Мы оба враги чоругов. Конкордия навсегда.

 

 

Глава 19

НАЧАЛЬСТВО ПРИЛЕТЕЛО

 

Август, 2622 г.

Город Синандж

Планета Тэрта, система Макран

 

Остаток дня 22 августа Растов провел в Центральном военном госпитале Синанджа.

Правое крыло было до пепла сожжено чоругскими шагающими танками. В левом теплилась, а точней, воняла дезинфекцией и капала капельницами жизнь.

Растову никто не сообщил, что основные силы военно-космического флота покинули систему Макран. И теперь судьба четырех миллионов людей, оставшихся на Тэрте, висит на волоске. Это была абсолютнейшая государственная тайна.

Из окна госпиталя все выглядело так: в Синандже, конечно, имеются серьезные разрушения (начисто сметен, к примеру, небоскреб штаб-квартиры концерна «Кармаил»), но город контролируется землянами, а не инопланетным врагом. Улицы находятся под охраной русских танков и клонского вооруженного ополчения, а в небесах то и дело пролетает пара вертолетов. То есть в целом все хорошо. Только людей почти нет. Эвакуированы в провинцию.

На следующий день, 23 августа, Растова навестил лично полковник Кунгуров, командир его родного 12-го танкового полка.

Кунгуров, неожиданно загорелый, был с очевидного похмелья, да еще и легко ранен – его рука болталась на телесного цвета перевязи.

– Касательное ранение, – прокомментировал командир. – Осколком… А у тебя что?

– У меня карантин, как видите. – Растов постучал по разделявшей их перегородке из бронестекла, опять стекла! – Говорят, у чоругов легко заразиться очаговым плихозом.

– Кем-кем? – Кунгуров брезгливо поморщился.

– Очаговым плихозом, – отчеканил Растов. – Сам вчера только узнал. Это такой инопланетный подкожный клещ. Микроскопический, но жутко вредный. Кони можно двинуть за три дня – без должного лечения, конечно…

– И что, есть у тебя этот клещ?

– Через час узнаем, – вздохнул Растов. – Но это все ерунда, товарищ полковник… Расскажите мне самое важное. Что тут вообще происходит? Я ведь из жизни выпал на целую неделю! Хотя мне субъективно кажется, что на три месяца…

«Интересно, что кажется Нине? – подумал Растов с тревогой. – Ей, конечно, должны были сразу сообщить. Но если забыли?..»

– Ну что-что. На нас напали чоруги и ягну. Серьезная коалиция, как ты понимаешь, – мрачнея, сказал Кунгуров. – Напали, установили X-блокаду. Это значит, что теперь мы не можем использовать Х-матрицу для дальних перемещений. И извне сюда прилететь нельзя. Х-связь тоже блокирована. То есть получается так, что система Макран для всех нас стала ловушкой. И, главное, сюда нельзя перебросить подкрепления извне.

Растов присвистнул.

«Х-блокаду!»

Он даже не слышал про такое… Он даже не слышал, что пресечь перелеты через Х-матрицу в принципе возможно!

Вот же чертовы раки! И откуда столько серого вещества в рачьих бошках? Или это все ягну?

– Но это, майор, еще полбеды, – продолжал Кунгуров. – Главное, что ягну умеют звезды взрывать. Бросают целую планету через Х-матрицу в звезду. И звезда превращается в сверхновую.

– Так просто?

– Так просто, майор. И вот пока мы тут с тобой лясы точим, по секрету тебе сообщаю, что ягну как раз готовятся Макран тогойски… Взорвать.

– Прямо сейчас?

– Сию минуту. Ну, практически.

– И вы так спокойно об этом говорите?! – Растов даже со стула вскочил. – А почему наш флот ушел?! Это же полное безобразие! Бросили мирное население!..

Кунгуров подошел к автомату с напитками. Нацедил себе полный стакан соленой лечебной жидкости, добываемой клонами из жерла непроизносимого гейзера, общеизвестной панацеи от всех, включая неизвестные пока, болезней. Отпил. Причмокнул. И наконец сказал, причем достаточно грубо:

– Меня, знаешь, как-то не спросили, Константин. Решение принято серьезным человеком. А именно: специальным уполномоченным Совета Обороны товарищем Ивановым.

Майор удивился, украдкой бросил на Кунгурова испытующий взгляд: в курсе ли он, что Иванов – не просто «какой-то Иванов», а Растова считай что родной дядя.

– Товарищем Ивановым? – переспросил Растов. – Тогда вопросов нет.

