалов в 1989 году и начал пытаться найти себе уже как музыканту применение в профессии, я понял, что одним фри-джазом прожить в нашей стране невозможно. Нет столько потребителей этой музыки.

Свят Павлов: Нет слушателей?

Сергей Летов: Мало слушателей. Когда оказалось, что нужно играть не только в свободное от работы время, а нужно как-то содержать семью, ребенка, жену, то таким решением для меня явился театр. Я с середины 90-х стал писать музыку к спектаклям, играть в разных неплохих театрах: МХАТ, театр на Таганке, Школа Драматического искусства, студия “Человек”, Кинетический театр Саши Пепеляева. И, может быть, самые важные мои достижения связаны с театром.

С другой стороны, брат, когда у него появилось желание играть вместе, побывал на наших спектаклях и сказал, что никогда не стал бы играть для такой маленькой аудитории.

Например, я играл в таком авангардистском театре «Человек». Зал на 45 мест. В основном там шли пьесы театра абсурда. Это Ионеско, Хармс, средневековые французские фарсы, Петрушка, убивающий немца палкой. Такое причудливое смешение архаики и авангарда.

Игорь посмотрел один из этих спектаклей и сказал: “Как ты можешь играть в зале на 45 мест?! Ты себя уважаешь? Я бы не стал играть в зале на 45 мест в принципе. Тем более каждый месяц”.