Ноября 1 года Хартии. Тихий океан. Юго-восток акватории Островов Кука.

120-метровый новозеландский фрегат «Нимбел» класса «Анзак», имеющий боевую массу 4000 тонн, экипаж 170 человек и вооруженный противокорабельными ракетами, системой залпового огня, и автоматическими зенитными установками, преодолел большую часть расстояния от военной базы в Окленде до Раротонга. Кроме штатного вооружения, он вез батальон коммандос — 200 решительных парней в полном вооружении, для ликвидации беспорядков в южном (стратегически наиболее важном) секторе Островов Кука. В кают-компании фрегата царило веселое оживление. Предстоящая операция казалась простой прогулкой, почти без риска. Силы противника по данным разведки были смешными, а предстоящая победа обещала принести значки и внеочередные повышения по службе.

 

18-метровый катамаран-фрегантина «Аруиаруи» (Сумрак) массой 15 тонн, с экипажем 9 человек и, на вид, вообще не вооруженная, шла (якобы) с Таити в Сидней и должна была пересечь курс «Нимбела». Капитаном фрегантины был некто Арчи Дагд, гражданин Свазиленда, помощником капитана — некто Джон Саммерс, гражданин ФШМ (Федеративных Штатов Микронезии) а остальной экипаж состоял из трех девушек и четверых юношей — креолов и маори 15–18 лет. Как бы, мирные рыбаки-любители.

 

Но, если смотреть на фрегантину «Аруиаруи» более детально и более информировано, то оказывалось, что она вовсе не безобидна. Для начала — экипаж:

Капитан Арчи Дагд, он же — Гремлин, профессиональный коммандос и диверсант Li-Re.

Помкэп Джон Саммерс, он же — Корвин, инженер-пилот фирмы «Simple Aircraft Malcolm».

Девушки: Рут, Иаои и Утахе. Юноши: Темао, Лефао, Фнир и Ормр. Все семеро — полевые лаборанты той же семейной фирмы, научившиеся управлять дронами в таком возрасте, в каком дети обычно осваивают радиоуправляемые комнатные игрушки-роботы.

Далее — вооружение. Сейчас на высоте километр болтался дрон наблюдения — маленький моторный планер, способный парить в вертикальных потоках воздуха, лишь иногда включая пропеллер. Игрушка с инфракрасной камерой достаточно высокого разрешения. Она видит всех, а ее увидеть трудно. Семь дронов другого класса сейчас были разложены на полу в кают-компании. Они напоминали гигантских бабочек с пропеллером вместо усиков, с (опять же) IR-камерами вместо глазок, и с прозрачными крылышками более полуметра в размахе. Но наиболее любопытно выглядели их спинки, открытые, как маленькие багажники. Гремлин аккуратно закладывал в каждый багажник стеклянную банку (точно по размеру), с четвертью литра полупрозрачного желе. Затем он закрывал багажник крышкой и завинчивал винтиком. Вот заряжена последняя «бабочка». Участники шумно выдохнули, а Корвин (управлявший дроном наблюдения) спросил:

— Есть ли тут кто-нибудь, кто варит какао?

— Есть, — ответила Иаои, — только вот какао нет. Но я могу сварить кофе, если великого летчика это устроит.

— Великий летчик был Экзюпери, — строго сказал Корвин, — а я просто выдающийся. И, конечно, меня устроит кофе.

 

Иаои улыбнулась и занялась бойлером. Рут передала ей пакет с кофе, и спросила:

— Корвин, а почему «бабушкин студень» надо возить так издалека, с острова Флинт?

— Потому, что именно там работает фирма известного тебе дока Упира.

— Хэх… А разве, док Упир единственный химик в Гавайике?

— Не единственный, но только у него хорошо поставлен процесс переработки птичьего говна, точнее, гуано, называемого также биогенным фосфоритом.

— E-oe? — спросил Темао, стоявший за штурвалом, — А у него что, есть секрет?