Кунгуров опустошил свой горько-соленый стакан. С мазохистским выражением на лице нацедил еще и продолжил, доверительно приглушив голос:

– Но, майор, я кое-что знаю. Хотя мне это снова же знать и не положено… Мы-то, кантемировцы, и дивизия Святцева тут в глухой обороне стоим, вокруг Синанджа. Потому что все равно от нас сейчас ничего не зависит. Но вот наш осназ и два рейдера этим ягну на Алборзе так педали загибают, что я бы на нашем с тобой месте спал спокойно… Этим зверям из осназа одних термоядерных БЧ пять штук отгрузили! Мне кум вчера в баньке шепнул…

– Ну почему же «зверям»? – обиделся за осназовцев Растов.

– Так я же в хорошем смысле! Как «львам», допустим. Или «бульдогам».

 

Судя по тому, что ни вечером, ни в ночь на 24 августа Синандж не захлестнул всеиспепеляющий вал хромосферы, сброшенной превратившимися в сверхновые Макранами, звери из осназа загнули ягну педали по всем ГОСТам.

А наутро Растов был разбужен оптимистическим ревом.

Над проливом, отделяющим материковую часть города от островной, прямо над разрушенным Мостом Пехлеванских Доблестей, заходили на посадку русские корабли.

Рейдер «Изумруд», несший на себе отметины с честью выстоянного боя, и фрегат «Отважный», тоже изрядно потрепанный, линкор «Севастополь» и авианосец «Слава» шли в образцовом кильватерном строю на военный космодром.

В ту минуту Растов еще не знал, что само их появление говорит о прорыве Х-блокады. Но чувствовал самое важное: враг повержен, прямая угроза поджига Макранов миновала, а значит, все как-нибудь устроится.

Но лично для него явление этой армады ничего позитивного не означало.

К его огромному изумлению, врачи все же обнаружили у него подкожного клеща неудобопроизносимого названия.

Похвалили его иммунитет, блокировавший развитие болезни на несколько долгих дней… Поругали чоругов, которые допустили заражение пленных – то ли по незнанию, то ли по врожденной бесчувственности… После чего принялись безжалостно колоть в тушку Растова тысячу пятьсот различных лекарств. Болело везде – и сзади, и спереди, и даже изнутри внутренностей…

А все 25-е число ушло на откачивание из Растова передохших клещей и продуктов распада тысячи пятисот различных лекарств.

Большую часть этого времени майор провел внутри медицинского комбайна. Мечтая о том, как уболтает неженку Нину на рыбалку в окрестностях Мончегорска… Ах, какие же там щучки!

Флотские эскулапы обещали майору продержать его в боксе еще дней пять. Он даже мысленно успел смириться с этим…

Как вдруг 26 августа, в половине двенадцатого утра, к нему заявился… Лунин!

Капитан был чист, свеж, модельно стрижен и одет в парадку.

Еще один комплект парадной формы на вешалке, облеченный в стерильную пленку, он держал в правой руке.

Также при нем были вторая фуражка, портупея, пистолет и сапоги.

Вот кого Растов был рад видеть! Неподдельно! До слез!

– Ну здравствуй-здравствуй… – сказал Растов сквозь стекло.

– Отлично выглядите, товарищ майор, – улыбнулся Лунин своей кроткой улыбкой номера второго. – Потому что мы уже разное думали… Вам ребята, кстати, приветы передают.

– Спасибо.

– Да что я, впрочем? Вы их сегодня сами увидите!

Растов удивился.

– Сегодня? А врачи мне другие сроки называли.

– С ними уже решено, – махнул рукой Лунин. – На ваш счет имеется прямое предписание комфлота-1… Вы должны явиться к 12.00 на борт авианосца «Слава».

– Это через полчаса, что ли? – вытаращил глаза Растов.

– Я отвезу, это близко… Вот и форму для вас захватил.

Растов поглядел на себя в зеркало – оттуда скалился во все зубы совершенно счастливый и практически здоровый человек, много повидавший на своем веку.

 

«Слава» был новейшим и крупнейшим авианосцем российского военно-космического флота.

Как Растов и ожидал, интерьеры гиганта поражали воображение.

Сверхскоростные лифты, просторные коридоры, высокие потолки. Свет и дизайн в ассортименте.

Майор явился к дверям адмиральского командного пункта без двух минут двенадцать. Перед ними была оборудована просторная приемная с десятком кресел. В одном из них скучал некий майор госбезопасности в темно-синем парадном мундире и с внушительным комплектом орденов.

Растов коротко козырнул майору, решительно проследовал к дверям салона, но был перехвачен прямо перед ними юрким мичманом с пистолетом-пулеметом на ремне и красной повязкой «дежурный».

– Извините, товарищ майор, сюда строго по записи…

Растов замер на полдвижении.

– …поэтому, пожалуйста, назовите себя.

– Майор Растов, бронетанковые войска.

