Человек как биопсихосоциальное существо

Общее понятие человека

Один древний мудрец сказал: для челове­ка нет более интересного объекта, чем сам человек. Д. Дидро считал человека высшей ценностью, единст­венным создателем всех достижений культуры на земле, разум­ным центром вселенной, тем пунктом, от которого все должно исходить и к которому все должно возвращаться.

Что же такое человек? На первый взгляд этот вопрос кажет­ся до смешного простым: в самом деле. кто ж не знает, что та­кое человек. Но в том-то все и дело, что то, что нам ближе всего. лучше всего знакомо, оказывается и самым сложным, как толь­ко мы пытаемся заглянуть в глубины его сущности. И тут ока­зывается, что загадочность этого явления становится тем боль­ше, чем больше мы пытаемся проникнуть в нес. Однако бездон­ность этой проблемы не отпугивает от нес, а притягивает как магнит.

Какие бы науки ни занимались изучением человека, их ме­тоды всегда направлены на «препарирование» его. Философия же всегда стремилась к постижению его целостности, прекрас­но понимая, что простая сумма знаний частных паук о человеке не даст искомого образа, и потому всегда пыталась выработать собственные средства познания сущности человека и с их по­мощью выявить его место и значение в мире, его отношение к миру, его возможность «сделать» самого себя, то есть стать творцом собственной судьбы; Философскую программу можно коротко, сжато повторить вслед за Сократом: «Познай самого себя», в этом корень и стержень всех других философских проблем.

 История философии полна различных концепций сущности человека. В античной философской мысли он рассматривался преимущественно как часть космоса, как некий микрокосм, и своих человеческих проявлениях подчиненный высшему нача­лу — судьбе. В системе христианского мировоззрения человек стал восприниматься как существо, в котором изначально не­разрывно и противоречиво связаны две ипостаси: дух и тело. качественно противоположные друг другу как возвышенное и низменное. Поэтому Августин, например, представлял душу как независимую от тела и именно ее отождествлял с челове­ком, а Фома Аквинский рассматривал человека как единство тела и души, как существо промежуточное между животными и ангелами. Плоть человеческая, с точки зрения христианст­ва,— арена низменных страстей и желаний, порождение дьяво­ла. Отсюда постоянное стремление человека к освобождению от дьявольских пут, стремление к постижению божественного све­та истины. Этим обстоятельством и обусловлена специфика че­ловеческого отношения к миру: здесь явно стремление не толь­ко познать собственную сущность, сколько приобщиться к выс­шей сущности — богу и тем самым обрести спасение в день страшного суда. Этому сознанию чужда мысль о конечности че­ловеческого бытия: вера в бессмертие души скрашивала зача­стую суровое земное бытие.

Философия нового времени, будучи по преимуществу идеа­листической, видела в человеке (вслед за христианством) преж­де всего его духовную сущность. Мы до сих пор черпаем из луч­ших творений этого периода алмазные россыпи тончайших на­блюдений над внутренней жизнью человеческого духа, над смыслом и формой операций человеческого разума, над тайны­ми, сокрытыми в личностной глубине пружинами человеческой психики и деятельности. Естествознание, освободившись от идеологического диктата христианства, смогло создать непрев­зойденные образцы натуралистических исследований природы человека. Но еще большей заслугой этого времени было безого­ворочное признание автономии человеческого разума в деле по­знания собственной сущности.

Идеалистическая философия XIX — начала XX в. гипертрофировала духовное начало в человеке, сводя в одних случаях его сущность к рациональному началу, в других же, напротив,— к иррациональному. Хотя понимание действительной сущности человека часто уже просматривалось в различных теориях, бо­лее или менее адекватно формулировалось теми или иными фи­лософами, например Гегелем, который рассматривал индивида в контексте социально-исторического целого как продукт дея­тельного взаимодействия, в котором происходит опредмечивание человеческой сущности и весь предметный мир вокруг чело­века есть не что иное, как результат этого опредмечивания, все-таки целостного учения о человеке еще не было. Этот процесс в целом походил на состояние вулкана, готового к извержению, но еще медлящего, ждущего последних, решающих толчков внутренней энергии. Начиная с марксизма, человек становится в центр философского знания, от которого идут нити, связываю­щие его через общество со всей необъятной Вселенной. Были заложены основные принципы диалектико-материалистической концепции человека, построение же гармоничного во всех отно­шениях здания цельной философии человека— это в принципе незавершимый процесс в человеческом самопознании, ибо про­явления человеческой сущности крайне многообразны — это и разум, и воля, и характер, и эмоции, и труд, и общение... Чело­век думает, радуется, страдает, любит и ненавидит, постоянно к чему-то стремится, достигает желаемого и, не удовлетворяясь им, устремляется к новым целям и идеалам.

