Глава XIII. Принуждение к вражде

 

Начавшийся рано утром ливень беспощадно дребезжал по деревянной крыше, хмурые тучи заслонили солнечный небосвод, в небольшой зале крепости Фаринг неспешно догорала одинокая свеча. Воевода Фаринга молчаливо ходил взад-вперед по залу, изредка бросая взволнованные взгляды в сторону князя. Горн, насупившись, сидел на разукрашенном деревянном стуле и отбивал грустный мотив пальцами по столу. Кобрин — нынешний советник князя, встревожено глядел на лежащую перед ним карту и иногда лениво тыкал в нее острием своего кинжала. Остановимся же на этой личности, читатель. Кобрин был человек старой закалки и ранее служил капитаном королевской гвардии у Робара II, пока герцог Ансельм не отправил его в отставку. Крепкий, жилистый с яркими вечно нахмуренными глазами, пышными усами и многочисленными морщинами со слегка кривым ртом, Кобрин еще тогда подался в противники герцога и примкнул к Горну в качестве прекрасного тактика и умелого воина. Ему шел уже пятьдесят восьмой год, а он все еще сохранял свое здоровье и постоянно клялся, что пока не сложит свою голову или не победит герцога — точно не помрет. Кобрин не любил разнообразных «дворяшек», как он называл дворян, а также ненавидел религиозный фанатизм в людях, отчего очень редко ходил в монастыри и часовни даже по большим праздникам. Дни напролет он тренировал бойцов, думал над общим ходом дел и успевал руководить разведкой местности. Бывало он с красными от недосыпания глазами, следил за сменой караулов и гневно ругался, когда солдаты сменяли друг друга не вовремя. Горн ценил его как опытного воина и преданного друга, бойцы хоть и ворчали над крайней собранностью старика, все же гордились им и называли его «железный дедушка», чему Кобрин постоянно добродушно смеялся.

Раздался скрип отворяющейся двери и все до одного, бывшие в зале, подняли головы. В дверях стоял сутулый человек в дорожном плаще и маленькой зеленой шапочке, какие носят зажиточные торговцы. Горн, разглядев вошедшего, уныло возвысил голос, доводя себя до состояния раздражения:

— Я же приказал, чтобы не впускали сюда горожан! — в сердцах крикнул он.

Кобрин укоризненно взглянул на вошедшего, и как бы подтверждая слова князя, едва лишь кивнул загорелой головой, которую держала сильная мускулистая шея. Странно одетый гость, ничуть не обращая внимания на проявленное к нему неуважение, выпрямился и, сняв шапочку, поклонился князю. Горн иронично вздохнул, показывая, что в поклонах он сто лет не нуждается, и гость, поняв это, отложил все традиционные церемонии:

— Я посол герцогства Венгардского, прибыл к вам с требованием! — возвестил человек в дорожном плаще.

Князь привстал и еще больше нахмурился. Кобрин, как бы желая в любом случае предпринять что-либо, отложил кинжал и встал близ князя, и таким же недоверчивым взглядом воззрился на посланника. Грузный воевода Фаринга поднял брови, делая вид, что только заметил посла, и серьезно спросил:

— Какие требования?

Посол, желая показать всю свою эрудицию и пристыдить своих собеседников, произнес медленно и растягивая слова:

— Требования от герцога Венгарда.

Князь Горн в раздражении наполнил себе бокал шнапсом, который он любил более всех напитков, и пристально посмотрел в глаза посланнику, в то время как последний смело и ясно глядел в глаза Горну.

— Герцог требует сдать Фаринг, Трелис и Сильден, а затем сдаться и признать поражение! — произнес посланник, нарушая молчание.

Горн насмешливым взглядом оглядел всех присутствующих и остановился на смелом дипломате:

— Я что-то не вижу тут герцога, — с усмешкой сказал князь.

Теперь пришла очередь посла нахмуриться:

— Его величество занят неотложными делами, — ответил он.

— А сам-то ты чей? — презрительно спросил Кобрин.

— Я был послан канцлером, — сухо произнес дипломат.

— Так, и значит, этот твой канцлер хочет, чтобы мы сдались? — с иронией в голосе спросил Горн.

— Его сиятельство требует вашей капитуляции.

— А на какой ответ он рассчитывает?

— Полагаю, что Его сиятельство рассчитывает решить ситуацию без кровопролития.

— А канцлер не подумал, что мы тоже можем выдвинуть требования? — с раздражением отозвался Кобрин, который очень не любил лишний пафос в словах придворных людей и потому никогда сам не бывал при дворе.

— Канцлер полагает, что вы находитесь не в том положении, — откликнулся посол, не обращая внимания на тон советника. — Наше новое оружие сотворило с вашим городом такое, чего в страшном сне не приснится.