Мичман сверился со списком на своем планшете.

– Да, вы есть… Вас попросили ждать, пока вызовут. Вон там имеются места, – мичман показал на каре свободных кресел вокруг бюста Гагарина.

Растов сел.

– Здравствуйте, товарищ… гм-гм… Растов, – похлопал его по плечу майор госбезопасности, сидящий в кресле справа. И, заметив недоумение Растова, добавил:

– Я Илютин. Афанасий. Не узнали, что ли? Фраский-Лед, Вара-20…

Растов густо покраснел. Ему было стыдно!

Илютина он действительно не узнал.

Тогда, на Варе-20, Илютин был в скафандре, его лицо Растов видел только промельком, сквозь стекло. Да и то, как сказать, «лицо»… В основном кончик носа.

Теперь же оказалось, что волосы, ресницы и брови Илютина белы, как вата, изображающая снег под новогодней елочкой. Глаза – с иссиня-белыми белками – все исчерчены красными прожилками. А кожа у него, как и положено альбиносу, начисто лишена пигментации.

Типичный антроподевиант, короче. Уроженец одной из многочисленных внеземных колоний. А на Фраскии казалось: просто человек, из какого-нибудь ближнего Замкадья… Опять же, в скафандре Илютин казался более упитанным.

– Простите меня, Афанасий… Я только что из госпиталя. – Растов тепло пожал майору руку. – Серьезно болел.

– Да, наслышан о ваших… гм-гм… злоключениях, – нахмурился Илютин. – Впечатляет… Вы настоящий герой. У меня была… гм-гм… похожая история несколько лет назад.

– С чоругами? – Растов оживился.

– Не с чоругами, нет… С другими. Есть там одни клиенты… Но вы вряд ли… гм-гм… знаете… Они секретные… До чертиков…

– То есть, как обычно у вас, в госбезопасности, «без подробностей», – усмехнулся Растов.

– Да там такие подробности, что вам лучше не знать, – сказал Илютин с неожиданной проникновенностью. – Разве что… гм-гм… кормили хорошо.

«Приняли за самку и пытались оплодотворить?» – вот как пошутил бы Растов, если бы услышал такой разговор на экране кинотеатра. Но в жизни ему почти всегда хватало ума воздержаться.

Еще пять минут – и два боевых товарища точно договорились бы до выдачи гостайн.

Но, к счастью, бронедверь адмиральского КП отъехала в сторону, и в проеме показался молодцеватый, лоснящийся довольством капитан третьего ранга с обязательным для флотской парадки мечом на перевязи.

– Товарищ Илютин? Товарищ Растов? Вас ждут! Прошу вас!

 

Илютин с Растовым вошли в залитый теплым медово-желтым светом салон.

Стол из дерева гевея, похожий на объевшуюся пончиков подкову, был окружен тремя десятками высоких комфортабельных кресел, большая часть которых была уже занята.

Перед каждым участником совещания стояли напитки. Роботы-стюарды предупредительно суетились вокруг.

Растову и Илютину предложили кресла на дальнем конце стола-подковы, вдали от центра.

Председательствовал адмирал Канатчиков, один из лучших российских флотоводцев.

Растов хорошо знал его в лицо и дважды даже видел вблизи, на дне рождения матери. Но какую должность он занимает сегодня, 26 августа 2622 года, не имел ни малейшего понятия. Подозревал, что тот командует объединением уровня флота. (И, как оказалось в дальнейшем, не ошибся.)

Ошуюю Канатчикова вертел в пальцах пачку сигарет «Афрорусич» Георгий Сыч – неприметный внешне, но невероятно могущественный член Совета Обороны, бывший глава всего российского кораблестроения.

Одесную Канатчикова протирал воспаленные от хронического недосыпа глаза Самуил Левицкий – созаседатель Высшего Государственного Совета. Про него говорили, он обладает феноменальной памятью и может перемножать в уме восьмизначные числа. (Но Растов почему-то не верил.)

Все остальные присутствующие были чинами флота, ГАБ и армии в ранге до эскадр-капитана и генерал-майора включительно.

Среди блистательных сынов Отечества выделялась своею красотою одна повышенной блистательности дщерь. Одета она была не в военную форму, а в строгий деловой костюм сапфирово-синего цвета.

Растов видел ее впервые в жизни и был впечатлен. Он понимал: чтобы оказаться в таком обществе, женщине мало быть красивой, мало быть умной, мало быть красивой и умной. Нужно обладать сверх этого еще десятком ультимативно проявленных редких качеств. И тогда у тебя есть шансы на то, чтобы получить приглашение за этот стол. Иначе – нет. Тут не помогут ни происхождение, ни образование, ни даже пресловутая «постель».