Определяющим условием становления человека является труд, возникновение которого ознаменовало собой превраще­ние животного предка в человека. В труде человек постоянно изменяет условия своего существования, преобразуя их в со­ответствии со своими постоянно развивающимися потребностя­ми, создает мир материальной и духовной культуры, которая творится человеком в той же мере, в какой сам человек форми­руется культурой. Труд невозможен в единичном проявлении и с самого начала выступает как коллективный, социальный. Раз­витие трудовой активности глобально изменило природную сущность предка человека. В социальном отношении труд по­влек за собой формирование новых, социальных качеств чело­века, как-то: язык, мышление, общение, убеждения, ценност­ные ориентации, мировоззрение и др. В психологическом отно­шении он имел своим следствием преобразование инстинктов в двух планах: в плане их подавления, торможения (подчинения контролю разума) и в плане их преобразования в новое качест­венное состояние сугубо человеческой познавательной деятель­ности — интуицию.

Все это и означало появление нового биологического вида Homo sapiens, который с самого начала выступал в двух взаимосвязанных ипостасях — как человек разумный и как человек общественный. (Если глубоко вдуматься, то это, в сущности, од­но и то же.) Подчеркивая универсальность социального начала в человеке, К. Маркс писал: «...сущность человека не есть абст­ракт, присущий отдельному индивиду, В своей действительно­сти она есть совокупность всех общественных отношений». Такое понимание человека подготовлялось уже в немецкой классической философии. И. Г. Фихте считал, например, что понятие человека относится не к единичному человеку, ибо та­кового нельзя помыслить, а только к роду. Л. Фейербах, создав­ший материалистическую концепцию философской антрополо­гии, послужившую исходным началом для рассуждений Маркса о человеке, его сущности, тоже писал, что изолированного человека не существует. Понятие человека непременно предпола­гает другого человека, или, точнее, других людей, и только в этом отношении человек есть человек в полном смысле этого слова.

Все, чем обладает человек, чем он отличается от животных, является результатом его жизни в обществе. И это относится не только к опыту, который индивид приобретает в течение своей жизни. Ребенок появляется на свет уже со всем анатомо-физиологическим богатством, накопленным человечеством за прошедшие тысячелетия. При этом характерно, что ребенок, не впитавший в себя культуры общества, оказывается самым не­приспособленным к жизни из всех живых существ. Вне общест­ва нельзя стать человеком. Известны случаи, когда в силу не­счастных обстоятельств совсем маленькие дети попадали к жи­вотным. И что же? Они не овладели ни прямой походкой, ни членораздельной речью, а произносимые ими звуки подражали звукам тех животных, среди которых они жили. Их мышление оказалось столь примитивным, что о нем можно говорить лишь с известной долей условности. Это — яркий пример того, что че­ловек в собственном смысле слова есть как бы постоянно дейст­вующий приемник и передатчик социальной информации, по­нимаемой в самом широком смысле слова как способ деятель­ности. «Индивид,— писал К. Маркс,— е сть общественное су­щество. Поэтому всякое проявление его жизни — даже если оно и не выступает в непосредственной форме коллективного, со­вершаемого совместно с другими, проявления жизни.— являет­ся проявлением и утверждением общественной жизни»". Сущ­ность человека не абстрактна, как можно было бы думать, а конкретно-исторична, то есть содержание ее, оставаясь в прин­ципе тем же социальным, изменяется в зависимости от конкрет­ного содержания той или иной эпохи, формации, социально-культурного и культурно-бытового контекста и т. д. Однако на первом этапе рассмотрения личности ее индивидуальные мо­менты необходимо отходят на второй план, главным же вопро­сом остается выяснение универсальных ее свойств, с помощью которых можно было бы определить понятие человеческой лич­ности как таковой. Исходным пунктом такого понимания является трактовка человека как субъекта и продукта трудовой деятельности, на основе которой формируются и развиваются социальные отношения.

