Гольф-клуб Кеаалау. 27 февраля 22.00 (через 50 минут после гибели Boeing-797 «Hoax»).

 

В популярном романе Дэй Леклер «Фиктивная помолвка» есть реплика: «В твоем образовании много печальных пробелов, ты никогда не играла в гольф при лунном свете». Читателю может показаться странной такая идея, но давайте учтем, что любители играют в гольф не ради самого спорта, а ради общения во время прогулок по красивому ландшафту вслед за шариком, который улетает метров на сто после хорошего удара клюшкой. Если мячики люминесцентные, и если в бархатно-черном тропическом небе светит огромная полная луна, и если есть, что обсудить…

 

Сейчас искусственное освещение было включено только в самом домике клуба, и около, а поле освещалось лишь упомянутой луной. По полю бродили два игрока. Третий персонаж: довольно симпатичная девушка в униформе лейтенанта флота, с эмблемой морской разведки, устроилась полулежа на скамейке около домика, в окружении десятка разных телефонных трубок и прочих коммуникаторов и мечтательно читала книжку карманного формата. На обложке был изображен пиратский бриг и надпись яркой пеной: «Маргарет Блэкчок. Любовь под Веселым Роджером».

 

Пронзительно запищал один из телефонов спецсвязи.

— Какой долбанной суке не хрен делать вечером? — пробурчала мечтательная девушка-лейтенант (обращаясь, видимо, ко всему Мирозданию), а потом взяла зазвонившую трубку, и очень четким, вежливым тоном сказала, — Вы позвонили в штаб Тихоокеанского флота США.

— Это Хайден Пенсфол, Госсекретарь, — прозвучал резкий, требовательный, или даже капризный мужской голос, — С кем я сейчас разговариваю?

— Это второй лейтенант Сайра Джеймссонсон, сэр.

— Сара Джеймсон? — переспросил он.

— Нет, сэр. Сайра Джеймссонсон, сэр. Я могу сказать по буквам, если вам это важно, сэр,

— Спасибо, не надо, Сайра. Скажите, почему у вас трубка спецсвязи командующего флотом?

— Потому, что он играет в гольф, сэр.

— Но у вас же ночь, и темно, не так ли?

— Нет, сэр, у нас вечер и светит луна, сэр.

— Гм… Луна… Светит… А почему трубка у вас, а не у начальника разведки?

— Потому, сэр, что начальник разведки тоже играет в гольф, сэр!

— Черт! Почему сегодня всем вздумалось, на ночь глядя, играть в гольф?

— Этот вопрос вне моей компетенции, сэр, но есть обычай играть в гольф в полнолуние сэр!

— Обычай? Черт! Ладно, лейтенант Джеймссонсон. Найдите адмирала Бергхэда, срочно.

— Да, сэр. Это займет семь — восемь минут, сэр. Вы останетесь на связи, или нет, сэр?

— Нет. Найдите его, и пусть он немедленно мне перезвонит.

 

…4-звездочный адмирал Бергхэд перезвонил Госсекретарю США примерно через 10 минут, вернувшись с игрового поля в домик клуба. Причем, он позвонил не по телефону, а по видео-каналу. Райан Бергхэд был более волевым человеком, чем Хайден Пенсфол, и формула «лицом к лицу, глаза в глаза» была для адмирала психологически выгоднее в конфликтном разговоре.

— Добрый вечер, мистер Пенсфол. Чем я могу помочь?

— Добрый вечер, адмирал, — напряженно сказал Госсекретарь, — вам уже известно об инциденте с самолетом, на котором возвращалась в Эмираты комиссия принца Али-Нидаля Абу-Талха?

— Абу-Талха? — переспросил адмирал, — Почему-то он не сказал, что является принцем.

— Возможно, это вопрос перевода, адмирал. Так, вам уже известно об инциденте?

— Смотря, что вы называете инцидентом, мистер Пенсфол. Не могу сказать, что мы с принцем поладили, скорее, мы расстались холодно, однако, я считаю, что мы проводили его с авиабазы достаточно уважительно. В чем же проблема?

— Адмирал, давайте поставим точку над «i». Вы знаете или не знаете об инциденте в полете?

— Я не знаю. Может, вы мне объясните, в чем дело? — сказал Бергэд, глядя прямо в глаза своему собеседнику. Тут Госсекретарь бросил взгляд чуть в сторону, и внезапно стушевался.

 

Здесь нужно короткое пояснение. Некоторые системы специальной видео-связи оборудованы программой анализа мимики собеседника, одной из разновидностей «детекторов лжи». Если говорить о данном случае, то такой инструмент, по регламенту, имелся у Госсекретаря (но не у адмирала). И, сейчас детектор показывал, что адмирал Бергхэд не солгал, ответив «не знаю» на вопрос об инциденте с самолетом арабского принца. Это было для Пенсфола неожиданностью, поскольку в экспресс-версии, переданной из CIA утверждалось, что Бергхэд знал.