– Видишь, вон там Александра… гм-гм… Браун-Железнова, – неожиданным, каким-то хронически влюбленным голосом прошептал Илютин. – Между прочим, спецуполномоченная Совета Обороны!

«Значит, Александра…» – подумал Растов с нарождающимся восхищением.

Майор быстро приметил: время от времени она обменивалась многозначительными взглядами с видным офицером, капитаном второго ранга (впоследствии Растов узнал, что его фамилия Комлев). Офицер имел, несомненно, выдающиеся внешние данные, но в отличие от многих присутствующих не был отмечен ни одной государственной наградой. Впрочем, значок «10 глубоких рейдов» с золотыми крылышками стоил многих орденов. Растов знал: такие выдаются только капитанам и старпомам Главдальразведки за поиски на удалении свыше полутора тысяч парсеков от границ Сферы Великорасы.

В общем, выражаясь женским языком, Растов капитана Главдальразведки Комлева «заценил».

Судя по солнечному ветру, который тек в направлении капитана, «заценила» его также и Александра Браун-Железнова.

Когда Растов с Илютиным заняли свои места, заговорил Сыч:

– Итак, товарищи, ягну мы обсудили. Поэтому переходим к третьей части нашего заседания. А именно – к обсуждению конкретных форм дальнейших боевых действий против чоругов. К нам присоединились два офицера, имеющих значительный практический опыт в этой области. И первым делом я попрошу доложить майора госбезопасности Илютина о результатах исследования базы Вара-20…

Илютин встал. Прочистил горло. И, говоря чуточку в нос (Растов уже знал эту его манеру), забубнил:

– Конкордианская… гм-гм… военная база Вара-20, расположенная в системе Посейдония, была захвачена нами в августе сего года. Кстати, товарищ Растов тоже принимал в этом самое непосредственное участие и очень нам помог, – Илютин сделал театральный жест в сторону своего известного многим присутствующим соседа. – На этой базе… гм-гм… помимо прочего, находилось экспериментальное производство бактериологического оружия… Конкордианцы занимались разработкой различных вирусов и прионных агрегатов, предназначенных для атак против чоругов. Причем – и этот факт, возможно, будет внове многим присутствующим – в качестве объекта для своих вирусных атак конкордианцы рассматривали не только разумные особи взрослых чоругов, но и их биоавтоматы, известные также как «боты»…

Растов поглядел на Александру. Та кивала в такт словам Илютина с самым благостным выражением лица. В самом деле, что может быть лучше, чем прионные агрегаты и вирусные атаки!

– …И вот что любопытно! Именно в деле поражения ботов конкордианцы продвинулись особенно далеко. По сути, полученные ими штаммы «Пирамида», «Спираль» и «Диадема Инанны» можно уже сегодня использовать для эффективных атак против чоругских кораблей и крупной наземной техники. Для этого конкордианцами наработаны достаточно большие запасы бронебойно-осколочных снарядов и боевых частей к ракетам. В сущности, мы можем просто взять и воспользоваться всем этим как с борта конкордианских флуггеров, так и путем подвески их вооружений на наши летательные аппараты…

Когда Илютин смолк, Канатчиков воскликнул:

– Так это же чудесно, майор! Вот это результаты! Достойные похвал!

Реакция остальных была более сдержанной.

– Спасибо, товарищ майор, за доклад, – похоронным голосом резюмировал Сыч. – Но у меня остались вопросы… – С этими словами он скрестил руки на груди, нахмурил высокий с залысинами лоб и откатился назад на кресле, словно бы выбирая оптимальный угол атаки. – Скажите… А чего, собственно, мы добьемся, заразив вашими штаммами все боты чоругского авианосца-улья? Ну перестанут они работать… Прекратят чинить повреждения… Но ведь кардинальным образом корабль боеспособность не утратит! Ему же эти повреждения все равно еще надо нанести! Опять же, у вирусов этих, наверное, есть период инкубации, так? И непосредственно в ходе боя биомехи передохнуть не успеют?

Старый лис Илютин был готов к этим вопросам:

– Если бы вирус имел заметный период инкубации, он и впрямь не заслуживал бы обсуждения на этом совете… Но в том-то все и дело, что, допустим, «Пирамида» выводит из строя охранный бот двадцатикилограммового класса за девять минут!

– Ну предположим… – не скрывая скепсиса, кивнул Сыч. – Вы мне объясните прак-ти-чес-ку-ю ценность убиения каких-то там чоругских ремонтных ботов!

Вместо Илютина грозному члену Совета Обороны ответила бесстрашная Александра Браун-Железнова. (Она сидела так близко, что Растову даже показалось: он чувствует морской запах ее духов!)