Не претендуя на статус определения, суммируем кратко его (человека) сущностные черты. Тогда мы можем сказать, что человек — это разумное существо, субъект труда, социальных отношений и общения. При этом подчеркивание в человеке его социальной природы не имеет в марксизме того упрощенного смысла, что будто бы только социальная среда формирует чело­веческую личность. Социальное здесь понимается как альтер­натива идеалистически-субъективистскому подходу к челове­ку, абсолютизирующему его индивидуальные психологические особенности. Такое понятие социальности, будучи, с одной сто­роны, альтернативой индивидуалистическим трактовкам, с дру­гой — не отрицает биологического компонента в человеческой личности, также имеющего универсальный характер.

То или иное гипертрофирование отдельных компонентов в структуре человеческой личности (по сути, в понимании чело­века вообще как такового) имеет место в некоторых современ­ных зарубежных философских концепциях человека, в частно­сти во фрейдизме и экзистенциализме. Понимание человека в экзистенциализме кратко рассмотрено в гл. II. Сущность фрей­дистского истолкования человека заключается в следующем.

3. Фрейд создал свою схему структуры психики (личности), разделив ее на три основных пласта. Самый нижний пласт и самый мощный, так называемое «Оно», находится за пределами сознания. Там хранятся прошлый опыт, различ­ного рода биологические импульсивные влечения и страсти, неосознанные эмо­ции. На этом массивном фундаменте бессознательного воздвигается сравнитель­но небольшой этан; сознательного — того, с чем человек актуально имеет дело и чем постоянно оперирует. Это его «Я». И наконец, третий и последний этаж человеческого духа — «сверх-Я», нечто, находящееся над «Я», выработанное историей человечества и существующее в системе науки, морали, искусства, культуры. Это идеалы общества, социальные нормы, система всевозможных запретов и правил, иными словами, все то, что человек усваивает и с чем он вы­нужден считаться. Главным стражем «Я» является нравственная сфера лично­сти — «сверх-Я». В ответ на греховные неосознанные побуждения оно терзает «Я» упреками, чувством вины.

Сама по себе фрейдовская схема структуры психики не лишена смысла, хо­тя ее общая интерпретация и характеристика взаимоотношения составляющих ее сфер научно несостоятельны. В основе данной иерархии элементов духовной структуры личности лежит идея о первичности и управляющей роли бессозна­тельного. Именно от «Оно» берет свое начало все, что именуется психическим. Именно эта сфера, подчиненная принципу наслаждения, оказывает решающее влияние на поведение человека, определяя его мысли и чувства, а через них и действия. Человек, по Фрейду,— машина, движимая относительно постоянным комплексом сексуальной энергии (либидо), безумящим душу эросом, постоян­но пронзающим человека своими стрелами. Либидо подвержено болезненным напряжениям и разрядкам. Динамический механизм, ведущий от напряжения к высвобождению, от страдания к удовольствию, Фрейд назвал принципом удо­вольствия.

Ошибка Фрейда — не в постановке проблем, а в способе их решения. Положения фрейдизма находятся в явном противоре­чии с данными науки. Человек — прежде всего сознательное существо: не только мышление, но и эмоции его пронизаны соз­нанием. Конечно, в момент, когда он бросается на помощь дру­гому, спасает утопающего, вытаскивает ребенка из огня, рискуя собственной жизнью, человек не думает о значимости своего по­ступка, не рассчитывает, не обобщает, не размышляет — он действует мгновенно, под влиянием эмоций. Но сами эти эмоции исторически сформировались на почве коллективистских навы­ков, разумных стремлений, трудовой взаимопомощи. Под эмо­циональным порывом, казалось бы безотчетным, лежат глубо­кие пласты «снятой» сознательной жизни.