— У него есть секрет: четко продумывать все стадии процесса. Понимаешь, есть такие вещества, с которыми шутки плохи.

— Военно-прикладной химик, — добавил Гремлин, — ошибается только дважды в жизни.

— Это когда?

— Первый раз — при выборе профессии, а второй раз… — тут Гремлин сделал длинную актерскую паузу, и резко развел руками.

 

Иаои поставила на стол чашки и, начав разливать кофе, произнесла:

— А вот у меня точно получится продумывать стадии. Я люблю точные схемы.

— Надо, — заметила Утахе, — еще знать, из чего составлять эти схемы.

— Ты такая умная, — ехидно ответила Иаои, — Я преклоняюсь, ага.

— Нет, правда, — заявил Лефао, — химия такая сложная, что можно мозг сломать.

— Ничего такого, — возразил Ормр, — там внутри есть четкая логика. И если ты ее понял, значит, дело в шляпе. Просто, берешь карандаш и рисуешь, ага!

— … Рисуешь, рисуешь, — продолжила Рут, — А потом ни хрена не получается.

— Хэй, алло! — вмешался Фнир, тыкая пальцем в экран ноутбука-пульта, — вот этот сраный фрегат.

— Покажи, — отреагировал Корвин.

— Вот же! — Фнир снова ткнул пальцем в экран.

— Да, это действительно он, — согласился инженер-пилот.

— Отлично, — Гремлин кивнул, — сейчас мы дождемся радио-обмена, после чего решим проблему с фрегатом.

— Да, — согласилась Рут, — сначала, мы решим проблему с фрегатом, а потом мы решим проблему, которая касается нас лично. Это наша Норна.

— Норна, это и моя личная проблема тоже, — заметил Корвин.

— Тем лучше, — лаконично ответила Рут.

 

Корвин постучал пальцем по столу.

— Внимание! Давайте теперь не отвлекаться и работать.

— Я уже на месте, — сказал Темао (которого Гремлин сменил у штурвала фрегантины).

— Мы работаем, и ждем только сигнала, — спокойно добавил Лефао.

— Я не сомневаюсь, — Корвин улыбнулся, — Инструкция флота требует проверки боевой техники перед вылетом. Пусть все семь пилотов наденут свои лорнеты теле-контроля, включат пульты, проверят работоспособность техники и доложат.

 

Отдав этот приказ, он подумал: «Страшненькая это штука — лорнет теле-контроля, или, коротко говоря — Т-лорнет. На вид обычные очки с квадратными стеклами, но в стекла встроены сетки LC-мониторов. На них фиолетовой паутиной расчерчены линии цели, а текущее наведение оружия отмечено алым крестиком. Если цель в прямой видимости, то применяется прозрачный Т-лорнет, вроде баллистического микро-компьютера. Если цель слишком далеко, и видна только с дрона — как сейчас, то берется непрозрачный Т-лорнет, показывающий и линии цели, и крестик наведения, и саму обстановку. Сейчас юниорам предстоит вести к цели свои дроны с огнесмесью, как в компьютерной игре-стрелялке. И никаких вредных эмоций, никаких колебаний. Только успевай отслеживать обстановку и правильно рулить рукоятками джойстика, и возьмешь приз. Такие игрушки теперь делает комплекс мини-фабрик бытовой электроники и радио-телефонии на атолле Уилимо»…

…Тем временем, произошла серия слаженных движений, и последовали рапорты:

— Иаои и Утахе, к вылету готовы.

— Рут, Фнир и Ормр к вылету готовы.

— Темао и Лефао к вылету готовы.

— Ну… — сказал Гремлин, посмотрев на табло хронометра на козырьке над штурвалом.

 

Корвин кивнул ему и снова окинул взглядом семерых юниоров — они выглядели слегка комично в черных лорнетах, нацепленных на носы, будто собрались играть в школьном театре мини-спектакль по старой-старой детской песенке про трех слепых мышат.

…Три слепых мышонка бегали сторонкой.

