Глава 6. Концентрационный лагерь

 

Для Дарьи, в полудреме дорога пролетела как миг. Броневик тяжело сбавил ход, вынуждая всех пассажиров в салоне, поддаться инерции торможения.

- Все на выход! – голос говорившего человека был глух из-за противогаза, одетого на лицо. С ног до головы, военный, распахнувший люк, был облачен в громоздкую, тяжёлую, диковинную броню, отдаленно напоминавшую древний рыцарский костюм, только выполненный из современных материалов.

Спецавтомобиль затормозил на участке четырехполосной трассы,возле просторного перекрестка, оборудованного несколькими светофорами. В этом бетонном кресте, не смотря на произошедшие изменения, Дарья узнала пересечение новой и старой, Братской дороги.

В обычный день, если свернуть налево, то старая бетонная артерия, проходя через окраину городского кладбища, минуя индустриальные районы, возвращала бы водителя обратно в город. Поворот направо вёл в более экзотические места, в сторону печально известного, полупокинутого поселка Анзеби, славящегося плохой экологией и местом дислокации следственного изолятора.

Если бы путь вперед не перекрывали многочисленные, рукотворные препятствия, в виде железных ежей, мешков с песком, которые образовывали целые бастионы от обочины и до обочины, а также множеством разнообразных броневиков и служебных машин, то широкая дорога, лениво петляя между невысокими холмами, увела бы водителя в Сибирские просторы, через семьсот километров уткнувшись в областной центр – Иркутск.

Но в условиях военного положения, о свободных перемещениях не могло быть и речи.

Перекресток был переполнен людьми, походящими со всех сторон. Неведомые военные, оцепляя все видимое пространство, направляли людские массы сквозь узкие коридоры, состоящие из тех же мешков с песком, дабы исключить несанкционированный переход сквозь заслон.

 Машин на асфальте не было, но огромное их количество растаскивал по обочинам ворчливый бульдозер, формируя целые отвалы из покореженного металла.

- Броневик мы реквизируем! – безапелляционно выдал неведомый боец и тут же, не смотря на протесты водителя, его вынули из-за руля. На место возмущающегося водителя незамедлительно уселся аналогичный воин в противогазе:

 - Он нам нужен для укрепления позиций. Миша! – уже в рацию скомандовал первый боец, - тут сотрудники правоохранительных органов и несколько гражданских внутри. Всех пропустить через сканер и расфасовать по принадлежности!

- Есть, командир! - отрапортовал в рацию невидимый Михаил и незамедлительно всех напрягшихся пассажиров при помощи недвусмысленных жестов пригласили покинуть салон.

Военных, на бронежилетах которых виднелось странное послание «Самой смерти вопреки» оказалось великое множество. Песчаные бастионы были буквально усыпаны ими, наглядно показывая великую силу неизвестной конторы.

Форпост перекрывал все три направления и, не смотря на быстроту постройки, уже представлял собой настоящий город, разбитый по последнему слову военного искусства. Дымились полевые кухни. Большие, казарменного типа палатки выставлялись свободными от службы сотрудниками АПД, указывая на том, что согнанные со всех концов России агенты собираются обосноваться здесь очень и очень надолго.

На низкой высоте, сотрясая воздух, прошли несколько небольших, черных вертолетов, похожих на стремительных стрекоз. Они избрали курс в сторону города и вскоре скрылись из виду.

Только теперь Дарья смогла разглядеть причину большого столпотворения. Дело в том, что напуганные гражданские, проходящие сквозь узкий коридор, сканировались через большие экраны, по обратную сторону которых сидели сотрудники агентства, внимательно вглядывающийся в показания приборов. Одеты сотрудники были в легкие, черные кителя и ни смотря на ощутимый морозец, не выказывали каких-либо признаков дискомфорта.

Сотрудники в легких кителях немного отличались от своих более рослых и наглых коллег. На шевронах черных кителей виднелся значок, в виде перечеркнутой одной белой полосой, абсолютно черной фигуры человека на одной рукаве, а на другой стандартный, двуглавый орел, сжимающий в лапах православный крест, перекрещенный с мечом. На груди орла, в середине геральдического щита виднелось стилизованное изображение атома, что предельно не сочеталось с религиозными знаками рядом.

Чувствовалось, что эти сотрудники, хоть и были причастны к силовой части загадочной структуры, но являлись обособленным, специфическим отделом внутри подразделения.

Они методично, неторопливо фасовали проходящих людей, не смотря на протесты жен, матерей и просто неравнодушных граждан. По их приказу целые семьи и группы часто разделяли силовики, безжалостно распределяя на несколько разных потоков.