— В таком случае, господин посол, нам остается лишь попросить вас удалится, — сказал воевода, понявший по глазам князя, что тот был уже готов разорвать канцлера и его посла напополам.

Дипломат злобно усмехнулся и поклонился:

— Каков будет ваш ответ?

— Отрицательный, — бросил воевода. Кобрин кивнул.

Посол еще раз поклонился и произнес:

— Значит, вам осталось лишь дожидаться момента своего поражения, всего наилучшего! — и с этими словами посол развернулся и исчез в дверях.

— Бред какой-то, — буркнул Кобрин. — Если они взяли Гельдерн, то считают, что сумеют победить?

— Никогда! — пробасил Горн. — Никогда! Они не победят! Мы слишком много сделали ошибок, чтобы так позорно проиграть. Слишком много всего произошло... Нельзя так, нельзя!

— Что же нам тогда делать? — спросил воевода, оторвавшийся от наблюдения уходящей фигуры посла.

— Нужно дать бой! — воскликнул Горн. — Другого выхода у нас нет.

— Да, это правда, — степенно откликнулся Кобрин. — Южные острова и Хоринис не хотят иметь с нами дел и считают нас мятежными свиньями! Белиар да побрал бы их всех! — громко крикнул Кобрин, присоединяясь к настроению князя и ударяя кулаком по столу.

— Нельзя медлить раз уж так решили, — сказал Горн успокаиваясь. — Куда мы нанесем удар?

В этот же момент за окнами блеснула неясная молния, и прогремел гром, заставив хрупкие витражи опасно задребезжать. Кобрин, склонившись над картой, медленно водил по ней пальцем, а затем с силой ткнул в одну точку со словами: «Вот она!».

Горн приблизился к нему и взглянул туда, куда указывал тонкий скрюченный палец Кобрина. Это была старая заброшенная крепость паладинов — Гота.

— Гота? — вопросительно взглянул на князя и советника воевода.

— Не совсем, — усмехнулся Кобрин. — Здесь мы просто дадим им генеральное сражение. А вот тут, — он указал на окрестности Трелиса и Западные горы. — Лагерь Вайтхольм. От него мы не оставим камня на камне, отомстим за Гельдерн. А тут — Монтера, ее мы и захватим.

— Одновременно три удара? — удивился воевода. — Я вижу, господин советник, вы уже успели все это продумать, — задиристо оскалился он.

— Хм, это потребует много усилий, но мы справимся. Канцлер точно не ожидает такого внезапного удара, также как и мы в тот раз не предвидели удара по Гельдерну, — ответил Горн, не обращая внимания на последние слова воеводы.

— Верно, — одобрительно кивнул Кобрин и, выпятив грудь, сказал. — Я порядочно посидел над этим планом и думаю, он должен удаться.

— Хм, ежели мы погонимся за местью — ничего хорошего не выйдет, — громко сказал воевода. — Нужно все предвидеть: герцог непредсказуем и возможно Фаринг уже полон его преданных шпионов.

— Что же до того? Им ничего не сможет помочь после того, как мы победим у Готы и Вайтхольма, — горячо пробасил Горн.

— Это-то и забавно, что мы можем не победить, — разочарованно откликнулся Кобрин, вновь заслышав нотки дешевого пафоса.

— Вы сомневаетесь в нашей победе, господин советник? — укоризненно заметил воевода. — А ведь план-то кажись, вы предложили...

— Нет, что вы, — поспешил поправиться Кобрин, поняв ужасный смысл сказанных им только что слов. — Я знаю — мы победим, но мы не так сильны по сравнению с герцогом, ведь вы сами слышали про эти трубы, изрыгающие огонь!

— Ну, если проблема в этих так называемых трубах, то мы можем их присвоить себе, — безразлично произнес Горн.

— Хм, верно, возможно у нас будет шанс, — сказал Кобрин, как бы соглашаясь.

— У Гельдерна насколько мне известно ярко красуются вражеские фланги, так как в городе им находится все еще небезопасно — там есть те, кто сопротивляется, — произнес воевода. — Мощный удар по флангам и мы выведем из строя все их мнимое оружие.

— Для начала нужно узнать, как устроены эти зловещие механизмы, а там уж и разберемся, — трезво рассудил советник Кобрин.

— Ну, тогда следует это разузнать, приступайте, а то мы что-то засиделись, — устало зевнул князь и склонился над картой, легонько отталкивая советника. Кобрин поднялся и вышел вслед за воеводой. Князь вновь устало вздохнул и, положив свою голову на стол и подперев ее руками — задремал.