Хозяйка острый нож взяла,

Взмахнула раз, взмахнула два.

Отрубила хвостики малышам она.

Видели такое? Ах, какое горе!..

«Есть мнение, — немного отвлеченно подумал Корвин, — что на этот раз хозяйка сделала ошибку, взяв в руки нож. Теперь мышата только притворяются слепыми, а вот хозяйка слепая по-настоящему, и попытка хозяйничать кончится для нее очень-очень плохо».

 

…Из динамика рации послышался диалог в жанре радио-скандала.

* Мэр-комиссар Сегура, остров Раротонга, вызывает фрегат «Нимбел».

* Фрегат «Нимбел» на связи, я капитан Харпер, слушаю вас, комиссар Сегура.

* Капитан Харпер, ваш фрегат нарушил границы 200-мильной зоны округа Раротонга. конфедерации Меганезия, не имея разрешения Конвента и местного самоуправления. Пожалуйста, покиньте эту зону.

* Комиссар Сегура, вы не являетесь законной властью на Раротонга, и я могу вести с вами переговоры только о вашей капитуляции.

* Капитан Харпер, я повторяю: Вы нарушили границы 200-мильной зоны, и если будете углубляться в наши территориальные воды, то мы вынуждены будем атаковать вас.

* Комиссар Сегура, передайте своим лидерам, что на рассвете «Нимбел» войдет в гавань Аваруа, с целью наведения порядка. У нас приказ: в случае сопротивления мятежников, применять оружие. Рекомендую вам убедить ваших лидеров сдаться. Разговор окончен.

* Капитан Харпер, вы услышали мои слова о нарушении вами границ Меганезии?

* Комиссар Сегура, я вам все сказал. Передайте вашим лидерам ультиматум.

 

* * *

 

Капитан 2-го ранга Харпер сосредоточенно посмотрел на экран радара, и проворчал:

— Кто бы ни был этот комиссар Сегура, его люди пока никак себя не проявляют.

— Они, — предположил первый помощник, — хотят измотать нас ожиданием, чтобы…

— …Чтобы, — подбодрил его Харпер, — ну, продолжай.

— …Чтобы, — договорил помкэп, — на рассвете устроить какой-нибудь сюрприз в гавани Аваруа. Мне кажется, они что-то такое готовят. Возможно, морские мины.

— Разумное предположение… — Харпер потер уставшие глаза, — я бы на их месте так и поступил. Морские мины — самое эффективное морское оружие для нищего флота.

 

Пискнул зуммер селекторной связи.

— Центральный технически пост, сэр! Дым в машинном отделении.

— Пост отдыхающей смены, сэр! Сильное задымление!

— Пожарный пост, сэр! Три очага возгорания. Огонь в вентиляционных каналах.

— Пост внешнего контроля, сэр! Огонь на верхней палубе около торпедных аппаратов.

— Пожарный пост, сэр! Дежурные расчеты…

 

Последний из рапортов прервал оглушительный взрыв. Пол под ногами вздрогнул. В воздухе запахло горелой изоляцией и еще чем-то едким. А тем временем из селектора продолжали доноситься тревожные рапорты.

— Пост чрезвычайных ситуаций, сэр! Взорвались противолодочные торпеды по левому борту. Разрушены два помещения первого яруса надстройки. Есть раненые…

— Пожарный пост, сэр! Просим заглушить машину, и перекрыть подачу воздуха через вентиляционные каналы второй и четвертой группы, иначе сложно бороться с огнем.

— Сильное задымление центрального поста, сэр! Люди задыхаются! Просим разрешить перейти на дублирующий пост по аварийному расписанию.

— Пост чрезвычайных ситуаций, сэр! Открытый огонь на корме! Источник возгорания в разрушенной части надстройки, но мы не можем подобраться туда! Что нам делать?!