Большая часть обычных людей, видимо прошедших негласную проверку со стороны научных сотрудников агентства, садились в армейские КАМАЗы, курсировавшие за форпостом в сторону Иркутска, другая же часть, преимущественно в форме, отгонялась в индустриальную сторону, где виднелось множество огороженных проволокой, охраняемых, армейских палаток с красными крестами на бортах.

В сторону Анзеби заслон был заметно слабее. Вальяжно развалившись на лавках, несколько десятков сотрудников в черных, кожаных плащах, подставляли бледные лица осеннему солнцу, не обращая внимания на бензоиновые пары, исходящие из готовых к старту, заведенных, черных УАЗов – Патриотов, припаркованных на обочине.

Тем страннее была реакция их, когда научные сотрудники отправляли к ним отдельных граждан, которых грубо брали под руки, кидая в нутро той или иной машины. Едва за несчастными закрывалась дверь, как автомобиль срывался с места, быстро обращаясь в точку.

Когда настал их черед идентификации личностей, то Житникова и его коллег, проверив документы, отсеяли сразу, направив влево, в сторону лагеря на дополнительные исследования, а вот Дарью, Ивана и репортершу, погнали проходить обязательное сканирование. Встав в хвост невероятно длинной очереди, Копылова была просто обескуражена тем непотребством, творящимся в округе.

Силуэт таежного города, неизменный в течение многих лет, был покрыт дымными следами в районе квартала, подверженного боевым действиям. Даже сквозь лязг сминаемого металла под ковшом бульдозера, в хрустально воздухе октября, слышались редкие, глухие очереди, доносящиеся со стороны жилых построек.

       В вечернем небе, с алой полосой заката, над всем этим ужасом, яростно крича, дралась целая стая ворон. Более мелкие особи, кружась и каркая, падали под натиском более крупных собратьев, устилая далекие обочины маленькими, черными телами. Необъяснимое явление длилось недолго. Сварливую драку постепенно сносило порывами ветра в сторону жилых кварталов, пока они постепенно не превратились в суетящиеся точки, еле различимые на фоне синего неба.

       От неожиданного звука промерзшая очередь вздрогнула.

Заворчав двигателем, заработал генератор, выпуская из специальных устройств, напоминающих большие гофрированные трубы, мерцающие дымовые завесы. Копылова отметила про себя, что дымом не пахло, не смотря на его обилие, а поэтому создавалось впечатление, что сотрудники неизвестного ведомства управляли самым настоящим туманом. Сотрудники научного отдела очень спешили, формируя завесу, скрывавшую от глаз жёлто-зеленые холмы вдалеке.

Еще несколько отзвуков запустившихся двигателей внутреннего сгорания раздалось из леса, и туманная ограда стала превращаться, в самую что ни на есть, настоящую стену невесомого газа, не имеющего запаха, сквозь которую очередь испуганных людей медленно уходила в небытие.

Час спустя очередь добралась и до семьи Копыловых. Они практически приблизились к белой черте, начерченной прямо на асфальте, нырнув в густую субстанцию тумана, как один из сотрудников, сидящих за монитором, совершенно четко и ясно доложил своему руководителю:

- Палыч, тут от кого-то сильно фонит! Датчики пляшут.

Дождавшись ответа по рации, сотрудник у монитора кивнул плечистым молодцам оцепления и те, привычными движениями раздвинув толпу, отсекли группу в 15-17 человек от общей массы, куда попала Дарья, Иван и Яна.

Туман, окружавший группу, был воистину странным явлением. Тихое шептание разных голосов доносилось из белесой пелены, которая время от времени обращалась в зыбкие, расплывчатые фигуры, которые большинство из присутствующих списывали на чрезмерно разыгравшуюся фантазию, под действием стрессорной ситуации.

О защите и сохранении прав граждан никто не думал. Довольно грубо им предложили по очереди войти в пространство осмотра.

Дарья вошла первой, гордо и зло, уставившись в абсолютно темный экран, разделявший ее и невидимого проверяющего. Она была чиста, а поэтому была жестами приглашена на другую сторону баррикад:

- Я никуда не уйду, пока проверку не пройдет мой сын! – уперлась она, когда два дюжих молодца медленно двинулись в ее сторону. Её протестов никто не слушал. Взяв женщину под руки, ее силой повели по коридору.

Яна, галантно пропущенная Иваном вперед, без сопротивления, пройдя проверку, двинулась вслед за ней, с ужасом озираясь по сторонам.