– Позвольте мне… Практическая ценность, Георгий Осипович, заключается как минимум в том, что на борту чоругских боевых кораблей, в первую очередь, общеизвестных авианосцев-ульев, таких ботов очень много. И когда штурмовые группы нашего осназа пытались брать их на абордаж, проблему представляли не столько эзоши, сколько именно эти боты!

– Кусалися? – иронично, через просторечное «ся», осведомился Сыч.

– Кусались, да. И притом больно! – Александра Браун-Железнова сделала вид, что не заметила иронии. – А в более широкой перспективе применение боевых вирусов против ремонтных ботов можно расценивать как своего рода подрыв термоядерной бомбы на высокой орбите над столицей противника. Это эффектное предупреждение о нашей готовности развязать неограниченную бактериологическую войну. Так сказать, намек толщиной с рельсу. – Александра вполрта ухмыльнулась.

Сложно вылепленное лицо Сыча оставалось непроницаемым. Было неясно, то ли он доволен, то ли совсем нет.

– Благодарю за комментарий, – бесцветным голосом сказал он. – А теперь, товарищи, позвольте мне представить вам гвардии майора бронетанковых войск Константина Растова…

У Растова засосало под ложечкой – как в школе, когда вызывали к доске отвечать скверно выученный урок.

– …Товарищ майор командует ротой тяжелых танков «Т-14». В день высадки чоругского десанта он принял бой с пятью тяжелыми шагающими танками противника. Во взаимодействии с фрегатом «Неустрашимый» рота майора Растова уничтожила четыре из них. Я, повторюсь, говорю именно о тяжелых чоругских машинах, а не о танкетках. – (В этом месте Растов кожей ощутил первый заинтересованный взгляд Александры Браун-Железновой.) – Однако потом к чоругам подошло подкрепление, и товарищ Растов попал к инопланетным захватчикам в плен. Оттуда он был освобожден только трое суток назад благодаря чрезвычайно удачному стечению обстоятельств и отчаянным действиям спецназа «Скорпион»… Но для нас самое важное, товарищи, что гвардии майор Растов, согласно его докладной записке, видел чоругскую планету, которую наши эксперты поспешили отождествить с пресловутым Арсеналом, сердцем военно-промышленного комплекса Чоругского Домината.

На этих словах многие присутствующие зашушукались, заерзали, и только нуарному красавцу Комлеву из Главдальразведки, казалось, Арсенал был безразличен чуть более чем полностью.

– В общем, я прошу товарища Растова коротко рассказать нам про увиденное на той планете.

Майор встал. Вцепился робким взглядом докладчика-любителя в Сыча и начал свой сбивчивый рассказ:

– На самой-то планете я не был… Все время плена я находился на борту корабля «Гибель и разрушение теплокровным». – (Александра прыснула в кулачок, многие заулыбались.) – Чоруги хотели подвергнуть меня ментоскопированию. Но ментоскопа на борту у них не было, поэтому они отправились куда-то по Х-матрице… Точнее, через гигантские Х-ворота на орбите Курда… Наблюдать за обстановкой они мне не запрещали, что я с удовольствием и делал, смотрел из иллюминатора своей каюты… После Х-перехода мы оказались на орбите той планеты. Я не специалист в астрографии, но мне показалось, что планета относится к классу «сверхземля». С орбиты было видно, что там есть атмосфера, океан и растительность…

– Ближе к делу, – строго попросил Растова Сыч.

Растов сглотнул нервический комок.

– Основная часть планеты техногенно преобразована. Сплошняком застроена заводами, электростанциями, городами и невесть чем еще. Ничего подобного у нас, в Великорасе, нет. Когда я разглядывал эту планету, меня не покидало ощущение, что я смотрю старинную фантастику, антиутопию про ужасное будущее Земли…

Александра подняла руку – мол, есть вопрос. Растов кивком поощрил ее.

– Скажите, товарищ майор, какой самый крупный техногенный объект вы видели?

– Самый крупный? Пожалуй, это была экваториальная эстакада для вывода грузов на орбиту… Собственно, размером со всю планету!

Александра, казалось, только такого ответа и ждала. Она послала красноречивый взгляд Самуилу Левицкому – мол, слышали, съели?

И, благосклонно улыбнувшись Растову, уточнила:

– А там имелась еще какая-либо крупная инженерная система вывода грузов на орбиту?

Растов на секунду закрыл глаза, чтобы картинка была посвежей.

– Ну да. Лифты, орбитальные… Чоруги на таком и ментоскоп для меня на корабль подняли.

В разговор вступил Самуил Левицкий, смуглокожий гражданин с ореолом седых кудрей вокруг изможденного восточного лица. У него был низкий и певучий тембр голоса.