 

* * *

 

Экипаж фрегантины «Аруиаруи» всматривался в южный сектор неба, стараясь разглядеть результаты атаки. С такой дистанции физически невозможно было увидеть «Нимбел», поскольку он был за горизонтом. Но вот, на фоне бархатной черноты, усеянной ярко-серебряными точками звезд, стало просматриваться тусклое оранжевое пятнышко: свет от пламени пожара рассеивался на облаке дыма…

— Мы подбили его! — воскликнула Утахе.

— Мы подбили его, — согласился Фнир.

— Да, — лаконично отозвался Ормр.

— …Значит, — сказала Рут, — пора заняться следующим делом.

 

Объявив это, она резко развернулась и вошла в кают-компанию, где Корвин и Гремлин продолжали наблюдать за горящим фрегатом через видео-камеру планера-шпиона, и требовательным тоном напомнила им:

— У нас есть дело: наша Норна.

— Мы, — ответил Гремлин, — займемся этим, как только уясним оперативную ситуацию.

— Что тут, на хрен, еще уяснять?! — рявкнула Рут, — Пламя над новозеландским фрегатом видно даже с нашей палубы! Горит так, что облака светятся! Киви там мечтают только добраться до родного порта! Им не до сражений! Они нейтрализованы. Давайте теперь заниматься делом, а не глазеть на этот пожар!

— Не заводись, не надо, — строго сказал Гремлин и обратился к рулевому, — Темао, лечь в дрейф, продолжать наблюдение.

— ОК, — откликнулся 18-летний маори.

— Ну, — продолжил Гремлин, — и что ты конкретно предлагаешь, Рут?

— Я предлагаю вытащить нашу Норну, которая сидит в тюрьме на Тарава — сказала она,

затем в упор посмотрела в глаза Корвину, — Ты же говорил, что наша Норна, это и твое личное дело тоже. У тебя есть автожир. Почему он еще не летит на норд-вест?

— До Кирибати-Тарава 3500 км, — сказал пилот, — как ты понимаешь, «Hopi» не дотянет.

 

Рут Малколм резко тряхнула ярким панковским хайром-ирокезом.

— Но он дотянет до Увеа-и-Футуна, 1700 км. Там фабрика в деревне Толоке на острове Футуна. На фабрике — Скйоф. Вы с ним напарники. И не говори, что он не готовился к этому дню.

— Я этого и не говорю. А ты пока не ответила: что конкретно предлагаешь?

— Во-первых, я предлагаю не тянуть с вылетом. Думаешь, я не понимаю, что ты после разборки с новозеландским фрегатом, по-любому собирался лететь туда? Во-вторых, я предлагаю тебе взять меня с собой. Не беспокойся, я пригожусь в деле.

— Рут, — мягко произнес Корвин, — ты даже не представляешь, что там будет.

— Я не маленькая! Представляю! И штурвал я умею держать, и стрелять умею, ясно?

— Блин, на фиг, — проворчал Корвин, и повернулся к Гремлину, — что скажешь?

— Решай сам, — ответил тот, — ты спец по авиации, тебе виднее.

— ОК! — Корвин хлопнул ладонью по столу, — Но слушай, Рут, у меня жесткое условие, которое не обсуждается. В деле исполнять мои приказы сразу и без пререканий. Ну?

— Ну, — эхом откликнулась 18-летняя креолка, — понятно, что так. Давай, полетели.

 

* * *

 

Через полчаса, автожир «Hopi», спущенный на воду с палубы катамарана «Аруиаруи», вылетел на северо-запад. Некоторое время Корвин пилотировал в тишине. Рут о чем-то думала, сосредоточенно двигая кожей на лбу. И лишь потом она задала вопрос:

— После Футуна мы летим на Тараву, вытаскивать Норну, так?

— Почти так, — ответил он, — вытаскивать будут красные гренадеры капо Коломбо. Наша задача: вместе с аэромобильной милицией Тувалу-Нукуфетау, обеспечить «воздух».

— Хе-хе. Интересно! Про пилотов с Нукуфетау я слышала. А кто такой капо Коломбо?