Человек как личность

 

Человек как родовое существо конкретизируется в реальных индивидах. Понятие индивида указывает, во-первых, на отдельную особь как пред­ставителя высшего биологического вида Homo sapiens и, во-вто­рых. на единичный, отдельный «атом» социальной общности. Это понятие описывает человека в аспекте его отдельности и обособленности. Индивид в качестве особой единичной цельно­сти характеризуется рядом свойств: целостностью морфологи­ческой и психофизиологической организации, устойчивостью во взаимодействии со средой, активностью. Понятие индивида есть лишь первое условие обозначения предметной области исследования человека, содержащее возможности дальнейшей конкретизации с указанием его качественной специфики в понятиях личности и индивидуальности.

В настоящее время существуют две основные концепции личности: личность как функциональная (ролевая) характе­ристика человека и личность как его сущностная характерис­тика.

Первая концепция опирается на понятие социальной функ­ции человека, а точнее сказать, на понятие социальной роли. При всей значимости этого аспекта понимания личности (он имеет большое значение в современной прикладной социологии) он не позволяет нам раскрыть внутренний, глубинный мир человека, фиксируя только внешнее поведение его, которое в этом случае не всегда и не обязательно выражает действитель­ную сущность человека.

Более глубокая интерпретация понятия личности раскры­вает последнюю уже не в функциональном, а в сущностном плане: она здесь — сгусток ее регулятивно-духовных потенций. центр самосознания, источник воли и ядро характера, субъект свободных действий и верховной власти во внутренней жизни человека. Личность — индивидуальное средоточие и выражение общественных отношений и функций людей, субъект познания и преобразования мира, прав и обязанностей, этических, эстети­ческих и всех иных социальных норм. Личностные качества человека в таком случае есть производное от его социального образа жизни и самосознающего разума. Личность поэтому есть всегда общественно развитый человек.

Личность формируется в процессе деятельности, общения. Иначе говоря, формирование ее есть в сущности процесс со­циализации индивида. Этот процесс происходит путем внутрен­него формирования неповторимо-уникального его облика. Про­цесс социализации требует от индивида продуктивной активно­сти. выражающейся в постоянной корректировке своих действий, поведения, поступков. Это. в свою очередь, вызывает необходимость развития способности самооценки, что связано с развитием самосознания. В этом процессе отрабатывается свойственный именно личности механизм рефлексии. Самосоз­нание и самооценка в совокупности образуют тот основной стержень личности, вокруг которого складывается неповтори­мый по богатству и разнообразию тончайших оттенков «узор» личности, присущая только ей специфика.

Личность есть совокупность трех ее основных составляющих: биогенетических задатков, воздействия социальных факторов (среда, условия, нормы, регулятивы) и ее психосоциального ядра — «я». Оно Представляет собой как бы внутреннее социаль­ное личности, ставшее феноменом психики, определяющее ее характер, сферу мотивации, проявляющуюся в определенной направленности, способ соотнесения своих интересов с обще­ственными, уровень притязаний, основу формирования убежде­ний, ценностных ориентаций, мировоззрения. Оно же является основой формирования социальных чувств человека: чувства собственного достоинства, долга, ответственности, совести, нрав­ственно-эстетических принципов и т. д. Таким образом, «я» есть сущностный элемент структуры личности, это высший, регулятивно-прогнозирующий духовно-смысловой ее центр. Субъективно, для индивида, личность выступает как образ его «я» — он-то и служит основой внутренней самооценки и пред­ставляет собою то, каким индивид видит себя в настоящем, будущем, каким он хотел бы быть, каким мог бы быть, если бы хотел. Процесс соотнесения образа «я» с реальными жизнен­ными обстоятельствами, результирующийся в мотивациях и направленности личности, служит базой для самовоспитания, то есть для постоянного процесса совершенствования, развития собственной личности. Человек как личность не есть некая законченная данность. Он — процесс, требующий неустанной душевной работы.