Длинный коридор из мешков практически закончился, когда в сектор осмотра вошел гордый и непоколебимый Иван.

Казалось, что небо обрушилось на землю, когда завизжала, запиликала на разные голоса сирена тревоги, вмонтированная в песчаные насыпи.

- Обнаружен инфицированный! Обнаружен инфицированный! Обнаружен инфицированный! – начал нескончаемый отчет механический голос и сразу десяток сотрудников агентства направили на безоружного Ивана свои автоматы.

- Это ошибка! – закричала Дарья, высвободив руку и ударив сопровождающего в пах. Со стоном первого сотрудника, ей удалось засунуть высвободившуюся руку в карман, вытаскивая небольшой, травматический пистолет мужа.

Больше геройствовать ей не дали. Ее и Яну буквально снесли с ног, положив лицом в асфальт. Чуть поодаль, совершенно самостоятельно, подняв руки над головой, на асфальт ложился и Иван, но завидев враждебные действия, направленные на мать, вскочил на ноги и ринулся в бой.

- Огонь! – завизжал человек за экраном, но открыть его не представлялось возможным. Сотрудники странного ведомства, своим расположением могли навредить сами себе.

Видимо это и спасло Ивана, вынудив мужчин применить физическую силу. Сразу шестеро человек бросились наперерез подростку, стараясь уложить его на асфальт.

Не тут то было. В ярости, младший Копылов, что было сил, приложил рукой ближайшего бугая прямиком в грудину, от чего ноги агента оторвались от земли и грузная туша со стоном впечаталась в насыпь. Следующего бойца ждала та же участь, но вот третий, зайдя за спины, со всей силы ударил Ивана в затылок резиновой дубинкой, от чего подросток опал на асфальт как озимый, потеряв сознание.

- Что с ними делать со всеми? – совершенно спокойной спросил старший из присутствующих и, получив ответ по рации, доложил остальным, - Виктор Константинович говорит, всех за шиворот и к нему, в следственный изолятор.

- И этих? – махнул рукой в сторону женщин сотрудник.

- Сказано всех! – отрезал наблюдающий, возвращаясь на свое рабочее место, чтобы отключить сирену.

Как мешки с картошкой, три тела погрузили в застоявшийся воронок, задвинув за ними тяжелую заслонку бронированной двери. УАЗ сорвался с места, направляясь в сторону Анзеби и взволнованная очередь, медленно и верно, продолжила движение под большой сканер коридора.

 

Далекая сирена привлекла внимание Житникова, заставив тревожно вскинуть голову:

- Не волнуйтесь Игорь Иванович! Это простая формальность для вашей же безопасности, - доктор агентства, в черном халате не совсем верно понял причины беспокойства майора, - Все государственные чиновники и сотрудники проходят процедуру в нашем лагере, чтобы продолжить службу на постах.

Медицинский работник, привычными движениями снаряжал странный аппарат необходимыми жидкостями, сжимая в руках футуристическое устройство, отдаленно напоминающее пистолет с иглой. Только стрелял он не пулями, а небольшими чипами, вживляемыми, вместе с инъекцией обезболивающего, под основание черепа.

- А если я откажусь? – был совершенно не рад данной перспективе следователь, но его никто не хотел слушать.

Врач медленно приближался к майору, разговаривая с ним так, как взрослый беседует о серьезных вещах с несмышлёным ребенком:

- Ну что вы как маленький, Игорь Иванович? Данный метод хорошо себя зарекомендовал за годы практики в рядах агентства. Ни один сотрудник Агентства Паранормальных Дел не сдался в руки врагу, благодаря возможности самоустраниться! Или вы хотите пополнить ряды Тетанов - теней? Тогда это преступление и ваше место в тюрьме!

- Дайте хот покурить, свыкнуться с перспективами, так сказать! – картинно взмолился майор и, получив утвердительный ответ, вышел наружу из палатки.

Было от чего сомневаться. Правительство по всей видимости считало, что раз ситуация выходит за рамки материального мира, то о правах граждан можно забыть! Не тут то было. С этим Игорь Иванович был не согласен кардинально!

От волнения, предательски заныло изношенное сердце, прошедшее тысячи бессонных ночей и несколько командировок в районы боевых действий. Боли начались с исчезновением семьи Житникова и только усиливались год от года.

Не находя особого смысла следить за своим здоровьем, не намереваясь жить долго, Игорь Иванович закинул дела, связанные со здоровьем в долгий ящик, полностью посвятив себя своей профессии и отчаянно занимаясь спортом, не смотря на боли.