— Это лидер красных гренадеров. Коломбо воевал на острове Борнео за филиппинских сепаратистов северо-восточной зоны, против федеральной армии Малайзии, потом на Филиппинах, в округе Минданао — за красную фракцию хуки против правительства и против мусульман моро. А теперь красные гренадеры воюют за Великую Хартию.

— А почему, — спросила она, — этого лидера прозвали Коломбо?

— Это в честь международной организации «Коломбо-План». Ты слышала про такую?

— Нет, а что это?

— Это межправительственное сборище стран Азиатско-Тихоокеанского региона, в духе финансового неоколониализма. Штаб квартира — в Коломбо, столице Шри-Ланки.

— Хе-хе… А при чем тут лидер филиппинских красных гренадеров?

— Ну, просто он отрезал головы нескольким крупным чиновникам этого сборища.

— Что?! Он отрезал им головы?!

— Да. Они прилетели на филиппинский Палаван, на экономический форум. А утром их обнаружили в апартаментах отеля, без голов. Был грандиозный скандал.

— Ни хера себе… — пробурчала девушка — панк, — …А зачем так делать?

— Ну… — протянул пилот, — в племени, откуда происходит Коломбо, такая традиция.

Рут Малколм тряхнула головой, и распушила ладонями свой хайр.

— Хэх! А откуда красные гренадеры возьмутся на атолле Тарава?

— Мы привезем их с Футуна по воздуху, — ответил Корвин.

— Упс… А откуда они взялись на Футуна?

— С Тинтунга, разумеется. Они вместе с волонтерами-сальвадорцами, сделали, как бы, революцию и, не дожидаясь американо-арабского десанта, перешли на новые позиции. Сводный полк сместился на север и занял там почти необитаемый архипелаг Феникс в восточной зоне Кирибати, а ударный батальон во главе с самим капо Коломбо ушел на морском транспорте на запад, к Увеа-и-Футуна, и тихо высадился на Футуна в деревне Толоке, про которую ты знаешь. Там, где яхт-клуб и наша фабрика.

— Ни хера себе… А ударный батальон это сколько солдат?

— Около трехсот. Они, вместе с вооружением, поместятся в пять «Апельсиновозов».

— «Апельсиновозы»? — недоуменно переспросила Рут.

— «Апельсиновоз», — сказал он, — это реплика германского летающего крыла Horten-VIII, модель 1945 года. ТТХ: размах крыльев 32 метра, длина 13 метров, движки два по 1000 кВт, взлетный вес 16 тонн из них груз 9 тонн, скорость 200 узлов, дальность 10.000 км. Название «Апельсиновоз» возникло в 1960-х. В Аргентине думали использовать реплики Horten-VIII, чтобы возить апельсины на экспорт. Но, что-то там не сложилось.

— Ага, я поняла. Хотя, нет, не поняла. Откуда у нас эти «Апельсиновозы»?

— Так ведь наша фабрика готовилась к этому дню, как ты сама догадалась. Скйоф и наши ребята кое-что подправили в старом дизайне, и клепают «Апельсиновозы», только так.

— Понятно, это я затупила. А что мы будем делать на Футуна?

— Блин, на фиг, — со вздохом, произнес Корвин, — ладно, чего уж теперь. Слушай.

 

* * * ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ. Увеа-и-Футуна (УиФ).