Главным результирующим свойством личности выступает мировоззрение. Оно являет собой привилегию человека, подняв­шегося до высокого уровня духовности. Человек вопрошает себя: кто я? зачем я явился в этот мир? в чем смысл моей жизни, мое предназначение? живу ли я согласно велениям бытия или нет? Только выработав то или иное мировоззрение, личность, самоопределяясь в жизни, получает возможность осознанно, целе­направленно действовать, реализуя свою сущность. Мировоззре­ние — это как бы мост, связывающий личность и весь окружаю­щий ее мир.

Одновременно с формированием мировоззрения складывает­ся и характер личности — психологический стержень человека, стабилизирующий его социальные формы активности. «Только в характере индивидуум приобретает свою постоянную определен­ность».

Слово «характер», употребленное в качестве синонима слову «личность», означает, как правило, меру личностной силы, то есть силу воли, которая тоже есть результирующий показатель личности. Сила воли делает мировоззрение цельным, устойчи­вым и придает ему действенную силу. Люди с сильной волей обладают и сильным характером. Таких людей обычно уважают и справедливо воспринимают как лидеров, зная, чего можно ожидать от такого человека. Признается, что великим характе­ром обладает тот, кто своими поступками добивается великих целей, соответствуя требованиям объективных, разумно обосно­ванных и социально значимых идеалов, служа маяком для дру­гих. Он стремится к осуществлению не только объективно, но и субъективно оправданных целей, а энергия воли имеет достой­ное себя содержание. Если же характер человека теряет свою объективность, размельчаясь в случайных, мелких, пустых це­лях, то он переходит в упрямство, становится деформированно субъективным. Упрямство — это уже не характер, а пародия на него. Препятствуя общению человека с другими, оно обладает отталкивающей силой.

Без воли невозможны ни нравственность, ни гражданствен­ность, невозможно вообще общественное самоутверждение чело­веческого индивида как личности.

Особым компонентом личности является ее нравственность. Нравственная сущность личности «проверяется» на многое. Социальные обстоятельства нередко приводят к тому, что чело­век, поставленный перед выбором, не всегда следует самому себе, этическому императиву своей личности. В такие моменты он превращается в марионетку социальных сил, и это наносит непоправимый ущерб цельности его личности. Люди по-разному реагируют на испытания: одна личность может «сплющиться» под ударами молота социального насилия, а другая — закалить­ся. Только высоконравственные и глубоко интеллектуальные личности испытывают острое чувство трагизма от сознания своей «не-личности», то есть неспособности совершать то, что диктует сокровенный смысл «я». Только свободно проявляю­щаяся личность может сохранить чувство собственного достоин­ства. Мера субъективной свободы личности определяется ее нравственным императивом и является показателем степени развитости самой личности.

В личности важно видеть не только единое и общее, но и уникальное, своеобразное. Углубленное постижение сущности личности предполагает рассмотрение ее не только как социаль­ного, но и индивидуально-самобытного существа. Уникальность человека проявляется уже на биологическом уровне. Сама при­рода зорко бережет в человеке не только его родовую сущность, но и уникальное, особенное в нем, хранимое в его генофонде. Все клетки организма заключают в себе генетически контроли­руемые специфические молекулы, делающие данного индивида биологически неповторимым: ребенок появляется на свет уже с даром уникальности. Разнообразие человеческих индивидуаль­ностей поразительно, и на этом уровне уникальность наблюдает­ся даже у животных: кто хоть сколько-нибудь имел возмож­ность наблюдать поведение нескольких животных одного вида в одинаковых условиях, не мог не заметить различий в их «ха­рактерах». Уникальность людей поразительна даже в своем внешнем проявлении. Однако подлинный ее смысл связан не столько с внешним обликом человека, сколько с его внутренним духовным миром, с особенным способом его бытия в мире, с ма­нерой его поведения, общения с людьми и природой. Уникаль­ность личностей имеет существенный социальный смысл. Что же представляет собой личностная уникальность? Личность включает в себя общие черты, свойственные ей как представителю человеческого рода: ей свойственны и особен­ные признаки как представителю определенного общества с его специфическими социально-политическими, национальными. историческими традициями, формами культуры. Но вместе с тем личность есть нечто уникальное, что связано, во-первых, с ее наследственными особенностями и, во-вторых, с неповторимыми условиями микросреды, в которых она взращивается. Но это еще не все. Наследственные особенности, неповторимые условия микросреды и разворачивающаяся в этих условиях деятельность личности создают неповторимый личностный опыт — все это вместе и формирует социально-психологическую уникальность личности. Но индивидуальность есть не некая сумма этих аспектов, а их органическое единство, такой сплав, который в действительности неразложим на свои составляющие: личность не может по своему произволу оторвать от себя что-то одно и заменить его на другое, она всегда обременена багажом своей биографии. «Индивидуальность — это неделимость, единство, целостность, бесконечность; с головы до ног, от первого до пос­леднего атома, насквозь, повсюду я индивидуальное существо». Можно ли в таком случае про кого-нибудь сказать, что у него вообще нет ничего своего? Нет, конечно. У конкретного человека всегда есть что-нибудь свое, хотя бы неповторимая тупость, не позволяющая ему адекватно оценить ситуацию и себя в этой ситуации.