С отсутствием семьи, пропали многие страхи, а поэтому изменилась и философия жизни. Безжалостный, отважный следователь брался за самые громкие дела, не раз подвергая себя опасности. Со временем строгое соблюдение закона вылилось в самое настоящее кредо, которое сейчас ярко вступило в противоречие с окружающим миром.

На его глазах несколько человек, отказавшихся пройти процедуру инициации, увезли странные, черные УАЗы в сторону Анзеби. Было от чего впасть в прострацию и неподготовленный гражданин так бы, и сделал, но не опытный, прожженный майор.

- Браток, есть сигаретка? Мои в городе остались, - обратился он к сотруднику оцепления и дождавшись, пока тот полезет во внутренний карман, умелым, боксерским ударом отправил коллегу в глубокий нокаут, - не серчай браток! – Игорь аккуратно подхватил расслабленное тело, улаживая бойца на голую землю, - нет у меня никакого желания так подставляться. Да и Дарью увели непонятно куда... вслух извинился он перед солдатом.

В этом лагере агентами являлись только доктора. Не ожидая особых провокаций со стороны своих коллег, руководители АПД доверили охрану концентрационного лагеря обычным военным - срочникам.

Из подслушанных разговоров майор понял примерное расположение частей – сотрудники агентства занимали первый рубеж, охраняя туманную стену. Регулярные военные части, и небольшая группа сотрудников правоохранительных органов скоро заняли позицию во втором эшелоне обороны, наскоро обустраивая позиции на длительный простой.

Имелись и позиции артиллерии и небольшие аэродромы. Все это указывало на длительный характер предстоящих боевых действий

Радовало, что военнослужащие смогли быстро переправить в район боевых действий серьезную технику. За чертой города беспрестанно курировали транспортные и боевые вертолеты, однако, не предпринимая никаких атак на захваченные сектора, по всей видимости, опасаясь убить и гражданское население.

- Все равно хотел увольняться, - Житников неторопливо докурил сигарету, позаимствованную у солдата, и принялся действовать.

Накинув свой китель на колючую проволоку, майор быстро преодолел ненадежное ограждение, оказавшись в небольшом лесу. Хватятся его, по его же расчетам, минут через десять, а поэтому нужно было спешить.

Впрочем, и преследования майор не боялся, прекрасно понимая, что в творящейся суматохе агентам будет попросту не до него.

Пригибаясь, майор кинулся вдоль туманной ограды, по направлению к форпосту на перекрестке, намереваясь высмотреть хотя бы направление, куда увели его возлюбленную. Больше обманывать собственное сердце Игорь Иванович был не в силах. Житников понимал, что влюбился всей душой второй раз в жизни, и это чувство было сильнее любых карьерных перспектив и собственных погон.

К форпосту на перекрестке Игорь успел как раз вовремя, чтобы лично приметить, как три тела грузят в черный автомобиль. Издалека не было видно, кого именно схватили оперативники АПД, но практически на уровне интуиции, с нарастающей тревогой, Житников на пределе зрения заприметил длинные, рыжие волосы, ярким пятном выделяющиеся на фоне серо-зеленых мешков.

Естественно, могли вести кого угодно, но даже если сохранялась тысячная доля шанса, что это была Дарья, Житников бы лично проверил все и досконально.

Сотовая связь не работала на территории города, подавляемая мощными «глушилками». Выкинув бесполезный телефон под ближайший куст, с трудом сдерживая себя, чтобы не ринуться в драку, Игорь Иванович из-за косогора обочины успел увидеть как воронок, увозит пленных в сторону Анзеби.

- Ну, сволочи! – зло выругался он, - я этого так не оставлю. Я обещал защищать закон, а не потакать людям, нагло нарушающим его!

- Эй, мужик! Ты что там делаешь? – грубо поинтересовался у майора агент оцепления, заметив его силуэт с высокой, песчаной насыпи.

- Извини, браток! Желудок прихватило! – вскинул руки майор, показывая, что при нем нет какого-либо оружия.

- Давай быстрее и в лагерь! Там всех ментов ждут!

- Хорошо, браток! – широко улыбнулся Игорь, для видимости поправляя штаны, - я уже все! Удачи на службе!

Вернувшись в лесополосу, Житников, стараясь не суетиться, пересек дорожное полотно и ушел в сторону города. Ему предстояла большая прогулка пешком, чтобы обогнуть все эти странные, неведомые блокпосты, чтобы достигнуть Анзеби.