Заморское сообщество (или колония) Франции, острова Увеа-и-Футуна, лежит в центре Океании. На востоке от УиФ расположен Токелау и Самоа, на юго-западе — Фиджи, на северо-западе — Тувалу. Территория УиФ состоит из двух половинок по 140 кв. км. Одна — «столичный» остров Увеа с населением 10 тысяч, а вторая (в 230 км к вест-зюйд-вест от первой) — «провинциальный» двойной остров Футуна-и-Алофи с населением 4 тысячи. Единственный город на УиФ, это Мата-Уту на Увеа, и считать его городом можно только по контрасту с остальными населенными пунктами — туземными деревнями, в которые лишь местами вкраплены чужеродные элементы европейской цивилизации. В «городе» Мата-Уту с населением полторы тысячи жителей, все наоборот: туземные элементы и вообще туземцы — чужеродны. Это европейская колония в самом жестком смысле слова. Маленькая имперская Франция, которая живет на субсидии из Парижа и презрительно плюет на «черномазых канаков», иногда кидая им подачки. Вообще, если отвлечься от социально-политической организации, то УиФ это сказочно-прекрасные холмистые вулканические острова, покрытые яркими джунглями, сквозь которые текут чистые речки и ручьи, а красота старых лавовых скал просто завораживает туристов. А некоторые туристы — дайверы считают, что на свете нет более прекрасных коралловых рифов, чем на прерывистых частично-погруженных барьерах вокруг островов УиФ.

 

* * *

 

Всей этой информацией Рут Малколм, разумеется, владела, и Корвин не стал об этом распространяться, а сразу заговорил об истории и политэкономии.

— В прошлом на УиФ было три королевства: Увеа, Ало и Сигаве. Первое из них занимало остров Увеа, второе — восток острова Футуна с прилежащим островом Алофи, а третье — запад острова Футуна. Около 1840 года на Увеа приперлись французские миссионеры, и начали охмурять туземцев. Потом, они поползли на Футуна, но туземцы им врезали по-взрослому. Тогда французские оффи прислали флот, и заставили всех трех королей, как водится, попроситься под нежную опеку империи. Дальше, колонизаторы придумали не вполне обычный способ поглумиться над новыми подданными.

— Они сожгли шаманов, а всех прочих окрестили и одели в штаны? — предположила Рут.

— Нет, — Корвин покачал головой, — это была бы лишь стандартная процедура, но оффи превзошли сами себя. Они, при всем сказанном тобой, еще и сохранили власть местных аристократов и королей над туземцами. Такая структура: французские оффи помыкают королями, а те уже прессуют фермеров. Фермерам приходится терпеть как европейские колониальные законы и поборы, так и феодальное самодурство христианизированной и деградировавшей туземной аристократии.

 

Рут Малком помассировала уши, что было признаком культурного шока, и изрекла:

— Вот, сраное говно!

— Примерно так, — согласился Корвин, — казалось бы, французские оффи, устроились там удобно и надежно: и фермеры придушены, и туземные феодалы, как псы, едят из рук и послушно бегают за палочкой по приказу. И не приходится самим ползать в туземные деревни, где отношение к колониалистам, мягко говоря, подозрительное. Но в структуре имеется дефект.

— Непрямая власть? — предположила креолка-панк.

— В десятку! — подтвердил инженер-пилот, — И эта непрямая власть дала сбой. Недавно в самом маленьком, дальне-западном королевстве Сигаве на Футуна, умер король и, как полагается, туземную власть унаследовал его сын. Этому парню около 30 лет, его зовут Улукаи, и он по уши влюблен в симпатичную 25-летнюю француженку Деметру Дарк.

— Хе-хе… — протянула Рут, — …А где сбой? Как бы, наоборот, еще один рычаг влияния.

— Нет, — Корвин покачал головой, — даже в этой феодально-колониальной системе не все французы — оффи. В частности, Деми Дарк — не оффи, а роялистская анархистка.

— Роялистская анархистка? Хэй, Корвин, ты сам-то понял, что сказал?

— Да, — ответил он, — я отлично понял. И ты поймешь, если внимательно послушаешь.

— Ну, — сказала она, и приставила к ушам ладони на манер параболических антенн.

 

Корвин одобрительно улыбнулся, и торжественно объявил:

— У этой любви было две причины: провинциальная скука и ненависть к крысам.

— Крысы, это в смысле оффи? — предположила Рут.