 

И еще одно пояснение. На самом деле, Бергхэд и Ледроад заранее просчитали сценарий, и не случайно сразу после рабочего дня поехали в Кеаалау играть в гольф. Последние три часа они находились на игровом поле без средств коммуникации и ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕ ЗНАЛИ!

… - Так, в чем дело, мистер Пенсфол? — повторил 4-звездочный адмирал свой вопрос.

— Минутку, адмирал, а вы знаете, что объявлена «оранжевая угроза» по антитеррористическим спецслужбам США и Канады?

— Не знаю, — все так же честно ответил адмирал (поскольку действительно не знал).

— Просто, черт знает что! — в сердцах воскликнул Госсекретарь, — Все спецслужбы подняты из-за террористической угрозы, а вы вместе с шефом вашей внутренней разведки, играете в гольф!

— Послушайте, мистер Пенсфол, мы оба, Хью и я, живые люди, к тому же, в годах. И нам надо отдыхать. Хотите, я расскажу, чем мы занимались последние три дня?

— Меня это не… — начал Госсекретарь, но Бергхэд перебил его.

— …А я все равно расскажу! Позавчера мы, исполняя распоряжение Госдепа, подписанное вами, мистер Пенсфолл, расшаркивались перед толпой арабских банкиров и шейхов. В результате, пришлось перенести на полдня запланированную инспекцию противоракетного комплекса на Кваджалейне. Конечно, я понимаю: противоракетный комплекс, который защищает США от внезапной ядерной атаки с субмарин производства КНР, переданных режиму Пхеньяна, менее важен, чем кучка золотых слитков, потерянных арабскими ротозеями…

— Адмирал… — попытался одернуть его Госсекретарь, но Бергхэда несло дальше.

— …Но, все-таки, мы с Хью нашли на это время после важнейшей темы золотых побрякушек, и полетели на Кваджалейн, пожертвовав временем отдыха. А там, на полигоне Мек, парням тоже пришлось подстраиваться, и тоже за счет времени отдыха. И в результате, мы успели провести тренинг по перехвату крылатых ракет «Fu-Lung-7-KM», способных нести заряд 100 килотонн. Дальше, мы прилетели обратно в Перл-Харбор, и успели провести с нашими очень странными союзниками переговоры о временном режиме береговой охраны в зоне Киритимати — Фаннинг, потому что без этого в марте Гавайи будут засыпаны снегом, как сейчас Аляска!

— Каким снегом? Вы о чем, адмирал?

— О кокаине, мистер Пенсфол. В Меганезии его открыто продают оптом прямо с причалов! А сегодня вечером мы решили после работы поиграть в гольф. Надеюсь, что три спецслужбы на континенте без нас справятся со своими тревожными оранжевыми галлюцинациями!

 

Командующий Тихоокеанским флотом сделал паузу, вытер пот со лба и уже более спокойным тоном спросил:

— Так, что случилось с чертовым арабским самолетом?

— Он исчез, — сказал Госсекретарь.

— Исчез? Что значит, исчез?

— Это значит: связь с ним оборвалась, когда он был в часе полета до Филиппин. По косвенным признакам можно заключить, что он разрушился вследствие теракта, и упал в океан. Уже есть организация, взявшая на себя ответственность: канадская феминистская группа… Минуту, я прочту название… «Kjokkenmoddinger». Они разместили в сети смертный приговор членам комиссии Абу-Талха, а в момент, когда связь оборвалась, сообщили, что приговор исполнен.

— Надо же! — удивился Бергхэд, — Уже феминистки практикуют терроризм. Куда катится мир!

— Это серьезная проблема, — продолжил Госсекретарь, — накануне вылета с авиабазы здесь на Гавайях, принц Абу-Талха провел секретную телеконференцию с членами Совета Эмиратов, и сообщил им, что золото, которое вы передали — фальшивое. Это крашеный вольфрам. Что вам известно об этом, адмирал?

 

Бергхэд вздохнул и пожал плечами.

— Наши союзники по Персидскому заливу так изобретательны. Они потеряли пять тонн золота в Океании, и придумали, как заставить нас искать его и поднимать. Теперь они снова потеряли это золото в Океании, и снова придумают, как повесить это на нас. Скажите прямо: уже пора искать самолет, и готовить работы по подъему слитков с глубины, наверняка более километра?

— Почему вы так подумали, адмирал? — удивился Госсекретарь.

— По-моему, мистер Пенсфол, это очевидно. Единственный путь доказать, что золото не было фальшивым, это снова поднять его со дна. Хотя, я не уверен, что это технически возможно.

— Минутку, адмирал, а вы уверены, что передали комиссии Абу-Талха настоящее золото?

— Я что, похож на химика? — язвительно спросил Бергхэд, — То, что наши парни подняли со дна Лантонской бухты, то мы и передали арабам.