Четкого плана не было, но он, по большому счету был и не нужен. Любые, боевые действия, имея четкий план на бумаге, на месте часто превращались в полную импровизацию.

По своему опыту прекрасно зная, что в условиях всеобщей суматохи пропускной режим нарушается чуть ли не везде, Игорь Иванович хотел перехватить и разоружить одного из сотрудников агентства, чтобы, облачившись в противогаз и броню или кожаный плащ, проникнуть на территорию охраняемого учреждения. На руку играла специфика противника – живые ждали нападения со стороны мёртвых, не особо проверяя документы себе подобных коллег. Поэтому план, полный авантюризма мог сработать на ура.

Когда человек яростно желает что-то, то реальность начинает способствовать в реализации планов.

Через пять километров, припарковавшись на обочине, оперативник агентства менял пробитое колесо УАЗа, возвращаясь к форпосту на перекрестке. Оставив своих спутников в СИЗО, водитель ведомственного автомобиля был совершенно один и никак не ожидал, что сзади на него обрушиться сокрушительный удар в затылок.

Но оперативник агентства не был простым солдатом. Ударившись головой о борт машины и, оставив на крыле неглубокую вмятину, агент взвился на ноги, обрушивая на Житникова целый каскад ударов, от которых даже у опытного бойца быстропотерялась ориентация в пространстве.

- Да под чем же вы ходите? – рыкнул Житников, с трудом блокируя удар в живот и отступая с дороги в лесополосу.

Агент улыбнулся в ответ. Осыпая офицера полиции ударами, он даже не запыхался, пребывая в полной боевой готовности, а вот у Игоря Ивановича сила и выносливость кончались быстро.

Очередной удар, пронесшись над головой, с пушечной силой пришелся в ствол березы, от чего с нижних веток посыпалась мелкая листва. Пригнувшийся майор, понимая, что пощады за наглое нападение ждать не приходиться, подхватив камень с земли, перешел Рубикон.

Снизу вверх, направив одну из граней камня в челюсть, он из последних сил, наотмашь ударил агента, вынуждая его, в свою очередь, потеряться в пространстве на несколько секунд.

Второй удар он нанес свободной рукой, отчего зубы оперативника неприятно клацнули, с силой сомкнувшись во рту. Раз за разом, направляя сокрушающие удары в самые уязвимые места человеческого организма, Житников поражался нечеловеческой стойкости агента.

В отчаянном рывке Игорь Иванович обрушил на темя оперативника спаренный удар обеих рук, со сжатым в ладонях булыжником и наконец-то достиг желаемого эффекта.

Агент рухнул навзничь, закатив глаза. Отправив соперника в нокаут, майор рухнул рядом с ним не в силах пошевелить рукой или ногой. Боль, в левой стороне грудины, практически парализовала тело, которое по инерции покатилось вниз с небольшого откоса.

Как бы это странно не звучало, но именно микроинфаркт, спас Житникова от смерти. Сквозь кожу шеи, замигав красным, вживленный в тело агента чип, ошибочно посчитал текущее состояние хозяина, как смерть, запустив процессы самоуничтожения (впрочем, может быть это она и была, ибо следователь приложился изрядно)

Взрыв сотряс склон, подбрасывая вверх тело агента. Окажись Игорь рядом, в стоячем положении, и ему было бы несдобровать.

О конспирации Житников не думал. Скрутившись в позу эмбриона, испытывающий дикую боль майор стонал под корнями березы, не в силах пошевелить рукой или ногой.

Черный полог забвения послужил избавлением от боли. Игорь Иванович отключился, неподвижно замерев на сырой и холодной земле осенней лесополосы.

 

Глава 7. Эволюция теней

 

Практически в ту же минуту, когда Житников потерял сознание, на другом конце оцепленного района очнулся другой человек.

Чувствуя себя совершенно разбитым, Корнышев медленно приходил в себя, в подвале многоквартирного дома, где несколькими часами ранее погиб Лавров. Павел лежал на спине, ежесекундно вслушиваясь в звуки, доносившиеся снаружи, через узкие отдушины, ведущие на улицу.

Свет практически не проникал в техническое помещение и, с трудом оторвав голову от грязного пола, Павел понял, что за окном наступает ранний, осенний вечер. В маленькие квадратики кирпичной кладки не заглядывало солнце, как при первом визите сюда, но еще просматривались синие оттенки глубокого вечера.

Со стоном, Корнышев попробовал привести мысли в порядок. Получалось довольно плохо. Сказывалось то, что действие таблетки, которой поделился с ним Зыков, подошло к концу, а целый блистер аналогичных медикаментов он выронил из кармана в суматохе боя и отступления.