— Нет. В смысле, обычные серые крысы. 6 лет назад очередное нашествие серых крыс в Индонезии докатилось через Папуа до Новой Каледонии. И тогда же, во Франции, 19-летняя Деми Дарк, после года работы, потеряла место механика в автосервисе. Можно сказать, она попала под первую волну рецессии, предшествовавшей нынешнему супер-кризису. Со средним образованием и всего годом стажа, шансов найти новую работу в Метрополии практически не было, и Деми подписала контракт с концерном «NKKN» в Новой Каледонии. Там на огромном никелевом комбинате всегда дефицит вменяемых людей со средним профессиональным образованием. По прибытии, Деми встретилась с крысами, хозяйничавшими в дешевом жилье для контрактников. Другие контрактники терпели, но не Деми. В механическом цеху, на хорошем оборудовании она переделала длинноствольный пистолет для пейнтбола категории RAP-4 сантиметрового калибра в жесткую анти-крысиную модель, под сантиметровый стальной шарик от подшипника.

 

Рут Малколм понимающе кивнула.

— У стимпанков из команды Йожина флибустьерские пистолеты по такой же схеме.

— E-o, — подтвердил Корвин, — это клоны той самой анти-крысиной модели RAP-4DD.

— Литеры «DD», это «Деми Дарк»? — предположила Рут.

— Конечно! — Корвин улыбнулся, — Было бы странно, если бы Дэми не увековечила свое красивое имя в этом дивайсе. Так вот, она решила не просто защищать свое жилище, а начать геноцид крыс в этом микрорайоне города Нумеа. Каждый вечер после работы, вооружившись своей машинкой, она шла на охоту, застигая крыс в их любимое время: предзакатные сумерки. И в какой-то вечер, она встретила Улукаи, тогда еще принца.

— Хэй! — удивилась Рут, — Он ведь жил в Сигаве на Футуна, а не на Новой Каледонии.

— Провинциальная скука, — напомнил Корвин, — молодому принцу было скучно дома, а единственный регулярный авиа-рейс с острова Футуна — это «Aircalin» до Нумеа. Вот теперь прикинь: принц гуляет по индустриальному пригороду, где пальмы и клумбы, окружающие достаточно комфортабельную корпоративную застройку, соседствуют с трущобами среди грязных кустов и мусорных куч по другую сторону сточного канала. Внезапно, раздается хлопающий звук, громкий писк, и навстречу принцу из переулка выбегает крупная подстреленная крыса. Исчерпав последние капли жизненной силы, животное падает у его ног, и освобожденная из плена сансары крысиная душа летит в счастливую нирвану, где сплошной бесплатный сыр, и ни одной мышеловки. А через минуту, из того же переулка, появляется прекрасная незнакомка в дешевом китайском спортивном костюме, и с длинноствольным пистолетом в руке. Видя мертвую крысу, незнакомка счастливо улыбается, и вскидывает кулак в победном жесте. И тут принц говорит: «Отличный выстрел, мисс! Что у вас за оружие?». А она отвечает: «Это мой самодельный дивайс. А вы интересуетесь оружием?». Он, разумеется, говорит: «Да, я интересуюсь, и очень хотел бы обсудить это за ужином, если вы согласитесь».

— Хе-хе! — Рут подмигнула, — Незнакомка, конечно, согласилась. Принц все-таки.

 

Корвин поднял левую руку со штурвала, нарисовал в воздухе смайлик, и пояснил:

— Верно, Деми Дарк согласилась, но она не знала, что это принц. Просто, симпатичный улыбчивый и находчивый полинезиец, не похожий ни на спившихся новокаледонских туземцев, ни на французов, гордящихся там, что они европейцы, поскольку им больше нечем больше гордиться. В общем, мисс Деми и мистер Улукаи нашли друг друга, и в романтическом смысле, и в оружейном. Ведь Улукаи правда интересовался оружием.

— Ага! — Рут потерла ладони, — Начинается детектив.

— Политический детектив, — уточнил Корвин, — старый король страны Сигаве уже очень конкретно собирался в страну предков, и принцу Улукаи предстояло принять власть.

— Хе-хе! — откликнулась Рут. — Стать псом на службу у французских оффи, так?