— Мы подошли к конкретному моменту! — искренне обрадовался Пенсфол, — Итак, вы передали комиссии Абу-Талха эти слитки, а дальше? Предъявлялись ли претензии к составу слитков?

— Предъявлялись претензии ко всему, — сказал Бергхэд, — на совместном заседании, этот принц изложил длинную арабскую теорию американо-еврейского заговора против человечества, и в первую очередь против ислама. Он начал с некой партии из полутора миллионов фальшивых золотых слитков, якобы изготовленных в США в 2009 году для обмана Красного Китая…

— …Я понял, — нервно перебил Госсекретарь, — давайте теперь перейдем к самому теракту. По мнению Совета эмиров, Boeing-797 «Hoax» мог быть заминирован только на вашей авиабазе.

Командующий Тихоокеанским флотом вновь пожал плечами.

— Мне глубоко плевать на их мнение. Я изучил манеры наших арабских союзников еще в ходе Второй Холодной войны, поэтому когда этот цветник арабского мира прилетел к нам на своем модном самолете, я распорядился расставить видеокамеры абсолютно везде. Назовите любую минуту пребывания Boeing-797 «Hoax» у нас на аэродроме, и любую часть его поверхности, и получите видеозапись событий этой минуты в этой части. Если речь идет о мине, то она могла оказаться на борту, только если ее пронесли сами арабы. Их багаж мы не обыскивали.

— Это серьезный аргумент, — согласился Госсекретарь, — но тогда возникает вопрос: как же был проведен этот теракт?

— Это не проблемы флота, — отрезал Бергхэд, — правительством создана дюжина спецслужб для борьбы с терроризмом. Это их работа. А я даже не собираюсь думать на эту тему.

— Я бы с вами согласился, адмирал, но по данным Канадской королевской конной полиции, 15 феминисток группы «Kjokkenmoddinger» за несколько часов до теракта прилетели в Ла-Пас, и скрылись, вероятно, в акватории Тихого океана, в зоне ответственности Третьего флота США.

— Понятно, мистер Пенсфол. Если у меня будет официальный приказ, то я начну прочесывание акватории Тихого океана в поисках 15 феминисток. Я полагаю, по длительности эта операции превзойдет эпохальную операцию CIA, когда 11 лет искали Бен-Ладена во всей Азии.

Госсекретарь изобразил на лице лучезарную белозубую голливудскую улыбку.

— Все намного проще, адмирал. Эксперты CIA уверены, что феминистки-террористки сами себя обнаружат в ближайшие несколько часов. Такова психология молодежного терроризма. Они не откажут себе в удовольствии покрасоваться на экране путем телеконференции или как-то еще. Система «Эшелон» определит их точные координаты и достаточно одного точечного удара для решения проблемы. Затем эксперты CIA создадут достоверную версию того, как феминистки провели теракт, и Совет эмиров будет удовлетворен: правосудие совершилось. Снимется даже неудобный вопрос о золоте. Вот так, одним махом, все проблемы долой.

— Я вас понял, мистер Пенсфол. Вопрос только в одном: какими окажутся эти координаты. Если широта выше 10-го северного градуса, или долгота правее 110-го западного градуса, то можно выполнить точечный удар в обычном порядке. Но если феминистки уже внутри угла 10-110, то потребуется прямой письменный приказ Президента о начале войны.

— Что?! — изумился Госсекретарь, — Какой войны? О чем вы?

— Мистер Пенсфол, — сухо произнес Бергхэд, — я напоминаю вам, что 29 января на Сайпане был подписан рамочный договор. Если США нанесет удар по какому-либо объекту в зоне, которая признана за Конвентом, то договор будет нарушен и, вероятно, последует ответный удар. Я не намерен отдуваться за это, и говорю заранее, в каком случае понадобится приказ Президента.

— Я вас понимаю, адмирал, — тут Госсекретарь вздохнул, — но и вы поймите меня. Есть доктрина, согласно которой мы не можем игнорировать правомерные интересы наших союзников.

Командующий Тихоокеанским флотом покивал головой, изображая понимание.

— Да, разумеется, особенно если это союзники, подарившие Америке праздник 11 сентября…

— Адмирал, ну перестаньте, — Госсекретарь сделал грустное лицо, — вы же все понимаете.

— Да, я понимаю, и могу дать вам частный совет. Что называется, вне протокола.

— Понятно. Я внимательно слушаю.

— Совет простой, — продолжил адмирал, — пообещайте эмирам координаты цели. Это никак не нарушит Сайпанский договор, мы не обещали выкидывать арабских пользователей из списка доступа к системе «Эшелон». А, получив координаты, пусть эмиры стреляют сами.

— Э… Простите, адмирал, откуда и чем они могут выстрелить по такой цели?

— Из своей Аравии, красной китайской ракетой DF-41 образца 2009 года. Эмиры закупили эту модель в период Второй Холодной войны для замены ракет DF-3, купленных там же, в КНР, в период Первой Холодной войны. Дальность достаточная. Пусть стреляют, если хотят.