Едва осознав это, незадачливый оперативник агентства понял, что к тошнотворной слабости и болям во всем теле, добавилось еще осязаемое чувство растренированности и низкого тонуса мышц, сформировавшееся за год простоя и совершенно заглушенное необычным медикаментом ранее.

Напрягая звенящее сознание, Павел буквально по кадрам восстановил события, предшествующие его текущему, бедственному положению:

Он вспомнил, как отступая по нескончаемым лестницам подъезда, в очередной раз, пересилив себя на последнем этапе пути, прикрыл за собой дверь и с облегчением не обнаружил погони.

Духовно и физически ощущая, как энергия Лаврова бурлит внутри его тела, Корнышев все-таки нашел в себе силы спуститься вниз и замереть, силясь заглушить рвотные порывы.

Именно в этот момент на границе сознательного и бессознательного произошло следующее: чужеродная энергия, которая воспринималась сознанием как разноцветный, яркий поток, влилась в темноту гаснущего «я», ударив в самую сердцевину, что вызвало целый каскад вспышек, ярких фракталов и сфер.

Затухая, свечение обнажило самую сердцевину Павла, представившуюся галлюцинирующему мозгу как легкое, серебряное свечение, с черными прожилками, оплетавшими объемную структуру души.

Последнее, что осознал Корнышев – это относительное понимание произошедшего, где разноцветным потоком была сила Лаврова, серебряной сферой его душа, а черными прожилками та тайная, неведомая субстанция, которая прицепилась к нему во время катаклизма на Чертовом болоте.

Очнувшись на бетонном полу, Павел, стараясь не двигаться, еще несколько десятков минут ощущал, как шевелиться земля в обваленном тоннеле под ним.

Дневные формы теней погибли не сразу, а все силились, поправ все известные законы природы, догнать свою ускользнувшую жертву. К счастью и их запал был не безграничен, а поэтому земля успокоилась и, на данный момент, довольно продолжительное время оставалась бездвижной.

Теплые трубы, расположенные рядом с ним, мягко согревали Павла, но с наступлением ночи стали резко стали остывать, заставляя неподготовленного к таким условиям человека, мучатся еще и от холода, проникающего под легкую куртку.

Когда ночь стала непроглядной, Павел ощутил первый существенный прилив энергии. Могучий, внутренний стержень бывшего участкового выстоял под бурями новых сил и стал постепенно крепнуть, выходя из глубокого нокдауна.

К двенадцати часам ночи, шатаясь и все еще чувствуя слабость, промороженный Корнышев нашел в себе силы выглянуть наружу, используя для оценки ситуации, как отдушины, так и проржавевшую, небольшую дверь, на которую чисто символично был повешен навесной замок, причем изнутри.

Павел, выглянув из-за бетонного бруствера входа в подвал, увидел следующую картину: в отличие от отопления, электричество все еще исправно поступало в захваченный квартал, а поэтому света было достаточно, чтобы увидеть метаморфозы, коснувшиеся дневных форм с наступлением полуночи.

Тени - тетаны, перешли в ночную форму существования, обратившись в безликие, черные фигуры без каких-либо внешних признаков. Они неторопливо парили вокруг школы, как раньше парили бы вокруг идола Чернобога, внимательно всматриваясь овалами черноты в глубину ночи, комфортной для их существования.

Непригодные для превращения, сильно поврежденные тела людей и дневных форм, вперемешку друг с другом, покрывали все видимое пространство. Ярким факелом догорала бронемашина в центре утихнувшего сражения. Живые потерпели сокрушительное поражение, и были вынуждены бежать, оставив раненных и амуницию на местах.

Судя по всему, только Корнышев смог выжить в суматохе боя, невольно избрав самую удачную позицию, чтобы не быть перемолотым в жуткой мясорубке снаружи.

«Странно» - досконально изучив ситуацию, Павел нашел несоответствие между опытом, полученным ранее и увиденным сейчас, - «на болоте одновременно присутствовали и дневные и теневые формы. Здесь же со сменой времени суток происходит поголовное превращение».

Корнышев, как бывший участковый, привык доверять подобным звонкам подсознания. Когда что-то привлекало его внимание, вырвавшись из обычного хода дел, это практически всегда означало весомый, фундаментальный момент жизни или следствия. Благодаря истинно оперской «чуйке» Павел смог распутать множество весьма тяжелых дел.