 

***

Ливень все еще не прекращался, а лишь с каждой прожитой минутой усиливался. Тучи казалось со всей своей горечью и злостью обрушились несчастные земли Миртаны. Молния резкими и острыми проблесками разрезала полотно серого неба. Гром словно барабанная дробь на параде, сопровождал молнию протяжным раскатистым грохотом, от которого дребезжали стены и дрожали рамы красивых картин висевших в домах горожан.

Одинокое строение, что возвышалось на склоне и стояло против старого магазина с заколоченными дверьми и окнами, пестрело зажженными в отверстиях под окна свечами. Кривой толстый мужичок в грязном фартуке и широких штанах из стороны в сторону сновал между забитыми посетителями столиками с пивом, шнапсом и вином и всячески с особой услужливостью предлагал постояльцам лестницу, чтобы они могли подняться на второй этаж. У самого дальнего столика расположился посол канцлера, который с тревожным видом пил вино и о чем-то говорил со странного вида собеседником, закутанным в плащ.

— Эй, Флинт! — окликнул трактирщика этот самый человек закутанный в плащ. Трактирщик своей неуклюжей походкой приблизился к столику и ахнул:

— Черт побери, да что ж это за мода такая пошла! Думал некромант какой-то сидит, — проворчал Флинт на окликнувшего его человека в темном плаще.

— Присядь, дружище, со мной тут очень влиятельный гость, — проговорил человек в балахоне.

— Сэм! Иди пока послужи за меня! — крикнул Флинт длинному пареньку, что сидел за стойкой. — Рассказывай, кто тут у нас, — весело потирая руки, присел трактирщик.

— Это посол от канцлера, — сказал человек в плаще. — Он прибывал сюда с дипломатической целью и, к сожалению, получил отказ.

— Да, рад с вами познакомится, господин, — снисходительным тоном проговорил посол в сторону трактирщика. — Знаете ли, я так раздосадован своей неудачей, что у меня просто нет слов...

— А что же вы предложили им? — осторожно поинтересовался Флинт.

— Его сиятельство велел мне донести просьбу о сдаче пары городов и капитуляции князя, а также его войска... и я получил отказ... — вновь всхлипнул посол.

— И не мудрено: бойцы князя Горна дерутся всегда до последнего, — сказал трактирщик и обернулся, чтобы посмотреть, как работает его замена.

— Послушай, Флинт, ты не мог бы принести выпить, а? — голосом полным сострадания произнес человек в плаще.

— Конечно, — улыбнулся Флинт и отошел.

Посол переглянулся со странным человеком в балахоне и спросил, глядя вслед толстому трактирщику:

— Это и есть соглядатай воеводы Фаринга?

— Он самый, — усмехнулся загадочный человек. — Заметил, как он внимательно тебя слушал, а затем еще и спросил о том, что ты там предлагал?

— Угу, заметил, — кивнул посол.

— Так вот у него есть нехорошая черта — он болтун. Скоро весь Фаринг будет знать о твоих переговорах с князем, и придумывать разные факты, которых даже и не было. Грубо говоря, мы деморализуем весь Фаринг и если повезет, то и половину армии мятежников, — проговорил человек в темном балахоне. Ты упомянул о новом оружии герцога?

— Да, упомянул, думаю, они захотят его получить, — сказал посол, отпивая из бокала.

— Ну, тогда дело там останется за малым, скоро война закончится, и мы все будем нежиться в собственных усадьбах с хорошенькими девицами и толпами слуг, — оскалился человек в плаще.

— Это верно, тогда я тебя покидаю со спокойным сердцем, меня ждет канцлер, — поднялся посол.

— Удачи, — кивнул ему его собеседник, и посол скрылся в дверях. Подошедший трактирщик с выпивкой осведомился об ушедшем дипломате, на что человек весело улыбнулся:

— Сказал, что возвращается обратно к канцлеру, рассказал он мне тут про оружие герцогское, а сам заметил, что заговорился и убежал.

— Что за оружие? — серьезно осведомился Флинт, ставя поднос на стол и присаживаясь напротив своего собеседника.

— Так называемый «пирос», с помощью него они взяли Гельдерн, — тихо проговорил человек в плаще. — Этот дипломатишка сказал, что они спрятали его где-то поблизости от Гельдерна.

— Он не сказал, что этот «пирос» из себя представляет? — спросил трактирщик.

— Он ответил, что это порошок, который они хранят в бочках. Очень опасный и хранить его лучше за тремя каменными стенами, а то мало ли...

— Хм, что верно, то верно, дружище, — откликнулся Флинт. — Нужно доложить княжеским, я пойду, а ты пока последи за Сэмом, хорошо?

— Конечно, удачи! — усмехнулся человек в балахоне, и, проводив взглядом Флинта, выпил содержимое своего кубка и вышел прочь из трактира.