— Э… А какие будут последствия для нас, если они действительно выстрелят?

— Они не выстрелят, потому что выстрел слишком дорого обойдется их танкерному флоту.

— Кажется, я вас понял. Спасибо адмирал. Это именно тот совет, который был мне нужен.

…На этом сеанс связи по видео-каналу завершился. Райан Бергхэд хмыкнул, глядя на заставку «Безмятежность». Потом встал, потянулся и вышел из административной комнаты в гостиную.

— А скажи-ка Сайра, а где мой шеф разведки?

— Докладываю сэр! — громко начала лейтенант Джемссонсон, — Четырнадцать минут назад вице-адмирал Ледроад сказал: «моряк спит — зарплата идет», и ушел спать, сэр!

— Сайра, ну зачем так кричать? Мы не на плацу, а в гольф клубе. Это заведение спортивное, с мирными развлекательно-рекреационными целями. Ты кофе сварила?

— Да, сэр! Кофе сварен в специальном кофейнике, и поддерживается при температуре…

— …Наливай, я верю, что температура, какая надо. И давай туда сахар и сливки, как обычно.

— Да, сэр! — ответила лейтенант, и с невероятной скоростью обеспечила чашку кофе.

— Вот это хорошая, правильная рецептура, — сказал адмирал, сделав первый глоток, — Скажи-ка, Сайра, можно ли на здешнем телевизоре поймать канал «Al-Jazeera»?

— Да, сэр! В любую минуту, сэр!

— Замечательно! Тогда поймай этот канал. И не кричи «Да, сэр», это сейчас ни к чему.

— Да, сэр, — шепотом произнесла лейтенант, и быстро нажала что-то на пульте телевизора.

 

В правом нижнем углу TV-экрана зажглась маркировка в виде причудливого золотого вензеля, составленного из арабских букв. В левом поле возник диктор, одетый строго в черное и белое. Правое поле заняла таблица примерно из двух десятков имен, и рядом с каждым размещалось маленькое цветное фото с траурной полоской. В верхней строчке был Али-Нидаль Абу-Талха, наследный принц, советник Исламского Банка Развития, и так далее, и так далее.

Райан Бергхед четверть минуты задумчиво смотрел на это фото, а потом проворчал:

— Ну, что, двуногий тряпкоголовый пижон без перьев? Далеко ты улетел со своим фальшивым золотом?… Хм… Сайра, имей в виду, ты не слышала то, что я сейчас сказал.

— Сэр, вы сейчас ничего не сказали! Вы молчали, сэр!

— Хорошая, правильная девушка, — одобрительно произнес командир Тихоокеанского флота.

 

* * *

 

Северо-восточный край Французской Полинезии. Остров Нуку-Хива.

Предрассветные сумерки 28 февраля 2 г.х. в местном поясе.

 

Нуку-Хива — второй по величине остров во Французской Полинезии (после Таити). В смысле геологии, это два больших вулкана-близнеца, выросшие с океанского дна и сформировавшие причудливый горный массив размером 30x15 км, изрезанный по краям бухтами и фьордами. Давным-давно, до прихода европейцев, плодородные вулканические склоны Нуку-Хива были покрыты прекрасным лесом, а на немногих плоских участках туземцы выращивали овощи и кукурузу. Заливы отлично подходили для рыболовства и сбора моллюсков. В общем, остров с легкостью кормил 20 тысяч жителей. Но, европейцы поменяли тут ситуацию по-своему. Часть туземцев была увезена в Перу в рабство, и погибла на испанских рудниках. Другая часть была христианизирована французскими миссионерами и обращена в рабство прямо на месте. Чтобы обстановка стала совсем европейской, сюда завезли букет инфекций от гонореи до оспы. И, к началу XX века леса Нуку-Хива почти исчезли, а численность туземцев сократилась в 40 раз.

 

Кто после этого мог бы усомниться в благотворном действии Западной цивилизации? Туземцы (хлебнувшие благ этой цивилизации за 200 лет) точно не могли. Но, синхронно с Октябрьской Алюминиевой революцией в Лантоне, сюда на Нуку-Хива очень незаметно высадились бойцы «шоколадной дивизии» с Гаити (кстати — также бывшей французской колонии), и опять-таки поменяли ситуацию по-своему. К населению (составлявшему на тот момент около двух тысяч: примерно поровну туземцев, французов и метисов) была применена «фильтрация для полного устранения возможности контрреволюционного саботажа». Из названия процедуры ясно, что чиновники колониальной администрации, церкви и земельно-банковского бизнеса оказались «задержаны фильтром» и больше их никто не видел. Таковы издержки военного времени.