Индивидуальность не есть, конечно, некий абсолют, она не обладает полной и окончательной завершенностью, что является условием ее постоянного движения, изменения, развития, но в то же время индивидуальность — это самый устойчивый инва­риант личностной структуры человека, изменяющийся и одно­временно неизменный на протяжении всей жизни человека, скрывающаяся под множеством оболочек самая нежная часть его — душа.

Какова же значимость уникальных особенностей личности в жизни общества? Каким было бы общество, случись вдруг, что в силу каких-то причин все люди в нем оказались бы на одно лицо, со штампованными мозгами, мыслями, чувствами, способ­ностями? Представим себе такой мысленный эксперимент: все люди данного общества оказались каким-то искусственным обра­зом перемешанными в однородную массу телесного и духовного, из которого рука всесильного экспериментатора, разделив эту массу ровно пополам на женскую и мужскую части, сделала всех однотипными и во всем равными друг другу. Могла ли бы эта двойная одинаковость образовать нормальное общество?

Разнообразие индивидуальностей — существенное условие и форма проявления успешного развития общества. Индивидуаль­ная неповторимость и оригинальность личности — это не просто величайшая общественная ценность, а настоятельная потреб­ность развития здорового, разумно организованного общества.

Проблема свободы

История развития человечества — это в известном смысле история развития его свободы и культуры. «...Каждый шаг впе­ред на пути культуры был шагом к свободе». В ряду человече­ских сущностных сил свобода занимает особое место, ибо без нее человек не может практически реализовать намеченные цели, развиваться как личность. Потребность в свободе глубоко заложе­на в человеке, она связана с самой сутью его природы.

Законы общественного развития в итоге пробивают себе до­рогу, но не в каждом отдельном случае, а через множество ин­дивидуальных решений. При этом люди далеко не всегда стихий­но следуют внешней необходимости, они поддерживают ее или сопротивляются ей, проявляя тем самым свою свободу воли и сознание. Это означает, что всегда существует известный простор для индивидуального выбора и решения. Люди сами делают историю, хотя и не по своему произволу.

Свобода есть продукт общественного развития, и степень обладания ею зависит от конкретно-исторических условий. Поэтому А. Грамши справедливо писал: «Мера свободы входит в понятие человека». Из этого следует, что человек обладает не полной, раз и навсегда обретенной свободой, а лишь опреде­ленной ее «мерой», являющейся переменной и зависимой ве­личиной. Мера свободы в целом зависит от уровня развития произ­водительных сил, степени познания человеком объективных зако­нов, от характера социально-политического строя того или иного общества.

В процессе целеполагающей практической деятельности сво­бода индивида развертывается в различных аспектах, проходит различные фазы — от субъективного (внутреннего) осознания индивидом своей свободы, возможности поступить так или иначе до объективной ее реализации (если для этого есть условия). Человек имеет возможность заранее выбирать цели своей деятель­ности. Но эти цели не результат его субъективистской прихоти или произвола (ибо в этом случае свобода носила бы не реальный, а иллюзорный характер); они порождаются объективными усло­виями жизни человека, в конечном счете объективной необходи­мостью. Поэтому целеполагающая (субъективная, внутренняя) деятельность человека есть в конечном счете форма объективных, внешних процессов в природе и обществе, хотя и «кажется чело­веку, что его цели вне мира взяты, от мира независимы («свобо­да»).