Полуразрушенное здание школы, было изрядно потрепанное во время боев. Ни одного целого окна или вставленной двери – только освещенные электричеством провалы, в которых гулял ветер.

Высовываться не хотелось. Павел прекрасно понимал, что тени, пребывая в ночном состоянии, не обладали собственным мышлением, редко отходя от эпицентра силы, которым, судя по всему, являлась Арина или подвластные ей кардиналы. Только четкий приказ высшего существа мог заставить ночные формы ринуться в бой.

Ни смотря на пассивность, в измененном состоянии тетаны были практически неуязвимы. Только со светом дня тетаны обретут былую плоть и станут боле восприимчивыми к повреждениям, но на данный момент только серьезная вспышка света или религиозное оружие были способны нанести им хоть какой-то вред.

Ни того, ни другого у Корнышева не было.

Поэтому Павел предпочел остаться в убежище, старательно наблюдая за поведением противника. Нужно было собирать информацию, которая воистину была на вес золота.

Посмотреть было на что: к часу ночи из разбитых дверей школы вышли дети, направляясь к пригодным телам, снесенным во двор учебного заведения еще днем. Склоняясь над павшими, дети вынуждали шевелиться изуродованные тела, пока их физическая оболочка, покрывшись пузырями, не обращалась в черную каплю потустороннего существа.

Особенно хорошо это было заметно по ближайшему трупу, лежащему буквально в нескольких метрах от укрытия Павла. Молодой сержант, с большой дырой в центре груди, несколько раз перекатился, ломая собственные кости в неестественных бросках, после чего  успокоился и, испустив серебряную струйку в воздух, опал черной жижей, из которой восстала новая тень.

Косвенно Корнышев знал парня. Перспективный юноша работал сотрудником патрульно – постовой службы, был вежлив с гражданами и всегда четко исполнял указания руководства. Все осталось в прошлом. Следующим днем сержант вернет свою смертный облик и как послушный зомби пойдет на штурм живых.

Странным было еще одно явление.

«Почему тени не предпочитают ночную атаку?» размышлял Павел, время от времени приседая за бетонным бруствером, чтоб не быть замеченным, - «под непосредственным руководством кардиналов, они бы смели остатки сопротивления в городе, захватывая все больше и больше живых. Вместо этого они просто вьются у эпицентра силы»

 Загадочным было и поведение сотрудников агентства, скорее всего отступивших на дальние позиции после смерти Лаврова. У них-то точно были все необходимые средства, чтобы разобраться с тетанами и в ночной форме существования, вместо этого они предпочитали ничего не предпринимать.

Город был тих. Ни машин, ни криков. И полное отсутствие гремящих боев.

 То ли армейцы еще не подтянули крупнокалиберные образцы оружия, то ли возникло какое-то замешательство, но Корнышев искренне удивлялся, почему по сей момент злачное место попросту не сравняют с землей бомбардировкой или слаженным артиллерийским ударом.

Вопросы рождались один за другим и на данный момент Павел не смог ответить ни на один из них. Он искренне надеялся, что понимание придет, но несколько позже. Для этого нужно было хотя бы выжить.

Работали только беспилотники наблюдения с обеих сторон. Со стороны людей металлические птицы, практически бесшумно рассекали небо над кварталом, передавая данные в далекие, армейские штабы, расположенные явно за чертой города.

В роли беспилотников теней выступали большие вороны, слетавшиеся со всех сторон внутрь здания школы и улетавшие вдаль. Павел сам видел, как вырвавшаяся из учебного заведения стая, за несколько часов перебила своих более мелких собратьев, захватив полное господство в воздухе над птичьим миром. Теперь крылатой проказе ничто не могло помешать выполнять свои функции, предоставляя информацию безумной Анне.

То, что Безумная Анна, пребывающая в теле Арины и сожравшая Чернобога изнутри, находится внутри здания, Корнышев не сомневался, понимая, почему тени используют столь повышенные меры безопасности.

К четырем часам сила окончательно усвоилась внутри Павла, ровным потоком циркулируя по каналам. Его внутренний мир смог усвоить столь неожиданный подарок от погибшего полковника. Вот только как пользоваться столь грозным потенциалом, Корнышев не имел ни единого понятия.

Тем не менее, сила принесла и практическую пользу, привнеся в организм бодрость и ускорив мышление. Павел решил действовать, выломав кирпичную кладку отдушины и выбравшись наружу с другой стороны многоквартирного дома, подальше от эпицентра силы мира теней.

С другой стороны здания видимых последствий боя оказалось значительно меньше.