 

Единственный городок Таиохае (столица Маркизских островов, знаменитая тем, что здесь в середине XIX века жил Герман Мелвилл, автор «Моби-Дика»), расположен на юге острова, а аэродром — на севере, в ненаселенной местности. Полоса аэродрома была взорвана при взятии острова под контроль в октябре, с целью исключить авиа-вторжение французских коммандос, однако диспетчерская башенка работала, обеспечивая заход гидропланов в бухту Хее, в 3 км восточнее. Именно там два часа назад приводнился «Апельсиновоз» штаб-капитана Корвина, прибывший из Нижней Южной Калифорнии с 15 девушками — «кйоккенмонддингерами».

 

Сейчас, когда небо уже чуть-чуть посветлело, Корвин понял: без диспетчера приводнение тут похоже на «русскую рулетку», а в темноте и того хуже. Каменные зубцы прячутся под самой поверхностью воды, и нетрудно представить, что произойдет, если задеть их на скорости… Но, благодаря толковым инструкциям диспетчера Гогена, все прошло успешно. А теперь Корвин с упомянутым Гогеном, полинезийским метисом (якобы потомком ТОГО САМОГО Гогена), и гаитянским негром — мичманом Твилли, играли в другую русскую игру: «тройку». Но не в том смысле, что «тройка с бубенцами», а в том, что «сообразим на троих». На траве был расстелен широкий лист упаковочной бумаги, а нем — бутылка рома, чайник чая, лепешки и нарезанные десантным ножом фрукты-овощи-курятина.

— По второй, за товарищей на вахте, — объявил сержант Твилли, и все дружно выпили.

— Уф, — выдохнул Корвин, закусывая каким-то местным фруктом, — ром, все же, крепковат.

— Дистиллятор мощный, — ответил Твилли, — вот, Гоген делал.

— Я его не делал, — поправил потомок великого художника, — я его конфигурировал из хорошего радиатора от полицейского катера. Кстати, катер можно было и не расстреливать. Полицаи бы сдались. Но лейтенант Ланиста, он такой резкий вообще. Сразу: огонь на поражение.

— Знаешь, Гоген, — возразил сержант, — все такие умные потом. А в бою нельзя рисковать.

— Знаю, — лаконично согласился тот, и налил всем чая, какого-то местного, фруктового.

— Вкусная штука, — оценил Корвин, сделав пару глотков.

— Пра-пра-пра-прабабушкин рецепт, по ходу, магический, — сообщил Гоген, — а ты думал, Поля Гогена можно было затащить на полянку вот так, запросто? Хрен на рыло! Когда он жил тут на Маркизских островах, претенденток было полсотни в день. Без магии не пробьешься.

— Ты будешь рассказывать штаб-кэпу про магию? — иронично спросил Твилли.

— Да, а что?

— А то! Штаб-кэп сам рубит в магии, ого, как! Видишь, он привез пятнадцать ведьм.

— Вижу, — ответил Гоген, — но, может, штаб кэп-просто их привез, без магических планов.

 

Штаб-капитан Корвин поставил чашку с чаем рядом со стаканом и подозрительно спросил:

— Hei foa, что вы гоните? Какие ведьмы, какая магия?

— Ладно тебе, штаб-кэп, тут все свои, — сержант Твилли хлопнул гостя по плечу, — понятно, что секрет фирмы, и типа того. От правильной ведьмы в бизнесе большая польза бывает. Ты же на демилитаризацию уходишь 1 марта, ты сам сказал. А целых пятнадцать ведьм — вообще сила!

— Если они правильно квантованы, — с некоторым педантизмом уточнил Гоген.

— Что ты куришь, бро? — поинтересовался Корвин, с сомнением глядя на самокрутку, к которой периодически присасывался потомок великого франко-полинезийского художника.

— Натуральный табак с моей фермы. А ты что подумал?

— Ну… — Корвин подвигал ладонью перед лицом, — …Эти разговоры про ведьм, которые, блин, квантуются, будто они какие-нибудь фотоны.

— В физике, — авторитетно заявил Гоген, — все квантуется, и фотоны, и ведьмы. Согласно теории, ведьмы квантуются по три, по пять, по семь или по тринадцать. Три ведьмы — малый ковен, или звено. Пять — это звездный ковен. Ты видел пять пятиконечных звезд на гербе Красного Китая?

— Видел, — сказал Корвин, — но при чем тут ведьмы?

— Просто аналогичный случай, — пояснил Гоген, и продолжил, — а семь ведьм, это в магии Вуду называется «Negro Sabot Circle», спроси Твилли, он тебе расскажет.

— Запросто расскажу, — подтвердил гаитянский сержант.

— …И, — продолжил Гоген, — тринадцать ведьм, кельтский ковен. А у тебя пятнадцать ведьм.

— Слушай, бро, с чего ты взял, что они ведьмы?

— А кто они, по-твоему, штаб-кэп?

— Они, — сказал Корвин, — феминистки по идеологии и технические фридайверы по профессии.

— Хэх, — крякнул Твилли, — это у тебя во флайт-листе написано, или они тебе сами сказали?