– Значит, рисуется такая картинка. Внизу множество заводов. Их продукцию эстакада и лифты доставляют на орбиту. Там, без захода в атмосферу планеты, ее подхватывают паромы. И тащат куда надо. Так?

Растов пожал плечами:

– Надо полагать.

Александра снова оживилась.

– Вы совершенно правы, дорогой Самуил Яковлевич… Но для полноты картины отмечу, что лифты важны в первую очередь не как средство доставки готовой продукции, хотя и это тоже… Особо важны они как транспортеры сырья с орбиты на планету! Ведь сравнительно с готовой продукцией сырье вещь очень объемная, и именно тут возникают огромные транспортные издержки! Которые чоругами и минимизируются при помощи лифтов!.. Это обстоятельство, возможно, является ключевым для наших групп силовой разведки, буде они когда-либо туда направятся. Мы могли бы спрятать наших бойцов внутри контейнеров с рудой!

Александра сладостно улыбнулась, как будто мечтала не о кровавом рейде, а о подвенечном платье, расшитом пайетками.

– Ну и последний вопрос от меня, товарищ майор, – сказала она. – Не стали ли вы, случайно, счастливым обладателем информации о точных галактических координатах планеты, которую мы уже давно ищем и условно именуем «Арсенал»?

Растов задумался.

Ясное дело, он не располагал координатами загадочной планеты в виде столбика цифр или записи Астрографического Реестра.

Но, возможно, Верховный Рак, покойничек Шчи, вскользь упомянул какую-то важную информацию? «Близ звезды, которую вы называете Сириус, поворачиваешь налево, там сто парсеков вперед – и Арсенал». Но ничего, абсолютно ничего не приходило на ум, хотя ему страсть как хотелось произвести на бойкую умницу Браун-Железнову впечатление!

– Увы, нет, – бесславно ответил майор.

– К сожалению, это ожидаемо, – вздохнула Александра, поскучнев.

И, переведя взгляд на незнакомого Растову капитана третьего ранга, сказала:

– Кстати, товарищ Бондарович, как там продвигается вопрос с астропарсером чоругского корабля?

Бондарович отвечал быстро, как будто весь день только и ждал этого вопроса:

– Ищем вовсю! Поисковые группы на поверхности Курда продолжают работу! А тральщик «Туман» час назад доложил, что обследует крупнейший обломок носовой части корабля «Гибель и разрушение теплокровным» на орбите планетоида. Следующий их доклад ожидаю через… – Бондарович поглядел на часы, – пятьдесят шесть минут!

«Если и впрямь найдут астропарсер, то все-таки узнают координаты этого загадочного Арсенала», – подумал Растов с надеждой.

 

 

Глава 20

ТОВАРИЩ АЛЕКСАНДРА СТРОИТ ПЛАНЫ

 

Август, 2622 г.

Авианосец «Слава»

Планета Тэрта, система Макран

 

Продилинькал старинной мелодией обеденный перерыв.

Растов с Илютиным побрели в офицерскую трапезную «Славы».

Трапезная приятно поразила Растова стилизацией под среднерусский березовый лес – за стеклами и впрямь зеленели живые, с матовыми сердечками листов, березы, пахли мхом пни, тут и там манили ладными головками грибные семейства. И даже, кажется, чирикали синицы и юрки, деловито объедая семена некоего подсохшего полевого злака.

– Вот это здоровски! Вот это порадовали! – неожиданно расчувствовался Растов. – Прям домой захотелось…

– Влетело им в копеечку это дело, – буркнул Илютин. – Мой однокашник смету своей рукой подписывал – на живые березки с грибками. Одной рукой подписывал, другой – слезу утирал, боялся, что в тюрьму посадят за перетраты и художества…

– Но ведь красота!

– Красота – это… гм-гм… потом. А сначала вызовы на ковер, скандалы и прочее.

– Неожиданный у нас с вами дуэт образовался… Так сказать, поэт и практик, – тихо сказал Растов. – Приятно почувствовать себя поэтом…

Но Илютин не услышал, он был увлечен жареными в пиве свиными колбасками.

Кухня на «Славе» была превосходной. В том для Растова были и очевидные плюсы, и неочевидные минусы – например, он съел так много малосовместимых блюд, что на второй части заседания был вынужден изо всех сил бороться с сытой дремотой…

Плотно отобедавший, но оттого ничуть не подобревший адмирал Канатчиков железной рукой взялся править кораблем заседания.