Индивид ощущает свою свободу прежде всего как личное чувство, заключающееся в возможности делать выбор, возмож­ности поступать так или иначе. Однако природа свободы не ог­раничивается этим субъективным аспектом. Поскольку человек — деятельное существо, свобода выбора переходит на следующих высших ступенях в свободу решения, а затем в свободу действия, то есть в объективную свободу.

Анализируя диалектику внутреннего и внешнего, основопо­ложники марксизма-ленинизма всегда подчеркивали необходи­мость исследования природы субъективного аспекта человеческой деятельности, роли внутренних импульсов этой деятельности. Отмечая многогранность свободы человека, К. Маркс выделял не только объективный, но и субъективный ее аспект: «...к сво­боде относится не только то, чем я живу, но также и то, как я живу, не только тот факт, что осуществляю свободу, но и тот факт, что я делаю это свободно» ^ то есть внутренне свободно, самостоятельно, не по принуждению, а согласно своим убеж­дениям.

Этот аспект получил название внутренней духовной свободы. Внутренняя свобода — это специфически человеческая избира­тельная и согласованная активность сознания, воли и нравст­венных сил человека в процессе его целенаправленной и целе­сообразной деятельности, это возможность самостоятельно осу­ществить выбор, принять решение и воплотить его в жизнь.

К числу важнейших компонентов внутренней свободы человека относятся следующие: 1) познание возможности поступить так или иначе (в конечном итоге—познание внешней необходимости); 2) сопоставление, согласование индивидом этой познанной внеш­ней необходимости со своими внутренними убеждениями, совестью, личными интересами: 3) проявление воли (выбор и решение) и вытекающая из этого ответственность; 4) стремление к само­осуществлению, реализации себя в объективном мире.

Из этого видно, что проблема внутренней свободы — отнюдь не узкая проблема, замкнутая сама в себе, ограниченная сугубо внутренним миром индивида и не связанная с внешним миром и человеческой практикой, как это может показаться на первый взгляд.

Марксистское понимание свободы нередко искажается его противниками, которые неправомерно сводят это понимание к известной формуле «свобода — это познанная необходимость», идущей от Спинозы, развитой Гегелем и употреблявшейся осно­воположниками марксизма. Подвергая критике данную формулу, они считают, что если понятие свободы связывать с познанием необходимости, то человек, руководствующийся этим пониманием, неизбежно попадает в подчинение необходимости, хотя и осоз­нанной, окажется обреченным на пассивность.

Однако марксистское определение свободы, как было показано выше, отнюдь не ограничивается указанной формулой, поскольку она фиксирует не самую суть свободного деяния, а лишь его предпосылку, условие («осознание необходимости»). К определяющим моментам марксистского понимания сущности свободы относятся, во-первых, принцип практической деятельности, реализации познанной необходимости и, во-вторых, принцип соответствия сделанного выбора внутренним убеждениям человека, его личным интересам.

Познание внешней необходимости является одним из условий свободы, но далеко не всегда достаточным. Возможны ситуации, когда выбор, внешне кажущийся свободным (даже если он совер­шен на основе познания и учета объективной необходимости), на самом деле при ближайшем рассмотрении оказывается нес­вободным, так как он был сделан скрепя сердце, то есть вопреки внутренним убеждениям человека, его совести, личным интересам. Действительно свободный выбор — это выбор, содержание которого не есть нечто внешнее и чуждое человеку, а соответствует его внутренним желаниям.

Однако внутренний мир человека не изолирован от внешнего, он формируется под влиянием определенного социального окру­жения, и побуждения человека в конечном итоге обусловлены его мировоззрением и интересами. Поэтому при оценке того или иного выбора нужно учитывать социальную направленность этих по­буждений, чему и кому объективно служат честность и искрен­ность — социальному прогрессу или реакции.