— Во флайт-листе. Я с ними вообще особо не знакомился. Встретил, загрузил, повез. Типа так получилось, что я был по другим делам в Мексиканской Калифорнии, а тут попутная задача.

— Ага-ага, — Твилли показал глазами в сторону пляжа, — ты посмотри на них внимательнее.

 

Песчаный пляж, размером примерно как три футбольных поля, расположенный во внутреннем сегменте бухты Хее, закрытой от волн и ветра, был частично занят парковкой гидропланов, а частично — пуст. Сейчас на пустой площадке, пятнадцать обнаженных европеоидных девушек довольно спортивного телосложения, сосредоточенно занимались геометрической разметкой. Можно было предположить, что они рисуют на песке линии для какой-нибудь пляжной игры. Интересно, для какой игры нужно поле наподобие восьмерки, обе петли которой (большая и маленькая) разбиты на сектора. Может, какая-нибудь разновидность пляжного волейбола?

— По ходу, — предположил Корвин, — девчонки собираются поиграть в мячик.

— Ага, щас, — прокомментировал сержант, и фыркнул в знак абсурдности этой гипотезы.

— Я объясню, штаб-кэп, — сказал Гоген, — они начертили два Круга ведьмовской силы. Значит, пятнадцать твоих ведьм делятся на два кванта. Маленький, это звено, три девчонки, все здесь. Большой, это кельтский ковен. Тринадцать девчонок, но одной не хватает. Вот, видишь, они собираются поставить на ее место куклу-заместителя.

— Этот пальмовый пень что ли? — спросил Корвин, наблюдая, как две девушки тащат со склона довольно внушительный фрагмент пальмы, вероятно сломанный недавними штормами.

— Да, — Гоген кивнул, — видишь, они выбрали пень. Значит, та ведьма, которой тут нет, жива и здорова, просто находится в другом месте. А если бы они выбрали кусок пальмы с зелеными веточками, это бы значило, что тринадцатая ведьма умерла, и они ждут ее реинкарнации.

— Просто ****ец какой-то! — произнес штаб-капитан, — Слушай, Гоген, твоя главная профессия авиационно-диспетчерская или магически-оккультная?

— Примерно поровну, — ответил потомок великого художника, — я даже скажу, что это связано. Прикинь: магия здорово помогает в критических ситуациях, если техника вдруг подводит.

— Хэй, Гоген, а зачем они web-камеры расставляют? — забеспокоился сержант Твилли.

— Ну… — диспетчер почесал кончик носа, — …Это, по ходу, для усиления астрального контакта с тринадцатой девчонкой из кельтского ковена.

— А вот, не угадал, оракул, — с легким злорадством сказал Корвин, — на самом деле, они будут на восходе солнца проводить видео-конференцию по сети OYO.

— Ну, и что? — заспорил Гоген, — Одно другому не противоречит!

— Видео-конференция, это такое дело… — заметил сержант, — …Давайте-ка завесим авиа-технику камуфляжной сеткой. Не фиг показывать все это вероятному противнику.

Тезис выглядел разумно, так что все трое направились к парковке, взяли из маленького ангара камуфляжные сетки, и по быстрому развесили их на гидропланах, стоявших у причала. Теперь казалось, что ни причала, ни гидропланов нет, а есть маленькая роща запыленного кустарника, растущего из склона, и нависающего над водой. Обычный элемент здешнего ландшафта.

— Едва успели, — заметил Корвин, когда они вернулись на свою позицию выше пляжа.

— Успели до первого луча солнца? — спросил Гоген, взглянув на небо. В восточном секторе уже разгорелся рассвет. Солнце поднялось над горизонтом, но склоны по бокам бухты пока не пропускали лучи на пляж. Четкая линия тени медленно ползла вниз по западному склону.

— Да, — Корвин кивнул, — для них это важно, и они только об этом говорили со мной в полете.

— Ничего себе! Они десять часов подряд говорили с тобой про первый луч солнца?

— Нет. Просто, одна из них, кажется, старшая, спросила, можно ли по навигационной схеме в бортовом компьютере рассчитать, когда на пляже будет первый луч солнца. Мне не трудно, я рассчитал. Все равно в полете делать было нечего. Пилил на автопилоте над океаном.

— Ты рассчитал, а она что? — полюбопытствовал сержант Твилли.

— А она сказала: «ты нам помог», и все. Больше мы не разговаривали. Они обсуждали что-то на языке, которого я не знаю. Может, это вообще эльфийский язык. Ну, их дело, мне-то что.

— Смотрите, сейчас будет красивый ритуал! — уверенно объявил Гоген.

Трудно определить, на что это было похоже.

Возможно, на какую-то древнюю китайскую гимнастику.

Или, на футуристическую беззвучную театральную постановку.

Или на какую-то дворовую детскую игру, но в замедленном и очень пластичном варианте.