— Ну… — произнес Корвин, — …Программа оффи была, по обыкновению, такова, но сам Улукаи не восторгался от такой перспективы. Он соблюдал и все предписания церкви, которая на Увеа-и-Футуна почти так же влиятельна, как в Европе в Средние века, и все извращенные, якобы, туземные обычаи, придуманные церковью, чтобы дополнительно прессовать туземцев. Он вступил в церковный брак с девушкой из, как бы, приличной семьи, с которой решил породниться его отец. Официальную жену короля Улукаи зовут Лаалои, это по-сигавски: заря, а их дочку, которой сейчас 3 года, зовут Талифеа, это по-сигавски: та, что приносит вести. Эта Лаалои, кстати, отличная девчонка.

— Ага, Корвин, я поняла расклад. Только я не врубаюсь, в Сигаве что, свой язык?

— Да. Увеа-и-Футуна, это три королевства Увеа, Ало, и Сигаве, и у каждого свой язык.

 

Рут Малколм сосредоточенно почесала себе за ухом.

— Хе-хе! А я думала, на Увеа-и-Футуна везде просто смесь тонгайского и самоанского.

— Близко, — ответил Корвин, — но не в точности. Короче: пока старый король Сигаве еще топтал поверхность планеты, Улукаи и Деми встречались тайно, в Нумеа, что здорово разорило королевство. Ведь все Сигаве это лишь 30 квадрат-км, а жителей там примерно полторы тысячи, и хозяйство натуральное. Деньги там почти не применяются. А тут, во-первых траты принца на самолет, а во-вторых, на развитие дивайса RAP-4DD.

— Хе-хе! А дивайс был развит для охоты уже на очень-очень крупных крыс, так?

— Верно, — ответил Корвин, — И вот, когда Улукаи стал королем, Деми бросила работу в Новой Каледонии, и уехала в Сигаве. Но, не в дом короля, а в заброшенный яхт-клуб в деревне Толоке. Как бы, Деми купила этот клуб у королевства за символическую сумму. Яхтами она заниматься не стала, а достала через знакомого тебе Йожина Збажина очень продвинутое сингапурское станочное оборудование, и запустила RAP-4DD в серию.

— Ага! — Рут кивнула, — А потом эта пушка пошла в серию и в других командах, e-oe?

— E-o. Производства RAP-4DD быстро расползлись по Океании, а Деми начала получать платежи за производственные консультации, и за усовершенствования. Это называется: прикладная стрелковая наука. Как и в любой науке, там требуются инвестиции, и Деми познакомилась со мной и Скйофом, что привело к созданию филиала семейной фирмы Малколм в королевстве Сигаве, рядом с яхт-клубом Деми Дарк в деревне Толоке в 6 км западнее столичной деревни Леава, в серо-западном углу острова. Такие дела.

— Ага! — Рут снова кивнула, — Называется: «Королевский клуб планерного спорта», e-oe?

— E-o, — снова подтвердил Корвин, — мама Смок и папа Глип тебе уже сказали?

— Хе-хе. Не то, чтобы сказали, но я в прошлом году печатала на компьютере договор об аренде и сотрудничестве между нашей фирмой и королевством Сигаве. Как бы, смысл понятен. Я просто была не в курсе деталей. По ходу, я и сейчас не совсем в курсе. Мне можно узнать: король и подружка в теме, или сообщество их «юзает в темную»?

— Короче так, — ответил Корвин, — короля сильно достали французские оффи, включая губернскую администрацию и епископство, и он подпольно вооружил и натренировал бригаду юниоров. Это называется: «Королевский клуб пейнтбола». Полтораста чисто-местные, и двести этнических сигаве — репатриантов с Новой Каледонии. Часть из них работают у Деми Дарк в, как бы, яхт-клубе, а часть у нас в, как бы, планерном клубе.

— Хе-хе, — отреагировала Рут, — это толковый король, провалиться мне сквозь небо!

 

*14. Роялистский анархизм в действии