Поскольку свобода индивида может служить основой не только положительных ценностей, но и всего того, что связано с неспра­ведливостью, беспринципностью, аморализмом, постольку сам факт свободного, самостоятельного выбора не может служить единственным принципом моральной оценки поступка человека. Поэтому марксистское понимание связывает проблему внутренней свободы, свободы выбора с объективным содержанием тех цен­ностей (положительных или отрицательных), которые выбирает человек, с оценкой социальной значимости и направленности его побуждений. Только на этой основе возможна правильная оценка поступков человека.

В противоположность экзистенциалистскому пониманию сво­боды, которое проблему моральной ответственности и долга сво­дит к ответственности человека только по отношению к самому себе, к своим личным побуждениям, марксистское понимание ис­ходит из того, что при оценке того или иного выбора необходимо учитывать степень ответственности человека не только перед самим собой, но и перед обществом, человечеством. Чувство социальной ответственности должно пронизывать все проявления человеческой свободы. Анархистско-безответственная, ничем не мотивированная «свобода» — это уже не свобода в подлинном смысле этого слова. Равным образом субъективистская ориентация индивида лишь на ответственность перед самим собой, своими личными побужде­ниями также еще не ведет к подлинной свободе. Последняя воз­можна при условии нравственной ответственности и морального долга индивида по отношению к обществу, ибо моральной мерой свободы является социальная ответственность.

Лишь в рамках практической деятельности, освобожденной от частнособственнических пут, открывается возможность для реализации истинной сущности человека, его сущностных сил, его свободы. Путь к свободе личности — это путь всестороннего развития его духовных и физических способностей.

 

О смысле жизни

 

Вопрос о смысле жизни человека теснейшим образом связан с пониманием специфики человека как родового существа, его природы и сущности.

Человеческий род, понимаемый как исторически сменяющие друг друга поколения людей, обладает определенными специ­фическими чертами, которые качественно отличают его от других «сообществ» (например, обезьяньих стад, муравьев, пчел и т. п.). К общечеловеческим, родовым качествам относится стремление к познанию, прекрасному, творческой деятельности и всесторонне­му развитию, наличие некоторых общечеловеческих норм морали (так называемых простых норм нравственности и справедливости) и т. д. Однако из этого не следует, что существует некая вечная, неизменная человеческая природа, на которую можно было бы опереться в определении смысла жизни. Наоборот, вся исто­рия свидетельствует о беспрерывном изменении природы чело­века.

Будучи индивидуальной формой проявления человеческого рода, отдельный человек не может осознавать смысл своей жизни без осознания себя в качестве личности. Осознание же своей лич­ности происходит не по наитию и не даруется «свыше», а лишь в результате сравнения себя с себе подобными. Сама постановка человеком вопроса о смысле жизни возможна лишь тогда, когда в нем пробуждается осознание своего «я», чувство человеческого достоинства, когда он начинает задумываться над проблемой объективной значимости своей жизни.

В каждую историческую эпоху перед обществом встают оп­ределенные задачи, решение которых непосредственным образом влияет на понимание человеком смысла своей жизни. Поскольку изменялись материальные условия жизни людей, их социальные и культурные запросы, классовая структура общества, постольку изменялись и представления людей о смысле жизни. И все же не­редко предпринимались попытки определить некий вечный смысл жизни, однозначный для всех людей и для всех времен. Помимо традиционно-религиозного представления («готовить себя к поту­сторонней жизни») выдвигались толкования смысла жизни с позиций абстрактной добродетели («служить истине, добру»), максимального удовлетворения биологических потребностей че­ловека («стремиться к наслаждениям»), экзистенциально-пес­симистических («человек рождается для страданий и смерти») и т. д.

Однако понятие смысла жизни не есть нечто заранее угото­ванное человеку силами, стоящими над человеком и миром, как это считают философы объективно-идеалистического толка и бо­гословы. Творцом смысла жизни является сам человек. Но это не значит, что он формирует этот смысл по своему произволу, следуя лишь сугубо индивидуальным интересам или бессозна­тельным инстинктам, внутренней интуиции и т. п., как это считают представители с<