— Знаете, что самое странно? — заявил Гоген, наливая в стаканчики еще по порции рома, — Вот, симпатичные обнаженные девушки, хорошо двигаются, а эротизм на нуле. Типа, абсолютная противоположность обычным уличным танцам. Знаете, почему? Потому что ведьмы во время ритуала, не хотят быть эротичными. Это бы их отвлекало от собирания солнечной энергии.

— А ведь правда, — высказался сержант, — когда они просто размечали площадку, то выглядели намного эротичнее, а сейчас, как движущиеся статуи.

— Статуи, между прочим, бывают эротичными, — возразил Корвин.

— Да, — сержант кивнул, — но эти твои ведьмы специально изображают не эротичные статуи.

— Твилли, блин! Это не мои ведьмы, а просто попутные.

— Смотрите, — сказал Гоген, — они хотят показать, сколько солнечной энергии собрали. Ученые считают, что человек не может собирать солнечную энергию, но факты упрямая вещь. Если я правильно понимаю, а я наверняка правильно понимаю, то сейчас будет древнейший фокус из арсенала ведьм-йогов: человек под водой использует солнечную энергию вместо воздуха.

— А разве девчонки бывают йогами? — удивился сержант Твилли.

— Еще как бывают!

— По-любому, — заметил Корвин, — никакая солнечная энергия не заменит человеку кислород.

— Ты давай, штаб-кэп, засекай время, — ответил Гоген, — а то потом сам себе не поверишь.

 

К этому моменту 15 девушек (или ведьм) вошли в воду, легли спинами вверх, взялись за руки, сформировали на поверхности круг, похожий на солнышко, а затем чуть-чуть погрузились, и продолжали висеть в футе под водой. Корвин, послушавшись совета Гогена, засек время… На середине третьей минуте он начал беспокоиться, а на пятой минуте ему вдруг пришла в голову странная мысль: не происходит ли тут коллективный суицид перед web-камерой? Вроде бы, в истории случались такие вещи. Он стал вспоминать приемы реанимации в полевых условиях, одновременно думая о том, в какой момент здравый смысл требует вмешаться в ситуацию…

…Пошла последняя четверть пятой минуты, и тут, девушки синхронно вынырнули.

— Греб я конем такую работу, — выдохнул Корвин, и спонтанно влил в себя унцию рома.

— Что, штаб-кэп, поверил в солнечную энергию? — съехидничал потомок великого художника.

— Нет, я не поверил, но задумался.

— Ага, я бы на твоем месте тоже задумался, — сказал сержант Твилли, — долго тебе еще бахаться с этими ковенами, большим и маленьким?

— Нет. Хвала Мауи и Пеле, держащим мир. Мне надо только добросить их до атолла Факаофо — Токелау. Завтра утром старт — вечером там. Может, они классные девчонки, но…

— …Какие-то стремные, — договорил сержант.

— Расслабься штаб-кэп, — успокоил Гоген, — твои ведьмы вылезли на берег, и рассаживаются для конференции. Повторять ритуал сегодня они не будут, это было бы против правил.

— Блин, сколько раз повторять? Это не мои ведьмы, а попутные!

 

* * *

 

Восточная Канада. Французская область. Район Квебек.

Позднее утро 1 марта в местном часовом поясе.

 

Есть люди, не желающие ни с кем связывать себя надолго. А есть люди, мечтающие найти пару навсегда. Французский бригадный генерал Сезар Леметри относился к первым, но на 50-летие судьба подарила ему сбывшуюся мечту вторых. Это случилось на фоне взрыва мощностью 400 килотонн в тротиловом эквиваленте, зато генерал Леметри и Адели Дюран (36-летняя канадка, литературный агент) за один день узнали друг о друге больше, чем иные пары за всю жизнь. И оказалось, что они прекрасно подходят друг к другу. Более того, 10-летний Жак-Ив и 7-летняя Соланж сразу же уверились, что дядя Сезар — это именно тот мужчина, которого они хотели бы видеть рядом с мамой, за завтраком, обедом, ужином и вообще всегда. Это судьба. И менее чем через полтора месяца после знакомства, бригадный генерал Леметри (кстати, отправленный в почетную отставку) оказался в симпатичном старом коттедже в пригороде Квебека…

 

…Стояло чудесное морозное, но солнечное зимнее утро, и бригадный генерал, одетый лишь в джинсы и шерстяной свитер, разгребал во дворе сугробы, нападавшие за ночь. Генерал жутко соскучился по самому обычному снегу за время службы в тропиках. Основная дорожка была расчищена раньше всего — что позволило Адели выехать на улицу и повезти детей в школу. А Леметри продолжил увлекательную борьбу со снежными завалами. Он оттеснил противника к крайним рубежам, и готовился к финальной атаке, когда у ворот затормозило такси, и из него вышла древнеегипетская мумия, замаскированная под пожилую дочерна загорелую европейку, одетую в ярко-лиловый комбинезон типа «полярная пуховка».

— О! — воскликнула мумия, уставившись на Леметри, — Разорваться мне на части, если это не тот самый генерал Сезар Леметри! Я угадала, ведь правда?