Тихо потрескивал резиной и нещадно коптил воздух подбитый бронетранспортёр. Несколько мертвецов, получивших особо сильные повреждения, виднелись между покосившимися песочницами и качелями. Мигая аварийной сигнализацией, через несколько подъездов от точки выхода Павла наружу, лежал перевернутый фургон центрального канала, из которого, свесившись из окна, навеки замер окровавленный гражданин без головы, пострадавший то ли от аварии, то ли от шальной пули.

Этот двор являлся своеобразной, нейтральной полосой. Ни тени, захватившие его и вернувшиеся на изначальные позиции, ни отступившие люди не спешили возвращаться в эти места, а поэтому Корнышев, беспрепятственно пересек открытое пространство наискосок, оказавшись на пустынной, загроможденной машинами, просторной улице.

Светилась редкими окнами Братская гостиница на фоне пустой, усыпанной мусором, площади. Мигали витрины магазинов, зазывая сбежавших покупателей заполучить тот или иной товар. Исправно трудились светофоры, регулируя мертвое движение. Сверкали новыми лампами фонари, превратившись в своеобразную иллюминацию от того, что оборванный провод, как живая змея, то и дело взвивался в воздух на фоне молчаливого, чугунного Ленина.

Не хватало одного – людей.

Чувствуя себя героем постапокалиптического фильма, Павел избрал единственно верное направление в сторону трассы, ведущей прочь из города, физически ощущая необходимость живого контакта с представителем человеческого рода.

Перейдя на быстрый шаг, а затем, сорвавшись на панический бег, Корнышев кинулся в сторону индустриальных окраин, лавируя между машинами, и дорого поплатился за свою беспечность.

Видимо Кардиналы теней, все-таки выслали авангард. Сразу несколько бесплотных призраков, вынырнув из широкого прохода Театрально – концертного центра, ринулись вслед за Павлом, быстро настигая его по воздуху.

Спас Корнышева случай, представившийся в виде хорошо укрепленного заслона сотрудников агентства, окопавшихся на перекрестке. Едва мертвые преодолели невидимую черту, как яркие прожекторы, разорвав темноту, заставили их заверещать и прижаться к земле.

Добить деморализованные тени, опытным бойцам не составило труда, тем более использовали они дефицитное религиозное оружие:

- А, Паша! Рад тебя видеть! – вспышки в глазах улеглись и Корнышев, с удивлением обнаружил в говорившем человеке своего наставника Зыкова, - а нам как раз люди нужны. Нас тут трое окопалось. Один ранен. Стянули на позиции все, что могли и остались прикрывать гражданских. Как видишь, запозднились.

Александр выглядел усталым и Корнышев был несказанно рад, что оперативник не задавал лишних вопросов:

- Где Карина? - спросил он коллегу, перенимая из его рук предложенный автомат, снаряженный серебряными патронами.

- Погибла при первой волне. Нас предали Павел и предали на очень высоком уровне, - поделился печальным известием майор, - Я бы заподозрил Лаврова, если бы лично не наблюдал, как полковник рухнул с девятого этажа на припаркованные машины. Я бы заподозрил Карину, если бы лично не видел, как она была, оказалась насаженной на острые пики чугунного забора. Заподозрил бы и тебя, если бы реально не знал, что ты только подсадная утка в этой операции... прости, но это так...

- Да ладно, пустое, - Павлу сейчас действительно не было дела до приказов, полученных Зыковым ранее, - скорблю о твоих потерях!

- Поздно уже. Мертвых не вернуть. Одно тебе скажу, Паша, что подставить тебя ни я, ни Лавров не хотели. Приказ спустили свыше, так что думай сам кому и что было выгодно. Сейчас, правда, это не так важно. Есть будешь?

- Умираю с голоду, - честно признался Корнышев, заходя внутрь укрепленного пункта.

- Рано умирать, - улыбнулся Зыков и выпустил длинную очередь по маленькому кардиналу, высунувшему голову из-за остовов машин. Пули вонзились в металл, высекая искры, вынуждая мертвого подростка быстро ретироваться с поля боя.

Баррикады состояли из машин, грубо собранных в кучу и расставленных в форме неровного круга. Никто не парился об опрятности, а поэтому бойцы агентства даже не побеспокоились вынуть труп из белой иномарки. От чего умер довольно грузный человек, облокотившийся о руль, далеко от основного театра военных действий? Приступ? Убийство? Для Павла это так и осталось очередной загадкой нового мира.

Помимо Зыкова прочно стоял на ногах был угрюмый спецназовец, вооруженный пулеметом. Был он настолько могуч и грозен