– Товарищи! Военное руководство державы – как минимум в моем лице – сейчас более всего озабочено практическим вопросом: что и как мы намерены делать с планетой Арсенал, если все-таки сможем установить ее точные координаты? Поделюсь с вами своим мнением. Я считаю, что если планета Арсенал производит инструменты агрессии против Великорасы, то уничтожить ее – наша прямая обязанность. И даже, не побоюсь этих слов, священный долг. Однако, поправьте меня, если я ошибаюсь, мы не располагаем практическим опытом уничтожения землеподобных планет… А половинчатый результат в виде повреждения некоторых промышленных зон ядерной бомбардировкой мне не представляется решающим… Поэтому вопрос специалистам: какие инструменты можете предложить вы для гарантированной ликвидации планеты Арсенал?

Генерал-майор Святцев, под началом которого Растову довелось повоевать на Грозном, энергично придвинул к себе микрофон:

– Ну мы же теперь знаем, что у ягну есть такие технологии? Вжик – и нету планеты! Хочу спросить нашу разведку: вы такими секретами еще не разжились?

За всю разведку ответил Бондарович:

– Секретами-то мы разжились. Но вот Х-двигателями соответствующей мощности – пока нет.

Слово взяла Браун-Железнова. Сверкнув глазами остальным, она вперилась гипнотическим взглядом в Канатчикова.

– Товарищ адмирал! Строго говоря, наши военно-космические силы, а если быть точной, то подчиненные адмирала Иноземцева, одну планету недавно все-таки взорвали. Это была планета Дунай в системе Шиватир. Там использовался Х-крейсер, начиненный мощными термоядерными боеголовками для торпед и ракет «Шпиль»… Наш уважаемый коллега, Иван Денисович Индрик, пилотировал этот корабль и геройски погиб вместе с ним.

Александра потупила взор, причем не с церемониальной, а с действительной печалью на лице. Эта деталь приятно удивила Растова.

– Так что прецедент создан, – продолжила она. – Другой вопрос, что так расшвыриваться поистине бесценными Х-крейсерами мне не представляется рациональным… Ну и самое главное: я запросила справку от наших геофизиков, и они пояснили, что планета Арсенал расчетно заметно прочнее, чем упомянутый Дунай… Так что подобный номер скорее всего не пройдет.

Александра села, а Георгий Сыч, «Товарищ Категорически Против», как называли его за глаза в верхах, поднял вверх карандаш, чтобы привлечь внимание к своей персоне.

– Вы, товарищи военные, можете хоть до вечера наворачивать круги вокруг известных вам систем вооружения. И, боюсь, ничего путного мы от вас не услышим, – как бы подтверждая рассказы о своей фирменной нелюбезности, начал Сыч. – Я же, к счастью, смотрю на проблему в общегосударственном масштабе. Поверх ведомств, так сказать… И хочу указать вам на такую организацию, как «Геострой».

Илютин толкнул в бок Растова и прошептал ему на ухо:

– Понял, куда клонит? К терраформирующему лазеру!

– Чего? – не понял Растов.

– А-а, не важно… – прошипел Илютин, глядя на Растова как на глухую муромскую деревенщину в домотканых портках. – Сейчас Сыч сам скажет.

И Сыч сказал.

– Сообщаю вам, что «Геострой» еще в 2614 году принял в опытную эксплуатацию терраформирующий лазер HOPAL, созданный гением французских ученых. Лазер имел эффективную энергоотдачу пять тераджоулей и предназначался для расплавления льдов и вечной мерзлоты на планетах, условно пригодных для жизни. А в начале этого года «Геострой» получил терраформирующий лазер следующего поколения – HOPAL-2. И вот эта игрушка уже совсем не детская, товарищи! Его работа в серии импульсов исчисляется петаджоулями, а это значит, что несколько выверенных, точно рассчитанных ударов HOPAL-2 могут вычистить с этого вашего Арсенала всю промышленную инфраструктуру…

– Но сама планета останется цела? – уточнил Бондарович.

– Именно! HOPAL-2 – он как бормашина. Кариес удаляет, зуб – оставляет, – подытожил Сыч удовлетворенно.

Пока уважаемое собрание обсуждало, как именно можно доставить чудесный лазер на орбиту Арсенала (а он был велик, ох велик!), Растов спал с открытыми глазами.

Но когда Александра вновь попросила слова, он, конечно, проснулся. Ибо.

– Видите ли, друзья, мне очень нравится идея с лазером. Но я хотела бы напомнить, что мое ведомство заинтересовано не только в занулении промышленного потенциала эзошей, но также в захвате возможно более широкого спектра чоругских технологий. При этом технологии хотелось бы захватить вместе с их создателями. Поскольку мы уже не раз сталкивались с печальной ситуацией того рода, когда закорючки, загогулинки и чертежи совершенно не хотят превращаться в работающие изделия и запланированные эффекты… Поэтому я считаю необходимым провести спецоперацию и похитить с планеты Арсенал широко известный специалистам «Круг Вычислителей».