— Правда, — ответил он, — а вы кто, мадам?

— Я Маргарет Блэкчок, и вы даже не представляете, как Адели рассказывала о вас.

— А! Я понял! Вы Марго Блэкчок, новеллистка из Виктории-Ванкувера?

— Да и, знаете, Адели, это не просто литературный агент, это…

— …Это, — перебил генерал, — моя любимая женщина, и она меня покусает, если я позволю вам простудиться. Пойдемте в дом, и я налью вам кружку горячего красного вина с гвоздикой.

— О! Сезар! Вы даже знаете, что я обожаю горячее красное вино с гвоздикой?

— Я догадался, потому что в книжке ваша героиня мечтает о зиме и об этом напитке.

— О! Вы читали мою новеллу «13 футов»?

— Я только позавчера начал. Мне Адели посоветовала. А сейчас, Марго, быстро в дом!

…После нескольких глотков горячего вина «мумия» слегка порозовела под слоем загара.

— Сезар! Здорово, что вы есть! Я позвонила Адели уже из этого аэропорта, сказать, что у меня проблемы, и я здесь, а она сказала «Нормально, Марго, там Сезар, он надежен, как топор».

— Какого сорта проблемы? — спросил Леметри, тоже делая глоток вина, за компанию.

— Вчера вечером, — сказала пожилая новеллистка, — ко мне домой приперлась полиция, у меня устроили обыск, и следователь задавал мне идиотские вопросы про кйоккенмонддингеров.

— Про кого?

— Про девушек — кйоккенмоддингеров. Так называют себя молодые феминистки из Онтарио, взорвавшие над Тихим океаном самолет с банкирами из Эмиратов.

— А-а, — отставной бригадный генерал кивнул, — вчера утром про это было по TF-news.

— Вот-вот, — сказала новеллистка, — потом эти девушки объявились на Маркизских островах, устроили сетевую видео-конференцию, и резко прошлись по фундаментализму, особенно по исламскому, а также по толерантности и проблеме исламского влияния в Канаде.

— Стоп, Марго. При чем тут вы? Вы же пишете приключенческие книжки, а не про политику.

 

«Мумия», ставшая даже симпатичной под влиянием вина и уютного кресла, улыбнулась, тихо вздохнула и звякнула ногтем по тонкому фужеру.

— При желании, дорогой Сезар, политику можно найти даже в словаре, что и произошло.

— А-а, ну конечно, можно, если паранойя. Но, говорят, от этого лечат какими-то таблетками.

— Думаю, вы правы, Сезар, но департаменту «Гамма» нашей Конной полиции не хватило таких таблеток, и они обвинили меня в создании экстремистской идеологии кйоккенмонддингеров. К середине разговора со следователем, я даже начала понимать ход его мысли. Мой преступный замысел, по его мнению, созрел 30 лет назад. После крушения второго брака, я с тремя детьми уехала в свое родовое гнездо, в Келоуну, на озеро Оканаган и, преисполнившись ненависти к мировым религиям, создала идеологическую бомбу радикально-феминистского толка. Бомба представляла собой медиа-книжку «По следам Огопого». Огопого, это такой монстр из сказок индейцев Оканагана. В книжке есть приложение: «словарь Огопого». Это мое изобретение — я составила словарь упрощенного языка индейцев, чтобы свободнее общаться с ними, и потом включила его в приложение к медиа-книге, чтобы читатели тоже могли пользоваться. Но, по версии полиции, цель составления словаря Огопого была именно экстремистская.

— Какая-то несмешная шутка, — прокомментировал отставной бригадный генерал.

— Очень несмешная, Сезар! По версии следователя, я создала тайный язык для будущей ячейки террористок. Похоже, девушки — кйоккемоддингеры действительно использовали мой словарь. Конечно, как сказал следователь, это лишь косвенное доказательство моей причастности, но в комплексе с главной героиней моего романа «Любовь под Веселым Роджером», изданного год назад, этого достаточно, чтобы запретить мне покидать Канаду на время расследования. Мне подписать такое обязательство. А утром я поехала в аэропорт и улетела сюда, во Французскую Канаду, где у федералов сильно урезаны полномочия.

Сезар Леметри побарабанил костяшками пальцев по столу, будто отбивал сигналы Морзе.

— Вы, Марго, правильно поступили, перепрыгнув к друзьям во французский сектор. Я не буду говорить плохо об англичанах, ведь вы — англичанка, и я вас уважаю, но вы исключение.

— О! Это восхитительно! — Магарет Блэкчок взмахнула руками. — Я запомню этот оборот. Мне кажется, он отлично ляжет в речь одного из героев нового романа… Еще не знаю, какого.

— Я рад, если так. — сказал Леметри, — А что в том романе, к которому привязалась полиция?

— О! Там прекрасная, смелая и порывистая юная гаитянская мулатка по имени Фанни встречает необычного пирата, котор<