– Что еще за хрень? – спросил Канатчиков подозрительно.

Александра была сама кротость.

– Это, товарищ адмирал, такой как бы проектный институт… Или конструкторское бюро… Но в силу присущей чоругам склонности к сверхцентрализации это конструкторское бюро всего вообще. И работают в нем тысячи инженеров. Тех самых, что придумали дископтеры. Или шагающие танки…

– То есть нужно захватить КБ, – задумчиво повторил Канатчиков и сделал пометку в записях.

– Да. Но фактически это чоругское КБ представляет собой целый мобильный город. Наукоград, если угодно. Его обитаемая часть имеет в плане форму громадного ромба. А над ней укреплена круглая аэростатическая платформа, в которой размещены различные службы, силовые установки и движители, позволяющие городу при необходимости перелетать в любую точку планеты. Эта платформа нам не нужна, достаточно обитаемой части.

– Так-так-так, погодите… – Канатчиков наморщил лоб. – Я не ослышался? Вы предлагаете нам похитить с планеты Арсенал объект размером с орбитальную крепость?

– С большую орбитальную крепость, товарищ адмирал, – тоном женщины, которая не привыкла к тому, чтобы ей отказывали, ответила Александра.

– И вы знаете, как это сделать? У вас есть план?

– Да, я разработала такой план. Но потребуется высадить обеспечивающий оперативно-тактический десант. По моим расчетам, батальона три-четыре. С танками, конечно. И мощной ПКО.

Святцев снял очки и поглядел на Александру с близоруким недоумением недокормленного носорога.

– Батальона три-четыре? С танками? С ПКО? Да вы с ума сошли, барышня!

– Что, простите?

– Вы предлагаете мне провести полноценную десантную операцию на чужой планете?! – Лицо Святцева неумолимо приобретало равномерный свекольный оттенок. – На огромном удалении от наших баз?!

– Да.

– А потери? Представляете, какие будут потери?! И ради чего? Ради дископтеров? Ради каких-то беспилотных космических аппаратов? Да мы могли бы строить их десятками тысяч, если бы в свое время не были приняты принципиальные решения на их счет…

– Но дископтеры – это лишь пример! – Александра устало защищалась. – Гораздо важнее дископтеров технологии сверхдальнобойных Х-телепортеров, подобных тем Х-воротам, что наш осназ захватил на орбите Курда. Это же революция в овладении пространством! Наши ученые исследовали вдоль и поперек те ворота, что попали к нам руки. И мы ничего не поняли!

– Ворота… Революция… – отмахнулся Святцев. – Все эти игрушки не стоят и одной жизни русского солдата!

Александра побагровела от возмущения. И, конечно, не промолчала.

– Ну, знаете… – зашипела она, как кошка, загнанная на дерево боевитым псом. – Это фантасмагория какая-то! Мы уже оплатили свое знание об Арсенале тысячами жизней! И теперь остановиться за два шага до решительного успеха означает предать всех тех, кто погиб! И то дело, ради которого они погибли!

Растов с Илютиным переглянулись: вот это дискуссия так дискуссия! Перья летят!

Канатчиков понял, что пора вмешаться.

– Товарищ Александра! Товарищ Святцев! – примирительно пророкотал он. – Призываю вас к спокойствию! Мне ясны ваши позиции, и обе они являются правомочными. Но я предлагаю принять во внимание, – с этими словами Канатчиков повернулся к Самуилу Левицкому, который немигающим взглядом удава смотрел на репродукцию полотна «Марсианская гонка», висевшего на противоположной переборке, – что мы сейчас вышли за юридические границы полномочий военного ведомства. Напомню, что если нанесение точечных военно-космических ударов по планетам ксенорас, находящихся с нами в вооруженном конфликте, еще полностью находится в юрисдикции ВКС, то высадка любых десантов, тем более с танками, – это, друзья мои, уже вторжение третьей категории интенсивности. Подобные вещи решаются только Советом Обороны и только с санкции Высшего Государственного Совета. Верно я говорю, товарищ Левицкий?

Левицкий оторвался от репродукции, пожевал губами и кивнул, не издав ни звука.

 

 

Глава 21

МАЛАТ СТАЛА ДРУГОЙ

 

Август, 2622 г.

Город Синандж

Планета Тэрта, система Макран

 

Спустя несколько дней после крушения улья «Гибель и разрушение теплокровным» в ворота части постучала красивая клонская девушка с двумя тугими черными косами на плечах.

На ней было неброское атласное платье до колена цвета топленого молока – с трогательными рукавами «фонариком» и отложным воротником, – а также лиловые босоножки, надетые поверх белых носочков.

На плече у девушки висела кожаная сумочка, настолько неновая, что в ней можно было заподозрить прабабушкино насл<